Было...

               
Записки студента-медика, а затем молодого врача.
70-е, 80-е и начало 90-х прошлого века.
    
     На приёме старушка из дальнего-дальнего села. Доктор лет на семьдесят моложе.
     - Чем раньше болели, бабушка?
     -Да ничем, сынок, не болела.
      Обалдевший доктор не сразу приходит в себя:
     - И у врача никогда не были?
     Старушка задумывается, что-то припоминая, затем смущённо улыбается:
     - Ой, сынок, а я ж тебя обманула. У меня в гражданскую тиф был, но врачов тогда не было, а фершал приходил, приходил.
                …

      Поначалу, в студенческие годы удивляло, а иногда и озадачивало, как некоторые люди произносят медицинские термины. Наверняка они никогда не видели, как эти слова пишутся, а восприятие на слух часто бывает неточным. Так пневмония превращается в клевмонию, описторхоз становится писдархозом, ну а остеохондроз острым хондрозом.
     Поликлиника иначе как полуклиникой не называется. Однажды спросил:
      - А почему полуклиника?
     Объяснение оказалось очень простым:
      - В больнице лечат и люди лежат, а в полуклинике только лечат.
     Ну, тогда ладно, а то я уже думал, что это оценка качества.
     Иногда люди предлагают свою, порой очень точную терминологию. Так пациентка с анемией в анамнезе:
     - У меня был упадок крови.
     Вообще с терминологией и объяснениями, особенно когда об этом не спрашивают напрямую, надо быть очень осторожным.
     Однажды, собирая анамнез спрашиваю, а вернее, уточняю:
     - А воспаление лёгких у вас когда было?
     - У меня не было воспаления лёгких.
     - Но вы же говорили, что два раза была пневмония.
     - Так это ж пневмония, а не воспаление лёгких.
     Продолжаю настаивать на своём:
     - Так пневмония это и есть воспаление лёгких.
     Тут у пациента как будто что-то щёлкает в голове и взгляд становится настороженно-недоверчивым. Вроде как: - Оп-па, а доктор-то ничего не соображает.
                …
    
     В травмпункте ведётся "Журнал покусанных животными". В графе "Обстоятельства травмы" самая популярная запись: "Покусала неизвестная собака".
     Встречаются и более экзотические: "Укусил пони в зоопарке", "Поцарапал леопард" - надо понимать тоже в зоопарке, "Укололся об ёжика".
     И вдруг: "Укусил любовник". Всё бывает, конечно. Только почему в этот журнал записали?
                ...

     - Так вы, значит, хирург? Оперировать меня будете?
     - Нет, что вы, я терапевт.
     Пациент, удовлетворённо:
     - То-то же, а то смотрел тут меня профессор (называет фамилию известного и уважаемого хирурга, заведующего кафедрой мединститута, доктора наук, заслуженного деятеля науки и т.д. и т.п.), операцию предлагал сделать. А кто же ему даст-то… Я не дал.
                …

     Студент собирает анамнез, то есть выясняет историю жизни и болезни пациента. Задаёт вопросы про то, про другое. Затем вдруг наклоняется почти к самому лицу и вкрадчивым голосом спрашивает:
     - Скажите, а чувство страха смерти у вас бывает?
                …

      Врач беседует с крепко пьющим пациентом:
      - И сколько вы за день выпиваете?
     - А я что, считал, что ли? Сколько влезет.
                …
  -Скажите, у вас горечь во рту бывает по утрам?
    Пациент подозрительно:
     - А с чего бы это вдруг?
                …
 
     - Вы часто в туалет ходили?
     - Ходил-то часто, а что толку.
                …
 
