Служили два товарища...

 Помните? «Служили два товарища, ага… Служили два товарища, ага… Служили два товарища в одним и тем полке, служили два товарища в одним и тем полке…». Вот и в нашем полку тоже служили два товарища. Два прапорщика.

  Старший прапорщик Акимов – старшина роты управления, и прапорщик Тютюнник – заведующий складом вещевого довольствия. Были они неразлучными друзьями. На всяком собрании-совещании сидели только рядом. Часто вместе курили в полковой курилке. Только Акимов курил сигареты с белым фильтром «Новость», а Тютюнник «смалил» пролетарскую «Приму». И в беде, и в радости – всегда Акимов с Тютюнником рядом, вместе. Такая вот мужская дружба…

  Старший прапорщик Акимов был небольшого росточка, светловолосый и голубоглазый. Военная форма на нем всегда чистая, наглаженная, застегнутая на все пуговицы. На обуви ни пылинки. Акимов всегда коротко подстрижен и чисто выбрит. Он всегда спросит разрешения у старшего по званию обратиться к присутствующему рядом военному низшего звания. При встрече военного, старшего по званию, Акимов лихо вскинет правую руку к козырьку фуражки. Подходит к старшему по званию только строевым шагом.

  Вы уже догадались, что Устав внутренней службы Акимов знает более, чем наизусть. Если он заметит, что осмелевший вдруг старослужащий надумал отпустить усы, то без промедления тащит его в канцелярию, где показывает пальцем нужную статью устава:

- Читай!

- Военнослужащий должен брить свое лицо, – перепугано мямлит обомлевший «дедушка».

- А это у тебя что? Попа? – и весело тычет солдатику прокуренным пальцем в темную поросль на его верхней губе. При этом восторженно хохочет, очень довольный своей шуткой.

  Старший прапорщик Акимов знать не хотел ни выходных, ни праздников. На службу являлся ежедневно. Еще и до подъема далеко, а Акимов на плацу перед казармой уже разносит дежурный наряд за плохо убранную территорию. Территория может не так плохо и убрана, но это он так, для порядка. Чтобы служба в суточном наряде медом не казалась.

  Потом он гневно учит новобранцев заправлять койки им самим придуманным методом. А вот он в солдатской столовой разносит дежурных за недостаточно хорошо вымытую посуду. Сам, единолично, проверяет в бане-прачечной, чтобы солдатам не выдали рваных трусов-подштанников после бани. Не оставит без внимания и объекты, где служат бойцы. Все ли у них там в порядке?

  Старшина строем ведет роту на завтрак – с завтрака, но обед – с обеда, на ужин – с ужина. Не оставит Акимов без внимания и солдатский «чипок» (буфет-магазин на территории части или гарнизона). Достаточно ли свежие завезли пирожки или булочки с маком…

  Отдельная песня – территория, прилегающая к казарме и другим штабным помещениям. В любую пору года, и в дождь, и в снег – все дорожки тщательно выметены. Все кусты и деревья тщательно подстрижены. И еще, внимание – обочины всех дорог и дорожек посыпаны ярко-желтым песочком. И не просто посыпаны. Дежурный боец этот песочек несколько раз в день тщательно грабельками рыхлит. Чтобы песочек выглядел ну просто бархатным. И ни окурка нигде, ни соринки.

  А вдоль дорожек установлены металлические щиты с цитатами из устава. Щиты всегда ярко окрашены и на красном или голубом фоне надписи – «Приказ начальника – закон для подчиненного». Очень полезные, по мнению самого Акимова, цитаты.

  Акимов с Тютюнником внешне не очень похожи. А может даже совсем не похожи. Прапорщик Тютюнник высокий, крупный, немного смуглый даже. У него темные вьющиеся волосы и большие руки. Уж если сгребет в охапку кого – мало не покажется. Лицо добродушное. А если вообще настроение хорошее, то на лице так и сияет по-детски наивная улыбка.

  Курит, правда много. Но что характерно, любит покурить с кем-то. Офицеры и прапорщики части знали, если сказать Тютюннику – давай, мол, покурим, он с удовольствием пойдет с тобой в курилку. И даже неважно, чьи сигареты вы будете курить. Хоть вы его угостите, хоть он вас. Но уж потом, тому человеку, с которым он покурил, Тютюнник выдаст со склада самое лучшее, что у него там есть. Правда, строго по накладной…

  И сложилась у него традиция. В день получки, по окончании рабочего дня, Тютюнник следует в близлежащий буфет. Где залпом выпивает три кружки свеженького пива и покупает сигареты. Ящик, сто пачек «Примы», на 14 рублей, при зарплате в 140 рублей. Ящик на плечо – и идет домой. Жена поначалу возмущалась. Пару раз даже пыталась на следующий день ящик с сигаретами отнести обратно. Но потом привыкла. Сто пачек сигарет Тютюннику хватало ровно на месяц. Наверное потому, что фамилия у него такая. Слово «тютюн» можно перевести как «табак».

  И была еще одна интересная у него особенность. До обеда он исправно и добросовестно выдавал подателям накладных форменное обмундирование и иное вещевое довольствие. Ровно в 13 часов он закрывался на складе изнутри. И там уж хоть стучи, хоть кричи – склад не откроет. Ровно до 16 часов. Говорили, что Тютюнник любит в обед крепко поспать.

