Хрономонтажник. Глава 7

Внезапно судно резко снизило ход и мягко ткнулось носом в песчаную отмель. Старик-кормчий появился в дверях каюты, молча указал большим пальцем за спину — на берег. Его сообщение было кристально ясным: путь по воде окончен. Мы выбрались на палубу. Ночь встретила нас ледяным дыханием, пахшим смолой и влажным камнем. Где-то в чаще кричала невидимая птица, и этот звук казался неестественно громким в звенящей тишине.

Старик не стал дожидаться, пока мы высадимся. Как только наши ноги коснулись плотного влажного песка, его судно бесшумно отчалило и растворилось в ночи, словно призрак.

— Ждать не будем, — бросил Тим, натягивая капюшон ветровки. — Наш транспорт уже здесь.

Он повёл нас по едва заметной тропинке, вьющейся меж прибрежных валунов. Метров через двести, в гуще низкорослого колючего кустарника, нас ждала та самая трёхдверная «Нива». Не просто старенькая, а видавшая виды, с помятыми крыльями, облезшей краской и ржавыми пятнами на боках. Идеальный автомобиль, чтобы затеряться на просёлочных дорогах Кавказа.

Мотя, не теряя времени, открыла водительскую дверь, и щелчок замка прозвучал оглушительно громко в ночной тишине. Ключ оказался вставлен в замке зажигания. Мы устроились в салоне, пропахшем овечьей шерстью, махоркой и бензином. А через минуту раздался сдавленный кашель стартера. Двигатель ожил с густым, бархатистым урчанием, намекая, что мотор здесь стоит не «дохлый».

— Едем, — скомандовала Матильда, резко стартуя с места. На заднем ряду «Нивы» пространства было в обрез. Наши с Асей плечи соприкасались, но меня это даже устраивало.

Нива выбралась на грунтовку и покатила вверх, в горы. Мотя вела машину с ожесточённой концентрацией, почти не глядя на дорогу, доверяясь каким-то внутренним ощущениям. Фары выхватывали из мрака то крутой обрыв у самого колеса, то нависающие скалы, то ветви деревьев, хлещущие по лобовому стеклу. Я сидел, прислушиваясь к скрипу подвески и мерному дыханию Аси. Усталость накатывала волнами, но уснуть было невозможно — каждый нерв был натянут струной.

— Сколько нам ехать? — поинтересовался я, чтобы разрядить напряжённое молчание.

— До рассвета, — не оборачиваясь, ответил Тим. — База в труднодоступном месте. На обычной машине не подобраться. Эта — проедет.

Он был прав. Наша «Нива» ползла вверх по серпантину, который трудно было назвать дорогой. Это была лишь каменистая тропа, местами размытая дождями. Мы тряслись и подпрыгивали на ухабах, временами машина кренилась так, что я инстинктивно хватался за ручку над дверью.

В какой-то момент Ася тихо предложила:

— Миша, ложись мне на колени и поспи хоть немного. Это мы привычные, а ты…

Я хотел возразить, но усталость взяла своё. Глаза сами собой слипались. Я проваливался в короткие, тревожные отрезки забытья, где мне мерещились погони, вспышки выстрелов и холодные глаза аль-Фарука.

Проснулся я оттого, что машина остановилась. Светало. За стеклом простирался суровый горный пейзаж: серые скалы, редкие сосны, цепляющиеся за склоны, и далеко внизу — лента реки, окутанная утренним туманом.

Мотя заглушила двигатель. В наступившей тишине звенело в ушах.

— Дальше пешком, — тихо сказал Тим, вылезая из машины. — Осталось километров пять по ущелью.

Мы выгрузились. Воздух был холодным и разреженным, дышалось тяжело. Я потянулся, чувствуя, как затекли все мышцы. Тимофей указал на узкую, едва заметную тропинку, змеящуюся меж камней.

— Вот наш путь. Никаких разговоров. Никакого курения. Свет — только в крайнем случае. Они могли выставить периметральные датчики.

Он посмотрел на каждого из нас, и его взгляд задержался на мне чуть дольше.

— Готовы?

