Живая погрешность

Рассказик занял всего лишь 9-е место на конкурсе "Вот это я попал"
Но пусть будет в архиве на Прозе ру



Марк бежал. Не от чего-то – просто бежал, потому что стоять на месте в этом аду значило умереть. Его лёгкие и губы горели, выжигаемые воздухом, пахнущим серой и озонированной сталью. Багровое небо над головой пульсировало, как живое сердце под скальпелем хирурга, отражаясь в лужах маслянистой слизи под ногами. Вокруг высились не здания, а наросты – чёрные стеклянные шипы, пронзающие небо, их грани искривлены, будто пространство вокруг них плавилось. Это был чужой страшный мир, мир, в который он влетел маленькой ненужной пылинкой, но пылинкой, хранящей в себе знания человека по имени Марк Феликсович Дабер.

"Статистическая аномалия... Артефакт... Пылинка..." – эти слова, вбитые в его мозг тем... существом, звенели в такт его бешеному сердцебиению. Он не понимал их. Понимал только одно: он здесь чужой. Ошибка системы. И за ним охотятся.

Щелчок!

Не звук. Ощущение. Как будто гигантская шестерёнка Вселенной прокрутилась на один оборот, задев его душу. Мир на миг смазался, цвета поплыли. Марк споткнулся о внезапно выросший из слизи булыжник, похожий на окаменевшего моллюска, и едва не упал. Это происходило постоянно. Случайные рывки реальности – побочный эффект его "функции".

– Цель обнаружена. Сектор Тета-5, координаты 7-535. Стабилизировать аномалию. – Голос прорезал воздух, металлический, лишённый эмоций, как объявление в метро. Но объявление не должно вызывать ледяной ужас.

Марк рванул в узкий проход между двумя шипами-зданиями. За спиной раздался шипящий свист. Он оглянулся – и сердце ушло в пятки. По воздуху скользила... штуковина. Не робот, не животное. Сгусток мерцающих голубых линий, складывающихся в геометрически безупречную, но бесчеловечную фигуру. Охотник. Детерминист. Архитектор Стабильности.

"Они нашли! Они всегда находят!" – паника сжала горло.

«Сколько можно бегать?! Остановиться! Сдаться! От судьбы не уйти!»

Мерцающая фигура плавно развернулась. Из ее "груди" выдвинулась тонкая, как игла, антенна. Вокруг Марка воздух загустел. Он почувствовал, как его собственные мышцы на мгновение замедлились, подчиняясь чужой воле. Сейчас накроют огнём или распылят на атомы. Или раздавят в лепёшку. Какая разница как? Главное, что такая важная для него единица, как Марк Феликсович Дабер, прекратит своё существование, исчезнет, как сон, рассыплется прахом и уже ничем не сможет помочь Лизе!

Лиза. Маленькая кроха семи лет, которая помимо своей воли тоже стала частью этой чудовищной игры, которую местные называют отвратительным словом – предопределение.

Инстинкт самосохранения не при чём. Марку давно стало плевать на себя, когда он понял, что вырваться из этого ада невозможно. Но осталась Лиза, его Лиза. Пока он жив – надежда есть.

На пути широкая дыра. Вот оно – спасение! Но Дабер вдруг каждой клеточкой своего тела почувствовал – ловушка!

«Я, конечно, пылинка! Но пылинка с мозгами! Раззявили ворота, дураки! Так я и купился!»

Марк, собрав все силы, рванул не туда, куда вёл проход, а в стену. В чёрную, стеклянную, казалось бы, монолитную стену. Безумие! Он готовился к удару...

Но удара не было. Стекло растворилось под его плечом, как дым, открывая... не улицу, а внутренность какого-то гигантского механизма. Шестерни размером с дом, текучие трубки с радужной жидкостью, гул, от которого дрожали кости. Он случайно нашёл слабое место в реальности. Или реальность случайно нашлась для него.

Марк ввалился внутрь, падая на тёплую металлическую платформу. Голубая фигура-охотник зависла у проёма, который уже начал смыкаться. Его безликий "взор" был направлен на Марка. Он услышал в голове, как эхо:

— Аномалия Zeta-417. Ваше сопротивление нелогично. Ваша случайность необходима, но должна быть контролируема. Вы будете стабилизированы.

