ПЯТНИЦА
ф) Мир-матрёшка
Резкое пробуждение от фантомного кошмара тотчас же окунает меня в кошмар реальный - у Сисирины такой вид, будто она вот-вот умрёт. Она мне так и говорит:
- Сэм, я, кажется, умираю!
Поскольку никакими подробностями это утверждение не дополняется, я задаю наводящие вопросы, от которых красотуля стыдливо уклоняется. Впрочем, её организм со мной более откровенен. Пузцо Сисирины издаёт серию разнотональных бурляще-клокочущих звуков, после чего та вихрем уносится в сортир. Я сонно плетусь следом и стучу в закрытую дверь:
- К вопросу о твоей вере в вампирское перерождение. Вот скажи, разве упырей одолевает диарея?
Я не допускаю и мысли о том, что Сисирине по-настоящему плохо. Ведь я-то вчера пострадал намного сильнее и, тем не менее, чувствую себя превосходно. Вероятнее всего, дело в психике. Моя оказалась более устойчивой, в силу некоторого сталкерского опыта, а вот нежный организм Сисирины не совладал с пережитым и привлёк к эмоциям перистальтику. Не зря мне приснилась психосоматика, так же, как не зря в понедельник снился вампиризм. Целую неделю я наблюдаю вещие сны. Никогда прежде такого не было, а если и было, я этого не помню.
Из-за двери в мой адрес летят ругательства, очевидно, почерпнутые Сисириной в детском доме.
- Так и происходит перерождение, дебил! Тело преобразуется, внутренности адаптируются под питание кровью и человечиной, а всё лишнее выходит наружу. Это не диарея!
- То есть ты там высрала кучу внутренностей? - Я приоткрываю дверь. - Дай глянуть…
В меня летят тапки и новый поток ругательств.
- Судя по количеству крови, я высрала все внутренности, идиот! - истерит Сисирина. Я слышу звук спускаемого бачка и наполняемой ванны. Ни на «дебила», ни на «идиота» я не обижаюсь. Во всём угождать моей красотуле - это касается и реакций на её эмоциональные вспышки.
- Уйди, уйди! - пищит она, пытаясь принять душ и почему-то стыдливо закрываясь, когда я захожу. Как будто мы не трахались всю неделю.
Я нахально игнорю её писк и забираюсь к ней. Мне тоже ополоснуться не мешает, хотя крошечная ванная совсем не предназначена для мытья вдвоём. Ну уж как-нибудь потеснимся…
- Мы вчера заказали еду, которая была приготовлена неизвестно кем и неизвестно как… - Я стараюсь прижаться к мокрой и голенькой Сисирине, а та старается этого избежать. - Достаточно всего одной микроскопически крошечной крупинки грязи, чтобы расцарапать слизистую кишечника. Отсюда и кровь. Никакие внутренности ты не высираешь. Мы по-прежнему не чувствуем потребности в человечине, значит не перерождаемся в вампиров, хватит уже об этом талдычить.
Сисирина выскакивает из ванны и усаживается на толчок.
- Сэм, выйди, пожалуйста, выйди!
Но я не выхожу, я задёргиваю шторку и продолжаю принимать душ, слыша, как что-то с бульканьем летит в горловину унитаза.
- Мы быстро регенерируем, - напоминаю я. - Потерпи, скоро пройдёт.
Как об стенку горох. В таком состоянии моей красотуле невтерпёж. Бывает, на девчонок иногда накатывает. Сисирина хватает телефон и звонит в скорую. Излагает ситуацию вежливому молодому человеку, принявшему вызов, и слышит в ответ, что парамедики на подобные случаи не выезжают. Молодой человек предлагает Сисирине своим ходом посетить проктолога. Та орёт в ответ:
- Как я тебе пойду, мудила! У меня каждую минуту кровь из дупла хлещет! Пальцем я что ли жопу заткну?
Вежливый диспетчер рекомендует воспользоваться женской прокладкой и прекращает бесполезный разговор. Но Сисирина не унимается и звонит в районную поликлинику, чтобы лично пообщаться с участковым терапевтом. Терапевтом оказывается… молдавская гастарбайтерша! Кто бы сомневался, что Мета-игра подстроит всё именно так… Молдаване, собаки и вампиры будут преследовать нас в течение всего челленджа.
Едва услышав про кишечник, боль и кровь, тётка заявляет, что это инфекция, а инфекции - не её епархия и обращаться нужно к инфекциологу. Сисирина дозванивается до инфекциолога. Едва узнав, что температуры нет, тётка заявляет, что нет и инфекции, а значит это не её епархия и заниматься Сисириной должен хирург.
Матерясь, словно распоследний портовый грузчик, красотуля дозванивается до хирурга, который предлагает выписать ей направление в диагностический центр, на колоноскопию. Штатного проктолога в районной поликлинике, видите ли, нет. Зато есть оптимизация здравоохранения, которую Сисирина лицезреет во всей красе, когда звонит в районный диагностический центр и там сообщают, что ближайшее «окно» будет только через два месяца. Раньше на колоноскопию никак не попасть. Даже за деньги.
- Да я ж подохну за два месяца, уроды! - стонет Сисирина, отшвыривает телефон и прячет лицо в ладонях, словно вот-вот разревётся.
У меня от её переживаний даже эрекция пропадает, хотя подруга передо мной в чём мать родила. Я присаживаюсь с ней рядом, утешаю, веду обратно в душ и не переставая твержу очевидную истину - всё скоро пройдёт. У меня собаки ползадницы отгрызли и то всё зажило…
Под душем моя лапулечка вроде успокаивается и всё равно, из чистого упрямства, собирается в аптеку.
- На всякий случай, - говорит она.
Я бы с удовольствием никуда не пошёл, но мне нужно во всём угождать Сисирине, поэтому я иду с ней. Поразмышлять о том, что делать с Братком и Куратором, некогда.
Совет молодого человека не проходит даром - Сисирина недовольно морщится и всё же суёт в трусы прокладку, сдвигая её назад, промеж булок, после чего влезает в чёрные джинсы и чёрную футболку. Шмотки отражают её душевное состояние… Я перед выходом привычно закидываюсь таблеткой и предлагаю химическую музыку Сисирине. Поколебавшись, та берёт кругляшок…
Неподалёку имеется какая-то аптека, но Сисирину она, конечно же, не устраивает.
- Там вечно ничего нет, - говорит она. - Одни чаи для похудания. Я в другую аптеку езжу, нормальную.
Оказывается, нам нужно проехать одну остановку на метро. Я говорю:
- Ты всю неделю хотела узреть проявления Мета-игры? Будут тебе сейчас проявления! Для начала что-нибудь случится возле турникетов…
Сисирина прикладывает «Тройку», проходит и ничего не случается. Я прохожу и ко мне сзади тут же прижимается какой-то парень и проскальзывает вместе со мной, за мой счёт, после чего отлепляется и резво убегает вниз по эскалатору.
- Это раз, - говорю я.
На эскалаторе прямо возле нас устраивается парочка озабоченных подростков в неформальном прикиде и начинает жадно сосаться. Все, кому нужно пройти по эскалатору пешком, вынуждены протискиваться между нами и влюблёнными детишками. Я бы тоже хотел пососаться с Сисириной, да та не в настроении. Приходится терпеть школоту и глотать слюни.
- Это два, - со вздохом продолжаю я отсчёт. - Теперь платформа.
На платформе Сисирина хочет встать у крайнего вагона, чтобы на следующей станции сразу подняться наверх и выйти. Я решительно тащу её в центр. Поезда долго нет, ждать приходится минут семь или восемь. Ведь метро, как известно, «скоростной» транспорт. За это время платформа наполняется людьми. Не вся платформа, а лишь та её часть, где стоим мы с Сисириной. Когда в тоннеле появляется прибывающий состав, я хватаю Сисирину за руку и быстро перехожу к крайнему вагону, где она изначально хотела ехать. Толпа баранов остаётся на месте и отчаянно пытается набиться в один вагон, который и так уже битком.
- Это три, - говорю я и поясняю: - Нельзя показывать Мета-игре, где именно ты хочешь быть, иначе она точно в том месте и сгенерирует жизненное дерьмо. Видишь, там столпотворение, а мы здесь едем в относительно свободном вагоне. Но ты всё равно не расслабляйся…
В последний момент в двери, возле которых мы пристроились, чтобы сразу выйти на следующей станции, влетает стайка четырнадцатилетних девиц. Они шумно галдят, ржут и матерятся, а потом хором затягивают любимую песню какого-то попсового кумира. То ли девочки обпились энергетика, то ли обкурились марихуаны, то ли просто от природы гиперактивны, как многие нынешние «снежинки». Поют они чудовищно плохо. Не только потому что сама песня дурацкая. У них тонкие визгливые голоса, нет чувства ритма. Их пение откровенно бесит.
- Вот же зассыхи! - злится Сисирина, будто старая бабка у подъезда.
- Это четыре, - говорю я ей. - Скорее всего, в ближайшее время никакого дерьма не последует. Мета-игра чётна и квадратична, никогда не генерирует больше четырёх напрягов подряд.
То ли Сисирина слишком озабочена собственным самочувствием, то ли я её наконец убедил, не знаю. Она молчит, не спорит и не возражает.
В аптеке она долго мнётся, долго ходит вокруг да около, хотя перед этим была весьма откровенна с оператором скорой, и фармацевт никак не может понять, чего ей надо. Я опасаюсь, что фармацевтом тоже окажется молдаванка и испытываю почти восторг при виде круглого казахского лица и имени Айжан Ерденовна Байсарова на табличке.
Пока Сисирина с ней общается, я осматриваюсь. В соседнем окошке затаривается целой охапкой лекарств сутулый полноватый дедок с седенькой бородкой клинышком, одетый в рубашку с коротким рукавом, льняные брюки и матерчатую кепку. Дедок всё делает медленно. Медленно копошится в кошельке, отсчитывая деньги, медленно копошится в карманах в поисках пенсионной карточки, чтобы получить скидку, медленно копошится в хозяйственной сумке, складывая туда покупку… Засмотревшись на него, я пропускаю всё общение Сисирины с Айжан Ерденовной. По всей видимости, ничем. Байсарова может порекомендовать лишь геморройные свечи, но у Сисирины-то не геморрой…
При ходьбе дедок опирается на резную пижонскую трость. Шагать старается резво и оказывается у дверей одновременно с нами. Я вежливо открываю и придерживаю дверь, пропуская его вперёд. Дедок пытается шагать ещё резвее, чтобы не задерживать нас в дверях, с предсказуемым результатом - спотыкается о порог и летит кувырком. Сисирина бросается к нему и помогает подняться. Дедушка тяжело дышит, его трясёт, сердце колотится как бешеное, кепка сбилась на бок. Даже с опорой на трость его ноги то и дело подкашиваются, грозя очередным падением.
- Давайте мы вас проводим, дедуль, - предлагает добрая Сисиринушка. - Вы где живёте?
Живёт дедок, к счастью, недалеко. Мы с двух сторон придерживаем его под руки и неспешно ведём по указанному адресу.
- Битый небитого везёт, - невпопад шутит дедок и отвешивает театральный поклон. - Позвольте представиться, Феликс Кириллович Непряхин, академик.
В каких именно науках он академик, Непряхин не уточняет. Голос у него тихий, приятный и как будто немного усталый.
Мы представляемся в ответ. Чтобы не скучно было идти, я в шутку интересуюсь, как Феликса Кирилловича занесло в окраинный спальный район. В моём представлении академики живут в шикарных сталинских домах где-нибудь в центре, на Кутузовском проспекте или Смоленской набережной. А то и вовсе на Старом Арбате.
Оказывается, академик примерно в таких хоромах раньше и жил, на Соколе. Он говорит:
- Дочка замуж вышла. Свёкр со свекровью подарили молодым квартиру здесь, в этом районе. А как, значит, внучата родились, я и решил обменяться. Нам-то со старухой всё равно, где свой век доживать, а детям и внукам большая и солидная жилплощадь нужнее…
Я говорю Сисирине:
- Ты бы, может, домой вернулась? А я Феликса Кирилловича один доведу.
- Мне уже лучше, - не очень уверенно отвечает Сисирина.
Я понимаю, что ей необходимо ещё разок наведаться в сортир, но она ни за что не признается в этом при посторонних, и прихожу на помощь.
- Феликс Кириллович, а можно будет у вас по-быстрому туалетом воспользоваться? Мы вчера готовую еду заказали и теперь нам как-то нехорошо…
Академик с упрёком качает головой:
- Конечно можно, почему ж нет. Но я дивлюсь на ваше непуганое поколение! Как вы не боитесь в нынешние безалаберные времена кушать еду, приготовленную вне дома, чужими людьми? Вы бы хоть задумались, что туда ненароком (или нароком) может попасть и соблюдают ли вообще гигиену «кулинары» из дружественных овцеводческих республик…
- Полностью разделяю вашу точку зрения, - соглашаюсь я с академиком. - Просто иногда бывает безвыходная ситуация, когда хочется есть, а готовить нет ни сил, ни настроения…
- Типичная отговорка ленивых и безответственных людей! - строго замечает Непряхин.
- Кулинары из дружественных овцеводческих республик, - вмешивается Сисирина, - подчас бывают более чистоплотны, чем коренные русаки. Да им иначе и нельзя, они же в основном мусульмане. Для совершения намаза они должны быть чисты как нравственно, так и в плане гигиены. Иначе намаз не засчитывается и с посмертным попаданием в рай могут возникнуть проблемы…
Если бы об этом начал распинаться я, меня бы обозвали душнилой. Но девушки, разумеется, не душнят…
Непряхин живёт в нормальной лужковской многоэтажке, где каждая квартира похожа на квартиру, а не на собачью конуру. В дверях нас встречает его жена, Елена Владленовна, облачённая в красный атласный халат с опушкой по краям, и домашние тапки. Седые волосы собраны и уложены в сложную причёску с кучей заколок. Пожилая женщина высока и худа, как ручка от швабры. Её спина, несмотря на возраст, сохраняет идеально прямую осанку. Академик являет собой её полную противоположность, да и Сисирине есть чему позавидовать непряхинской жене - её плечи под тяжестью сисяндр постоянно сутулятся.
Однако завидовать Сисирине некогда. Едва нас приглашают внутрь, она спешит в сортир. Непряхин в двух словах объясняет жене ситуацию, та с пониманием кивает и тут же пеняет мужу за его неосторожность.
- Помяни моё слово, Кирилыч, - говорит она, - грохнешься вот так в очередной раз и свернёшь себе шею.
- Не каркай, Владленовна, ведь сглазишь, - мягко укоряет жену академик и трижды стучит по дереву. - Вот же, нашлись добрые люди, помогли старику…
Пожилая пара обращается друг к другу исключительно по отчеству. Это звучит прикольно.
- А если однажды не найдутся, Кирилыч, тогда что?
Женщина рассыпается передо мной в благодарностях.