Я кивнул, поправил рюкзак. Страх куда-то ушёл, осталась лишь ледяная собранность. Охота началась…



Мы двинулись в путь цепочкой. Тим шёл первым, его фигура, одетая в камуфляж, почти сливалась с серыми скалами. За ним, на расстоянии вытянутой руки, двигалась Мотя, её взгляд постоянно скользил по склонам, сканируя местность. Я шёл следом, стараясь ступать точно в следы Моти, а Ася замыкала нашу маленькую колонну, прикрывая тыл. Тропа вела вглубь ущелья, становясь всё уже и круче. Под ногами хрустел щебень, временами приходилось карабкаться, цепляясь руками за выступы скал. Воздух был холодным и разреженным, в лёгких ощущалась небольшая щекотка. Я сосредоточился на движении, отсекая всё лишнее: страх, усталость, вопросы. Оставалось только «шаг», «зацепка», «равновесие».

Внезапно Кондратьев резко замер, подняв сжатую в кулак руку. Мы все мгновенно остановились, прижавшись к холодному камню. Сердце гулко стучало в ушах, лёгкие с трудом втягивали воздух. Тим несколько секунд стоял неподвижно, вслушиваясь, затем медленно повернулся и жестом показал вперёд, на изгиб тропы. Мотя бесшумно подкралась к Кондратьеву, заглянула за поворот и так же бесшумно отступила. Она повернулась к нам, и на её лице я увидел не страх, а жёсткую, хищную улыбку. Пальцами она изобразила подобие бинокля у глаз, затем указала вниз, в глубину ущелья.

Мы осторожно, по одному, подползли к краю и заглянули вниз. Там, в чаше естественного амфитеатра, образованного скалами, располагался лагерь. Не пара-тройка палаток, как я ожидал, а настоящая укреплённая база. Несколько модульных сборных домиков, замаскированных под цвет скал сетками. Антенны спутниковой связи. И даже — моё сердце пропустило удар — лёгкий внедорожник на огромных колёсах, способный проехать где угодно.

Но самое главное было в центре лагеря. Там, на ровной каменной площадке, стояла странная конструкция, напоминающая огромную линзу на треноге, окружённая приборами и экранами. Возле этой конструкции хлопотали двое людей в защитных костюмах. А руководил ими мужчина с планшетом в руках. Даже с такого расстояния я узнал в нём доктора Хассана.

Тим отполз первым, его лицо было мрачным.

— Они уже здесь. И начали работать с нашими муляжами. — Он посмотрел на нас. — План меняется. Нужно узнать, что они делают. И по возможности помешать.

Мотя тихо выдохнула.

— Шансов мало. Их снаружи не менее десятка плюс охрана. А сколько находится внутри домиков, мы не знаем.

— У нас есть фактор неожиданности, — парировал Тим. — И… — он посмотрел на меня, — отвлекающий манёвр.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Что я должен делать?

— Ты должен появиться там, внизу, — Тим указал на противоположный склон ущелья. — Сделать вид, что ты сбежал от нас и заблудился. Ты напуган и ищешь помощи. Подойди как можно ближе, начни что-то кричать, размахивать руками. Они узнают тебя. Арабы клюнут. Пока они будут заняты тобой, мы проникнем в лагерь с другой стороны.

— Ага, сбежал… в новой одежде, с рюкзаком и автоматом? — Идея показалась мне безумной и самоубийственной. — Да мне никто не поверит. Грохнут или схватят и начнут допрашивать. Я не герой. Боль терпеть долго не смогу, сдам вас с потрохами.

Тим усмехнулся, но в его глазах не было насмешки.

— Умно, — одобрил он. — Думаешь, как противник. Это хорошо. Тогда вот такой вариант: ты испугался перестрелки на складе и сбежал от нас в панике, когда мы высадились на берег. Типа — от нас одни неприятности. Всю ночь пытался выйти к людям, но заблудился в горах и теперь ищешь цивилизацию. Ты грязный, оборванный и безоружный.

Он быстрым движением руки сорвал с меня рюкзак и отшвырнул его в кусты. Затем схватил горсть земли и провёл по моей куртке, размазав пыль и грязь по лицу и рукам.

— Автомат — Моте. Жилет — долой. — Его приказы были краткими и не терпящими возражений. — Ты выживший. Жертва обстоятельств. Я уверен, что они поверят и не станут в тебя стрелять. Им нужна информация из первых рук, а не труп.

Мотя быстро обыскала рюкзак, вытащила оттуда флягу с водой и шоколадный батончик, сунув мне всё это в карманы. Я хотел отпить, но мне не дали, вылив воду из ёмкости прямо мне на одежду для убедительности.

— Вот так будет лучше! — подмигнула она мне. — По пути ещё испачкаешься. Кричи, что голоден, что хочешь пить. Выгляди измотанным и беззащитным. Это будет правдой.

