Феи-регулировщики

Есть в жизни события, которые, используя словарь перестройки, можно назвать «судьбоносными» - если бы их не было, то жизнь точно пошла бы как-то иначе, чем она пошла на самом деле. Обычно люди, довольные своей жизнью, выделяют события, способствующие успеху, а недовольные – те, которые они считают «роковыми». Иногда это могут быть одни и те же события. Интерпретация всегда зависит от момента интерпретации.

Об этом мы говорили с моим другом Валерой, и он назвал семь «переломных пунктов» в своей жизни. Об этом в другой раз, но я тоже принялась считать.

Я насчитала тоже семь, но оказалось, что кроме порой случайных обстоятельств на развилках стояли ещё и феи-регулировщики, не всегда добрые, но безусловно неотъемлимые в моей судьбе.

На роль первой феи выбираю Никиту Сергеевича Хрущёва, неустанного реформатора и реорганизатора общества. В ходе его административной реформы системы управления страной от отраслевых министерств произошёл переход к территориальному ведению хозяйств, для чего СССР поделили на 70 административных единиц – совнархозов, «советов народного хозяйства».  Реформа потребовала призыва новых сил из номенклатуры, и моего папу назначили одним из исполнителей.

В 1957-ом году он, папа, главный инженер большого рудоуправления в украинском Кривом Роге, чьим именем была названа одна из улиц города, которому уже было выписано звание героя социалистического труда, должен был покинуть уютный коттедж около парка и с семьёй и с персональным водителем тоже с семьёй, также решившего рискнуть, уехал в далёкий Кустанай на севере Казахстана, чтобы возглавить там новосозданный кустанайский совнархоз. Неожиданно ставший столицей губернии Кустанай не был еще готов к новой роли, и явившемуся губернатору пару месяцев пришлось жить в одной квартире с семьёй шофёра, вытравливая клопов керосином. Меня определили в детский сад, где окружившие меня дети говорили: «Казашка приехала!» - казахов в городе Кустанае практически не было – на что я резонно отвечала: «Вы родились и живёте в Казахстане, значит вы – казахи! А я родилась на Украине и говорю по-украински – значит я украинка». Постепенно жизнь наладилась. Но это была первая бифуркация в моей жизни – я могла бы жить дальше на Украине, моим родным языком был бы украинский, а вместо этого… Кстати, в Кривом Роге быстро забыли папу – улицу переименовали, звание героя соцтруда отдали другому (звание выделяли на республику), а в нашем семейном коттедже устроили базу для сборов местной футбольной команды.

Второй феей-покровительницей в моей жизни стал Динмухамед Кунаев – многолетний генеральный секретарь компартии Казахстана, ровесник папы и тоже горный инженер, пришедший к власти в 1960-ом году, когда произошла дальнейшая реорганизация и перекройка совнархозов. В Казахстане был выделен Целинный Край, центром которого был объявлен город Акмолинск, переименованный в Целиноград (в дальнейшем стал Астаной и Нур-Султаном), Кустанайская область влилась в новую административную единицу, Кустанайский Совнархоз был упразднён, и папа потерял работу, т. к. в Целинограде уже был свой председатель своего совнархоза. В номенклатуре людьми не кидаются - тут и сработала фея номер два – папа был назначен постпредом от Казахстана при Совете министров СССР, и мы поехали в Москву, где я и прожила почти тридцать лет, да и сейчас там часто бываю и считаю себя москвичкой.

Дальнейшие карьерные изменения в жизни папы на мою жизнь уже не влияли.