- Может, чайку? - предлагает она. - Я тут печенье испекла, пока кое-кто через аптечные пороги кувыркался…
- Чего ты спрашиваешь, душечка! - Академик не обижается на подколку. - Конечно, напои их чаем. По пути молодые люди признались, чем питаются - это же страсть и ужасть!
- Тогда веди гостей в комнату, я скоро буду.
К нам присоединяется Сисирина, чьё посветлевшее лицо свидетельствует о том, что худшее позади. Она не отказывается от чая с печеньем и забирается с ногами в широкое кресло возле обеденного стола. Непряхин усаживает меня напротив неё, у окна, и со старческим кряхтением опускается на соседний стул.
- И вообще, Кирилыч, - доносится с кухни голос хозяйки, - чего это тебе на ровном месте спотыкаться вздумалось? Неужто стареешь?
Милая семейка у Непряхиных, дружная. Видно, что живут душа в душу, раз подтрунивают друг над другом.
- И не говори, Владленовна, - машет старик рукой с напускной горечью. - Не сыграть бы вскорости в ящик…
- Типун тебе на язык!
Елена Владленовна появляется в дверях с огромным фарфоровым блюдом, на котором возвышается горка тёплого, только из духовки, печенья. Каждая печенюшка имеет форму ромбика, обсыпанного сверху сахарной пудрой, а когда её раскусываешь - внутри начинка из чёрносмородинового варенья. Поскольку мы сегодня ничего не ели, мы не ждём, пока заварится чай и хватаем по печенюшке. Вкус - божественный! Мне кажется, я смог бы в одиночку умять всё блюдо…
Но всё же я не забываю, что я сталкер Мета-игры, и украдкой осматриваю жилище академика в надежде найти подсказку о роде деятельности Непряхина. Можно и напрямую спросить, вот только сталкер обязан уметь разбираться во всём сам.
Живут старики неплохо, пенсия у них наверняка солидная. А вот интерьер совсем не вяжется с их образом, последний ремонт наверняка делали их дети, очень уж всё современное и минималистичное, сплошные пластик, стекло, керамогранит, ламинат и нержавейка. Так называемая «функциональная» мебель, может, и функциональна, но при этом довольно уродлива. В окружающем интерьере Непряхины смотрятся как будто не на своём месте, как чужеродные элементы. Дети исходили из своих эстетических вкусов, а старики ничего не стали менять.
Домашняя библиотека академика довольно обширна и во многом состоит из философских трудов Гегеля, Фейербаха, Канта, Ницше, Сартра, Хайдеггера, Аристотеля, Платона, Сократа, Поппера, Дидро, Сенеки, Спинозы, Гоббса, Шопенгауэра, Локка, Монтеня, Гуссерля, Камю, Энгельса… Также в ней имеется много книг по истории, социологии и экономике, а вот художественной литературы почти нет. Наверно осталась в старой квартире.
Непряхин замечает, что печенье нам понравилось, и двигает блюдо в нашу сторону.
- Гляжу, молодые люди, вы сладкоежки.
- Ага, - киваю я и беру ещё печенюшку. - Лично я ем всё, кроме мёда.
И прежде чем расслабленное таблеткой сознание понимает, что некоторых вещей в гостях лучше не говорить (потому что вкусы у всех разные), я выпаливаю:
- Чисто технически, мёд - это пчелиная блевотина. Опыляя цветы, пчела пьёт нектар, который в её пищеварительном тракте подвергается воздействию специальных ферментов. Затем пчела возвращается в улей и выблёвывает получившуюся вязкую субстанцию в соты. Это и есть мёд. Как хотите, но я не могу заставить себя есть чью-то блевотину, хоть и очень вкусную. Во-первых, это не эстетично…
Сисирина громко и красноречиво прочищает горло и я затыкаюсь, потому что должен во всём ей угождать и не душнить.
Елена Владленовна приносит чашки и чайник. Китайский зелёный чай с жасмином сам по себе вкусный и ароматный, а с печеньем - вообще улёт. Мы набрасываемся на блюдо и не даём ни малейшего повода завести с нами серьёзный разговор о чём-то этаком. Академик делает это по собственной инициативе, точнее, Мета-игра включает очередную кат-сцену. В отличие от компьютерных игр, здешние кат-сцены всегда интерактивны. Я не просто слушатель нэпсовых монологов, я могу (и должен) отвечать.
- Скажите-ка, молодые люди, известно ли вам что-нибудь о высших сферах бытия? Задумывались ли вы вообще когда-нибудь об этом?
После такого, казалось бы, невинного вопроса, Елена Владленовна укоризненно смотрит на мужа.
- Может, не сейчас, Кирилыч? Чего ты пристаёшь к гостям? Обязательно нужно их беспокоить?
- Да что такого? - удивляется академик. - Могу я узнать, что творится в умах у нынешней молодежи?
Сисирина наседает на печенье и не горит желанием вовлекаться в диалог. Поддерживать разговор придётся мне, а я не уверен, что являюсь типичным представителем молодёжи, как её понимает Непряхин (и как она прописана в Мета-игре). Но и уклоняться от дискуссии - не вариант. Каждая кат-сцена важна для сюжета. Так что я говорю:
- Давайте сперва определимся с терминологией. Что вы подразумеваете под высшими сферами бытия?
- Ага! - оживляется академик, почуяв во мне интеллектуала. - Хороший вопрос, молодой человек, очень хороший! Позвольте рассказать вам одну историю. Когда я в вашем возрасте делал первые шаги на научном поприще, у меня во время эксперимента, вдруг, ни с того, ни с сего, забарахлил осциллограф. Чего я с ним только ни делал, он всё время показывал какую-то чертовщину. В подробности вдаваться не стану, вы всё равно не поймёте. Скажу лишь, что показания осциллографа были совершенно невозможны в нашей физической реальности. Разумеется, я решил, что прибор испорчен, разобрал его, проверил и протестировал каждую деталь - всё было в порядке. Собрал, включил - снова чертовщина. Так осциллограф бунтовал ещё какое-то время, а затем столь же внезапно исправился и стал показывать то, что от него ожидалось. Ни у меня, ни у руководивших экспериментом серьёзных учёных, не нашлось разумного объяснения данному феномену. Мы проверили и перепроверили всё сто раз - на прибор ничто не влияло и не воздействовало извне, он не был неисправен. Складывалось впечатление, что осциллограф как будто бы временно соединился с какой-то совершенно иной физической реальностью и отобразил её параметры, а когда случайное соединение оборвалось, вернулся к параметрам нашего мира.
Впоследствии я неоднократно сталкивался с аналогичными необъяснимыми явлениями и постепенно пришёл к выводу, что официальная картина мира, которой нас пичкают со школы, не совсем адекватна…
После этих слов Сисирина навостряет ушки, но в разговор по-прежнему не встревает. Опыт и впечатления Непряхина наверняка близки ей и понятны, потому что буквально вчера и позавчера она сама столкнулась с чем-то непостижимым и пережила самое невероятное потрясение в своей жизни… А вот Елена Владленовна, наоборот, вздыхает и молча пьёт чай, словно уже не раз слышала историю мужа и давно потеряла к ней интерес. Не исключено, что она вообще не разделяет мыслей академика и считает, будто он забил себе голову несусветной чушью, а теперь и нас ею потчует.
- На протяжении жизни, - продолжает Непряхин, не обращая внимания на жену, - я общался со множеством людей, связанных с наукой, которые признавались мне в том, что в своей практике тоже сталкивались с необъяснимыми феноменами. Понимаете, что получается? Практически повсеместно, там и тут, происходят вещи, не укладывающиеся в прокрустово ложе ортодоксальной и, я бы даже сказал, вульгарной картины мира. Общепризнанной и якобы «научной» картины мира. И что же в этой ситуации делает наука? Она начисто игнорирует подобные факты, делает вид, будто ничего не происходит, или же списывает всё на ошибки и галлюцинации. То есть демонстрирует заскорузлое, фанатичное и мракобесное мышление, которому, по определению, не может быть места в объективном естествознании…
Я прячу за чашкой улыбку. Ах, академик, академик, кому ты это рассказываешь? Сталкеру, который всю сознательную жизнь развлекается угадыванием триггерных точек Мета-игры и ищет способ взломать её код? Уж мне ли не знать, что мир устроен не так, как описано в учебниках?
Интересно, даст ли мне Непряхин какую-нибудь полезную информацию? Зачем-то ведь его ввели в сюжет… Эх, знал бы он про шарагу…
- И вскоре, - продолжает Непряхин, - я сформулировал концепцию мира-матрёшки, где сферы бытия, различающиеся по уровню структурной сложности, как бы вложены одна в другую. Помимо вселенной, где мы с вами обитаем, существует бесконечное множество других вселенных…
- Сразу поправочка, - бесцеремонно перебиваю я его. - Словосочетание «сфера бытия» безнадёжно устарело. Попахивает мистической пылью и плесенью. Предлагаю звучный современный аналог - «матрица реальности».
- Да тут хоть горшком назови, - игнорит академик моё рацпредложение, отчего Сисирина расплывается в торжествующей ухмылке. - Я пользуюсь тем определением, к которому привык и которое для меня удобнее. Суть-то не в названии, а в том, что вся бесконечность миров - не просто совокупность неких материальных конструктов, созданных природой или Творцом-демиургом. Они - полноценная среда обитания и они таки обитаемы! В каждой сфере бытия имеется своя уникальная жизнь и разум. В здешней сфере - это мы. А в иных мирах обитают иные создания, коих мы себе и представить не можем. С точки зрения этих созданий, их миры столь же естественны и обычны, сколь обычен и естественен наш мир для нас. Но другие миры для нас - нечто фантастическое и непостижимое, и так же кем-то извне воспринимался бы наш мир…
Хозяйка, не говоря ни слова, встаёт и подливает нам всем чаю.
- А если представить, что, в нашем мире, таком обычном и естественном, как вы говорите, встречаются вещи, которые никак не назвать обычными и естественными? - спрашивает Сисирина. Неужели она тонко намекает на шарагу? Как неосторожно… Одновременно она с каждым проглоченным куском устремляет на Елену Владленовну восхищённый взор.
- Господи, как же вкусно!
Как будто не жаловалась утром на диарею и не вела всю неделю обстоятельных разговоров о правильном питании и чересчур жирной жопе.
- Потом поделюсь с тобой рецептом, дорогая, - обещает ей женщина.
- Да, пожалуйста, поделитесь, - умоляет Сисирина. - Я хочу есть это всю оставшуюся жизнь!
- К тому, о чём вы спросили, мы ещё вернёмся, юная барышня, - говорит Непряхин. - Имейте терпение и позвольте мне сперва закончить свою мысль. Итак… Существам из одних миров другие миры кажутся необычными в силу объективных различий. Однако таковые различия касаются и самих существ, потому что те сформировались в принципиально разных условиях. Они должны отличаться даже больше, чем отличаемся мы и инфузории, потому что нас, по крайней мере, породила одна физическая реальность. В других мирах господствуют совершенно иные фундаментальные законы природы. Мы даже слов не сможем подобрать для их описания.
В общем и целом, мир-матрёшка устроен так: есть над-миры более высокого порядка, по сравнению с нашим, и под-миры более низкого порядка. Чем глубже в матрёшку запрятан мир, тем проще он устроен, и наоборот. Каждый над-мир как бы охватывает и включает в себя всю вереницу низкоуровневых под-миров. Сказанное справедливо и для разумных обитателей каждого слоя матрёшки: жители над-мира для жителей под-мира - всё равно, что боги.
В силу нелинейности и многомерности глобального мультиверсума, все слои матрёшки занимают один и тот же объём, то есть, существуют один внутри другого, что и позволяет проводить аналогию с матрёшкой. А наука и языки, как известно, являются производными от среды обитания и даже такой универсальный язык, как математика, пригоден лишь для описания той сферы бытия, где возник, как сугубо местечковое явление. Следовательно, перед нами тот случай, когда единый универсальный язык и единую универсальную теорию по определению не создать…
- Позвольте-ка сразу уточнить, - снова перебиваю я академика. - Говоря об отличиях под- и над-миров вы, надеюсь, подразумеваете не разницу в пространственно-временных размерностях? Ведь в этом случае никаких «существ» в иных мирах нет и быть не может. Наша вселенная имеет три пространственных размерности и одну временную. Предположим, что в некоем под-мире всего два пространственных измерения, он представляет из себя плоскость. Значит, в нём, скорее всего, не существует гравитации в нашем понимании, а ещё там ни у кого нет сложного биологического мозга, потому что ганглиям необходимо ветвиться в трёх измерениях… Или наоборот, возьмём над-мир с четырьмя пространственными измерениями. Электронные орбиты атомов не смогут сохранять там стабильность, а значит, можно не рассчитывать на впечатляющее многообразие химических элементов. Там, скорее всего, ничего нет, кроме хаотического движения разрозненных субатомных частиц, или вообще одних только кварков, или суперструн. Планетные системы и галактики там не сформировались… Короче, под- и над-миры уже на стадии генезиса не вышли бы из первозданного хаоса.
- Снова ты душнишь, - упрекает меня Сисирина, а Непряхин морщится и качает головой.
- Всё это я и сам знаю, молодой человек. Если бы я собственными глазами наблюдал под- и над-миры, я бы мог сказать о них что-то конкретно. К сожалению, я не располагаю ни подобным видением, ни достаточной описательной семантикой, потому и конкретики в моих словах нет. Я лишь строю гипотезы и выдвигаю предположения, на основе которых затем и рассуждаю.
По младости и неопытности я ещё полагал, что путешествия между сферами бытия возможны, но теперь я убеждён в их несбыточности. Под-мир несомненно был бы воспринят нами, как нечто убогое и не стоящее внимания, а в над-мире, в силу его избыточной сложности, мы бы вообще ничего не восприняли, кроме острого ощущения своей неполноценности. Это же относится и к возможностям контакта с тамошними обитателями…
- По младости и неопытности, Кирилыч, - вспоминает Елена Владленовна, - ты написал и даже отправил в редакцию одного популярного журнала научно-фантастический рассказ, в котором через занимательный сюжет постарался проиллюстрировать свои тогдашние взгляды.
- Полно тебе, душечка, - смущается Непряхин. - Не стоит.
- Как же не стоит, когда я, начинающая сотрудница редакции, прочла этот рассказ и загорелась желанием во что бы то ни стало познакомиться с его автором. И это закончилось тем, что мы поженились!
- Вот оно как! - восхищается Сисирина. - И о чём же был тот рассказ? Просто я тоже знакома с начинающим литератором…
Она многозначительно смотрит на меня, но Непряхины этого не замечают.
