Живые не плачут Глава8

Она продолжала медленно двигаться вперёд, шаг за шагом, в кромешной тьме и могильной тишине. Казалось, этому коридору не будет конца. Лишь пульсация в висках, стук собственного сердца и скрип суставов монотонно отдавались в голове.
Сзади послышался шорох — будто кто-то скребётся ногтями по стене. Она резко обернулась, но в непроглядной темноте не увидела ничего. Постояв в напряжении, двинулась дальше. Шорох повторился, теперь уже впереди. Сердце забилось в барабанную дробь, дыхание участилось. Звук приближался.
— Кто здесь? — на автомате крикнула она.
В ответ донёсся лишь гулкий отголосок её собственного голоса.
Она прижалась к холодной стене, затаившись в ожидании. Было тихо. Немного отдышавшись и убедив себя, что она здесь одна, она снова пошла вперёд. Вдалеке её взгляд уловил слабое зелёное свечение. Она ускорила шаг. Чем ближе она подходила, тем ярче становился свет. Впереди возник размытый силуэт девушки, движущейся навстречу. Та была худощава, волосы собраны в небрежный пучок. Острые локти торчали в стороны. Сквозь обвисшую майку отчётливо проступали соски. Облегающие джинсы подчёркивали худобу ног. Кроссовки были изрядно запачканы, словно их давно не чистили.
Обе фигуры невольно ускорились, идя навстречу друг другу. Пройдя так несколько метров, она остановилась — и девушка тоже замерла. Они стояли совсем близко.
— Охереть, — выдохнула она и протянула руку.
— Изрядно же тебя потрепало, — она наклонила голову, и её отражение повторило движение. — На кой чёрт здесь зеркало?
Она провела пальцами по гладкой холодной поверхности, разглядывая себя. Нос и скулы стали угловатыми, ключицы резко выпирали. Она приподняла майку и провела рукой по рёбрам.
— Ещё немного — и по мне можно будет изучать анатомию.
Подавив горькую усмешку, она принялась изучать зеркало. Оно занимало всю стену.
— Не может быть, чтобы его поставили просто так. Какой в нём смысл? Бывал ли здесь тот придурок? Может, ходил любоваться на себя, пока свет не отрубили? А это что?
В правом верхнем углу она увидела знакомую круглую впадину. Чип подошёл. Зеркало бесшумно повернулось вокруг центральной оси. Она толкнула его сильнее и зажмурилась от ослепляющего света.
Луч от мощного прожектора скользнул по отражающей поверхности, преломился где-то в центре зала и рассыпался в воздухе, заливая всё вокруг ярким сиянием. Когда резкость спала, она открыла глаза.
Через весь зал тянулась конвейерная лента, упираясь обоими концами в стену. В местах соединения со стеной виднелись заслонки, по размеру идеально подходящие под ведро. Напротив, в другой стене, было встроено такое же зеркало.
Над всем этим загорелось электронное табло, и начался обратный отсчёт: 10… 9… 8… Лента дрогнула. Заслонки поднялись, и ровным строем, словно на параде, поплыли вперёд вёдра, наполненные густой жидкостью. Ведро за ведром скрывались в тёмном проёме. Когда десятое исчезло за заслонкой, зеркало на противоположной стене так же бесшумно развернулось.
Она уже сделала шаг к выходу, но в этот момент одна из заслонок захлопнулась. Откуда-то донёсся электронный голос: «Брак. Брак. Брак». На ленту выехало ведро, помеченное красным маркером. Зеркало закрылось. Конвейер рванулся в обратную сторону, увозя с собой бракованную партию. Всё замерло.
Она застыла, не моргая глядя на второе зеркало. Правда обжигала изнутри. Медленно повернувшись к ленте, она прошептала:
— Десять вёдер. Минимум.
И зомбированной походкой побрела обратно.