Третьей феей стал Юра Шабад, ученик десятого класса второй физико-математической школы. Он был ответственным за проведение испытательного отборочного теста для желающих стать новыми учениками этой школы в тот день, когда я уже без всякой надежды пыталась решить задачи, которые у меня никак не хотели правильно решаться. Я уже один раз не прошла отбор, это была вторая попытка и, судя по всему, такая же безнадёжная, если бы не Юра. Он посмотрел на мои результаты, и почему-то поставил «зачёт». Я стала новой ученицей 9-го «Ж» класса, второшкольницей, которой я и остаюсь до сих пор. Это была удача, результатом которой стало формирование моей личности в подростковый период – знаний, интересов, представлений, оценок, всего мировоззрения и, конечно, круга друзей. Так я вместо того, чтобы дальше быть круглой отличницей и членом комитета комсомола в предыдущей школе, стала круглой троечницей и пассивной диссиденткой во второй школе. Я потом спросила у Юры, когда мы оказались вместе в труппе школьного театра, почему он меня пропустил в те входные ворота, и он мне ответил: «В школе так мало девочек!»

Четвёртой моей феей была уже настоящая персональная «крёстная», подбирающая именно для меня правильную тыкву в кареты. Это была Людмила Филипповна Обухова, научная руководительница моего диплома на психфаке. Она сказала, что в аспирантуру мне не надо идти потому, что потом всё равно надо искать хорошее место, а для психолога это совсем не просто, поэтому надо искать хорошее место сразу, так что, «никакое распределение не подписывай, а я попытаюсь найти что-нибудь». Я не подписывала ничего до сентября, и мне за это не отдавали диплом, но в сентябре моя фея сообщила, что она нашла мне место младшего научного сотрудника в институте психологии академии педагогических наук, где я потом защитила диссертацию и проработала пятнадцать лет и встретила своего любимого мужа.

Пятой феей стал заведующий лаборатории, где я вначале работала – Давид Иосифович Фельдштейн. Отношения у меня с ним были непростые, и при первой же возможности, я перешла в другую лабораторию.
В тот день, когда он исполнял обязанности моей феи, Фельдштейн сказал, что ему надо срочно дописать статью, и вы, дорогие сотрудники, идите куда-нибудь подальше и мне не мешайте. Куда идти? Можно было бы домой, но у меня в шесть вечера назначен был развод с хорошим человеком, за которого я опрометчиво вышла год назад замуж, но уже через неделю поняла, что этого делать было не надо. А до шести что делать? Я подошла к доске объявлений, где прочитала, что на факультете психологии сегодня будет лекция американского бихевиориста Дж. Брунера. К доске также подошёл Илья Энгельс, которого я уже видела на семинаре по подготовке к сдаче кандидатских экзаменов. Он тоже прочёл объявление и предложил мне пойти на лекцию вместе, что мы и сделали, но на неё не попали из-за огромного наплыва желающих. Среди непопавших я встретила приятельницу, с которой хотела поболтать, но вроде как я не одна, неудобно. Тут Илья предложил продолжить встречу в лаборатории, в которой он работал, благо в это время там никого не было. Так и сделали – зашли в Военторг за бутылкой вина, пришли в институт и участники «встречи», услышав о предстоящем мне в этот вечер мероприятии, по очереди рассказывали о своём опыте разводов.

На следующий день, встретив меня в коридоре института, Илья спросил успешно ли я развелась и предложил пойти вечером в кафе-мороженое на Арбате, где он часто бывал и которое такие постоянные посетители называли «Гадюшник». Но туда мы тоже не попали – в кафе был санитарный день, и мы поехали к Илье в его комнату в коммунальной квартире на улице Комарова рядом с метро ВДНХа. Следующий день был выходной, я приехала в эту комнату уже днём и получила предложение выйти замуж. Ну, посмотрим. А пока можно подать заявление, всё равно только через три месяца, за которые можно подумать, подать сейчас, а то следующий год високосный…

Сотрудница ЗАГСа, принимающая заявление, увидев в моём паспорте штамп о разводе недельной давности, поняла, что разводилась я только для того, чтоб быстрее соединиться с любимым человеком, и назначила свадьбу не через три месяца, как положено, а через один. Вот мы и живём вместе душа в душу уже полвека.