- Да чего там, рассказ как рассказ, - скромно потупившись, ёрзает академик. - Правильно сделали, что не напечатали его, слишком уж он был наивен. Сейчас мне было бы за него стыдно…
- Действие происходит где-то на абстрактном Западе, - рассказывает Елена Владленовна. - Так было принято в советское время, если ты писал о не-коммунистических реалиях. Однажды в жизни некоего частного детектива наступает странный период, когда всё идёт наперекосяк. То и дело происходят нелепые события, которых вроде бы не должно быть. Независимо от своей воли детектив совершает поступки, которых ни за что бы не совершил по своему внутреннему складу. Люди, которых он давно и хорошо знает, вдруг неузнаваемо меняются и становятся совершенно другими. Места и вещи внезапно преображаются, что-то бесследно исчезает, а что-то, наоборот, неожиданно появляется, словно из ниоткуда. И только детектив замечает эти перемены. Остальные ведут себя так, будто ничего особенного не происходит.
По телевизору он смотрит передачу про одного экстрасенса и тот говорит, что вошёл в телепатический контакт с высшим существом из над-мира, которое пишет популярные детективные романы. Этот автор описывает в своих произведениях не что-нибудь, а их мир, их страну и их город. Здесь живёт и занимается опасными и остросюжетными расследованиями главный герой его произведений, не лишённый шарма частный детектив…
Из этой передачи детектив понимает, что речь идёт о нём. Он сам и всё, к чему он привык - всего лишь плод писательской фантазии высокоуровневого существа. Не теряя времени, он идёт к экстрасенсу и тот телепатически соединяет его с автором романов. Детектив просит высокоуровневого писателя перестать играться с его жизнью, с его реальностью, но тот и не думает идти навстречу своему герою, потому что исписался и потому что читатели требуют новизны. Идя на поводу у запросов публики, писатель вынужден вносить радикальные изменения в сюжет - таков его творческий замысел, призванный оживить детективную франшизу.
Ничего не добившись, детектив долго думает, что ему делать дальше и решает разобраться с писателем по-своему, действуя наперекор его творческому замыслу. В последующие дни он ведёт себя максимально нелепо и безумно, вопреки сюжету обновлённого повествования, чем полностью его разрушает.
Со своей стороны, высокоуровневый писатель трудится до седьмого пота, позабыв про еду и сон, а когда после отдыха перечитывает написанное, то приходит в ужас - перед ним совсем не то, что он изначально задумал. Главный персонаж зажил своей жизнью и начал действовать назло автору, что возымело реакцию и ударило бумерангом по тексту. Воля частного детектива одержала верх над замыслом высокоуровневого творца.
Пытаясь сообразить, как ему выпутаться из этой неприятности и всё-таки сдать книгу в срок, писатель находит в популярной газете статью о некоем экстрасенсе и направляется к нему на приём. Он хочет, чтобы экстрасенс телепатически связал его с частным детективом. Автор надеется убедить его перестать валять дурака. Однако вместо этого экстрасенс соединяет писателя с существом из ещё более высокоуровневого над-мира, которое оказывается психологом, моделирующим для своей диссертации случай взаимодействия высокоуровневого писателя-творца и его низкоуровневого книжного персонажа.
Автор детективных романов с ужасом понимает, что он всего лишь чья-то марионетка, а значит его претензии к частному детективу необоснованы… Завершается рассказ тем, что высокоуровневый психолог включает дома радио, чтобы отдохнуть от диссертации, и натыкается на познавательную передачу, где некий экстрасенс рассказывает слушателям о мире-матрёшке, о высокоуровневых и низкоуровневых сферах бытия и о том, что прямо сейчас он телепатически ощущает прикосновение к их вселенной некоего создания из следующего по уровню над-мира. Точка приложения ментальной энергии известна - экстрасенс называет адрес и психолог с ужасом узнаёт свой собственный дом…
Непряхин снова кряхтит и ёрзает на стуле, а Сисирина восторженно хлопает в ладоши:
- Какой здоровский сюжет!
- Благодарю вас, юная барышня, - кисло отвечает академик, - но уверяю, сие творение не заслуживает ваших похвал. Хотя, одну здравую идею оно всё-таки подаёт: могут ли обитатели разных миров контактировать друг с другом? Действительно ли обитатели под-мира воспринимают обитателей над-мира как творцов, создателей, демиургов, богов, оказывающих на их жизнь непосредственное воздействие, и под силу ли им как-то воздействовать на них в ответ? Давайте задумаемся, откуда растут ноги у всех религий? Официальная картина мира утверждает, что вселенная возникла сама, естественным путём. Вот так взяла и возникла. То ли из какой-то необъяснимой сингулярности, то ли из капли загадочной сверхплотной материи, которая начала увеличивать объём, не увеличивая при этом массы. Бабах - и всё! А откуда же взялась эта сингулярность и эта капля? Что их породило? Предыдущая, схлопнувшаяся вселенная? Тогда откуда взялась она? Из череды предшествующих «Больших взрывов» и последующих схлопываний? А с чего вообще этот процесс начался, что его запустило?
Понимаете, подобные вопросы можно задавать до бесконечности, ответов на них вы не получите. Вероятнее всего вам скажут, что математически всё описывается превосходно и непротиворечиво. Раз цифирьки сложились, то и волноваться не о чем. Но волноваться есть о чём, ведь во времена веры в плоскую Землю цифирьки тоже прекрасно и непротиворечиво складывались. И что с того?
Точка зрения, противоположная научной, ещё хуже - нас сотворил бог. А откуда взялся бог? Пребывал в вечности. И вообще, не вашего ума дело - пытаться постичь бога. Человек - мелкая сошка…
В обеих парадигмах лишние вопросы не приветствуются. Обычно вам начинают толочь воду в ступе или рассуждать ни о чём, в общих чертах, потому что по существу-то сказать нечего…
Я любопытствую:
- Считаете, что без гипотезы творца эволюцию не объяснить?
- Эволюцию-то объяснить можно, - говорит академик, - а вот её скачкообразный характер - весьма затруднительно. Там один только кембрийский взрыв чего стоит. Два миллиарда лет царили простейшие организмы и вдруг в одночасье образовались не то, что виды, а целые классы сложноорганизованных существ. Или возьмём возникновение разума. Десятки миллионов лет на Земле обитали приматы и вдруг одна из их ветвей скачкообразно вознеслась к вершинам цивилизации, создала компьютеры и космические корабли, овладела электричеством и ядерной энергией…
- Как раз это-то объяснить вовсе не трудно, - возражаю я. - Достаточно учитывать циклы солнечной активности, колебания лунной орбиты и вызываемых ею приливов, дрейф материков, меняющий рисунок тёплых и холодных течений, колебания вулканической активности, также влияющие на климат, регулярную инверсию магнитных полюсов… Определённые сочетания всех этих и многих других факторов так видоизменяют среду обитания, что вслед за этим скачкообразно подстёгивается эволюция. Просто взгляните ретроспективно на эти скачки и сможете легко убедиться, что между ними нет никакой закономерной связи. Другие сочетания природных условий так же резко и случайно устраивают массовый биоцид, стирая с лица земли девяносто процентов всего живого. В обоих случаях имеем обычную реакцию биосферы на изменившиеся природные параметры…
Непряхина не так-то просто выбить из колеи.
- В принципе, всё верно, но, согласитесь, такого ведь нигде больше нет. Нам известны тысячи экзопланет и это либо безжизненные куски камня, либо раскалённые сгустки газа. Если раньше я, например, верил в космических братьев по разуму, то теперь, увы, больше не верю. В нашей вселенной мы совершенно одни.
- А вот я так не думаю, - говорит Сисирина. - Отсутствие доказательств не есть доказательство отсутствия. Мы наблюдаем лишь относительно близкие экзопланеты. Пока нет возможности заглянуть на противоположную сторону Млечного пути и тем более в иные галактические скопления.
- Так это и не нужно! - возвещает Непряхин. - Незачем искать братьев по разуму в далёком космосе. Они здесь, на Земле, только в иных сферах бытия. В над- и под-мирах. Наша задача - понять, возможен ли контакт. Вы меня спрашивали про пространственную размерность… Нет, я не её имею в виду, когда говорю о над- и под-мирах. Я скорее подразумеваю общее состояние материи и жизни, науки и цивилизации, которое позволяет или не позволяет людям овладеть некими способностями и технологиями… А вообще, не знаю. Трудно сказать. Тут, какую гипотезу ни придумай, всё будет спекуляцией, пока собственноручно не заглянешь в иной мир.
Пока что мне думается так: обитатели под-миров несколько примитивнее нас и потому при контакте вряд ли сообщат нам что-то полезное. Мы для них, с нашим уровнем развития и технологиями, всё равно, что боги. Скорее они сами будут ждать от нас каких-то откровений. А обитатели над-миров по тем же причинам вряд ли окажутся заинтересованы в контакте с нами. Мы для них никто и ничто…
И даже, если контакт однажды всё-таки состоится… Взгляните непредвзято на наше общество - из контакта тотчас же слепят нездоровый культ. Мир заполонят толпы проповедников и толкователей «истинного» смысла «божественных» откровений высокоуровневых существ. Отсюда один шаг до новых религиозных войн, что, с учётом ядерного оружия, однозначно поставит на человечестве большой и жирный крест.
Сисирина не в силах скрыть нетерпения.
- Вы так и не высказались о реально наблюдаемых странностях, пугающих и непостижимых.
- А до вас ещё не дошло? - удивляется Непряхин. - Высокоуровневые представители над-миров могут быть не заинтересованы в диалоге с нами, но это не значит, что они совсем никак не влияют на нашу реальность. Что-то такое они запросто могут делать, и это отражается на нашем плане бытия в виде загадочных и необъяснимых феноменов.
Такой ответ Сисирину не устраивает.
- Нет, - говорит она. - Это совсем не то. Не представители иных сфер бытия, а самые обыкновенные люди делают нечто, чего быть не может и не должно. Вот что я имела в виду.
- Значит вы неверно оцениваете ситуацию, - стоит на своём академик. - Потому что сами по себе люди не способны на нечто экстраординарное. А вот если они сделались проводниками чьей-то «высшей» воли, тогда да. Вероятнее всего, вам только кажется, что за пережитыми вами событиями стоят обычные люди. Постарайтесь зрить глубже, в самый корень. Быстрее всего происходит так, как в моём неудавшемся рассказе - высокоуровневые существа где-то в над-мире произвели некие действия, истинный смысл которых находится вне нашего понимания. А в наш под-мир эта деятельность отбросила соответствующую тень, проекцию, которую вы и наблюдали. Я даже не хочу знать, что там именно было. Относитесь к пережитому философски. Вот в таком мире мы живём и с этим ничего не поделать. Подобное восприятие сущего, кстати, господствовало в первобытные времена, когда не существовало научной картины мира и не были ещё открыты объективные законы природы. Человек наблюдал различные явления, которых не понимал - сезонные и суточные циклы, засуху и наводнение, жару и холод, грозы, ураганы, цунами, землетрясения, извержения вулканов, лесные пожары… Он совершенно не представлял, откуда они берутся, и не ломал над этим голову. Поскольку его единственной целью было выживание и продолжение рода, человек оценивал непостижимые феномены по степени угрозы и пользы. Если что-то можно было использовать, человек это использовал - например, огонь. Если же что-то оказывалось смертельно опасным, человек всячески старался этого избежать - пережидал в безопасной пещере или каком-то другом укрытии. Например, ураган…
И тут я позволю себе вернуться к проблеме скачкообразной эволюции. Могло ли произойти в высокоуровневом над-мире что-то такое, что отозвалось у нас кембрийским взрывом и другими аналогичными событиями? Тут ведь как посмотреть. Можно свести всё к солнечной радиации, морским течениям и вулканизму, а можно взглянуть шире, копнуть глубже и обнаружить, что истоки глобальных событий находятся в ином мире…
- Можно и глядеть, и копать, - соглашаюсь я, - главное, помнить о бритве Оккама.
Академик небрежно отмахивается от моих слов.
- К нарушению принципа Оккама мы даже близко не подошли. Задумайтесь - есть ли предельная степень случайного (или неслучайного) влияния над-миров на под-миры? Что, если самые безобидные наши действия прямо сейчас провоцируют глобальные (и не обязательно хорошие) события в некоем под-мире, для обитателей которого мы - всё равно что боги? Как знать, не запустили ли мы где-нибудь кембрийский взрыв, не сотворили ли где-нибудь ненароком жизнь? Вроде и приятно чувствовать себя богом, и в то же время становится не по себе - ведь это ж какая ответственность!
Елене Владленовне надоедает роль пассивной слушательницы и она говорит:
- Эти и подобные вопросы заставляют задуматься ещё вот о чём. Воздействия над-существ - они случайны или же в над-мирах всё прекрасно понимают и действуют осознанно и целенаправленно? Отсутствие контактов между обитателями разных сфер бытия означает принципиальную их невозможность или сознательное уклонение одной из сторон? Межмировая коммуникация действительно не работает, или кто-то кого-то слышит, просто не желает отвечать, чтобы держать в тайне своё существование? Не забывайте о том, что в каждый момент времени миллиарды людей обращаются с мольбами к тем, кого считают богами. Это такой ментальный хор, такой поток сознания, который запросто может пробиться в любой над-мир. Как на него реагируют над-существа? Они его вообще слышат? И если да, то остаются глухи и слепы или стараются что-то предпринять? Что насчёт их нравов, эмоций, характеров? Они добры, отзывчивы, заботливы или безжалостны, злобны и коварны? А может бесстрастны и беспристрастны? Интересна ли им жизнь под-существ или плевать на них с высокой колокольни?..
Я с восторгом и изумлением взираю на пожилую женщину. Оказывается, жена академика глубоко в теме! Ей вовсе не надоели философствования Непряхина, она их, похоже, целиком и полностью разделяет! Не удивительно, что всего один неудачный рассказ в журнале свёл и сблизил этих людей. Они же идеально созданы друг для друга…
Сисирина тоже слушает Елену Владленовну как заворожённая. Озвученные вопросы наверняка своей глобальностью взорвали ей мозг - это тебе не мистику с ужастиками читать. Вряд ли моя красотуля о таком раньше задумывалась; до встречи со мной у Сисирины наверняка не было повода размышлять о чём-то глобальном. Лишь пробирающие до мурашек события в шараге впервые заставили её заинтересоваться тайнами мироздания.
Я восхищаюсь тем, как качественно Мета-игра прописывает каждому ключевому нэпсу оригинальные человеческие черты, особенную индивидуальность. Взять, например, Феликса Кирилловича и то, с какой трогательной непосредственностью он заводит со случайными знакомыми мозголомные беседы о мире-матрёшке…
- Так вот, - продолжает академик, кивком поблагодарив жену за важные дополнения, - давайте порассуждаем логически. Раз каждая сфера бытия представляет из себя целостный континуум, значит миры в матрёшке должны быть отделены друг от друга некими барьерами. Это не обязательно физические барьеры, типа сферы Шварцшильда. Это вполне могут быть барьеры восприятия. Мы ведь устроены как? Если чего-то не видим, значит этого не существует. На дворе двадцать первый век, а многие до сих пор не верят в микробы и вирусы.