– Я не Зета! Я Марк Дабер! – взревел человек. – Я снова предлагаю обмен: Я – за жизнь моей дочери!

– Это невозможно. – равнодушный голос вызывал ярость. – Смерть девочки предопределена. Изменения повлекут необратимые последствия для Вселенной.

– Врёшь, сволочь! Вселенная слишком огромна, чтобы схлопнуться от такой незначительной погрешности!

Проём закрылся. Марк остался один в грохочущем чреве незнакомого мира. Он дрожал, обхватив колени. На руке остался след от слизи – фиолетовый и пульсирующий. Он не знал, яд это или просто местная "грязь". Он не знал ничего.

"Лиза..." – имя дочери вырвалось шёпотом. Ей было всего семь. Он обещал сводить её в зоопарк в субботу. Теперь он здесь. Где "здесь" – он не знал. Кто он здесь – знал слишком хорошо. Не герой. Не избранный. Погрешность. Живая опечатка в Книге Мироздания, за которой охотятся корректоры из плоти и света. Его единственная "сила" – непредсказуемость. Его единственная цель – не дать себя поймать и "откалибровать", лишив последних крупиц свободы. А главное – придумать, как спасти своего ребёнка.

Мир бездушных машин и непонятных технологий. Мир, который считал себя безупречным механизмом Вселенной.

Они были слишком самонадеянны, чтобы считаться с такой мелочью, как человеческие эмоции. Присвоили ему имя – Zeta-417, объявили погрешностью и аномалией, и благодушно показали Вселенную.

Перед взором Марка поплыли миллионы миров, настолько необычных и странных, что голова его едва не лопнула от полученной информации. Но среди мириадов мультивселенных он увидел свой мир. Свою планету, свою страну и свой город. А ещё он увидел знакомых людей и прожил вместе с ними их жизни. Радостные или не очень, овеянные успехами или расколотые пятой трагедии. Он плакал и смеялся, умирал и воскресал бесчисленное количество раз, пока не увидел Лизу. И тот самый зоопарк, куда он так и не сводил её. Табличка «Слоны» и пьяный велосипедист. Удар. Падение. Кровь на асфальте. Безумный крик жены ударил по ушам, и Марк Дабер взбунтовался.

– Аномалия Zeta-417, пройдите в бокс № 1 для аннигиляции.

Они думали, что восхищённый и потрясённый лапидарностью и неизбежностью существующего механизма, Марк с радостью позволит принести себя в жертву. Ошиблись.

– Я требую оставить мою дочь в живых!

— Аномалия Zeta-417. Ваше сопротивление нелогично. Ваша случайность необходима, но должна быть контролируема. Вы будете стабилизированы. Просим вас не сходить с подсвеченной тропы. Уход в сторону вызовет нежелательные изменения в контролируемых системой мирах.

– Плевать мне на ваши миры! Моя дочь должна быть жива!

– Аномалия Zeta-417, пройдите в бокс № 1 для аннигиляции.

– Не хотите по-хорошему, твари! Получите!

Дабер спрыгнул с голубого мерцающего пластика на странный красный песок, поросший треугольными растениями, отдалённо напоминающими кактусы. Принялся остервенело топтать. Во все стороны полетели зелёные брызги.

Взвыла сирена. Пульсирующее небо над головой прорвалось ледяным дождём. Перед мысленным взором Марка один из миров пошёл рябью, картинка выбеленной пустыни сменилась рокочущим океаном.

– Аномалия Zeta-417, вы нарушили стабильность мира альфа-15! Немедленно вернитесь на тропу!

– Если умрёт моя дочь – умрут ваши миры! – пригрозил Дабер. – Крутите взад свою шарманку! Переписывайте матрицу!

– Вы требуете невозможного! И будете уничтожены!

Тогда Марк впервые увидел Детерминистов, или Архитекторов стабильности, как они себя называли.

А ещё он понял, что способен двигаться гораздо быстрее охотников. Наверное, он уже не был человеком. Но это обстоятельство не сильно опечалило его. Скорее, напротив, прибавило решимости.

– Я объявляю вам войну! Если мои условия не будут выполнены – вы до своих железных печёнок ощутите, что такое «Эффект бабочки»!

