Разврат и непослушание как эксклюзив

                Елене Ландер
     По мнению твоего земляка Джованьоли, самым величайшим человеком на планете был Цезарь, я же, как татарин скребущего всякого русского Достоевского, с ним не согласен, ибо был им, вне всяких сомнений, Темуджин Чингисхан. Без вариантов. Человек, сумевший впервые в истории человеческой цивилизации на всей территории своей империи установить абсолютную свободу совести, обеспечить безопасность для миллионов двуногих, наладить неостановимый поток товаров, идей и услуг от Китая и до твоей Адриатики, это действительно Человек с самой большой буквы Горького.
     - Ну, зачти, Олеша, - просипел пропитой глоткой буфетчик, тяжело валясь в свой гамак. - Что там на сегодня - то ?
     Я отложил брошюру социалистов о пауках и мухах и достал из матросского сундучка несколько растрепанных книжек.
     - Умбракул, испещренный звездами, - произнес, откашлявшись, я.
     - Говно ! - пьяно проорал буфетчик, ворочаясь в гамаке. - Опять целебы ? На хрен.
     Бросив книжку обратно в сундучок, я открыл следующую.
     - Отважный сикамбр.
     - Великое переселение народов, - констатировал буфетчик, небрежно мотая ногой в огромном морском сапоге перед моим носом, - да у меня, пацан, чуть не докторская по Крестовым походам, Войнам роз и монголам. Ты давай что - нибудь такое - эдакое, - он прищелкнул жосткими пальцами, не в силах, видимо, придумать.
     Открыв третью книгу, я засмеялся, изумив моего старшего товарища.
    - История необыкновенной большой и чистой виртуальной любви волшебного коалы с некоторой товарищем женщиной, отличающейся пышной грудью и заманчивой рыжиной волос.
    - О как ! - крякнул буфетчик, выпрастываясь из гамака и падая на палубу. - Чти.
    Я начал читать, в нужных местах понижая голос, а в других, не менее нужных, крича фальцетом, словно Радзинский.
    - Дааа, - восхищенно протянул буфетчик, вставая, - везет же людям.
    Он полез по трапу на палубу, а я за ним следом, видя массивный зад буфетчика перед глазами. Встав у борта, он закурил, угостив меня турецкой папиросой.
    - Везет, говорю, всяким рыжим, - бубнел буфетчик, поплевывая в волжскую воду мелкой злобной слюной, - ей, понимаешь, бриллианты мировой культуры, а нам ни х...
    - Х...о пострижены, - отвечал ему я скучным голосом, завидуя рыжей отчаянно, - мы. Не модный в стиле кок, даже брючек - дудочек у нас нету, что ж базарить за щетинку свиную.
    - А я тогда бороду отращу, - угрожающим тоном сообщил буфетчик, бросая окурок папиросы в Волгу, - до х...
    - Ну а я, - бормотал я в его спину, возвращаясь в нашу каюту, - Климом Самгиным тогда превозвышусь.
    - Тама Лютов еще, - сонно говорил буфетчик, уже негромко всхрапывая, - а также прелестная и тоже грудастая Алина Телепнева.
    Он уже спал, а я видел перед собой Алину Телепневу, под песню почему - то Наталии Лапиной, вошедшую саундтреком в криминальную трагедию с Джеффом Фейи.