Я это всё к чему? В моём рассказе, если помните, говорилось в основном о телепатических, то есть, ментальных проникновениях сквозь межмировые барьеры. Но, может быть, это не предел? Ведь можно спроецировать в иной мир специально созданный для этого аватар, или использовать в качестве такового коренного аборигена, спроецировав на время своё сознание в его тело…
- Аватару ведь не обязательно быть антропоморфным? - уточняет Сисирина. - Горящий куст, в виде которого бог явился Моисею, засчитывается?
- Именно! - восклицает обрадованный Непряхин. - Вы верно уловили мою мысль, юная барышня. Аватаром в иной сфере бытия может быть любой объект, субъект или явление, не противоречащее её природе. Существовали в древней Иудее кусты? Определённо. Могли они гореть? Запросто. Бог ведь не явился Моисею в виде монополя Дирака или какой-нибудь четырёхмерной фигуры Минковского.
Заметьте, коли речь идёт о высокоуровневом существе, подобный аватар даёт ему возможность не только генерировать чудесные местечковые феномены, но и манипулятивно воздействовать на глобальные процессы - социальные, биологические и даже физические. И как патологоанатом, глядя на труп, определяет, отчего и как тот преставился, так же и мы можем проанализировать некие подозрительные события и выяснить, не породила ли их чья-то чуждая воля. Вот вы, например, можете ткнуть во что-то конкретное пальцем и заявить, что данное событие никак не укладывается в голове, или же регулярно проходите мимо него и даже не отдаёте себе в этом отчёта?
- Да! - От возбуждения Сисирина чуть не подскакивает в кресле. - Да, чёрт возьми, однозначно да! Я вам битый час пытаюсь это втолковать, а вы всё витаете в высших материях.
Похоже вкусные печенюшки развязали Сисирине язык и она вот-вот проболтается, о чём не следует. Реакцию Непряхиных легко представить. Большинство людей может сколько угодно демонстрировать невероятную широту мышления, но лишь на те темы, которые близки и понятны лично им. А стоит кому-то высказаться о чём-то своём, как эти же люди вдруг резко меняются и становятся узколобыми, ограниченными и нетерпимыми.
К счастью, проверочная тема для вброса, на которой я собаку съел, у меня есть - Мета-игра. Ведь то, что академик называет «высшим вмешательством» и приписывает существам из иных сфер бытия, является всего лишь проявлением игрового кода, управляющего глобальной симуляцией.
- Пардон, юная барышня, - признаёт академик справедливость сисирининых упрёков, но, тем не менее, распаляется пуще прежнего, впервые за много лет встретив благодарных слушателей. - Потерпите ещё немного и я вас с удовольствием выслушаю. На чём я остановился? Ах, да… Процессы и явления, которые кажутся нам неестественными, могут быть ничем иным, как проявлением высшей воли! Попробуйте представить себе самый обыкновенный муравейник. Внутри и снаружи это целый мир со своими сложными законами и взаимодействиями, который, однако, не изолирован от окружающей среды. Над муравьями летают самолёты, их окутывает выхлопная автомобильная вонь, в луже, где они пьют воду, растворены химикаты из соседнего комбината… Муравьи регулярно сталкиваются с подобными проявлениями чужой жизнедеятельности, вот только их действительный смысл ускользает от муравьиного понимания. Если рядом с муравейником из проезжающей машины выбросят старый телевизор или холодильник, насекомые легко на него заползут, заберутся внутрь, устроят там гнездо, но при этом и телевизор, и холодильник останутся для них всего лишь угловатыми горами, а не техническими устройствами. Ибо муравьиная вселенная не знает наших технологий, они в ней невозможны.
Так же и с нами. Мы наверняка хотя бы раз сталкивались с «угловатой горой», чья истинная суть лежит за пределами нашего понимания… И кстати, мы с муравьями живём на одной планете, но каждый в своём собственном мире. Вот что я имел в виду, подразделяя миры на высшие и низшие. Мир муравьёв - это под-мир, который ничего не может нам дать, но может поддаваться нашему влиянию. А наш мир - это над-мир, куда муравей не способен проникнуть и который не способен постичь. Он не сумеет водить автомобили, строить космические корабли и программировать компьютеры. Муравей атехнологичен - с нашей точки зрения, однако, какие-то свои, муравьиные технологии у него всё же есть. Я не знаю, могут ли муравьи рассуждать о природе «угловатых гор» и строить гипотезы. Мы - определённо можем.
Встреча с непостижимым феноменом, несомненно, должна происходить по принципу: «как гром с ясного неба». Не секрет, что повседневная жизнь среднестатистического обывателя - это череда закономерных и повторяющихся событий, обусловленных базовыми параметрами: складом характера, воспитанием, личными привычками и предпочтениями, социальным окружением, мировыми константами, теорией вероятности и так далее. Это как бы некая симфония жизни, где всё расписано, как по нотам - встал, позавтракал, пошёл на работу, сделал там то-то и то-то, вернулся домой таким-то маршрутом, по пути с друзьями зашёл в пивнушку, пропустил по кружечке, дополз до дома, завалился спать. Разумеется, я несколько утрирую, но не критично. Во всяком случае, даже форсмажорные обстоятельства и стресс-факторы в симфонии жизни подчинены общей тональности и лишь немного выделяют отдельные такты синкопированным ритмом, умеренным крещендо и диссонирующими трелями…
На сей раз я не перебиваю Непряхина, хотя меня так и подмывает напомнить, что среднестатистический обыватель из его примера, то есть нэпс, никогда не сталкивается с проявлениями «высшей воли». Никаких случайностей не бывает, Мета-игра чётко прописывает, кому с кем (или с чем) взаимодействовать, и это прежде всего касается главного игрового персонажа. Нэпсы же просты, как песня, ведь их задача не активно участвовать в сюжете, а всего лишь служить социальным фоном симулируемой реальности. Нэпс не может на равных с главным игровым персонажем взаимодействовать с проявлениями Мета-игры, потому что его описывает минимум алгоритмов, в которых подобное взаимодействие не прописано. Как и все нэпсы, Непряхин не имеет понятия о Мета-игре и вроде бы правильно рассуждает, однако, делает неверные выводы.
- Когда случается что-то из ряда вон, - говорит академик, откровенно упиваясь своими идеями, - это и есть высшее проявление, к которому стоит повнимательнее присмотреться…
Тут я с ним полностью согласен. Иногда Мета-игра генерирует особенно крутое жизненное дерьмо. Как, например, когда просыпаешься утром в ванне, а у тебя к батарее прикована мёртвая молдаванка и ты ничего не помнишь. Или вот ещё - приходишь устраиваться на работу, а тебя сажают в пыточное кресло. Ну, или смотришь - вроде обычная шарага, а там ставят на людях секретные эксперименты, в ходе которых рождаются чудовища… Интересно, сам-то академик хоть раз сталкивался с чем-то покруче барахлящего осциллографа? Или он чисто диванный эксперт?
Феликс Кириллович наконец-то выдыхается и промакивает вспотевший лоб платочком. Похоже он сказал всё, что хотел, а значит настало время спустить его с высших сфер бытия на грешную землю и немножко просветить…
х) Матрица реальности
Я нарочно подражаю его манере начинать дискуссию:
- Задумывались ли вы когда-нибудь о том, что вокруг слишком уж много свидетельств того, что мы пребываем не в традиционной физической реальности, а в искусственном игровом симулякре? Давайте я расскажу вам о том, как у меня впервые возникли ассоциации с игрой. Когда в детстве мне наконец-то подарили компьютер, то первой игрой, которую я на нём запустил, была GTA-2. Независимо от того, на какой стадии игры ты находился, твой игровой персонаж при каждой загрузке всегда появлялся в одном и том же месте. Мимо него всегда проезжали одни и те же машины, проходили одни и те же люди. Один и тот же гопник кидался на всех с криком: «Give me your money!» То есть, реализовывался однотипный и весьма несложный игровой алгоритм.
Я в то время уже увлекался программированием и на досуге баловался написанием простеньких программ. Одна из них позволила мне взломать GTA-2 и, помимо прочего, поменять характеристики всех транспортных средств, включая полицейские машины и армейские танки - я снижал до нуля их прочность, отчего они взрывались, просто столкнувшись друг с другом. В результате я ничего не делал, а мне начислялись очки…
Уже в детстве я начал замечать некие корреляции между игрой и окружающей действительностью. Мы с родителями жили на тихой маленькой улочке, которая ниоткуда и никуда не вела, не связывала крупные магистрали и на ней никогда не было много машин. Весь район был застроен пятиэтажками - то есть, людей на улице тоже было мало. Я мог просидеть у окна несколько часов и за это время мимо проезжало от силы две-три машины и проходила едва ли дюжина человек… Но! Только до тех пор, пока я не выходил из дому.
Чтобы дойти до метро, до продуктового или промтоварного магазина, до ларька с мороженым или до овощного рынка, нужно было перейти дорогу. И как только я к ней подходил, улица мгновенно превращалась в аналог Ленинградского шоссе, запруженного машинами и пешеходами. Откуда всё это бралось - неизвестно. За ненадобностью на моей улице не стояли светофоры - её можно было перейти в любое время, в любом месте; так и поступали все, кроме меня. Ни у кого это не вызывало проблем. Мне же приходилось подолгу ждать, пока в непрерывном потоке машин образуется случайный зазор, чтобы в него прошмыгнуть. Из-за этого я постоянно подвергался риску, потому что любая машина, резко газанув, могла раздавить меня в лепёшку… Но стоило мне оказаться на другой стороне, как улица снова становилась прежней. Повторяю, эти перемены происходили мгновенно, словно я оба раза задевал некие невидимые триггеры, запускавшие и отключавшие процесс подгружения дополнительного фона. Именно так программируются игры - активный персонаж пересекает невидимую триггерную точку и запускает некое действие. Обычно со всех сторон налетают враги или монстры. А когда, пробившись сквозь них или просто убежав, игровой персонаж добирается до следующей триггерной очки, действие завершается и враги с монстрами испаряются. Понимаете? Аналогия слишком очевидна.
Игровой алгоритм работает одинаково в любое время суток, независимо от времени года, пола и возраста игрока. Ты можешь играть днём или ночью, зимой или летом, можешь быть взрослым или ребёнком - игровые скрипты будут срабатывать одинаково. Ту же самую картину я наблюдал и в якобы «реальной» физической действительности. Я мог выйти из дому утром, днём, вечером, ночью, зимой, летом, в восемь лет, в четырнадцать - ситуация неизменно повторялась, как я её описал. Это происходило не раз и не два, а ежедневно все те годы, что я там жил. Как будто кто-то играл в меня, как сам я играл в GTA-2.
Но не думайте, что всё ограничивалось только этим. В нашем подъезде жил отставной майор, чья жена напоминала Александра Градского - такие же длинные патлы, огромные очки… Они держали двух здоровенных ротвейлеров. Так вот, когда бы я ни вышел из квартиры - утром, днём или вечером, зимой или летом - я всегда натыкался на кого-нибудь из этой семейки и на их огромных собачар. Даже если выходил пять раз на дню. Словно у майора стоял датчик движения, настроенный на одного меня, и ему приходилось хватать собак и срываться с места всякий раз, когда мне требовалось куда-то выйти. Понятно же, что в нормальной ситуации такого быть не может и не должно, и, тем не менее, это было.
Ещё в нашем подъезде проживал мужичок, который на пенсии увлёкся рыбалкой - ездил регулярно с удочкой на Москву-реку, но однажды зимой провалился под лёд и чуть не умер. После этого он резко охладел к рыбалке, зато стал ходить по району и рыться в помойках. Его я также встречал всякий раз и тоже в любое время суток, независимо от сезона и погоды.
И это лишь малая часть примеров очевидной искусственности окружающей среды. Поверьте, их было намного больше. Было и есть! Если столкнуться с чем-то единожды, это можно списать на совпадение, но, когда что-то продолжается изо дня в день, регулярно, на протяжении почти четверти века, это уже не совпадение, это закономерность. Налицо повторяющийся автоматизм - слепое исполнение базовых скриптов, жёстко прописанных в самой структуре реальности. Точнее, того, что мы воспринимаем, как физическую реальность.
Поначалу это меня дико напрягало. Мне казалось несправедливым, что всё жизненное дерьмо валится только на меня. Постепенно я свыкся со своей участью и научился воспринимать излишнее внимание к себе философски, как вы и советовали. Ведь получается, что я - главный персонаж Мета-игры, своего рода избранный, единственный в этом мире, кто обладает волей и самосознанием…
Академик задумчиво поглаживает бородку и осведомляется:
- Единственный? А остальные тогда кто?
- Программы, набор алгоритмов, динамичные цифровые коды. Нэпсы - неигровые персонажи. Социальный фон Мета-игры.
- Видите, что задвигает мой парень? - обращается Сисирина к Елене Владленовне. - Ему невдомёк, что существует превеликое множество скрытых переменных. Не беря их в расчёт, он принимает неприятные случайности за целенаправленно нацеленное на него жизненное дерьмо, за проявления Мета-игры…
- Когда я повзрослел и начал читать книги, - опровергаю я очередное беспочвенное обвинение Сисирины, - то обнаружил, что не мне одному пришли в голову подобные идеи. Возьмите, например, Тегмарка. Он открытым текстом пишет, что наша реальность - это математическая структура, достаточно сложная, чтобы находящиеся в ней элементы (то есть мы с вами) воспринимали себя живыми организмами, живущими в материальном, физическом мире. После столь откровенного признания двух мнений быть не может. Тегмарк, извините, это не какой-то доморощенный адепт теории заговора в шапочке из фольги, это один из ведущих физиков, стоящих на переднем крае современной науки. Наверно он тоже не подозревает о «скрытых переменных», ага…
Не подумайте, что я ехидничаю. Более того, Феликс Кириллович, я вас даже опровергать не стану, как хотел изначально. Наоборот, я вам подыграю. Попытаюсь синтезировать концепцию мира-матрёшки с концепцией матрицы реальности. Каким был вывод вашего складного гипостазирования? Глобальные события в нашей реальности могут быть лишь следствиями неких действий в высших сферах бытия. Я пойду дальше и предположу: а что, если сам наш мир является результатом неких таких действий? Тут даже не важно, в реале мы живём или в симуляции. Теория Тегмарка, на самом деле, тоже постулирует самозарождение математического континуума, а самозарождение, насколько я помню, вызывает у вас серьёзные возражения. Вот я и хочу порассуждать: могли ли некие действия в над-мире породить не ответные явления в нашем под-мире, а сам наш под-мир, весь, целиком, с нами в том числе?
Я не кривлю душой и не лукавлю. Кат-сцены в игре бывают неспроста. Через них игрок получает важную информацию о лоре игры и о дальнейшем прохождении челленджа. И раз данная кат-сцена поведала мне о мире-матрёшке, значит это необходимое знание для моего мировоззрения и лучшего понимания сюжета. Просто отмахнуться от Непряхинских идей не вариант.