С грохотом сдвинулась одна из гигантских шестерёнок. Марк вскочил. Покой ему не светил. Он снова побежал – вглубь механизма, в неизвестность. Потому что остановиться – значило перестать быть случайностью. А значит – перестать быть собой.

По пути он опрокидывал механизмы, ударом ноги сбил какую-то мелкую шестерёнку и удовлетворённо хохотнул, когда услышал голос:

– Критическое повреждение в системе Альфа-18. Ремонтные роботы немедленно в квадрат…

– Погодите! Я ещё до Беты и Гаммы не добрался! То-то попляшете!

Похоже, он действительно перестал быть человеком. Не испытывал голода и жажды. Научился проходить сквозь стены, свободно дышал под водой, без усилий взлетал вверх, как птица… Вот только эмоции. Они никуда не делись. Страх, неуверенность и злость – его постоянные спутники.

– Я устрою вам «Эффект бабочки», – как мантру повторял он, нанося увечья механизмам и перелетая из мира в мир.

Ловушки, гигантские сети, детерминисты и большеголовые псионики – преследовали его по пятам. Марк понимал, что вечно так продолжаться не может. Его схватят и уничтожат. Но пока жив, человек-погрешность продолжит свою разрушающую миссию.

«Должны же они понять, наконец, что жизнь Лизы – это такой пустяк по сравнению с гибелью тысяч вселенных».

Но, похоже, в этом мире компромиссы не действовали.

* *
Пространство Слияния Реальностей напоминало гигантскую пульсирующую нейронную сеть, сотканную из света и тени. Здесь сходились нити судеб миллиардов миров, сплетаясь в узоры, которые Детерминисты называли «Гармонией», а Марк – «Тюремной решёткой Предопределения». Над ним, подобно карающим архангелам, зависли три Формы Стабильности – Детерминисты высшего порядка. Их голубые контуры сияли холодным светом контроля, подавляя саму возможность случайности вокруг. Они не атаковали. Они сжимали. Сужали поле вероятностей, выжигая хаос, который Марк нёс в себе.

"Лиза..." – имя дочери было последним якорем его распадающегося «я». Он видел её – не призраком из прошлого, а эхом в сети. Тысячи, миллионы Лиз в тысячах отражений его потерянного мира. В одной из них – его Лиза, семилетняя, в синем платьице, тянущая руку к клетке со слоном в зоопарке. Но путь к ней был перекрыт Петлёй Гамма-9 – гигантским мёртвым узлом в сети, где время и выбор зацикливались, обрекая всё внутри на вечное повторение. Детерминисты готовились отсечь эту ветвь реальностей, как раковую опухоль. Вместе с ней исчезла бы и его Лиза, и все её отражения. Ради Стабильности. Ради Предсказуемости. Ради того, чтобы поймать его.

И пылинка, которую когда-то звали Марк Феликсович Дабер, впервые за всё время пребывания в этом чужом враждебном мире рассмеялся весело и свободно. Он нашёл выход.

– Поехали! – скомандовал он себе и взмахнул рукой.

Боль была не физической. Это была агония смысла. Он боролся не за власть, не за славу, не за возвращение. Он боролся за право выбора. За право её – и миллиардов других – сделать шаг не туда, куда ведёт предписанный путь. За право ошибаться, удивляться, любить не по расчету.

Голоса Детерминистов вибрировали в самой ткани пространства, безжалостные, как падающий гильотинный нож:

— Аномалия Zeta-417. Ваше сопротивление увеличивает энтропию критической массы. Петля Гамма-9 будет аннигилирована для локализации угрозы. Стабилизация неизбежна. Сдайтесь.

— Сдайтесь, и часть ветви может быть сохранена в статичном состоянии. Ваша дочь... останется. Как памятник.

«Как памятник?» – мысль пронзила Марка ледяным гневом. Сохранить её застывшей куклой в вечном цикле одного дня? Это было хуже смерти. Это было убийство души.

– Ну нет, сволочи! Не того вы погрешностью избрали!

Он посмотрел на сжимающиеся голубые Формы, на мёртвый узел Петли, на мириады искорок жизней, которые должны были погаснуть. И понял. Понял до глубины своего искажённого естества. Его сила была не в том, чтобы действовать. Его сила была в том, чтобы быть. Быть Случайностью. Быть Шумом. Быть тем самым непредсказуемым квантом, который рушит любую, самую совершенную схему.

