Агриппина Яковлевна

     Эта женщина - самый противоречивый персонаж в моей жизни. Однако, как и все люди того времени, она многое пережила, поэтому в этом сборнике я расскажу и о ней. Агриппина - родная сестра моей бабушки, тётка моей мамы. Она родилась летом 1920 года в старинном селе Нижегородской области. За полгода до  рождения, зимой, её отец ездил в Мордовию за солью, заразился тифом и умер. Беременная мать тоже заболела,  она долго лежала в бреду, но выжила и родила вторую дочь. Прабабушка моя осталась вдовой и вырастила двух дочерей одна. Про старшую дочь Анастасию, мою бабушку, отдельный рассказ. Груша младшая дочка закончила семилетку, поступила учиться в педагогический институт, так тогда называлось  местное педучилище. Мать крутилась, как могла, варила самогон, продавала семечки, сдавала койки в доме старшеклассникам  из дальних сёл, которые учились в местной школе. Один из постояльцев позднее стал мужем Груши (она ненавидела это имя, потом мы все стали звать её баба Граня).
     На заре жизни, когда мы с ней пили чай по вечерам в ее московской квартире, баба Граня жаловалась мне, что мать её имела близкие отношения с женатым богатым соседом, видимо помогал он ей, но дочь до конца жизни не могла матери простить и забыть этого прегрешения.
     Тем не менее, прабабушка дочек вырастила, старшую выдала замуж, собрала какое-никакое приданное, младшую выучила и поехала с ней в дальнее село, где Агриппину Яковлевну назначили учительницей младших классов. У Грани случился роман с местным учителем, она целовалась с ним по вечерам, когда он провожал её до дома, мать за это дочь хорошенько отчитывала, дочь в свою очередь стеснялась своей необразованной деревенской матери, прятала её в чулане, когда в дом кто-то приходил, мать обижалась и плакала. Роман с учителем превратился в треугольник, не в пользу Агриппины. Она в старости говорила мне:
- Всю жизнь я его помню. С ним моя жизнь сложилась бы по-другому. Жила бы в деревне с берёзами. Москва не для меня. Даже когда я уже была замужем за другим, я мечтала встретить моего любимого учителя и отдаться ему...   
Однако, никто не безгрешен в этом мире.
     В марте сорокового года моя прабабушка умерла. Пошла за молоком, села на крыльцо с бидоном, и её сердце остановилось. После похорон  Граня сидела на печке у старшей сестры Насти, плакала, в этот момент в избу зашла её будущая свекровь:
- Знаешь, девка, ты моему сыну мозги не крути, если любишь - выходи, нет, так нет.
     Агриппина вышла замуж за Васю, молодого офицера Красной Армии. Они поехали в Кяхту служить. Им выделили землянку:   койка, буржуйка, нехитрый скарб. Баба Граня с теплом вспоминала то время, их часто навещали  другие офицеры, которые развлекали, приносили граммофон, танцевали. Была она хорошенькая, маленькая брюнетка с выразительными глазами, могла поддержать беседу. Я видела фотографии в её старом потертом  альбоме. Но мне баба Граня говорила, что всю жизнь  была не довольна своей внешностью, я думаю, она просто скромничала и набивала себе цену. Через  положенный срок у молодых родился сын.
     В сорок первом на границе стало неспокойно. Жену с сыном Василий отправил на родину в Поволжье. В дороге мальчик заболел коклюшем. Граня приехала к старшей сестре, но там было трое своих маленьких детей, сестра её не пустила к себе, чтобы уберечь их. Эта история всю жизнь стояла потом между ними. Граня пошла к родне мужа. Сын не справился с болезнью, умер.
     Муж служил на востоке. Может это спасло ему жизнь в той страшной войне. После победы его направили учиться в академию, так  Граня с мужем оказались в Москве. Там родился второй сын. Жили сначала в общежитии, потом получили квартиру. Послевоенная жизнь налаживалась, становилась сытой и спокойной после всего пережитого: семьи офицеров собирались вечерами с коньячком и запеченными гусями, летом ездили на дачу.