- Можно, - продолжаю я, - воспринимать реальность, как творческий проект некоего высокоуровневого демиурга. Созидательное творчество всегда спонтанно, случайно и непредсказуемо, вот только подобного творческого потенциала в окружающей действительности не наблюдается. Недаром же говорят: в истории всё повторяется. Вовсе не потому что история циклична, как принято думать, а потому что бездушные коды скриптов всегда одинаково моделируют и реализуют физические, биологические и социальные процессы. Никакой творческой широты и свободы в них, увы, не заложено. Их даже во мне, центральном персонаже, толком нет, а уж в остальном и подавно. Тогда как, если бы сама реальность была одновременно и реализатором (по Тегмарку), она бы содержала в себе отпечаток его индивидуальности. Каждый момент времени знаменовал бы буквально для всего сплошную неопределённость, в то время, как я ещё в детстве мог вплоть до мелочей предсказать всё, что произойдёт, когда я выйду из дома. Да, с годами жизненное дерьмо умножается и усложняется, сейчас я уже не всегда бываю готов к напрягам… Это не существенно, ведь так и должна развиваться игра - чем дальше, тем сложнее…
Елена Владленовна встаёт из-за стола, берёт с подоконника блокнот и ручку и начинает что-то записывать. Они с Сисириной меня уже не слушают, я веду диалог с одним Непряхиным.
- Синтез наших с вами теорий допускает, что все мы и весь наш мир могут быть всего лишь игрой для кого-то в высокоуровневом над-мире. Даже в вашем рассказе высокоуровневые существа создавали целые под-миры. А вдруг под-миры так и возникают? Кто-то их просто создаёт?
Взгляните на среднестатистических обывателей, которых вы сегодня не раз поминали. Вы в курсе, насколько это ограниченные и примитивные создания? Именно таких убожеств стремились бы создать демиурги из над-мира - в сравнении с ними самими. Тех, в кого проще играть, не особо напрягаясь из-за несвоевременных проявлений воли и разума персонажей. Точно так же примитивны герои наших видеоигр - в сравнении с нами. Только и делают, что бегают и стреляют. Своей жизнью никто не живёт.
Я вам даже больше скажу. Повсеместная тупизна вообще не вызывает вопросов, когда мыслишь, как программист и понимаешь, что чем выше сложность, тем выше требования к вычислительной мощности. Зачем системе обсчитывать некие уникальные качества нэпсов, это же ничем не оправданный перерасход времени, энергии, ресурсов. Чем проще, тем экономичнее. Лучше пустить ресурсы на филигранное обсчитывание природного фона - того, что будет радовать глаз (и остальные органы чувств) игрока. Как ни крути, а всё свидетельствует об игровом симулякре.
В реальной вселенной всё было бы важно - и природа, и общество. Люди тоже были бы выполнены безупречно. А вот в игре их достаточно сделать статистами, чтобы двигать сюжет, не больше. Подавляющая часть нэпсов имеет ограниченный набор речевых сэмплов, из которых складываются их фразы. Сколько бы вы ни старались, у вас не получится с ними конструктивного диалога. В основном их речь составляют слова, начинающиеся на х-, б- и п-…
Елена Владленовна заканчивает писать и протягивает бумажку Сисирине.
- Вот, смотри. Возьмёшь пачку маргарина, сто граммов сметаны, стакан сахара, два яйца и пол чайной ложки соды, гашёной уксусом…
Прикрыв глаза, Непряхин вежливо меня слушает. Или делает вид, а сам спит. Мне думается, что он не до конца доверяет моим словам и я накидываю ещё фактов.
- В «Матрице» был такой эпизод: Нео видит кошку, а через мгновение снова ту же самую кошку. Морфеус объясняет ему, что дежавю - это сбой в Матрице. Подобные сбои я и сам наблюдал, причём находясь в компании, так что на галлюцинации не спишешь. Однажды мы с приятелем случайно встретились на рынке и остановились у въезда, чтобы потрепаться. Через какое-то время мимо нас протопал бомж с мешком пивных банок - бомжи собирают их по урнам и помойкам и затем сдают… Мы обратили на него внимание потому что перед ним бежала грязная дворняга с пивной банкой в зубах. Мы с приятелем ещё поржали - мол, бомжара надрессировал псину, она за него банки собирает… И вот стоим, треплемся, и буквально через пару минут мимо нас в том же направлении снова топает тот же бомж с той же собакой. Заметьте, в обратном направлении бомж не проходил, мы бы его заметили, такого кадра трудно не заметить. Сам рынок был немаленький, пройти сквозь него до противоположного въезда, обойти по периметру вдоль забора и вернуться заняло бы сильно больше пары минут, учитывая, что немолодой и не совсем здоровый бомж еле-еле ковылял… Мы с приятелем оба это сообразили и одновременно воскликнули: сбой в Матрице!
- Растопишь маргарин при комнатной температуре, - наставляет Сисирину Елена Владленовна, - потом добавишь в него сахар, сметану, яйца, соду и муку до густоты, чтобы комок теста получился не слишком рыхлым и не слишком плотным. Замесив тесто, раздели его на две части - побольше и поменьше, - и убери в холодильник на час…
- Вы уж извините, Феликс Кириллович, за то, что я так бесцеремонно вторгся в вашу концепцию, - говорю я Непряхину. - В глубине души я и сам всегда считал самозарождение какого-либо континуума донельзя сомнительным фактом. Именно вы сегодня окончательно меня в этом убедили.
- Боюсь, вы преувеличиваете мою роль, - скромничает академик.
- Вовсе нет! Хотите знать, какой вывод можно сделать из синтеза наших теорий? Представьте себе геймера, играющего в геймера, который играет в геймера, играющего в геймера, который… И так далее, до бесконечности. Последовательность геймплеев, вложенных один в другой, и уходящих как в низкоуровневую под-область, так и в высокоуровневую над-область, относительно нашего мира. Следовательно, творец игрового симулякра живёт в точно таком же над-симулякре, созданном кем-то из над-симулякра более высокого порядка.
- Большой кусок теста раскатаешь на противне, - говорит Елена Владленовна, - и сверху покроешь слоем чёрносмородинового варенья. Никакое другое не подойдёт, только такое. Края теста защепи и приподними, чтобы варенье не стекало. Затем отщипывай от малой части теста кусочки и равномерно укладывай сверху на варенье. Будет похоже на ягодный пирог…
Наши пары обсуждают каждая своё. Я говорю:
- Не хочется скатываться в солипсизм, но впору воскликнуть: что такое физическая реальность и существует ли она вообще? Пребывает ли где-то вне Мета-игры объективный космологический мультиверсум? Вселенная, которая действительно является материальным миром, а не искусственной симуляцией?
По факту симулякр может стопроцентно точно повторять истинную реальность, а может и нет, ведь любой высокоуровневый демиург волен пороть любую отсебятину. К примеру, мы думаем, будто мировые константы имеют известные значения, но с таким же успехом их мог выставить от балды некий над-игрок и реальные значения констант совершенно иные. В истинной реальности структура материи и пространства вообще может быть организована принципиально иначе. Вспомните, сколько у нас противоречивых теорий и научных концепций - неспроста ли это? Вдруг всё то, что мы принимаем за законы природы и за её свойства, всего лишь чья-то случайная фантазия, не имеющая под собой реальных оснований? Не окажется ли, что истинный континуум вообще состоит из неизвестного нам типа материи, находящегося за пределами наших знаний?
Елена Владленовна говорит:
- Пеки в духовке до готовности, затем нарежь ромбиками, пока горячее, чтобы не крошилось, и затем посыпь сверху сахарной пудрой…
Я говорю:
- Также концепция игровой симуляции хорошо объясняет знаменитый парадокс «молчания космоса». Столько звёзд, столько галактик… Вселенная обязана кишеть инопланетянами. Многие упоротые до сих пор в них верят. Однако космос действительно стерилен - в том смысле, что это всего лишь графический фон, пиксели, которые, конечно же, не могут быть обитаемы. Нас не окружают полноценные звёзды, галактики, туманности и планеты. Только нарисованный фон.
Что должно было бы происходить в истинном мире, окружённом бездной космоса? Неуклонно повышался бы интеллектуальный уровень граждан, развивалась бы наука и техника, строились бы звездолёты, осваивались бы новые миры… В примитивном мире симулякра, заточенном под другие задачи, всё в точности наоборот. Повсеместно царит невежество и интеллектуальная деградация. Курсовые, дипломы и диссертации скачиваются из интернета. Фундаментальные исследования и открытия в науке делать некому. Развивать прорывные технологии - тоже. При том, что количество учёных и технарей - зашкаливающее. Вся нынешняя техника работает на физических принципах, открытых сто и двести лет назад. Идиотская организация умственного труда выделяет гранты лишь на прикладные задачи, то есть заставляет учёных и технарей по сути исполнять роль дизайнеров, придавая старому дерьму новый вид и повторно впаривая лохам. Зато развиваются компьютеры и нейронные сети, что позволяет (или уже позволило) в перспективе создать искусственный под-симулякр со своей собственной имитацией реальности.
Разумными политэкономическими или социальными причинами подобное безумие объяснить невозможно. Нормальный, полноценный человек не может вдруг отказаться от прогресса и добровольно замкнуться в скорлупе цифрового концлагеря и имбецильного существования. А вот если вместо живых людей, вместо самодостаточных индивидуумов, имеем всего лишь нэпсов, игровых ботов, то всё мгновенно встаёт на свои места и получает объяснение. Нэпсы не самостоятельны, они должны тупо следовать примитивной программе и соответствовать прописанным характеристикам. Нэпсу и в голову не придёт, что с ним что-то не так, ведь у него и головы-то настоящей нет…
После этих слов Непряхин внезапно оживляется.
- Как интересно у вас получается. Когда я рассуждаю о высших сферах бытия, я, значит, гипостазирую, а когда вы рассуждаете о высокоуровневых геймерах и симулякрах, это нормально, хотя по существу это одно и то же. Попахивает двойными стандартами, молодой человек. В серьёзных диспутах такое не приветствуется…
Сисирина с благодарностью принимает от Елены Владленовны бумажку с рецептом и бережно прячет в карман джинсов.
- Вовсе нет, Феликс Кириллович, - защищаюсь я, в тщетной попытке заглушить генератор прозвищ и ненароком не назвать академика Мифриловичем. - Никаких двойных стандартов. От ваших формулировок попахивает мистицизмом и трансцендентальщиной, а мои зиждятся на твёрдой рациональной и материалистической основе.
Пытаясь вновь завладеть вниманием дам, я говорю:
- Различные параметры над- и под-миров вместе с их обитателями реализуются не по щучьему велению, а так, как прописаны в скриптах. К сожалению, идеальных программистов не существует. Это я вам говорю, как программист. Всякая паранормальщина, НЛО, полтергейсты, барабашки и так далее - не более, чем «сбои в Матрице», аналогичные эффекту дежавю. Кое-где программисты откровенно схалтурили. Например, им было лень прописать в исходном коде два отдельных типа материи, чтобы один вёл себя как волна, а другой как частица. Вместо этого они слили оба взаимоисключающих свойства во всей материи, породив шизофренические квантовые парадоксы, которых в нормальной ситуации быть не должно. Любой парадокс - это баг.
Догадаться о том, что не всё ладно, можно было давно, если бы кто-то потрудился рассмотреть сущее не физически и не биологически, а кибернетически. При таком взгляде любой объект, субъект или явление - не более, чем программа. Точнее, пакет информации. Начнём с «кирпичиков мироздания» - элементарных частиц. Можно рассматривать их как вещественные объекты, можно как сгустки энергии, а можно как пакеты информации. В каждой элементарной частице прописана информация - заряд, масса, скорость, спин, время жизни. В более громоздких пакетах - молекулах, образующих газы, жидкости и твёрдые тела, - прописано ещё больше информации: валентность, молярная масса, число Авогадро, тепло- и электропроводность, броуновское движение, сверхпроводимость, сверхтекучесть, ионизация, радиоактивность, изотопность, аллотропия, агрегатное состояние, изоморфизм, полиморфизм, фазы, периодичность и так далее.
В нас, ходячих сгустках белкового коллоидного раствора, записано ещё больше информации, а в звёздах и скоплениях галактик ещё больше. Каждый последующий пакет информации в разы превосходит по объёму предыдущий. Здесь выстраивается чёткая и последовательная иерархия.
При таком взгляде на сущее уже не кажется странным, что множество таких пакетов информации складываются в информационный, по сути, континуум - искусственный симулякр. В этом смысле истинная и мнимая реальности действительно неотличимы, как у Тегмарка. Я убеждён, что все под- и над-миры в матрёшке устроены аналогичным образом. Не знаю, похож ли игровой мультиверсум на физическую вселенную, факт в том, что в них обоих информационные системы низшего порядка образуют информационные системы высшего. Можно считать это базовым условием для существования любого типа миров - истинных или мнимых.
Важно подчеркнуть, что любой сложный пакет информации способен порождать с нуля простой пакет, но не наоборот. Например, пакет информации «человек» может произвести пакет «симфония» или «фантастический рассказ», а вот пакет информации «амёба» так не может, ему недостаёт соответствующей сложности.
Ежесекундно к каждому пакету отовсюду поступают колоссальные массивы информации от других пакетов и мы бы в них непременно захлебнулись, а системный движок неминуемо бы подвис, если бы не содержал необходимых фильтров. Благодаря соответствующим настройкам и характеристикам мы осознаём лишь мизерную часть полученного, а какая-то информация и вовсе достигает до нас лишь при определённых условиях. Например, пакет информации «витамин D» возникает в пакете информации «человек» только при наличии пакета информации «ультрафиолет», пришедшего от пакета информации «солнце».
Начиная с определённого уровня сложности пакеты информации неизбежно становятся самообучающимися и экспоненциально развивающимися автоматами. Такими автоматами были и здешние нэпсы примерно до второй половины двадцатого века (по официальному летоисчислению нашего симулякра), после чего игрок убавил настройки и превратил ботов в имбецильное стадо, отказавшееся от прогресса и рационального устройства общества…
Я не прав насчёт Сисирины. Всё это время, оказывается, она меня внимательно слушала, одновременно обсуждая с Еленой Владленовной рецепт печенья. Она привычно пытается отыскать в моих рассуждениях слабые места.
- Ты всё твердишь: «нэпсы», «нэпсы»… А как ты определил, кто нэпс, а кто нет? На чём основан пресловутый выбор Мета-игры? Почему это ты тут самый главный и важный персонаж?
Я развожу руками.
- Мне бы и самому хотелось это знать. Если что, я к этому не стремился и писем Санте с пожеланиями не писал. Мне и даром не нужна такая жизнь, с удовольствием бы с кем-нибудь ею поменялся. Такие вопросы нужно задавать не мне, а программисту.
