Тик-так

  Три года назад проходил медкомиссию для трудоустройства.  Нас было трое из одной фирмы. Всех троих пригласили в уютный домик, предложили снять верхнюю одежду и оставить в гардеробе. Кабинет врача выглядел багато. В углу часы-башня. Вдоль стен горка с разными статуэтками, симпатичными сосудами и посудой. Старинный буфет с вычурными резными штучками по своим граням. Огромный дубовый стол, за которым разместился хозяин и все мы. Взяв направления, сразу начал заполнять бланки и весело расспрашивал про Украину, войну, семью и необходимость работать. Взял с каждого по 150 злотых, которые позже на работе вернули, пожелал успехов. И ни слова о здоровье.
   Такая забавная игра, в которой все понимают потребности друг друга. Мы еще немного поговорили на улице, прежде чем разойтись. Впечатлял вопрос финансов. Кто-то был перед нами, кто-то пришел и ожидал приема в прихожей. За четверть часа в кармане доктора осело около тысячи злотых. А за день? Месяц, год? Нормально устроился, пиши себе бумажки и меняй на злотые. Такая работа.
   Потом похожая ситуация повторилась в другом месте, поближе к дому. Старушка собирала детишкам, внучишкам на молочишко. Кабинет как бы стандартный, безличный, похожий на любой кабинет поликлиники. Даже заглянула в глаза через диковинную установку и сразу заметила падение зрения в правом глазу.
-Хорошо бы сахар померять, но пан пришел после обеда.
- Так прием только с 12:00, трудно не есть так долго.
- Понимаю, ну, ничего, даю разрешение на год.
- Спасибо, премного благодарный.
Кабинет попроще, цена на треть ниже, поток желающих получить разрешение на работу чуть больше. Прокалькулировав среднедневную выручку пришел к выводу, что вполне неплохо устроилась пани доктор. Конечно, еще пару раз она была вне конкуренции. И вдруг, в очередной раз на телефонный звонок она ответила, что кабинет закрыт, прием окончен.  Вот, досада, нормального врача мне пройти не удастся. Высокие требования к анализам, ограничение по возрасту и прочее. Направился  в государственное учреждение, делать нечего, принял таблетки от давления и сахара, надеюсь на неплохие анализы.  Но здесь сказали, что могут только записать на следующую неделю. И за один день пройти не удастся, один врач принимает только в среду, другой только в пятницу. Что делать? На процедуру фирма дает только один день. И я вспомнил о первом докторе из уютного домика на краю большого города и о его кабинете с часами-башней. Дома сохранился его номер телефона. Звоню, старческий голос интересуется, когда я приеду, при этом заканчивает диалог с другим пациентом. объявляя сумму в 200 злотых. Многовато, вряд ли фирма возместит, но делать нечего, выясняю адрес и мчусь.
   Вот и знакомая окраина. Домик за оградой с жестянкой “Злая собака” Я помню эту собаку, кучерявое существо, которое и лаять едва умеет. Стучу в дверь - никакой реакции. Вот сюда мы заходили, там гардероб, кресла для ожидающих. Стучу громче и “злой пес” истошно лает за витриной. Дверь по прежнему заперта. Стучу снова. Слышу далекий голос, говорящий что-то совсем невнятное. Приглашает войти, но не соображу куда. Наконец догадываюсь открыть большое окно в витрине. Так и есть, теперь в кабинет входят через окно. Собака сразу уходит по своим собачьим делам. Выходит, это ты меня войти звала. А я решил, что “злая”охрана.
 В кабинете темновато и я не сразу заметил старика на диване в куче подушек и одеял..Он два раза, с первого я не понял о чем речь, попросил включить свет. Кабинет тот, но немного не тот. Часы по прежнему отсчитывали время, Но теперь казались меньше. Горка потускнела, буфет хранил хаос, созданный из лекарств, предметов одежды и домашней утвари. Даже стол теперь казался меньшим, с ворохом вещей, пижамы. Посреди кабинета вместо кресел ходунки, в углу палка. Старик пригласил сесть напротив. Взял бумаги и стал искать ручку. Их три. Так по крайней мере видно среди таблеток, тарелки с завтраком, тонометра, вороха бумаг.
   Несколько раз он принимается писать справку, но ручки одна за другой изменяют и тогда он лихорадочно ищет очередную под кипой бумаг.  Я смотрю и не могу его узнать. Прошло всего три года, а из бодрого статного пожилого врача он превратился в старого немощного инвалида. На плечах плед, вокруг подушки, абсолютная седина вместо чуть отбеленных висков.  Тот ли это доктор? Прошлый раз кто-то ему помогал встречать гостей, теперь он один среди бумаг, личных печатей, бланков. Автоматически он пишет, ставит печать, подписывает и как и прежде ни о чем не спрашивает.
- Даю на один год.-говорит доктор и просит прикрыть хорошо калитку, чтобы “злая” собачка не убежала.
Вся обстановка говорит, что пожалуй лекарства стоят не дешево. Уже не по карману содержать секретаря, повсюду признаки одинокой стариковской жизни. И мне уже не жалко 200 злотых, возможно пойдут на лекарства, или еще на какие-то сузившиеся потребности старика.
  На год. Звучит, как бой часов. На год. Что будет через год? Будет ли жив этот старик? Где потом проходить медицину? Ни деда, ни бабки.
Пожалуй, это мой последний рабочий год.