4, Распутье

4. Колхоз

Начало тридцатых годов внесло смуту и беспокойство в налаженную и обособленную от большого мира жизнь крестьян деревни Берёзкино. Многие из них стали всё чаще наведываться в кузницу к Сидору, чтобы сделать очередной заказ, а главное обсудить происходившие события. Перекуривая и задумчиво дымя, они обменивались имеемой информацией, высказывая предположения и свои мнения об изменениях:

- В селе Гористом какой-то комсомол организовали, собирается молодёжь вместе, песни поют. Зачем? Лучше бы в церковь ходили.
- Новую жизнь хотят строить, чтобы все были равными. А церковь они не признают.
- Василий Щербинин – сын Григория у них главный коммунист. Ранее они жили у нас в деревне, а затем переехали в село.
- Ходят слухи, что в Гористом коммунисты хотят всех в коммуну собрать.
- В какую такую коммуну?
- Чтобы все вместе жили и работали.
- Вот диво! Разве так можно? Жена, дети, имущество – у всех же своё.
- Значит, будет общее.

Все озадаченно и удивлённо примолкли, поглядывая на кузнеца, пользовавшегося авторитетом среди крестьян. В их взглядах сквозила тревога, грядущие изменения пугали своей неопределённостью.

Комлёв за прошедшие годы возмужал, стал крепким, зрелым мужчиной. Окладистая борода и длинный чёрный холщёвый фартук кузнеца усиливали это впечатление.

- Советская власть не пойдёт против народа, - весомо молвил он. – Она не допустит такого дикого объединения всех и всего, - его голос дрогнул, да и уверенности в нём уже не чувствовалось.

Домой Сидор возвращался задумчивый, по пути не замечая ни радостное щёлканье аистов клювами, ни радужную зелень частных полосок с зерновыми. Увидев Полину и 12-летнего сына, отмяк душой и повеселел. С женой жили они душа в душу, и сын радовал его. Проявляя интерес к мужским делам, он был хорошим помощником по хозяйству и с удовольствием забегал в кузницу, стремясь и там помочь отцу.

- Прасковья заболела, температурит, - обеспокоенно информировала Полина. – Лежит, дала ей попить травяного отвару.

- Отец, завтра в деревню Щербинин приезжает, - сообщил Кузьма, обучавшийся в 3-м классе школы села Гористое. – Просили информировать жителей.

«Вот и начинается новое и неведомое», - подумал Сидор. В его голове, как пчёлы в потревоженном улье, роились непростые вопросы, требующие ответов, но их он не имел.

Сходка проходила на лужайке в центре деревни. Собравшиеся крестьяне, ожидая прибытия представителя власти, шумно общались меж собой. Каждый из них с нетерпением и любопытством хотел узнать, что же его ожидает в будущем.

Щербинин подкатил по-простому, на обычной телеге. Он был ровесником Сидора и сразу Комлёву понравился – энергичный, с открытым проницательным взглядом, беседу вёл по-крестьянски просто и незамысловато, хотя повестка была весьма сложной.

- Приступаем к созданию коллективного хозяйства, кратко – колхоза, - начал Василий. – Его руководство во главе с председателем будет находиться в Гористом. В вашей деревне создадим отдельную бригаду. Обобществление имущества, или его объединение, - пояснил он, - будет осуществляться поэтапно, проще говоря,  последовательно.
- Какого имущества? – сразу зашумели крестьяне.
- Имущества общего пользования: крупных хозяйственных построек, скота, инвентаря, - Щербинин пытался спокойно втолковать суть планируемых перемен, но слушатели не понимали его.
- Зачем это нам нужно? – Никита Чудиков – балагур и весельчак, сощурив глаза, недоверчиво смотрел на Василия.
- Вместе станет легче обрабатывать землю,  результат будет лучше, а значит, бедность поборем, - объяснял докладчик.

Толпа, растревоженная грядущими серьёзными переменами с ломкой всех устоев их жизни, возбуждённо гудела.
- Подумайте, спокойно обмозгуйте. Спешить не будем, но и затягивать решение тоже не резон, - пояснял Василий. – Каждый будет индивидуально писать заявление о приёме в колхоз.

После отъезда Щербинина в кузнице уже шли не беседы, а горячий спор: «Вступать или не вступать в колхоз?»

- Надо вступать, авось, выбьемся из нищеты, - с надеждой произнёс Филипп Щепоткин.
- Тебе терять нечего, да и сдавать в колхоз тоже. Как говорят: «Ни кола, ни двора». Разве что табун девок отдашь в колхоз, - заметил Пустозвонов. 
- А мне и без колхоза хорошо, - уверенно выразил своё мнение Андрей Кудрявцев. – Хитрят руководители, за дураков нас принимают. В колхоз всё сдай, а они будут распоряжаться, - всё более накалялся он.
- Их власть – вот и командуют, - хитро поддержал Хомутайло. – Сидор, а ты в колхоз пойдешь? – пряча язвительную ухмылку, задал он непростой вопрос.
- Посмотрю, - сухо отрезал Комлёв.
- Вот, не рвётся наш кузнец в колхоз, - отметил Герасим, - отсидеться хочет.

Формирование колхоза «Свет коммунизма» шло тяжело, но его ядро из крестьян – бедняков было создано. Председателем избрали коренного жителя села Гористое сапожника Соколова Фёдора Ильича.

Щербинин метался по округе, агитируя вступать в колхоз. Основной костяк крестьян Берёзкино, терпеливо выжидая, не спешил.

Появление в деревне двух вооружённых милиционеров верхом на лошадях вызвало у жителей беспокойство, а внезапный арест Кудрявцева и Комлёва с препровождением их в район - явную панику.

- За что? – с тревогой задавали вопрос многие.
- За противодействие советской власти в создании колхозов, - с довольным видом объяснял Хомутайло, ставший колхозником одним из первых в деревне.

В семьях задержанных и взятых под арест царила гробовая тишина, нарушаемая плачем, хотя и теплилась надежда о допущенной ошибке. Вскоре прояснилось, что оперативным решением трёх представителей Объединённого государственного политического управления (ОГПУ) по области Кудрявцев получил 10 лет ссылки в Магадан, а Комлёв – 5 лет высылки в Сибирь.

Крестьяне Берёзкино, дрогнув, потянулись в колхоз. Бригадиром был назначен Хомутайло. Это был долгожданный момент его блаженства – главный недруг был повержен и понёс тяжёлое наказание. «Нет, не зря он писал наверх донос на кузнеца, - стучало в голове Герасима. – Заслужил! – мстительно радовался он. – Теперь пусть узнает, почём фунт лиха».

В Сибирь Сидор уезжал всей семьёй. Полина, переживая за будущее родных и оставляемую Прасковью, собираясь в неизведанные края, тихо плакала. Кузьма, мгновенно повзрослев, молчаливо смотрел на происходившее, понимая, что детство окончилось.