- Вот в чём различие между академиком и дилетантом, - делает свой вывод Сисирина. - Теория Феликса Кирилловича объясняет всё просто и понятно, а твои бредни про симулякр порождают больше вопросов, чем дают ответов.
Я щёлкаю пальцами у неё перед носом.
- Проснись, подруга. Слушать надо было внимательнее, а не на печенюшки отвлекаться. Мы с академиком описываем и интерпретируем одно и то же, только разными словами. С теми же претензиями можно докопаться и к нему.
- Пф! - фыркает Сисирина, демонстративно задрав нос. Вот же вредина!
- Я лишь хочу сказать, что если воспринимать окружающее как программный код, то его можно взломать и переписать. Точнее, внедрить в структуру реальности аналог игрового чит-кода, после чего мне, игровому персонажу, будут доступны дополнительные возможности. Существует два способа прокачаться: либо честно проходить уровни, старательно выполнять все миссии и со сто первой попытки одолевать всех боссов, либо читерить - получать всё и сразу, не тратя времени. В первом случае прохождение будет похоже на непрерывное барахтанье в жизненном дерьме, во втором - на увеселительную прогулку. Неужели вчера и позавчера тебе понравилось то, что мы пережили? А взломай мы Мета-игру, этого можно было бы избежать. Мы бы тогда спокойно побывали в Катакомбах, в третьем цеху, даже в секретных лабораториях и ничего бы с нами не случилось. Разве это не круто? Разве к этому не стоит стремиться?
Пока что я не знаю, как взломать код. Любая работа требует соответствующих знаний, инструментов и сил. Ко взламыванию кодов это тоже относится. Вот только я не знаю, где раздобыть всё необходимое и существует ли оно вообще. Пока что мой пакет информации ко взлому не готов. Я лишь верю, что пешка в конце концов станет ферзём.
- Бедненький! - насмехается надо мной Сисирина, далёкая от проблем сталкера Мета-игры. - Что же ты теперь будешь делать? В отшельники подашься?
- Не вариант, - отвечаю я. - Отшельники отрицают реальность и бегут от неё, я же хочу в ней разобраться, преодолеть непреодолимое препятствие и переписать свои настройки. Желательно навсегда, чтобы игрок не откатил их к последнему бэкапу. Для начала я стараюсь беречь и концентрировать свои силы. Ради этого отказываюсь в жизни от всего ненужного - связей, занятий, интересов… Действую вопреки предписанной нэпсам обывательской схеме. Живу антиобывателем-диссидентом и делаю это по-умному, а не так, как подростковые «бунтари», инфантильно несогласные со взрослыми.
Не зря же говорят: если хочешь что-то изменить, начни с себя. Раз я пакет информации, значит мои параметры, мои характеристики и настройки прописаны во мне самом. То есть взлом Мета-игры нужно начинать со взлома себя и уже от этого плясать дальше. Если в достаточной степени перепрограммировать свой пакет информации, то можно будет воздействовать и на исходный код Мета-игры. Вот в чём главное отличие наших с академиком теорий. Феликс Кириллович просто констатирует факт существования иных сфер бытия и обдумывает контакт с их обитателями, а я, как детектив из его рассказа, хочу осуществить радикальные перемены в своей жизни, после которых игрок сам захочет со мной связаться. Ну, или не захочет, это уж как ему будет угодно…
- А ведь и в самом деле, Кирилыч, - улыбается мужу Елена Владленовна, - очень похоже на твой рассказ.
- И это ведь я ещё не касался целей Мета-игры, - добавляю я. - В чём её смысл и предназначение? Игра ради игры или посредством неё игроки могут достичь чего-то большего? А не являются ли случайно игровые уровни сферами бытия? Тогда переход на следующий уровень означает переход в над-мир, в высокоуровневую вселенную. Вы сами задали вопрос - откуда растут ноги у религий? Вот вам ещё один вариант. Вечная посмертная жизнь - это непрерывный переход с уровня на уровень. Хорошо показал себя на одном - отправляйся на следующий. А вечной такая жизнь является потому что последовательность сфер бытия бесконечна… Кстати, это не повод расслабляться, ведь чем выше уровень и чем больше у нас возможностей, тем сложнее перед нами будут ставиться задачи. В этом случае наша нынешняя жизнь - вовсе не первая. Мы уже прошли невесть сколько под-миров, просто каждый переход, очевидно, обнуляет память. Возможно для того, чтобы затруднить прохождение и сделать игру интереснее. Или же мы ничего не помним, потому что в под-мирах выглядели и были устроены иначе. Разумно предположить, что антропоморфная человеческая форма и физиология являются нашими признаками лишь в данной вселенной…
Меня самого восхищают собственные догадки и открытия, а вот слушатели, похоже, не разделяют моих восторгов.
- У любой игры есть движок, - продолжаю я развивать мысль, - который и выполняет всю работу, в том числе и переброску персонажа с уровня на уровень. И раз мы всего лишь пакеты информации, то наша прокачка осуществляется посредством дописывания новых значений к уже имеющемуся коду. Следовательно, раз подобное переписывание в принципе возможно, значит его может осуществить кто угодно, включая и нас самих. Необходимо лишь понять, как это сделать…
Я жду, когда же Елена Владленовна бросится на защиту мужа, начнёт троллить меня, отпускать колкости. Однако дама сосредоточенно молчит, её лицо свидетельствует об активной мыслительной работе. И меня озаряет: женщина ищет в моих рассуждениях изъяны и не находит. Она готова со мной согласиться, готова принять мою модель, просто не говорит этого вслух.
Как неожиданно. По логике, жена Непряхина должна оставаться на стороне академика, а Сисирина на моей. В действительности же всё наоборот. Сисирина безоговорочно приняла концепцию Феликса Кирилловича. Просто назло мне. Девушки так постоянно делают, когда у них скверное настроение, а у Сисирины с утра настроение ни к чёрту.
Сам Непряхин сидит напротив меня с благодушным видом, как бы говоря: ты продолжай, продолжай, юноша, я тебя потом прихлопну…
ц) Культуртрегеры высших сфер бытия
Будучи самоуверенным молодым человеком, которому кажется, что он способен уложить на лопатки любого соперника, я принимаю вызов и продолжаю:
- Перейдя на следующий уровень Мета-игры, то есть в иную сферу бытия, можно контактировать с низшими под-уровнями. Однозначно. Так поступали не только герои вашего рассказа. Практически у всех народов Земли есть мифы о культурных героях, общавшихся с «богами» и получавших от них знания и технологии. На протяжении всей просвещённой эпохи ведутся бесплодные дискуссии о том, кем являлись эти «боги». Инопланетянами? Вопреки палеоконтактным фантазиям Эрика фон Деникена и его эпигонов, мы теперь понимаем, что никаких внеземных цивилизаций скорее всего нет. Тогда кем были «боги»? Кроме существ из над-мира лично я других претендентов не вижу.
Над-существа не помнят о своих прежних жизнях в под-мирах. Межуровневый переход обнуляет память, чтобы играть было интереснее… Я вот какую аналогию хочу провести. Если мы начинаем играть в MMORPG, нам сперва нужно создать персонажа, который будет как бы нашим аватаром в игровом лоре. Если это суперпродвинутая игра с полным погружением, то все ощущения аватара будут передаваться игроку. При этом он будет иметь возможность производить на месте любую необходимую правку - корректировать текстуры, менять скины персонажа, нелинейно влиять на нэпсов и так далее. И конечно же игрок не понесёт никакого реального урона, если аватар получит смертельные раны. Ни одно негативное воздействие на самом игроке не отразится - выстрел в упор, удар молнии, падение в пропасть, каменная лавина, наезд транспортного средства…
С точки зрения нэпсов такой субъект однозначно будет восприниматься как бог. Позволю себе на минутку вернуться к читерству: не зря же режим полной неуязвимости назвали «режимом бога». От обычного человека бог отличается не только бессмертием, но и различными сверхспособностями - левитацией, телепатией, телекинезом, невидимостью, телепортацией и так далее. С точки зрения «простого смертного» это запредельная магия. Только бог может творить подобные чудеса, а человек - нет. А вот с точки зрения над-игрока это не магия, а самая обычная технология. Выставленные в настройках галочки.
Будучи примитивными нэпсами, наши программисты пишут столь же примитивные игры - тупо бегай и стреляй во все стороны. Реальность нашей сферы бытия несколько сложнее. При её прохождении к персонажу предъявляется больше требований. Например, здешние монстры - это не орки, не зомби и не мутанты. Основные монстры нашего мира сидят внутри нас - это наши пороки и слабости. Именно их следует побеждать в первую очередь и в этом нам не помогут ни мифриловое оружие, ни умение кастовать сложные заклинания. Требуется свершение не столько физических, сколько экзистенциальных подвигов. Однако нэпсы делают упор именно на физической деятельности, потому и остаются на всю жизнь нэпсами. Может они так запрограммированы, а может им просто нравится, потому что проще жить, я не знаю…
- Ты спрашивала, почему я не нэпс, а главный персонаж, - обращаюсь я к Сисирине. - А вдруг я не один такой? Мы же не знаем. Вот лично ты встретила меня, а сколько ещё таких, как я? Не факт, что когда-то я тоже не был нэпсом. Я почти не помню своей жизни до какого-то определённого момента, только смутные обрывки, в основном касающиеся жизненного дерьма. Каким я был в те годы, чем занимался? Может выбор делает вовсе не Мета-игра, может любой нэпс имеет возможность перейти от «физикоцентричного» бытия к «экзистенцентричному», что автоматически меняет его статус? Или же я просто производственный брак, баг в программе?
- Мне вспоминается теория о восьми контурах сознания, - внезапно говорит Елена Владленовна. - Из неё следует, что обычный человек всю жизнь прозябает на первых четырёх, самых низших: оральном контуре биовыживания, анально-территориальном, символьно-семантическом и социополовом. Лучшим из нас удаётся активировать пятый контур, нейросоматический, и буквально считанным единицам шестой - морфогенетический. А до высших, седьмого и восьмого - контура метапрограммиста и нелокально-квантового контура, - вообще не добралась ни одна живая душа. Разве что Иисус или Будда…
Я благодарю женщину за ценную подсказку.
- Вот видите, не я придумал, что для повышения уровня требуется прежде всего внутреннее самосовершенствование. В шахматах пешка становится ферзём, а в Мета-игре нэпс перерождается в главного персонажа или даже в бога-игрока!
Поскольку я не бог и никогда им не был, а если и был, то ничего об этом не помню, я не могу сказать, какие возможности этот статус дарует субъекту. Вдруг есть вероятность действительно стать Демиургом и создать свою собственную игровую вселенную? Думаю, такие вещи познаются по факту перерождения.
Стало быть, в Мета-игре прописан соответствующий скрипт, запускающий подобные перерождения. Если какого-то нэпса не устраивает серое, унылое и однообразное прозябание, он имеет шанс усовершенствоваться и вознестись на следующий уровень, в над-мир. Который ни в коем случае нельзя путать с религиозным «загробным миром». Хотя ясно, откуда в религиях взялась эта концепция…
В этом случае Мета-игра физически не может оказывать кому-то предпочтение. Я ошибался, когда думал, что она зациклилась только на мне. Любая программа - это всего лишь код, набор символов, у которых не может быть личных предпочтений. Символы и числа всегда бесстрастны и беспристрастны. Программе не знакомы зло и жестокость, альтруизм и гуманизм. Если нужно, фигурально выражаясь, надрать нэпсу - пакету информации - зад, она его надерёт, а его дискомфорт ей при этом по барабану. Следовательно, жизненное дерьмо льётся не на меня одного…
Я озвучиваю то, что, на мой взгляд, полностью соответствует эмпирически наблюдаемой действительности. Для меня это очевидно, а вот для моих слушателей нет. Академик наконец соблаговоляет высказаться:
- Если окружающие общественные процессы, молодой человек, напоминают вам игру, то это, конечно, ваше дело, но, вообще-то, для них есть более точный термин: отбор. Коли ваш симулякр позволяет одним оставаться безмозглыми чурбанами, а другим перерождаться в богов, налицо обыкновенный сортировочный полигон, на котором над-существа забавляются с нами, как с лабораторными мышами.
Должен сказать, молодой человек, что меня подобные идеи тоже не раз посещали, когда я размышлял об исчезнувших доисторических цивилизациях. Теперь-то любому незакрепощённому уму известно, что наша цивилизация не первая и не единственная, ей предшествовали другие, более древние, невесть когда исчезнувшие с лица земли…
Видно мой ум закрепощён, потому что я без понятия, откуда Непряхину известно об исчезнувших цивилизациях. Он говорит:
- Главный вопрос, который не даёт мне покоя, это почему нигде не находят обширных материальных свидетельств доисторических культур. То есть, конечно, что-то находят, но явно недостаточно…
Меня так и подмывает сказать: не находят, потому что не было никаких доисторических цивилизаций. Но я молчу. Непряхин слушал меня молча, не перебивал, и я обязан проявлять ответную учтивость.
- Что первым делом приходит на ум, когда мы говорим о цивилизации? - спрашивает академик и сам же отвечает: - Города, коммуникации, различные устройства и артефакты, транспортные магистрали, развитые производства, правильно? Однако на историческом отрезке, который мы привыкли называть «каменным веком», ничего этого нет. Почему? Не потому ли, что всё перечисленное является признаками исключительно техногенной цивилизации? Стало быть, раз от доисторических цивилизаций ничего не осталось, они были нетехногенными и просто физически не могли оставить те материальные следы, которые мы ожидаем найти. Если вдруг исчезнем мы, останутся мегаполисы, железные дороги, фабрики, электростанции, аэропорты… Доисторические люди ничего этого не имели, при этом сами они были вовсе не глупее нас. Просто их общественная жизнь и хозяйственная деятельность основывались на совершенно иных принципах. Эти цивилизации жили в гармоничном единении с природой, в отличие от нас. Там, где мы видим всего лишь почву, воду и растительность, древние люди видели нечто большее, чего мы не видим, и вовсю это использовали.
Представьте себе цивилизацию, которая изначально устроена так, чтобы не оставлять после себя никакой памяти и никаких следов. На наш взгляд, это весьма странное целеполагание, но кто сказал, что наш взгляд самый верный? Наше мышление и мышление древних устроены по-разному. Нам необходимо оставить после себя как можно больше следов - настрочить книг, наснимать фильмов, насочинять музыки, намалевать картин, навозводить памятников и уродливых домов, наизобретать всяких устройств, напостить тонны глупейшей ерунды в соцсетях… И неважно, что все эти вещи заполоняют пространство и в итоге засоряют его. А древний человек слишком ценил окружающий мир и вдобавок был лишён ЧСВ, так что ничем среду обитания не засорял, даже тем, что имело для него эстетическую привлекательность. Как и всё сущее, мы всего лишь временщики на этой планете. Однажды мы на ней появились и однажды насовсем исчезнем. Так кто дал нам право чем-то её засорять?
