Сны о чем-то большем. Этап

Очнулся он на каталке, говорить, двигаться не мог, только левую руку поднимать, левую ногу сгибать, да и этого не хотелось, очень хотелось спать. Постоянно тянуло в сон, как кота. Он не мог понять где находится, что было минуту назад, он был как какой-то электроприбор, как телевизор. Вот сейчас его как-то включили. Кроме лежавших в постелях больных, в комнате были медсестры. На него медсестры смотрели подозрительно, недоверчиво. Не знали его психологическое состояние, наверное, подумал он. Тогда он совершенно не понимал где он, что тут делает? Почему не слушается рука? А почему нога как деревянная? Впрочем, больше думать он не мог. Глаза сами собой закрывались. Понятно, что это больница, но он-то тут для чего? Его уложили на кровать и сестры ушли на пересменок. Зашли новые медсестры и сразу обратили внимание, что левая рука его не привязана и тут же испрвили это. Он удивился, но сопротивляться, спорить не стал, совсем не было сил. Ему привязали левую руку к кровати, что было жутко не удобно, так как правая рука вообще не работала. Взять что-то, почесать нос, снять очки левой рукой он уже не мог, но больше давило именно то, что он привязан, это очень задевало, хотелось бороться за свои "свободу и независимость". Но он себя утихомирил и удержал от радикальных мер, решил потерпеть, да и вояка из него сейчас - только на словах и можно кого-то победить. И он очень хотел спать. Постоянно. Все протесты потом, сначала спать. Через пару дней медсестры убедились в его адекватности и спокойствии, стали общительнее, он даже освободил руку, которую ему не сильно привязали и стало гораздо легче. Теперь ему оставалось только спать или наблюдать за медсёстрами не понимая, что он вообще здесь делает, но что-то с ним не так, он понимал это. Но что? Ему поначалу было очень неудобно менять памперс, сам заменить его он не мог, это делала медсестра, приходилось привыкать к этой неприятной процедуре. В палате было две медсестры каждый день,по утрам  они начинали менять больным памперсы, измерять температуру, сдавали смену и уходили домой. Для себя он сразу отметил самых приятных сотрудников...

Роль первая. Вор:
Он оказался на вокзале. Какая-то железнодорожная станция Ленинградского, как ему показалось, направления. Почти весь народ ушел на перрон. Рядом стоял его велосипед, но уехать можно было только за деньги, а денег не было. Совсем. Зачем ему понадобилось уезжать он не понимал, но надо было очень. У какого-то мужика он ловко вытащил деньги, чтобы уехать. Было неприятно, но ему очень было нужно уехать. Никому до него, казалось, не было никакого дела. Впереди маячил здоровенный амбал в милицейской форме советского образца. Он громко разговаривал, ходил взад-вперёд, показалось, что милиционер следит за ним, не выпуская его из поля зрения и неожиданно оказался вдруг совсем рядом. Милиционер крепко сжал его руку и скоро они оказались в помещении какого-то магазина. У прилавка были навалены товары, милиционер посадил его рядом с прилавком, закрыл дверь на ключ и вышел из комнаты. Затем он уснул и  вдруг увидел, что лежит в кровати, в отдельной комнате без дверей, тот самый огромный милиционер заполняет бумаги, сидя за столом. К милиционеру привели мужчину - нарушителя, который постоянно грубил и провоцировал на драку. Внезапно он бросился на милиционера и схватил его двумя руками за одежду. Однако тот, не отшатнулся, не дернулся назад, а спокойно и быстро шагнул ещё ближе, подсел ниже и двумя руками обхватил спину нападающего. Всё это было быстро, даже молниеносно, нападающий не успел ничего предпринять, может он что-то и сделал бы, но скорость и неожиданность сделали своё дело. Его падение с ног на голову, а затем на спину было красивым.  Про себя наблюдавшие за этим броском, могли заметить, что техника броска из борьбы греко-римского стиля, как на тренировке...


...Две возрастные женщины были сложного характера, с ними можно было хорошо общаться только в начале их смены, видимо когда у них ещё были силы, было желание работать, желание помочь. Когда они уставали, помочь они уже даже не хотели. Ещё две молодые медсестры были особенно приятны. Одна - типично русская красавица, сильная, волевая, решительная. Она при этом была очень мягкой с пациентами если те не наглели. Вторая была самой тихой, приятной. Со всеми она была всегда вежлива, спокойна, старалась помочь и никогда не давала пустых обещаний. Если не смогла что-то сделать, то обязательно прямо скажет об этом и оставалось неизменное чувство спокойствия, благодарности. Когда она была в палате становилось спокойно.  Самое тяжёлое время -  обследований и дежурства по два-три дня возрастных медсестёр. Медсестры в его палате по какой-то причине работали несколько дней подряд. Когда эти две медсестры стали работать вместе, стало совсем невмоготу. То ли он как-то обостренно всё воспринимал, то ли на самом деле они были очень уж вымотанными, уставшими, но несколько раз его держали очень долго с полным памперсов, невозможно было это уже терпеть. Но медсестрам было некогда. Это было очень трудно, но после всего этого медсестры стали несколько спокойнее на него реагировать. Просить дважды уже не требовалось, но он понял, что не ошибся с первой своей оценкой. Они были уже в таком состоянии и таком возрасте , что вреда больным приносили больше чем пользы. Конечно, они выполняли свою работу, но делали это так, что хотелось больше никогда их не видеть. Хотя он понимал, что работа у них очень тяжёлая, но всё же...