Ася молча развязала мой бронежилет и стянула его. Её пальцы на мгновение задержались на моём плече.

— Они не станут пытать тебя сразу. Сначала — допрос, еда, вода. У нас будет время. — Она посмотрела мне прямо в глаза. — Доверься нам.

Я остался в промокшей ветровке, с грязью на лице и пустыми карманами, в которых лежали лишь жалкие крохи провизии. Страх никуда не делся, но теперь он смешался с азартом. Это был театр. И я играл главную роль.

— Ладно, — выдохнул я, стараясь придать своему голосу нужную дрожь. — Я… я попробую.

Тим указал на маршрут.

— Через полчаса будь на том выступе. Не раньше. Начинай кричать, как только увидишь первого охранника.

Они трое бесшумно растворились среди камней, оставив меня одного на холодном ветру. Сделав глубокий вдох, я пополз в указанном направлении, стараясь выглядеть как можно более несчастным и потерянным.

Спуск оказался адским. Я скользил, падал, царапал руки о камни, намеренно делая свои «ранения» более заметными. К назначенному времени я был на грани настоящего изнеможения. Мой облик полностью соответствовал образу, каким должен выглядеть человек, бежавший из ада и заблудившийся в горах. Я выполз на открытый каменистый выступ, откуда был виден лагерь. Сделал вид, что заметил его только сейчас, и вскочил на ноги, начал размахивать руками и кричать, стараясь, чтобы голос срывался на истерическую фальшь:

— Эй! Помогите! Кто-нибудь! Я заблудился! Помогите!

Моя «игра» длилась не больше минуты. Внизу засуетились. Двое охранников бросились к подножию скалы, указывая на меня. Затем появился Хассан. Он посмотрел в мою сторону в бинокль, и я увидел, как его лицо исказилось удивлением, а затем жадной ухмылкой. Он что-то крикнул своим людям, и те начали быстро карабкаться вверх по тропе ко мне.

Я отступил от края, делая вид, что испугался и споткнулся, специально ударившись коленом о камень. Боль была настоящей, и слёзы выступили на глазах сами собой. Это было даже кстати.

Первый из охранников появился над гребнем скалы. Он держал автомат наготове, но ствол был опущен.

— Не двигаться! Руки за голову! — скомандовал он на хорошем русском языке. Я ещё подумал, что это такие же наёмники, как и мои новые друзья. Но, естественно, из нашего мира, а не параллельного. Подняв дрожащие руки, я старался выглядеть предельно жалко, испуганно бормоча:

— Не стреляйте… пожалуйста… Я просто заблудился… — мои слова прерывались всхлипами, и мне не приходилось даже играть — адреналин и страх делали своё дело.

Один из бойцов обыскал меня грубо и быстро, убедившись, что я безоружен, затем сильно толкнул в спину.

— Пошёл! Вниз!

Меня повели по тропе в лагерь. Сердце колотилось где-то в горле. Первая часть плана сработала. Теперь всё зависело от Тима, Моти и Аси. И от того, смогу ли я тянуть время и не выдать себя…

Привели меня в один из модульных домиков. Внутри было на удивление просторно и технологично: экраны, серверные стойки, оружие на стеллажах. В центре стоял стол, за которым сидел доктор Хассан. Он смотрел на меня с холодным, изучающим интересом, как энтомолог на редкое насекомое.

— Удивительная встреча, господин Орлов, — произнёс он со знакомым акцентом. — Можно сказать, подарок судьбы. Усаживайтесь.

Меня грубо усадили на стул напротив него. Охранник остался у двери, скрестив руки на груди.

— Я… я просто заблудился, — начал я свою заученную роль, стараясь, чтобы голос дрожал. — Нас… нас атаковали… на складе… меня чуть не убили! Я на такое не подписывался. Потом мы плыли куда-то ночью… ну, а когда пристали к берегу, я и сбежал при удобном случае. Всю ночь блуждал по горам… хочу пить и есть.

Хассан поднял руку, прерывая меня.

— Не тратьте силы на выдумки. Мы знаем, кто вы. И знаем, с кем вы были. — Он откинулся на спинку кресла. — Вопрос в другом: почему вы здесь? И почему один?

Он был слишком спокоен. Слишком уверен в себе. Это было плохим знаком.

— Я сбежал! — выдавил я, делая глаза по-настоящему испуганными. — Они… они ненормальные! Говорят о каких-то параллельных мирах, о полученных мной на почте странных камнях… Об антигравитации, об исследованиях… Я испугался! Я не хочу умирать из-за этой ерунды!