Как бы ни восхитительны были многие наши материальные памятники, в их основе лежит в первую очередь чувство собственной важности. Мол, во мы какие, во мы как могём! Мы считаем себя настолько исключительными, что хотим, чтобы нас помнили вечно. Хотим, чтобы после нас оставался след, даже когда нас уже не будет. Первобытный человек мыслил иначе: если ты оставляешь слишком явный и заметный след, тебя по нему может выследить хищник, а вместе с тобой и кого-нибудь ещё. То есть ты рискуешь своей жизнью и жизнью своих близких. А это недопустимо, ведь хищники в доисторические времена были ого-го. Очень сложно развить запредельное ЧСВ, когда ежедневно наблюдаешь природу и видишь, что она одинаково относится ко всем - большим и маленьким, добрым и злым, сильным и слабым. Она никого не выделяет. Так с чего мы решили, что мы в природе какие-то особенные?
- Вы сейчас про ледник? - спрашивает Сисирина. - Про то, что замерзали и вымирали все без разбору? Но ведь были же тропические зоны, до которых льды не дошли. Там вполне могло зародиться эгоистическое мышление, основанное на ЧСВ.
- А оно и зародилось, - соглашается Непряхин. - Ведь где появились зачатки техногенной урбанистической цивилизации? На тёплом юге.
- И там тоже нет следов доисторических цивилизаций?
- Может и есть. Кто знает, что именно нужно искать? Мы же не видели вживую ни одной нетехногенной цивилизации и не представляем, что она после себя оставляет или не оставляет. И даже если она что-то оставила, можно ли этот след отличить от естественного природного фона?
Сейчас модная тема - неандертальцы. Если уж говорить о гипотетических доисторических цивилизациях, то неандертальцы - это главные кандидаты, первые в очереди. Объём мозга у них был побольше нашего и вполне годился для сложной общественной жизни и хозяйственной деятельности, а также для весьма продвинутого мировоззрения.
Вот вам конкретный археологический факт: люди той эпохи были до такой степени не знакомы с ЧСВ, что у них не было даже нательных украшений! Хотя бы самых примитивных, из ракушек и звериных клыков. Доказано, что украшения впервые появились только у гомо сапиенсов и только после окончательного вымирания неандертальцев, то есть, не раньше двадцати с чем-то тысяч лет назад. И это можно считать началом экзистенциальной деградации. В результате доисторическая цивилизация пришла в упадок и люди снова стали дикарями, а когда доросли до цивилизации 2.0, то её уже начали возводить на техногенных началах.
Путь от каменного топора до космической ракеты, лазера и ЭВМ мы прошли примерно за пять тысяч лет, а всего наш вид живёт на Земле примерно двести тысяч лет. Неандертальцы же обитали намного дольше, триста - триста пятьдесят тысяч лет. И если уж мы за двести тысяч лет додумались до цивилизации, то почему бы неандертальцам не додуматься до неё за триста? Вы только представьте, чего можно добиться, развиваясь по нетехногенному пути! Получится самая настоящая криптоцивилизация, абсолютно ничем не выделяющаяся на природном фоне. И вы ещё спрашиваете о каких-то следах!
Непряхин закатывает глаза и мечтательно произносит:
- Только подумать, целая цивилизация, которая не наносила природе никакого вреда, потому что была встроена в неё естественным и гармоничным образом. Никто не сливал фекальные потоки в моря и реки, никто не громоздил мусорные завалы вокруг поселений, никто не чадил в воздух миллионами машин и фабрик… Сколь же возвышенными созданиями выглядят доисторические люди, ютившиеся в окружении саблезубых тигров и прочей нечисти, и при этом умевшие любить и понимать природу, и сколь жалким и ущербным сбродом выглядим мы, их исторические наследники, загадившие всю планету…
И ведь всё закончилось в одночасье. Жили себе разные ветви человечества, а осталась одна. Раньше верили, что неандертальцы - это наши прямые предки. Дескать, они не исчезли, а эволюционировали в нас. Потом накопилось множество новых данных и оказалось, что мы с неандертальцами скорее двоюродные братья. Мы и они - разные специализации евразийских людей… Потом возобладала точка зрения, будто наши пращуры, кроманьонцы, просто избавились от конкурентов.
Елена Владленовна говорит:
- Когда-то, Кирилыч, ты и сам верил в происхождение современных людей от неандертальцев и даже написал на эту тему рассказ…
- А твоя разлюбезная редакция его сразу забраковала, - ворчит Непряхин.
Его жена с лукавым блеском в глазах поворачивается к нам с Сисириной.
- Мы с Кирилычем в то время уже встречались. И я, по уши влюблённая в импозантного молодого учёного, сразу же подсунула рассказ главному редактору, чтобы рукопись не затерялась среди бумаг. И хоть редактор публикацию не одобрил, мне рассказ понравился.
- О чём там? - спрашивает Сисирина, которую, вероятно, слегка утомила наша с Непряхиным философия.
- В основе сюжета лежит концепция о том, что нетехногенная доисторическая цивилизация неандертальцев была заточена под определённые условия. А когда эти условия начали меняться, неандертальцы почувствовали, что их специализация больше не соответствует окружающей среде и нужно что-то с собой делать, как-то меняться. Тогда они совершили массовый переход в новое состояние и стали кроманьонцами. Сместили точку сборки, как у Кастанеды.
- Немудрено, что рассказ отвергли, - вырывается у меня.
- Я там совсем не так написал, - сердится Непряхин. - Никакой точки сборки. Я предположил наличие в наших генах некоего полиморфического механизма, который был запущен неандертальцами и позволил им переродиться в кроманьонцев. Главный герой моего произведения, учёный, генетик, открыл этот механизм и захотел запустить его в обратном направлении. Научный руководитель лаборатории его идею не одобрил и тогда учёному пришлось проделать опыт на самом себе. Сразу, естественно, ничего не произошло, он вернулся домой и лёг спать.
- Во сне-то всё и случилось, - подхватывает за мужем Елена Владленовна. - Тут ещё нужно добавить, что учёный, как и Кирилыч, считал техногенную цивилизацию порочной. Он доказывал, что всем людям нужно снова стать неандертальцами (тем более, что очередной ледниковый период на носу) и вернуться к высокоэкологичной и безопасной нетехногенной цивилизации. И вот во сне у него происходит морфогенетическая инверсия и просыпается он уже неандертальцем с соответствующим первобытным мышлением.
Он встаёт с койки, ощупывает ткань постельного белья и не понимает, что это за шкуры такие и с какого животного сняты. Он осматривает квартиру и не понимает, что это за прямоугольная пещера со странными прозрачными дырами в стенах. Он ощупывает мебель, телевизор, компьютер, холодильник, кухонную плиту и не понимает, что это за странные прямоугольные глыбы из не-камня. Ещё и пахнет всё странно и непривычно. Неопределённость его пугает, а каменного топора или ножа рядом нет. Нормальной одежды из шкур - тоже.
Схватив непонятный прямоугольный не-камень, неандерталец разбивает невидимую прозрачную преграду и вылезает на балкон. Его взору открывается чудовищная и сюрреалистическая картина. Пещера оказывается расположена в плоской прямоугольной горе, сверху донизу изрытой подобными пещерами. В некоторых горит огонь, почему-то без дыма и характерного запаха горящих дров. Кругом громоздятся похожие горы, одна больше другой. А воздух до того удушлив, что им почти невозможно дышать. Но самое страшное не это. По широким тропам, плотно утоптанным и ровным, бесконечными вереницами бегут рычащие, ревущие и завывающие звери с огненными глазами. Бока у этих зверей прозрачны и видно, что внутри каждого зверя сидят люди. Но это какие-то очень странные люди, они одновременно похожи и не похожи на неандертальцев. Очевидно они потеряли всякую надежду на спасение из звериных утроб, потому что не делают никаких попыток вспороть брюхо огненным чудовищам и выбраться наружу…
Увиденная непостижимая картина пугает неандертальца и он решает бежать от неё прочь. Прыгая с балкона на балкон, он ловко спускается на землю. Какая-то женщина выгуливает собачонку. Та с лаем бросается на неандертальца. Одомашненных животных у неандертальцев не было, а собак в их эпоху вовсе не существовало. Он думает, что это хищник и сворачивает собачонке шею, отчего женщина истерично вопит и поспешно удирает.
Несчастному голому и безоружному неандертальцу приходится бежать через весь квартал, прежде, чем он находит укрытие в парке. На его поиски бросается милиция, которой разные люди - случайные свидетели - дают показания. Все описывают совершенно дикое голое существо, отдалённо похожее на человека…
- Ох, Владленовна, ты меня в краску вгоняешь, - жалобно произносит Непряхин. - Ведь рассказ-то не ахти…
- Для своего времени очень даже ничего, - не соглашается Сисирина. - Хотя с тех пор, конечно, рассказ безнадёжно устарел. Но это вообще беда всей старой фантастики. Я потому её и не читаю, отдаю предпочтение мистике, ужасам, хоррору. Те не стареют никогда…
Польщённый похвалой академик продолжает теоретизировать с новыми силами.
- Я почему, молодой человек, охарактеризовал вашу Мета-игру как испытательный полигон? Если вдуматься, есть свидетельства того, что над-существа, точнее, их аватары, воспринимаемые нашими предками, как боги - вы это справедливо заметили, - проводили здесь некие эксперименты. Биологические, социальные, или то и другое сразу. Резкая и повсеместная замена палеоантропов на современных людей выглядит неестественно. Ясно же, что всех лишних убрали нарочно. Зачем-то над-существам понадобилось, чтобы на Земле остался всего один вид людей, причём именно наш.
Я считаю, молодые люди, что в наших предках «боги» разглядели некую предрасположенность к техногенному типу развития. Представьте себе ту эпоху: ты ходишь по всему миру и везде встречаешь гармоничные нетехногенные культуры. И вот в голову над-существ приходит идея эксперимента: почему бы не попробовать навязать этим людям совершенно иную, диаметрально противоположную цивилизационную парадигму?
Идея Непряхина мне нравится и я подхватываю:
- Могло быть ещё проще. Что если только техногенный тип цивилизации годен для Мета-игры? Можно, конечно, играть в охоту нэпсов на мамонта, но техногенный лор позволяет сделать сюжет более разнообразным и насыщенным… Кроме того, в над-мире цивилизация, скорее всего, тоже техногенна и потому в принципе близка «богам», вот они и насадили её подобие в под-мире. Заодно, когда мы прокачаемся до уровня «богов», только техногенный антураж позволит нам создать собственную игровую под-вселенную…
- Повод для эксперимента, - говорит Непряхин, - это отдельный разговор. Я подозреваю, что даже наша внешность не взялась с потолка. Вспомните выражение: «сотворены по образу и подобию божьему». Аватары над-существ случайно (или неслучайно) выглядели антропоморфно – примерно, как палеоантропы, но чуточку иначе. И когда произошла замена неандертальцев на современных людей, последним достались те же черты (подробно описанные в учебниках по антропологии).
- Также можно допустить, - снова встревает Елена Владленовна, - что в рамках техногенной цивилизации становится сложнее и, следовательно, интереснее раскрывать высшие контуры сознания. Ведь техногенный мир хуже, ущербнее, порочней… Значит окунись в эту грязь, почувствуй её на своей шкуре, полюбуйся на изнанку мироздания и ты сам захочешь возвыситься над ней. А когда ты живёшь в идеальной, упорядоченной и гармоничной среде, какой у тебя стимул развиваться и становиться лучше? Когда всё и так хорошо, всякое желание совершенствоваться пропадает - счастье и так уже достигнуто, лежи себе на солнышке и чеши пузо. А вот если ты мыкаешься в экологической помойке и жизнь непрерывно мордует тебя лишениями и невзгодами, тут-то твоя душа сама запросится к свету…
- Без лишений нет свершений, так что ли, Владленовна? - на ходу выдумывает поговорку Непряхин. - В твоих словах определённо есть резон. Очевидно над-существам тоже приходится проходить огонь, воду и медные трубы, прежде, чем возвыситься. Следовательно, когда такой демиург проектирует собственную под-вселенную, он достоверно знает, какие именно шаги её обитателям нужно совершить для аналогичного возвышения. Да и сама возможность творить под-миры… Как она, к примеру, может проистекать из простой обывательской жизни? Взять меня. Я в своём-то мире не всё, к сожалению, успел реализовать. Буду ли я до кучи возиться с другим миром, тратить на него время и силы? Тут нужно быть упёртым, понимаете? Нужно всю жизнь сталкиваться с несовершенством и несправедливостью, постепенно преодолевая их и двигаясь к неким идеалам. Тогда создание под-мира оправдано - в нём ты воплощаешь возможность достижения этих идеалов. Под-мир становится упрощённой калькой над-мира, а его обитатели - твоими упрощёнными подобиями.
Сисирине интересно:
- То есть, под-мир - это не какая-то художественная инсталляция, это эксперимент «бога» (или «богов»), его (или их) субъективная попытка воплотить и размножить в масштабах мультиверсума некие эталонные идеи?
- Именно так, юная барышня!
- Тогда получается, что, демонстрируя доисторическим людям свои сверхспособности - телекинез, левитацию, телепортацию, телепатию и всё вами перечисленное, - «боги» как бы подстёгивали их, давали им стимул? Я правильно понимаю? Мол, если очень постараетесь, то и вы однажды сможете так же…
- Цели и результаты эксперимента, - говорит Непряхин, - на самом деле второстепенны. Гораздо важнее то, что ни один эксперимент не длится вечно. Быть может «боги» действительно хотели подтолкнуть нас к возвышению и переходу на иную сферу бытия. Вот только основной массе населения этот переход по-прежнему недоступен. Проходят лишь избранные. Это, вероятно, тоже закладывалось в механизм изначально - чтобы в над-мире не образовалось переизбытка перерожденцев из под-мира и неизбежного перенаселения. Вспомните мифы - там ведь тоже считанные единицы удостаивались чести контактировать с небожителями и попадали на «небо».
Что будет означать окончание эксперимента, когда оно всё-таки наступит? Положим, некоторые счастливчики покинут наш уровень бытия, их цель будет достигнута, они окажутся в высшей сфере. Дальше что? Неспроста же во всех религиях присутствует конец света.
- Уж не намекаете ли вы на то, что все крупнейшие биоциды в геологической летописи Земли завершали подобные эксперименты? - спрашиваю я.
