О Боуи и поэте в изгнании

Вчера я смотрела интервью с Дэвидом Боуи.;Если кто прочтёт мою книгу Ад и Рай, поймёт, почему я смотрю интервью 90-х и 2000-х. Я тогда перестала смотреть американское телевидение.Боуи говорил, что в сущности он не музыкант. Музыка для него — лишь средство выразить себя. Он скорее художник. Он, кстати, писал картины. Здесь, в Америке, люди искусства часто говорят про себя artist — и это не обязательно актёр: это включает многое.
Я начала читать его тексты. Сначала попались ужасные — вроде:
“Жалко, что она шлюха. Я её стукнул, она украла у меня кошелёк и смылась.”И другие — в том же духе.Рядом с моим домом маленький сквер, где обитают наркоманы и бездомные — вот песни для их мира.
Но у Боуи были разные периоды. Он сам говорит об этом в интервью.;Сегодня утром я прочла тексты его ранних песен. Там всё другое — приличное, романтичное. Он поэт. Лирический поэт, не трибун. Он говорит от себя, он говорит о себе — и этим делает себя уязвимым.
Недавно я смотрела одну из передач Школа злословия, где Толстая советует: пишите, пишите, только не о себе.Но ведь поэт не может иначе.
Почему я бы не влюбилась в Боуи? Потому что он поэт.В жизни я не люблю поэтов.Поэт — это слабость, это география одиночества.Но в то же время в поэта невозможно не влюбиться: он и есть душа, любовь, талант.
В одной из песен Боуи пишет, что вся его жизнь — это уход ангелов и что он продолжает обожать свою женщину, но им уже никогда не поговорить.
Женщину поэта  тоже не могут любить и не могут забыть.Скорее, со ней не могут долго быть и разделять её быт.
Кто-то сказал: когда начинается поэт, кончается женщина.Почему?Потому что она — царица без свиты, без дворцов и страны.Царица в изгнании, в вечном изгнании.Это пугает мужчин — как пугает сила, выраженная в уязвимости.
Хайдеггер писал: поэт — проводник между Богом и людьми.Наверное, потому путь поэта — всегда изгнание, «география одиночества» как писал Рильке.