Роль вторая. Римляне у Москвы:
Он вошёл в кафе на Калужском шоссе, как оказалось, он был не один, его ждали мужчина и женщина. Начались тайные переговоры. Внезапно двери распахнулись и в зал вошли трое крепких молодых людей с печатью жестокой мстительности на лицах. Это было довольно зловеще. Они стали оскорблять его и спутников. Он ответил, завязалась драка, но справится с тремя было очень сложно, у тому же его правая рука и нога не работали. К тому же спутники его оказались совершенно бесполезными в этой ситуации, помочь они не могли. И очень скоро он оказался связанным, на столе, его спутники погибли.  Его подняли на щит и вынесли на улицу. Огромная толпа, с палками, камнями бесеоваласт у входа и с его появлением крики усилились...

...В их палате сформировалась группа тяжёлых пациентов, которые продержались до его выписки, примерно два месяца. В число этих тяжёлых попал и он. Их палата была предназначена для тяжелых пациентов после комы, пациентов с ограниченными возможностями, не способных обслуживать себя самостоятельно. Сознание постепенно возвращалось к нему и большую часть суток он уже воспринимал происходящее с ним как лечение. Правда он не мог понять, зачем он тут лежит, ведь особого лечения нет, только таблетками пичкают, он уже часто думал о том, что занимает чье-то место, кто-то более тяжёлый, ждёт помощи...
Новые соседи его были психически нестабильны, их поступки не позволяли оставлять их без внимания. Только один пациент был в коме, он был знаком всем медсестрам, они услужливо, бережно ухаживали за ним. В палате их было четверо.  Один в коме, трое в сознании, активны, подвижны, но один не говорил совсем, а второй был футбольным тренером, женат, двое детей, но периодически он делал опасные вещи, говорил он регулярно полную ахинею и это не позволяло даже пытаться наладить контакт с ним. Контакта не было ни с одним пациентом. Поговорить с ними было невозможно. Приятнее было послушать тех кто был ему интересен из персонала. Таких было не много, да и времени на разговоры обычно у них не было, но их внимание было приятно...

Роль третья. Пираты.
В палату зашёл медбрат, весёлый, развязный. Показалось, что он пьян. Ч ним был второй, коренастый. Они стали что-то выпытывать у больного, что-то пытались узнать. Но остальные совсем их не интересовали...

...Его повезли к врачу. Женщина примерно лет шестидесяти, очки в чёрной оправе, очень приятная в общении. Спросила готов ли он к поступлению в отделение реабилитации. Он конечно ответил утвердительно, хотя разницы в отделениях не понимал и она сказала, что уже пора, пожелала ему удачи, обещала ещё зайти. После этого его перевезли в другой корпус, в другое отделение, после общения с ней было радостно, все кто общался с ним настолько заинтересованно, внушали доверие.


Роль четвёртая. Погром.
В больнице стало невыносимо. Главными  были его знакомые, только римские доспехи они сменили на медицинские халаты и руководили отделением тяжёлых пациентов. Каждый день они выстраивали больных в ряд, кто не мог стоять лежал в кровати. Затем перекличка, смех, высокомерное поведение сотрудников и полная обречённость пациентов. Что-то казарменное было в них, обреченное. Через день в их палате образовался провал, стены стояли крепко, а вот пол ходил ходуном. И осыпался и раздвигался и это не вызывало у сотрудников никакой реакции. Они были веселы и относились к происходящему как к субботнику....


Роль пятая. Полёт.
Космический корабль в виде обычной машины скорой помощи везёт его куда-то, сначала он едет по хорошо знакомым московским улицам. Но очень скоро он поднялся в воздух и ориентироваться было уже очень сложно. Корабль вращался, набирал скорость, резко поворачивал и вписывался в сложные повороты. Пациента везли на кушетке и он с любопытством и опаской наблюдал за дорогой. Приехали, его вывезли на кровати из автомобиля и доставили в огромный исследовательский центр медицины. Подвезли к огромному томографу и подготовили к мсследованию. По окончанию, его встретила толпа родных, друзей и жизнь снова засияла ослепительными огнями надежды...

...Ежедневно лежишь в постели. Двигаться, ходить, сидеть не можешь. Развлечения твои - обдумывать всё происходящее. Вспоминать. И думать. Ты не осознаешь до конца, что произошло, кажется ещё чуть-чуть и всё пройдёт, как насморк. В самом начале, когда здоровье позволяет, ты строишь планы, даже радостно договариваешься о каких-то встречах с друзьями, очень быстро после такого общения вы забываете, что ты уже другой и прежним не станешь, не понимая ещё, что эти друзья тоже не осознают всей реальности, как и ты. Они так устроены и хотят тебе помочь, вытащить тебя из этой беспросветной реки с вязкими водами болезни. Но и сами не понимают до конца,что с тобой, что ты чувствуешь. Огромные проблемы с движением, речью, зрением, дыханием очень медленно, но меняются. Переходят в состояние привычки, тренировки. В самом начале - слезы, мешающие общаться и нормально жить постепенно уходят из твоей жизни и становятся опытом, памятью. Ты можешь поддержать других, помочь. Помни, это лишь новый этап. Ведь воспитывает не врач, не родные - они помогают, но воспитывает реальность, воспитывает сама жизнь. Только она способна объяснить что с тобой происходит. Ты всё должен сам понять и прочувствовать. И не сломаться. Это возможно.




17 октября 2025