  И только близкие друзья-приятели знали, что ровно в 13 часов заведующий складом прапорщик Тютюнник не спеша достанет шмат самого свежего сала, головку луку, краковской колбаски, нарежет крупными ломтями хлеба, что стоил тогда по 14 копеек за буханку. Затем достанет из потайного места заветную зеленую, двадцатилитровую канистру и плеснет из нее с полстакана СВС. Вы не знаете, что такое СВС? Это спиртово-водная смесь, которая используется в некоторых системах охлаждения техники. В некоторых местах военные называли эту жидкость «масандра». Выпьет, основательно закусит и приляжет слегка отдохнуть на солдатской кровати. Но дольше, чем до 16 часов не отдыхает. Служба…

  Потом оказалось, что у прапорщика Акимова тоже есть недостатки. Пришла как-то на прием к командиру части жена Акимова и рассказала. Что каждый вечер муж приходит поздно со службы, а приготовленные ею кашу и котлеты есть отказывается. Прежде всего, он тщательно моет руки, затем садится за кухонный стол и приготовленный для него со всей любовью ужин от себя отодвигает.

  Достает бутылочку белого марочного портвейна и наливает полный стакан. Подносит стакан к носу и водит им слева-направо, вдыхая портвейные ароматы. Потом он ласково, мягко, не торопясь, этот портвейн выпивает. Еще раз нюхает стакан и ставит его на стол. Незаметным движением извлекает откуда-то конфету-карамельку в потертой обертке, отправляет ее в рот. Все, это он поужинал. Бормочет, что завтра встать пораньше надо и отправляется дрыхнуть. Вот вам такой у меня муженек. Ни Богу свечка, ни черту кочерга!

  Командир части полковник Петров слыл офицером интеллигентным. К женщинам относился по мере возможности тактично. Полковник Петров был участником Великой Отечественной Войны. После окончания школы поступил в военное училище и молоденьким лейтенантом это училище окончил за четыре дня до окончания войны, до Великой Победы.

  Внешне полковник Петров был очень похож на полковника Брежнева Леонида Ильича в его военную пору. Но за долгие годы военной службы приобрел любопытную черту характера. Он безмерно строго относился в подчиненным офицерам и прапорщикам. За любой недочет взыскивал по полной. Мог накричать, наговорить лишнего:

- Да ты у меня что, капитан, хочешь дослуживать на острове Врангеля? Я тебе устрою! Разгильдяй!

  Но обещаний таких не исполнял никогда. Довольно быстро успокаивался и продолжал, как ни в чем не бывало, обсуждать с капитаном способы устранения допущенных тем недостатков по службе.

  А вот к солдатам относился как к родным сыновьям. Никто и никогда не мог припомнить случая, чтобы полковник повысил голос на солдата. Разве так, пожурит по-отечески. Рассказывают, что однажды командир Петров ехал на своем «козлике» ГАЗ-69 на плановую внезапную проверку уже после полуночи. Вдруг фары осветили идущего в попутном направлении солдатика. Остановились.

  Водитель солдатика сразу узнал. Это, говорит, из нашей роты боец. Всмотрелся полковник и рукой показывает молча, мол, садись в машину. Провел солдата в свой кабинет. Говори! Так и так, дрожащим голосом рассказывает солдатик. Был в увольнении, познакомился на танцах с девушкой. Та попросила провести домой. Оказывается, надо было ехать с ней на автобусе. А обратно автобусы уже перестали ходить.

  Помолчал, подумал полковник и говорит:

- И правильно сделал. Не опозорил честь военного. Молодец. Иди в роту и скажи дежурному, что я приказал тебя за опоздание из увольнения не наказывать. Ложись спать. А завтра на построении чтобы был как штык!

- Разрешите идти, товарищ полковник? – солдат приложил руку к козырьку, сделал «кругом марш» и помчался к себе, в роту.

  Выслушал полковник Акимову жену очень внимательно, не перебивая и вопросов не задавая. Буркнул – разберемся. На следующий день поручил с недостойным поведением старшего прапорщика разбираться замполиту подполковнику Макухину. Замполит разобрался без промедления и в полном соответствии с принципом демократического централизма.

  Акимов с воинского звания старшего прапорщика был разжалован в просто прапорщики. От должности старшины роты был освобожден и переведен на должность кладовщика на склад вещевого довольствия в подчинение к прапорщику Тютюннику.

  Должность старшины была шестого разряда и денежное довольствие (военные говорили - денежное удовольствие) он получал в размере 200 рублей. Теперь стал приносить домой по должности третьего разряда 130 рублей. Заведующий складом Тютюнник служил по четвертому разряду и получал 140 рублей.

Друзья погоревали недолго. И стали служить вместе. До обеда они принимали на склад или выдавали со склады вверенное им имущество. В обед, как и прежде, Тютюнник доставал свою заветную канистру. Акимов – обожаемую бутылочку с портвейном. А вот закусывать Акимов стал посерьезнее. Обед ведь, все-таки…

  Пообедав, заведующий отправлялся на боковую. А кладовщик Акимов спать не хотел. Начинал наводить порядки. Вещевое довольствие раскладывать строго по артикулам. Да так четко раскладывал, что Тютюнник долго еще не мог потом нужную вещь найти. И начинал на Акимова ругаться. Но так, беззлобно, по-дружески. Потом к акимовскому порядку привык. Даже лучше оказалось, когда все вещи по артикулам лежат.

 Акимов долго не мог привыкнуть, что в 19 часов уже надо склад закрывать и идти домой. Еще хуже – в субботу и воскресенье склад вообще не открывался. Сиди дома – как пенек…

  Потому друзья со временем пристрастились к рыбалке по выходным дням. До обеда рыболовля. В обед – все по прежнему графику. После обеда Тютюнник находит в тенечке удобное местечко. Вы уже догадываетесь зачем. Акимов бродит по берегу и перочинным ножичком вырезывает из веточек всякие фигурки.

  Проснулся Тютюнник – сматывают удочки и идут по домам. Жены довольны…