     Приезжая в гости к сестре в деревню, Груня привозила свои шёлковые платья с барского плеча, племянницы ходили потом в перешитых нарядах московской тётки. Есть фотография тех лет, Груня, Настя - две сестры, а по бокам племянники - моя мама и её брат. Настя худая, уставшая деревенская женщина, и Груня полная сытая, ухоженная московская фифа. Сытый голодного не разумеет. Муж Грани дослужился в Москве до генерала. Купили машину Победу, хорошую мебель, денежки на книжку складывали. 
     Но судьба злодейка. Василий сгорел быстро - онкология. Осталась Агриппина вдовой, одна растила сына. Другие мужчины ухаживали, но как сын отнесётся к чужим дядькам, а сын говорил, что сбежит из дома. Из дома не сбежал, женился первый раз, привёл жену жить в квартиру к матери, родили дочку, потом развелись, позже девочку удочерил другой мужчина - отчим. Сын женился второй раз, родилась вторая девочка. Баба Граня занималась второй внучкой. Она работала воспитателем в саду, девочка была с ней под присмотром. Потом сын с семьёй получили свою квартиру, уехали, бабушка ездила каждый день, кормила внучку после школы и делала с ней уроки. Всё было вполне хорошо. И опять онкология. Сначала долго и мучительно уходила сноха. Через год опухоль обнаружили у сына. Передалась по наследству от отца, сын сгорел быстро. После похорон бабушка почувствовала себя совсем одинокой. Со старшей внучкой Агриппина Яковлевна отношения не поддерживала, на младшую не могла положиться. Стала думать и искать, кто из родни сможет ходить за ней на старости лет. Ее выбор пал на мою маму, тётка посулила нам отписать московскую квартиру, и мы с мамой  вписались в эту историю.
     В детстве бабу Граню я видела раза два. Вся семья звала её крёстной, она действительно была крёстной матерью старшим детям своей сестры, брату и сестре моей мамы, как это могло быть во времена борьбы с церковью (тридцатые года) не знаю, ещё один факт, что вера не ушла из деревни, а находилась в подполье. По крайней мере меня моя бабушка втихаря от моего отца коммуниста окрестила  в 74 году и не спросила.
     Мама моя называла бабу Граню крёстнушка, она была маленькая кругленькая, это ей подходило. Я поселилась в Москве у бабы Грани, долгими вечерами мы пили чай, и я слушала рассказы о жизни бабушки и всех моих родственников. В эти моменты глаза у неё были красивые и смотрели куда-то вдаль ушедших лет. Баба Граня рассказывала про свою мать, мою прабабушку, про мою бабушку и дедушку. В её рассказах все они были живые и настоящие, со своими достоинствами и недостатками, со своим характером. Когда я в разговоре с ней употребляла  фразы "слава Богу" или "Бог даст", она мне отвечала:                - Нет никакого твоего Бога. Я стояла на коленях в церкви, молила, чтобы оставил мне сына. Но сын умер. Нет никакого Бога!                ! !                Я содрогалась внутри, но не спорила, понимая, какая боль стоит за этими словами. Мне казалось, что мы вполне поладили, но наступал момент, когда бабушка закрывалась в комнате, переставала со мной разговаривать, я понятия не имела, на что она  обиделась. Тогда  у меня ещё не было детей, а у неё уже не было.
- Ну и что, что много детей, вон у твоей бабушки пятеро, всё равно в конце жизни была одна, у всех своя жизнь. Одинокая старость у всех.
     Мне вспомнился рассказ моей бабушки Насти. Она приехала в гости к сестре в Москву и призналась ей, что беременна. Грушка громко смеялась:
- Нянька, ты с ума сошла на старости лет? Куда нищету плодить? Сделай аборт, пока не поздно.
Бабушке было 39 лет, шёл 1950 год. В 51 году родилась моя мама, радость и большая любовь родителей на старости лет. Моя бабушка это вспоминала с чувством обиды. Сестры ссорились и обижались друг на друга всю оставшуюся жизнь. Последний их скандал был на тему в какой могиле покоится их мать. Прабабушка умерла в 1940 году, в войну все кресты на кладбище сожгли в печках, дров не было. Могила затерялась. Моя бабушка и её сестра не сошлись во мнении. Но Груня поставила новый крест с табличкой на том месте, которое помнила она. Потом в этой могиле мои двоюродные сестры похоронили мою тётю, старшую сестру мамы и крест моей прабабушки убрали. Баба Граня возмущалась этим фактом, на что ей мои двоюродные сестры отвечали, что крест сгнил.