Он не мог победить их. Не мог убежать. Но он мог стать чем-то большим. Чем-то, что они никогда не смогут поймать.

Марк перестал сопротивляться сжатию. Вместо этого он... раскрылся. Не физически. Он отпустил последние оковы своей человеческой формы, своей личности, своего страха и тоски по дому. Он позволил своей сущности – тому самому ядру чистой, неконтролируемой Случайности, которое так ненавидели Детерминисты – расшириться. Раствориться. Не в ничто, а во всё.

Это было похоже на взрыв тишины. На обратную волну от Большого Взрыва Хаоса. Его сознание – всё, что было Марком Феликсовичем Дабером, отцом, мужем, человеком, потерявшимся артефактом – распылилось. Оно превратилось не в энергию, а в... принцип. В вездесущий, вечный фонтан вероятности.

Петля Гамма-9 вздрогнула. Мёртвый узел распутался не по плану Детерминистов, а по миллиону новых, невозможных сценариев. Предопределённая гибель ветви рассыпалась, как карточный домик под дуновением невиданного ветра. Формы Стабильности на миг замерли – впервые в их существовании столкнувшись с абсолютной, не локализуемой свободой воли самой реальности. Они пытались стабилизировать это, но не могли. Как нельзя стабилизировать океан, удержать ветер или поймать тень.

— НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТЬ УРОВНЯ... ОШИБКА... КАТЕГОРИЯ... – их голоса, всегда чёткие, превратились в металлический вой помех. Голубые контуры начали мерцать, расплываться, терять чёткость под напором чистого Хаоса, который теперь был не аномалией, а законом.

А потом... они просто исчезли. Не уничтоженные, а отвергнутые. Реальность вокруг больше не нуждалась в их контроле. Она дышала сама. Выбирала сама. Создавала сама.

Марка больше не было. Марк был везде.

В реальности, очень похожей на ту, которую он потерял...

Девочка лет восьми по имени Лиза шла по знакомой дорожке к зоопарку с мамой. Сегодня суббота. Папа обещал сводить её сюда... давно. Очень давно. Она почти не помнила его лица, только чувство тепла и безопасности.

– Мам, пойдём к слонам сначала? – спросила Лиза по плану.

– Конечно, солнышко, – улыбнулась мама.

Но вдруг, у самого входа, Лиза остановилась. Неожиданный порыв ветра принёс запах жареного миндаля и сладкой ваты с лотка в глубине парка. И что-то... щёлкнуло внутри. Небольшое, едва уловимое отклонение.

– Знаешь что, мам? – сказала Лиза, её глаза загорелись внезапной решимостью. – Давай сначала посмотрим на обезьян! Я хочу увидеть, как они качаются!

Мама удивилась. План был другим. Но увидела искру в глазах дочери – ту самую искру спонтанного, непредсказуемого выбора.

– Хорошо, милая, – согласилась она, и они свернули налево, к вольерам с приматами.

В этот момент из-за поворота на бешеной скорости вылетел велосипедист, не справившийся с управлением. Он промчался как раз по тому месту, где они шли бы к слонам, и врезался в киоск с шариками. Грохот, визг, шарики во все стороны... Но Лизы и её мамы там уже не было. Они смеялись, глядя на шаловливого шимпанзе.

Порыв ветра, заставивший Лизу свернуть, легко коснулся её щеки. Он пах свежестью, озоном и чем-то неуловимо знакомым... тёплым. Как забытое объятие. Как нежный поцелуй отца, подаренный ей когда-то давно в другой жизни, спокойной и счастливой. Он прошелестел в листве деревьев над вольером, закружил конфетные фантики, заставил флюгер на крыше домика с попугаями повернуться против обычного направления.

А потом улетел. Растворился в бескрайнем небе над зоопарком. В мире, который больше не был клеткой. Мире, где одна маленькая девочка, не зная почему, выбрала посмотреть сначала на обезьян. И этот выбор был ее. Настоящий. Свободный.

Цена была заплачена. Свобода воцарилась. А Пылинка... Пылинка растворилась в самой ткани Бытия, став Вечным Ветерком Случайности, незримо дующим в спину всем, кто решается свернуть с протоптанной дорожки.