Мне прекрасно было видно, как в глазах Хассана мелькнул интерес. Араб проглотил наживку.

— Камни? — переспросил он, стараясь звучать равнодушно, но я уловил нотку азарта в его голосе. — О тех, что передали нам?

— Я не знаю! — залепетал я, делая вид, что вот-вот расплачусь. — Наверное… Они говорили, что это очень важно… и очень опасно… Я ничего не понимал! Я простой водитель! Меня наняли, обещали хорошо заплатить… Сказали: получишь посылку, пойдёшь с нами в ресторан и отдашь её, когда они скажут.

Хассан внимательно наблюдал за мной, и я понял, что он верит. Верит, потому что я говорил частичную правду, перемешанную с нужным враньём.

— Где эти люди сейчас? — спросил он резко.

— Я не знаю! Я бежал от них ночью! Они, наверное, всё ещё ищут меня! — я затрясся, изображая панику. — Пожалуйста, не отдавайте меня им! Они убьют меня!

В этот момент снаружи донёсся резкий хлопок, похожий на выхлоп глушителя, а затем — треск автоматной очереди.

Хассан вздрогнул и резко встал.

— Что происходит?!

Охранник у двери схватился за автомат, но не успел сделать и шага. Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возникла фигура в чёрном камуфляже и с маской на лице. В руках у бойца был компактный пистолет с глушителем. Прозвучал ещё один хлопок, и охранник беззвучно осел на пол.

Хассан отпрянул к столу, потянувшись к кнопке тревоги, но я, действуя на чистом адреналине, рванулся с места и ударил араба плечом в грудь. Мы оба грохнулись на пол, и здесь нападавший сдёрнул маску. Это оказалась Мотя. Она была вся в пыли, но улыбалась во весь рот.

— Время представления окончено, Мишаня! — крикнула она, перезаряжая пистолет. — Ты великолепен!

В дверях появились Тим и Ася. Матильда держала на прицеле ошеломлённого Хассана, а Ася уже рылась в данных на компьютерах, втыкая в разъёмы свою флешку.

— База данных копируется, — доложила она без эмоций. — У нас три минуты, пока не сработает система удалённого стирания.

Тим грубо поднял Хассана с пола.

— Где образцы? И главное — где ваши исследования?

Хассан, бледный как полотно, пытался сохранить остатки достоинства.

— Вы ничего не получите… Система уничтожит всё…

Мотя подошла к нему и приставила ствол к его виску.

— Доктор, я уверена, что твоя жизнь куда ценнее для тебя, чем несколько гигабайт данных. Говори. Где камни? — Её голос был мягким, почти ласковым, но в нём слышалась стальная уверенность, от которой кровь стыла в жилах.

Хассан сглотнул и кивнул в сторону сейфа в углу комнаты.

— Там… Но вы не сможете… Нужен код…

Ася, не отрываясь от монитора, произнесла:

— Код 47-82-11. Стандартный протокол для его уровня доступа.

Хассан смотрел на неё с откровенным ужасом. Девушка знала то, что знать было невозможно. Тим отволок его к сейфу. Мотя ввела код. Дверь ящика открылась с тихим щелчком, а внутри, на мягком ложементе, лежала та самая деревянная коробка.

— Наши «подарочки» вернулись к нам, — с удовлетворением произнесла Матильда, забирая коробку. В этот момент снаружи прозвучал мощный взрыв. По всему лагерю включилась сирена, и красный свет замигал за окнами.

— Время вышло! — крикнула Ася, выдёргивая флешку. — Уходим!

Тим оглушил Хассана рукояткой пистолета, и мы выбежали из домика в охваченный хаосом лагерь. Охранники бегали, кричали, кто-то стрелял в сторону скал.

— К машине! — скомандовал Тим, указывая на внедорожник. — Это наш билет отсюда!

Мы вчетвером втиснулись в салон. Мотя за руль, Тим на пассажирское кресло, я и Ася привычно сзади. Двигатель взревел, и мощный автомобиль рванул с места, сминая забор и выезжая на единственную грунтовую дорогу, ведущую из лагеря. Сзади по нам открыли огонь, пули застучали по бронированным стёклам и кузову, но не пробивали их.

— У них здесь тачка с сюрпризами! — рассмеялась Мотя, лихо входя в поворот. — Люблю профессионалов!