Имя следующей феи я не знаю, за это она не получит номера.  Феей мог бы стать Михаил Горбачёв, инициатор перестройки, которую не выдержал Советский Союз и развалился. При нём вышел закон о кооперации, допустивший массовый народный капитализм на просторы родины. Я тоже воодушевилась и придумала АРНБи-энд-Би. Кооператив назвала «Пилигрим» - привет Бродскому - приложила много усилий для регистрации (разрешение на регистрацию подписал Лужков в два часа ночи, так он работал) и тут на сцену вышла неизвестная мне фея и внесла поправку в закон, по которой работу с иностранными туристами могли вести только кооперативы, работающие под руководством и заботливым крылом Интуриста, государственной организации. То есть моя идея о жизни приезжающих из других стран туристов в комнатах и квартирах наших граждан, как бы в гостях, стухла.  Разочарование. В этом же году покинули нас в мир иной все наши остававшиеся в живых престарелые родители, и мы остались с обязательствами только перед собственными детьми. Я поняла, что хочу попробовать что-то другое. Давай уедем. Как? Бросить полдома в посёлке Сокол, квартиру на Маяковке, комфортную работу, хлебную подработку лекциями? Да. И мы уехали, не зная куда.

Шестой феей стал художник Виталий Стесин, один из героев «бульдозерной выставки» семидесятых. Его телефон нам сдала его приятельница, которой мы позвонили по прибытии в Вену на двух машинах. Перед отъездом мы собирали у знакомых контакты за границей, и приятельница Стесина была в этом списке. Она сказала, что нам надо позвонить Виталию, у него ведь стоит пустая квартира, пока он живет в квартире жены. Стесин нас пустил в эту квартиру и помог зарегистрироваться в ХИАСе, куда прибывали советские евреи и не евреи, едущие в Израиль или в Америку. Мы позвонили друзьям-журналистам в Швейцарии, которые страшно удивились тому, что мы такие благополучные всё бросили и куда-то невесть куда отправились. Они дали нам контакт с комиссаром по делам беженцев, находившемся в Вене и прислали 2000 швейцарских франков, которые они собрали в редакции. Комиссаром оказалась очень милая, по-русски тоже говорящая дама, которая сказала, что мы должны прописаться по какому-нибудь адресу в Вене и подать заявление на убежище в Австрии. «А кто будет рассматривать заявление?» —спросили мы. Не волнуйтесь, рассматривать буду я. Итак на выбор: Израиль, США или Австрия. Но мы не ищем лёгких решений, мы хотим в Германию. Почему? А там у нас психологическая конференция, на которую мы послали рефераты докладов, и где мы стоим в программе выступлений. И вот тут наша фея Виталий находит нам контрабандистов, специализирующихся на переправке нелегалов через границу Австрии и Германии. Контрабандисты были так себе профессионалами, но в конце концов мы оказались в Германии, но на конференцию ехать было уже поздно.

Седьмой феей стала наша новая подруга Алла Прайд. Как-то ближе к новому 1991-ому году она позвонила и сказала, что знает, где можно купить дешёвые авиабилеты из Франкфурта в Москву, о чём говорит рекламное объявление в одной из газет. Американская авиакомпания Дельта летела из-за океана во Франкфурт, а оттуда в Москву, вот на этот второй участок с необычным использованием правила о пятой свободе воздуха (полёт из одной чужой страны в другую чужую страну) и можно было купить недорогие билеты. Мы напечатали объявление на пишущей машинке «Эрика», размножили, нарезали, развезли по общежитиям для репатриированных поволжских немцев (реклама в них была запрещена, поэтому объявления мы подсовывали под двери), собирали заявки, по сложному алгоритму, подстраховывавшему и покупателя продавца – брали деньги, оставляли паспорт в залог, ехали в агентство, где продавали эти билеты и там их покупали. Агентство провизион на билеты не давало, но, когда закончился сезон выделило один бесплатный авиабилет до Москвы. Так стало понятно, что на авиабилеты в Россию есть спрос, и мы открыли своё агентство. Далее пошла профессионализация – заключение прямых договоров с авиакомпаниями, отчёты, реклама, сотрудники… И так уже больше тридцати лет.

Вот после пересчёта мои семь фей – регулировщиков, указывающих путь дальнейшего следования на развилках жизни.

А у Вас их сколько?