Детское устное творчество

Должен же быть порядок!

Игорек был удивительным ребенком! Любил во всем порядок! Он даже своими неумелыми ручонками с трудом в коробочку укладывал карандаши по тонам: зеленый – салатовый, красный – розовый, синий - голубой. В остальном, что касалось капризов, шалостей, проблем с едой, ничего необычного за ним не наблюдалось.
Как-то вечером, возвращаясь с работы, мама, очарованная первым снегом, решила разделить свою радость с двухлетним сыном. Придя, она быстро одела ребенка в теплые одежды. Сама наскоро переоделась, но надела не свою шапку, а ту, которая попалась под руку - мужа. Усадила сынулю в санки, закутала под ручки в одеяльце.
Падал пушистыми хлопьями снег, вечерние фонари искрили, упавшие на тротуар, снежинки. Игорек безмерно радовался и удивлялся первым увиденным снежинкам, что-то лепетал. И вдруг сынуля увидел, что мама надела папину шапку! Как же так?! Должен же быть порядок!  Сидя в санках, скованный одеялом, не имея должного запаса слов, он все-таки нашелся. С возмущением, в сердцах выдал: «Это папы шапка! Игуся (так он себя называл) топ!!!».
С той поры прошло много лет. Игуся стал дедушкой Игорем. И теперь уже его пятилетняя внучка Миленочка, увидев, что её папа, выходя их комнаты, в который раз не потушил свет, сделала ему замечание. Тот с сожалением:
- Нужно-же! Опять забыл.
- Да… Тяжёлый случай, возмутилась Милена

Идеологическое воспитание

Как-то Алеша пришел из детского садика с «радостной» новостью.
- Мама, ты знаешь, Ленин не умер, он жив! Да-да, он жив и не умрет никогда. Нам в садике сказали: «Ленин жил! Ленин жив! Ленин будет жить!» Маме пришлось объяснять, что это образное выражение, а на самом деле он умер, и тело его покоится в мавзолее в Москве. Алеше не хотелось этому верить. Он явно расстроился. А потом с надеждой спросил: «Мама, но ведь Ленин же придумал все-все наши слова!?» Она с удивлением улыбнулась. Ведь точно такой же вопрос в детстве она задала своей маме.

Во времена перестройки, когда на наши головы вылили одномоментно не один ушат правды, и мы мучительно её переваривали, в школах и детских садах еще продолжалась, утвержденная прежде, воспитательная программа. Мила гуляла с трехлетней дочкой в парке. Проходя мимо небольшого памятника, ее Алинка совершенно верно узнала в нем Ленина и пафосно, вложив всю душу, произнесла:
- Мамочка, я очень люблю Ленина!
 - Надо же! - подумала Мила с изумлением. - Экую любовь уже успели внедрить в детскую головушку.

Участие в создании языка

Создателем языка является народ, он же участвует в его обновлении, дополнении. А дети, мне думается, как составляющая часть народа, тоже вносят свой посильный вклад. Так, Лизочка свои «орудия труда», которыми пользовалась в песочнице (совочки, ведерки, формочки) объединила в одно – капачи. В нашей семье и в семьях наших знакомых, очень прочно прижилось это словечко. А Алинка в детстве жёлтые цветочки одуванчиков называла одуваньками. Так у нас и закрепилось: белые воздушные шарики – одуванчики, а цветочки – одуваньки.

Дети и взрослые

Милена с мамой и соседкой поднимались в лифте. Лифт в подъезде очень «задумчивый». Долго открывает двери, закрывает, долго едет. Время поговорить есть. Трехлетняя девочка, чтобы познакомиться с соседкой,спрашивает:
 - Тебя как зовут?
 - Меня тётя Марина.
 - А меня Милена Владимировна
 - А меня просто – тетя Марина.
 
Милена в чем-то провинилась. Ей на тот момент было около трех лет. Папа ей долго объяснял, что так делать нельзя. Нехотя дочка качнула головой в знак согласия. Потом он потребовал извинения. С извинением оказалось еще труднее. Стал помогать:
- Милена скажи: «Я так больше не буду», - не говорит, - Милена скажи: «Я так больше…». Это продолжалось несколько раз. Скоро ей надоело, и на очередное «Я…» она с папиной интонацией выдала: «Я - великий умывальник!»

Трёхлетний Алёша сильно ударился. Мама взяла его на руки и стала успокаивать его нежными словами. Потом она ему:
- Алёшенька, и ты скажи мне что-нибудь ласковое, - он ей тоже нежно:
- Мааамочка, мой сынооочек.

Четырёхлетняя Мила долго внимательно наблюдала за тем, как торжественно и эпично бреется папа. После своего священнодействия он умылся, а девочка ещё раз посмотрела на него и разочарованно спросила: «Папочка, ты зачем губы сбрил?» Раньше она не замечала, что у папы узкие губы.

Мама пятилетнего Вову ненадолго оставила одного дома. За это время он упал со стула и ушибся. Когда мама вернулась, он рассказал о случившемся. Она пожалела его, а потом с сочувствием спросила:
- Вовочка, ты плакал?
- Нет, мамочка, ведь тебя не было дома.

В холе роддома царило оживление.  Одни мужчины принесли передачи женам, другие - находились в напряженном ожидании рождения своих чад. Среди последних - Борис, он приехал со своим четырехлетним сыном Ванюшей. Тот ходил в приподнятом настроении со значительным видом. Еще бы, у него вот-вот родится братик! И он, как взрослый, тоже в теме!
Его взгляд упал на мужчину средних лет с большим животом. Ванюша деловито подошёл к нему и, неожиданно, легонько похлопав ладошкой по его животу, с детской непосредственностью снизу спросил: «Дяденька, ну что, кого будем рожать?»

Четырёхлетняя Мила увидела, что бабушке плохо. Мама со слезами на глазах взволнованно суетилась. Она всегда сохраняла присутствие духа, но здесь было видно, что ей страшно. Вскоре папа принёс лекарства, и мама сделала бабушке укол. Сердечный приступ прошёл. Все успокоились.
И тогда Мила спросила у мамы:
- Мамочка, ты испугалась что бабушка умрёт?
- Да, солнышко. Я очень испугалась.
- А ты разве не знаешь, что те, кого сильно любят, не умирают. А мы все очень любим бабушку, поэтому она у нас никогда не умрёт!
Откуда ей, крошке, было знать, что эта бабушка и другая бабушка, мама и папа останутся навсегда жить. Жить в её душе...