     В приёмный покой доставили мужчину с сильными болями в животе. Раньше ничем не болел. Всё случилось внезапно, около часа назад. Хирурги берут его на операцию с диагнозом перфоративной язвы.
     Во время операции в желудке обнаруживают петушиную голову довольно внушительных размеров. Острый клюв и проткнул стенку желудка. Голову эту помыли и кинули в баночку.
     Когда пациент вышел из наркоза, хирург подошёл к нему с трофеем и спрашивает:
     - Слушай, как ты её проглотил?
     У того глаза от удивления круглыми стали. Затем он так, жалобно, говорит:
     - Да я утром на работу опаздывал, заскочил на кухню и супчика прямо из кастрюльки хлебнул.
     Немного помолчал и добавил:
     - Эх, надо было свет включить!
                …

     Больница около реки. Привозят утонувшего. Жив, но без сознания, еле дышит. Разит перегаром. На нём ничего нет кроме синих трусов до колена и тюремных татуировок такого же цвета.
     Стали лечить. Через несколько часов пришёл в сознание. Чуть позже начал требовать свою сумку и одежду. Получил назад трусы. Сообщение о том, как очутился в больнице, принял с недоверием. Покрыл всех матом. Вылез в окно, благо первый этаж. И, как был, в трусах, так и пошёл.
     Свободный человек в свободной стране.
     Отошёл метров на десять, повернулся и крикнул:
     - Я вас всех, гадов, на чистую воду выведу.
                …

     Начало перестройки. Частный бизнес только-только начал заявлять о себе. У главного входа в больницу на стене приклеено объявление: «Если с вашим близким случилось несчастье, кооператив «Тихая гавань» окажет погребальные услуги
  по приемлемым ценам».
                …
     Конец 70-х. Больница в «подшефном» совхозе на уборке моркови. День пасмурный. Дождь, грязь.
     Первыми со своей нормой справляются хирурги. Злые, мокрые. Сгрудились у фляги с водой. Пытаются отмыть руки.
    Подходит заместитель главного врача по лечебной части:
    - Ребята, напоминаю, что завтра после планёрки будет хирургический медсовет, чтоб все были.
     - А тема какая?
     - «Анализ причин роста гнойных осложнений в послеоперационном периоде».
                …
     Те же годы. В поликлинике идёт планёрка. Выступает заведующая отделом медицинской статистики Ковшова. Гневно. До разбрызгивания слюны.
     Учит как сдавать ежемесячные врачебные отчёты. Так называемые «днёвки». В общем-то, большинство врачей – умные. Положено принять шесть человек в час. Значит в один час будет отмечено пять, в другой – семь. Положен процент участковости не менее девяноста, значит будет девяносто два.
     Но есть врачи простые. Они заполняют днёвку не как надо, а как есть. На них и обрушивает свою ярость Ковшова. Затем от частного она переходит к общему и начинает рассуждать о том, что статистика – это сердце медицины, а статотдел - мозг, голова всей поликлиники.
     Тут главный врач Карпухин захохотал:
     - А я что? Жопа что ли?
                …

     Как-то, волей обстоятельств, терапевту Грише Беляеву пришлось дежурить трое суток подряд. Пятницу и оба выходных.
     В воскресенье вечером в ординаторскую заглядывает медсестра. Гриша в полной прострации сидит за столом. Перед ним стопка ещё не писанных историй болезни.
     - Григорий Сергеевич, там в сороковой у Потаповой голова болит.
     - Ну, померяй ей температуру.
      Через пять минут:
       -Григорий Сергеевич, Мелешко на изжогу жалуется.
     - Ты ему сначала градусник дай.
     Ещё через пару минут:
     - В тридцать шестой просят давление измерить.
     - Им тоже – всем градусники.
     Наконец медсестра изумляется:
     - Ну а им-то зачем?
      Гриша поднимает глаза. Во взгляде начинает теплится мысль:
     - Что ты, милая, классику забыла:
                Десять ночей Айболит
                Не ест, не пьёт и не спит.
                Десять ночей подряд
                Он лечит несчастных зверят
                И ставит, и ставит им градусники…
     Тяжело вздохнув, Гриша встаёт и отправляется на обход. 
                …
 