     Когда я жила у бабушки Грани в Москве, приехала к нам в гости моя тётка, средняя сестра моей мамы, тоже племянница Агриппины Яковлевны. Тогда я впервые услышала, как женщины дико ревнуют своих взрослых сыновей к снохам. Даже родные внуки не могли примирить эту ненависть. До сих пор думаю, как сознание женщин переворачивается, когда они рожают сыновей. У меня нет сына, нет снохи, поэтому эта грань отношений мне не понятна. И у той, и у второй сыновья развелись с жёнами и перестали общаться с ними, а заодно и со своими детьми. Женщины горячо обсуждали это, осуждали снох и сами тоже с внуками не общались, во всём солидарно поддерживая своих сыновей. Но ведь это ваши внуки! И вы были матерями и прекрасно знаете, как тяжело поднимать детей в одиночку. Так до сих пор и не поняла. Скорее всего их задевало то, что снохи не остались в одиночестве и нашли других мужей. В голове не укладывалось у них, что их любимые сыновья могли быть несносными в семейной жизни для каких-то там  женщин. И не нужны уже их какие-то  дети.
     Моя тётка погостила, прознала, что бабушка отписывает квартиру нам, и затаила обиду, пошло волнение по семье, многочисленная родня за спиной шушукалась. Квартирный вопрос и наследство московской тётушки подпортили отношения моей мамы с роднёй. Все как у всех, ничего нового.
     Но напишу, что было дальше. Бабушка почувствовала уплотнение в груди, долго тянула с походом к врачу,  врач подтвердил её опасения - рак. Сделали операцию. Мама моя поехала ухаживать в больницу. После выписки привезла её домой, ходила за выздоравливающей тёткой. В 75 лет онкология развивается не так быстро. Баба Граня поправилась. Мы помогали бабушке, покупали продукты, убирались, платили за квартиру и выполняли все ее просьбы. За это она переписала квартиру на меня. Это длилось не год и не два, но в один момент бабушка опять впала в тоску, перестала общаться и потом объявила, что не может обидеть родную внучку, что мы должны обратно переписать квартиру на нее. После пререканий, что мы содержали бабушку, внучка отдала нам некую сумму денег (я думаю, это пенсия, которую бабуля откладывала, живя за наш счёт), и мы переоформили все документы, убравшись восвояси. Отношения с бабушкой были  испорчены, опять, как говорится, квартирный вопрос.
     Через год маме позвонила подруга бабы Грани. Бабушка от одиночества пыталась привлечь внимание внучки, выкинула табуретку в окно. Внучка приехала, вызвала скорую, бабушку увезли в психиатрию, и там она умерла через месяц. Я жила с бабушкой, не выглядела она психически  больной, разве что эти её внезапные обиды и бойкоты.  Был ли необходим психиатрический стационар? Я не врач, не могу сказать. Могла ли я уберечь её от этого? Вряд ли. Но мысли об этом со мной всю жизнь. Сейчас, когда я потеряла свою дочь, я так же думаю, кто со мной будет в конце моей жизни, кому я буду оставлять имущество после смерти. Самое дорогое, что у меня есть - это бабушкины фотографии и её дневники. Всё пропадёт и потеряется после моего ухода. Я отлично понимаю, что когда меня настигнет старость и немощь, никому, кроме близких и любящих людей, я буду не нужна. Но что делать, если за всю жизнь я таких людей не заслужила. Что мне нужно сделать, пока старость только стучится в дверь и не зашла в мой дом хозяйничать? Была ли та история предвестником моего будущего? Научила ли она меня чему-то?
     Все, о ком я здесь написала, уже умерли. Мне приснился сон. Калитка, ведущая в деревенский дом моей бабушки, в неё входят несколько женщин, лиц не вижу, только спины и цвет волос, как у моей мамы и её родственниц. Вторая картинка: женщины босиком в светлых летних сарафанах гуляют по лугу, собирают ковыль и цветы. Я проснулась. О чем был сон? Они там встретились. Они все помирились: бабушка с сестрой, мама со своими сёстрами. Смерть их соединила в том месте, которое они любили больше всего на свете, на их родине. Это их рай. Надо мне тоже туда съездить...