Я обернулся и увидел, как лагерь, охваченный огнём и хаосом, быстро уменьшается в размерах. Мы сделали это. Мы выжили. Ася молча положила свою руку на мою. Её пальцы были холодными, но я почувствовал исходящее от них тепло. Мы молча смотрели друг на друга, и в её глазах я прочитал то, что не могли выразить слова: благодарность, уважение и что-то ещё, более глубокое и тёплое. Охота была окончена, и мы вроде как победили. Но моя интуиция почему-то намекала, что наши приключения ещё не подошли к финалу…



Внедорожник мчался по горному серпантину, оставляя за собой шлейф пыли и хаос. Мотя вела машину с лихачеством, которому позавидовал бы любой гонщик, мастерски вписываясь в повороты и не снижая скорости даже на самых опасных участках.

— Куда теперь? — спросил я, когда лагерь окончательно скрылся из виду.

Тим, не отрывая взгляда от планшета с картой, ответил не сразу.

— Гражданка закончилась. Нас теперь везде станут искать. Вокзалы, аэропорты, посты — всё будет перекрыто.

Он обернулся ко мне, и его взгляд был серьёзным.

— Твой загран при себе?

Я машинально похлопал по нагрудному карману, где лежал заветный документ, обновлённый по их мановению руки.

— Здесь. Но как мы улетим, если всё перекрыто?

— А мы и не полетим, — ухмыльнулась Мотя, глядя на меня в зеркало заднего вида. — Мы поплывём. Немного другим путём.

— У меня есть контакты в Новороссийске, — пояснил Тим. — Грузовое судно, идущее в Стамбул. Оттуда — полёт в любую точку мира. Нужно только решить, куда.

Он снова посмотрел на меня.

— У тебя есть предпочтения?

— В Турцию, наверное, — автоматически ответил я. — Ну или в Таиланде я никогда не был. Туда и виза не нужна. Но это так, навскидку.

— Таиланд… — задумчиво протянул Кондратьев. — Кстати, интересный вариант. Жарко, много туристов даже в это время, можно легко затеряться. И главное — у нас там есть пара «друзей», которые могут предоставить тихую гавань на первое время. Ну, пока не утихнет шум.

Мысли путались. Из холодных кавказских гор — в тропическую жару Паттайи или Пхукета. Головокружение от такой резкой смены декораций было сильнее, чем от горных поворотов.

— А… А что с деньгами? — спросил я, пытаясь мыслить практично. — Обещанные двадцать тысяч? Они мне… всё ещё нужны.

Мотя громко рассмеялась.

— Мишаня, да мы тебе сейчас столько наличными отсыплем, что ты в Таиланде королём станешь! Тебе налом или картой? — Она кивнула соседу. — Тим, выдай обещанный аванс нашему герою.

Тимофей открыл свой рюкзак и вытащил оттуда несколько плотных пачек купюр — доллары и евро. Он отсчитал примерно половину и тех и других, протягивая мне деньги.

— Здесь как обещал, но это лишь аванс. По прибытии получишь ещё столько же. Как? Устраивают такие расклады?

Я взял деньги молча. Пачки были тяжёлыми, ощутимыми. Двадцать тысяч евро. Мечта, которая теперь лежала у меня в руках, пахла краской и чем-то металлическим. Правда, эта мечта уже не казалась такой сладкой, как раньше.

— Устраивает, — хрипло сказал я, пряча деньги во внутренний карман. — Значит, Таиланд.

Ася, до сих пор молча наблюдавшая за мной, наклонилась вперёд.

— Не бойся, — тихо сказала она. — Это будет похоже на отпуск. Настоящий. Просто… с лёгким элементом конспирации.

Её слова должны были утешить, но почему-то стало ещё тревожнее. «Лёгкий элемент конспирации» в их исполнении мог запросто обернуться перестрелкой на пляже или погоней по джунглям.

Внедорожник тем временем выехал на более-менее приличную дорогу и начал набирать скорость. Мы мчались в сторону Новороссийска, оставляя позади горы, море и призрак того ада, который сами же и устроили. Я откинулся на сиденье, закрыл глаза и попытался представить себе белый песок, тёплое море и пальмы. Но вместо этого перед глазами вставали лица: холодные глаза аль-Фарука, перекошенное от страха лицо Хассана, оскал Моти в бою и спокойная, всепонимающая улыбка Аси.

Отпуск в Таиланде. Звучало как насмешка. Но другого решения не было. Я сделал свой выбор, когда согласился помочь им после посиделок в кафе. Теперь оставалось только плыть по течению и надеяться, что оно не вынесет меня на рифы…