     В кардиологическом отделении, как, впрочем, и в других, телефон звонит почти не переставая. Десятки раз за дежурство и днём, и ночью снимаю трубку и говорю:
     - Кардиология...
     После дежурства снимаю трубку домашнего телефона и так, на автомате:
     -Кардиология...
                …
      У доктора Шарапова был дом в пригороде. Когда-то его дети выкормили и выходили воронёнка со сломанным крылом. Тот окреп, попутно научился говорить несколько слов, получил имя Каря. И, будучи отпущенным на волю, поселился где-то поблизости и регулярно прилетал пообедать и подразнить кошку. Любил, когда собирались большие компании и с удовольствием демонстрировал свои разговорные умения.
     Однажды к Шарапову, на шашлыки, приехали коллеги. Сидели разговаривали о том о сём, но в основном о работе. Каря сидел рядом на крыше сарая и внимательно слушал. Потом прокашлялся и провещал:
     - Кар-р…карр…кардиология!
                …


     Приехавший в Сибирь из Грузии Мамука Тетрадзе, окончил мединститут и получил распределение в город Камень-на-Оби.
     Года через три встречаю его в центре Новосибирска:
     - Мамука! Здесь? А мы думали, что ты уже в солнечном Тбилиси.
     Тетрадзе с грустью посмотрел вдаль и, разведя руками, вздохнул:
     - Все уехали, понимаешь, все… И Нодар, и Гиви, и Софико.
 Один Мамука несёт свой камень на Оби.
                …

          В одной из больниц, где я работал был хирург Гурий Петрович Калугин. Если Гурий Петрович брался за дело, то превращался в сгусток энергии и действовал стремительно. Однажды он уже готовился идти в операционную, как позвонили из приёмного покоя:
     - Гурий Петрович, тут кровотечение из прямой кишки привезли.
     Это профессиональные особенности речи. Конечно же, привезли пациента с этим самым кровотечением. А энергия уже бьёт ключом. Такой хороший рабочий, предоперационный тонус. Гурий Петрович двинул в приёмный покой.
     Там на краешке стула сидел бледный мужчина с печальным, настороженным лицом.. Гурий Петрович подошёл к нему и участливо тронул за плечо:
     - Здравствуйте, я дежурный хирург, пойдёмте со мной.
     Приводит его в комнату для осмотров, просит спустить брюки и опереться о край кушетки. Тот молча всё это проделывает.
     Гурий Петрович натягивает резиновую перчатку и, как положено в таких случаях, вводит указательный палец в прямую кишку. Потом вытаскивает и внимательно на него смотрит. Не обнаружив ничего примечательного, с удивлением, говорит: - Слушайте, да у вас никакого кровотечения нет!
     А тот уже брюки застёгивает и ошарашенно выдавливает из себя:
     - Нет, конечно, я ведь сына с аппендицитом привёз, его сейчас оперировать будут.
     Пациент с кровотечением лежал в другой комнате.
           …

     Однажды в выходной день мы с Гурием Петровичем дежурили. Он по хирургии, я по терапевтическому отделению. Вечером он мне звонит из приёмного покоя:
     - Спустись, пожалуйста, тут пациент пришёл с болями в груди, кажется,
по твоей части.
     Захожу в приёмный покой. На кушетке лежит парень лет двадцати пяти.
За грудь держится, руки трясутся, лицо красное, за два метра несёт перегаром. Явная алкогольная интоксикация. Но, думаю, раз боли есть сначала кардиограмму запишем.
     Включаю аппарат, провода разматываю, а сам спрашиваю:
     - Вы вчера выпивали?
     Парень молчит, в потолок смотрит. А Гурий Петрович рядом сидел за столом, что-то писал в журнале и тоже встрял:
     -Да, видимо прилично накатил. И вчера, и сегодня. Сколько же ты выпил?
     Парень всё молчит, на потолке трещинку рассматривает. Гурий Петрович свои дела закончил и , проходя мимо, наклонился к нему:
     - Дорогой товарищ, вас спрашивают, сколько и чего вы выпили?
     Тут парень вроде как очнулся на нас посмотрел и говорит:
     - А-а, а я думал вы меж собой…
                …