- А почему нет? - разводит руками академик. - По окончании любого опыта лаборатория должна быть стерилизована. Или, говоря вашим айтишным языком: устаревший софт деинсталлируется и обновляется. Меняем динозавров и трилобитов на птиц и млекопитающих, а древовидные хвощи и папоротники на покрытосемянные растения…
- Наверняка всё не так ужасно, - говорит Сисирина. - Нагнали тут, понимаешь, жути. Вымершие виды оказались узкоспециализированными, а все специализированные организмы являются тупиковыми. Их изничтожает малейшее изменение среды, потому что они уже не могут дальше эволюционировать во что-то другое, не могут приспособиться к новым условиям. На худой конец, что мешало «богам» разглядеть эту тупиковость и затем тихонечко «усыпить» несчастных, как мы усыпляем старых и больных питомцев? Гуманнее надо быть, добрее…
- Ты опять судишь по себе, - возражаю я. - Если ты добрая, гуманная и заботливая, это не означает, что «боги» были такими же. Не стоит слишком уж идеализировать «демиургов». Свои эксперименты они проводили тяп-ляп, кое-как. Многое как следует не продумали, допустили чудовищное количество ошибок и несуразностей - как в соматической области, так и в психической. Возьмите хотя бы аутоиммунные реакции, аутизм или шизофрению. Над-существа в роли творцов продемонстрировали сплошную некомпетентность и профнепригодность. Бездари несчастные…
- Или так и задумывалось, - мягко возражает Елена Владленовна, - чтобы нелепым, несуразным и порочным созданиям было куда расти, куда стремиться.
Непряхин говорит:
- Можно вспомнить различные подсчёты, вроде пресловутого календаря майя, позволившие более-менее приблизительно соотнести предполагаемую дату конца света с нынешней эпохой. Похоже, что у «богов» тикает таймер, отмеряющий сроки эксперимента. Дойдёт стрелочка до красной черты и мы рискуем лечь спать и не проснуться…
- Вчера нас покусали вампиры, - внезапно сообщает Сисирина. - Не такие вампиры, как в ужастиках. Не порочные души, которыми завладел дьявол. Другие. Результат эксперимента, пошедшего не так, как задумывали экспериментаторы. Мы с Сэмом работаем в одной шараге…
Не успеваю я глазом моргнуть, как Сисирина выкладывает Непряхиным про специально выведенных собак, Катакомбы, «клапана памяти», стахов, вампиров и секретные лаборатории, где проводят опыты над людьми. Никогда бы не подумал, что она решится обсуждать шарагу с посторонними людьми. Как неосторожно! Непряхин ведь ясно дал понять, что ему не особо интересны подробности необычных событий, пережитых нами вчера и позавчера. Я-то надеялся, что моя красотуля будет держать язык за зубами… Нужно же понимать, о чём можно говорить, а о чём нет. Но Сисирине пофиг, она прёт напролом.
- Я считаю, что туда не стоит возвращаться, но Сэм собирается в понедельник снова туда пойти. У него как будто обострилась дисфункция инстинкта самосохранения. Подскажите, пожалуйста, с высоты своего жизненного опыта, как нам быть и кто из нас прав?
Непряхины изображают вежливый интерес, а сами нервно переглядываются, как бы прикидывая степень нашей вменяемости. Хорошо ещё им хватает такта не крутить пальцем у виска.
Меня охватывает спонтанное злорадство. Я думаю: да, граждане интеллектуалы, это вам не заумные теории выдвигать. Покажите-ка настоящую широту своего мышления.
- Ты про ускоренную регенерацию забыла, - напоминаю я Сисирине тоном, не сулящим ничего хорошего. - Тут без наглядной демонстрации не обойтись, иначе нам не поверят…
Я иду на кухню и возвращаюсь с ножом. Ножи у Непряхиных хорошие, острые, швейцарской фирмы «Victorinox». Куплены, очевидно, до санкций.
- Моя подруга так и не сумела донести до вас простую мысль. Не всё необычное является отражением неких действий в высшей сфере бытия. Иногда странные феномены бывают присущи исключительно нашему миру. Перед этим я вам поддавался, Феликс Кириллович, но больше не стану. Глядите…
Прежде, чем кто-либо успевает вмешаться и остановить меня, я режу себе руку. Режу мякоть между ладонью и большим пальцем, отчего тот повисает на лоскутке кожи и сухожилиях. Кровь хлещет на ламинат.
Отложив в сторону кухонный нож, я берусь рукой за палец, демонстративно качаю его из стороны в сторону и затем приставляю обратно. Елена Владленовна смотрит на меня расширившимися от ужаса глазами и прижимает ладони к лицу, не давая вырваться крику. Академику от увиденного делается дурно, он хватается за сердце и падает лицом на стол.
Сисирина хватает меня и тащит к выходу. Мы удираем, словно нашкодившие дети, застигнутые на месте преступления.
- Ты совсем дурной? - бросается она на меня в лифте. - Ты чего там устроил? А если дедок кони двинет?
Я демонстрирую ей отрезанный палец, который уже начал срастаться с ладонью свежей полоской розовой плоти.
- Сама виновата, нечего было заводить разговор о шараге, - оправдываюсь я. - Что до академика, то он живёт в мире абстрактных рассуждений. Он, безусловно, умён, но дальше балабольства не заходит. Я всего лишь ткнул его носом в действительность.
- Молись, чтобы он не умер от инфаркта! - рычит Сисирина, а сама внимательно разглядывает и ощупывает мою руку, не боясь испачкаться в крови. - Видишь? Вот о чём я тебе талдычу! Мы переродились, мы больше не люди…
- Кому молиться-то? - спрашиваю я. - Над-существам, по воле которых мы получили скилл регенерации?
Сисирина хочет двинуть мне по яйцам, но настолько очевидно, что я успеваю повернуться боком и её круглая коленка врезается мне в бедро.
- Дурак! Вот же дурак свалился на мою голову!
- Не на голову, а на сисяндры и прочие прелести. Только на них я и валюсь…
Я хочу облапать и потискать красотулю, но получаю в ответ затрещину.
Лифт приезжает вниз, мы выходим из подъезда и попадаем под проливной дождь. Не капли, а целые водопады хлещут с неба. Синоптики, как и следовало ожидать, обещали на сегодня облачную погоду без осадков. Я говорю:
- Мы не взяли зонт.
Сисирина молча выходит под тёплые струи и не оставляет мне выбора. Приходится идти за ней. Одежда мгновенно промокает насквозь, словно я в ней только что нырнул в бассейн. В такой ситуации неудержимо тянет подушнить.
- Грязная вода на жаре испаряется во всех городских водоёмах и сточных коллекторах, - говорю я. - В атмосфере испарившаяся влага конденсируется и проливается обратно дождём. Каждая капля проносится сквозь густой городской смог, содержащий чуть ли не всю таблицу Менделеева. Этот триппер прекрасно растворяется в воде и в таком виде льётся нам на голову…
- Отвянь! - отмахивается от меня Сисирина, одержимая духом противоречия. - Лично я люблю дождик, а ты можешь нудеть и бубнить сколько угодно.
Ливень смывает с моих рук кровь. Мне хочется отомстить сисястой вредине и я рычу киношно-зловещим голосом:
- Должен кое в чём тебе признаться. Прямо сейчас меня нестерпимо тянет закусить человечиной. И начну я с тебя, ха-ха-ха, р-р-р!
Я бросаюсь к Сисирине, хватаю её и норовлю игриво куснуть. Она с визгом вырывается и бежит от меня по улице - не слишком быстро, с её-то жопенцией спринтерский разбег не возьмёшь. Я могу догнать её в два счёта, но не хочу. Делаю вид, будто мне не хватает чуть-чуть. Мы оба хохочем и не обращаем внимания на прохожих, попрятавшихся под козырьками и навесами магазинов. Люди смотрят на нас, как на сумасшедших.
Дома мы сразу идём в душ и там на нас накатывает очередной приступ животной похоти, аналогичный вчерашнему. Множественные, бурные и продолжительные оргазмы возвращают моей красотуле благодушное настроение и я прошу её исполнить мою заветную мечту - помылить и потереть меня буферами, как в японской порнухе или в анимэ. Сисирина без возражений льёт на свои дыньки жидкое мыло. В маленькой ванне ужасно тесно, но это пустяк в сравнении с полученным кайфом.
- Какие ещё доказательства нашего перерождения тебе нужны? - снова заводит она свою мантру, елозя по мне мыльными буферами. - Безумная сексуальная активность бывает только у вампиров. Долго ты ещё будешь отрицать очевидное?
Мне так хорошо, что не хочется спорить. Сисирина видит мою довольную рожу и шлёпает по ней намыленными сисяндрами. Во все стороны летят пенные брызги…
ч) Кульминация маньячного сюжета
Взбодрившись после секса, Сисирина уединяется на кухне, чтобы попрактиковаться в приготовлении непряхинских печенюшек. Я тоже зря времени не теряю и сажусь за свой бестселлер. После вампирского укуса моя работоспособность заметно возросла. Уж не знаю, свидетельствует это о перерождении или нет. Просто констатирую факт и пользуюсь моментом.
Сюжет нетленки близок к кульминации. После теракта всех потерпевших допрашивает ФСБ. Я без понятия, как нынче проводят допросы на Лубянке. Очень не хочется брать за основу дебильные шпионские сериалы или антироссийскую чернуху. Лучше я потом поищу в даркнете, не сольёт ли кто-нибудь информацию из первых рук за парочку биткоинов. Пока описываю допрос в общих чертах - наиболее очевидные вопросы. Например, откуда у Виталика Шалевича взялись молоток и заточка, которыми он уложил террористов и которые оставил на месте преступления?
Виталик объясняет, что позаимствовал их у террориста, занятого изнасилованием рекламщицы Милы. Молоток и заточка торчали из больших накладных карманов на штанах. Виталик якобы улучил минуту, выхватил их и пустил в дело. Воспользовался тем, что подвернулось под руку.
Следователям интересно, как скромный и неприметный курьер сумел играючи укокошить матёрых головорезов? Он служил в спецназе? Прошёл подготовку краповых беретов?.. Кстати, я не в курсе, проходил ли мой персонаж службу в армии. Не представляю, что об этом писать и упоминать ли об этом вообще. Лучше оставить этот вопрос на потом, авось что-нибудь придумаю.
Шалый подчёркнуто вежлив со следователями, не спорит, не психует, не требует адвоката и не лезет доказывать, что ряженые клоуны вовсе не были матёрыми головорезами. Никто в здравом уме не поверит в подобные бездоказательные теории. Вместо этого Виталик туманно рассуждает о скрытых резервах организма, просыпающихся в человеке перед лицом неминуемой смерти. Разве следователи не читали популярных историй о том, как старенькая бабушка во время пожара в одиночку вытащила неподъёмный сундук, который впоследствии не смогли сдвинуть с места здоровенные мужики? Стремление выжить любой ценой подстёгивает скрытые резервы человека. Либо ты победишь обстоятельства, либо они победят тебя, третьего не дано…
Конкретно в этом месте я пока ничего не пишу о сращивании правоохранительных органов с криминалом. Не напоминаю, устами Виталика, о ельцинских чистках КГБ и МВД после развала СССР, когда всех сколько-нибудь компетентных сотрудников выкинули на улицу. А те, кто остался, добились зашкаливающего уровня преступности, бороться с которой «борцам» не хватило квалификации и желания. Вдобавок неожиданно дал о себе знать неумолимый закон капитализма: зачем гнобить криминал, когда можно брать с него мзду и тем самым повышать своё благосостояние? Ведь при капитализме-то работают ради прибыли, а официальная зарплата «силовиков» никакой прибыли не приносит и благосостояния не повышает…
С женским персоналом редакции всё проще - те ожидаемо льют слёзы и дают одинаковые показания. Так что следствие концентрирует внимание на Шалом. Вопреки узаконенной презумпции невиновности, Виталик должен доказать свою непричастность к теракту. По довольно глупому мнению следователей, Виталик ловко укокошил боевиков, потому что был одним из них. Доверяя ему и не чувствуя подвоха, подельники расслабились и Виталик подло ударил им в спину… Зачем? А вот это подозреваемый должен сам чистосердечно рассказать. То есть следствие сперва изобретает ахинейную версию, а затем перекладывает её обоснование на плечи самого подозреваемого. Идеально!
Показания Виталика следователи воспринимают как демагогию. Чтобы он поскорее во всём сознался, в ход идёт проверенный арсенал нелетальных воздействий: яркий свет в глаза, угрозы, шантаж, лишение воды и пищи на протяжении многочасовых допросов, лишение одыха и допуска в сортир, своевременное не предоставление адвоката, жаркая и душная допросная…
Какой-нибудь слабак на месте Шалого в итоге сломался бы и подписал любой протокол, но мы-то уже знаем, что Шалый не слабак. Этого пока не знает следствие, однако, через руки чекистов прошло столько народу, что у них выработалось своеобразное чутьё на мутных и подозрительных типов. Не верят они в случайности и Шалому тоже не верят. Не бывает так, чтобы курьер спокойно укокошил матёрых головорезов.
Как мы все теперь знаем, благодаря новостям и интернету, кое-где в правоохранительных органах, оказывается, вовсю применяют пытки. Виталика, к счастью, не насилуют в очко бутылкой из-под шампанского. Его биография на первый взгляд чиста, придраться не к чему. Теракт получил широкий общественный резонанс, дело освещается в прессе и потому большие шишки проявляют осторожность. Какое-то время Виталика маринуют и затем отпускают под подписку о невыезде, установив за ним круглосуточное наблюдение…
Я понимаю, что эта сцена поверхностна и малоубедительна, но мне не терпится перескочить через неё и двигаться дальше. Пока и так сойдёт.
Официальная версия, озвученная прессой, такова: когда курьер переколбасил половину террористов, остальные почувствовали, что дельце у них не выгорело, и осуществили самоподрыв, покончив с собой и с заложниками. Подобная формулировка заодно подразумевает, что, если Виталика не удастся прижать за соучастие, он может пойти под суд за непредумышленное убийство - ведь именно его геройство заставило террористов взорвать бомбы.
Поначалу не совсем ясно, отчего спецслужбы на самом деле так зациклились на Виталике, но вскоре тайна раскроется, когда станет известна зловещая подоплёка теракта.
Виталика не устраивает официальная версия и вовсе не из-за беспочвенных обвинений в его адрес. Он-то знает, что клоуны не были настоящими террористами, так что вся история кажется ему очень подозрительной.
Постепенно Шалый приходит к мысли о том, что некто, преследуя неизвестные цели, организовал и срежиссировал грандиозный спектакль, который вдруг пошёл не по сценарию - в антрепризу некстати вмешался рядовой курьер и всё испортил, переколбасив половину задействованных лицедеев. Тогда организаторы и постановщики спектакля испугались, что правда выплывет наружу, и начали заметать следы, избавляясь от оставшихся исполнителей и свидетелей. Сколько-то бомб у «терористов» были настоящими - их-то и активировали дистанционно… Из этой складной версии вытекали закономерные и не очень приятные следствия. Что сделают организаторы со сбежавшими заложниками - те ведь тоже свидетели, от таких, как недавно сообщил мне Браток, необходимо избавляться в первую очередь…
От мыслей о будущем Виталика ненадолго отвлекает печальное известие, промелькнувшее по новостным порталам. Дашины родители, знавшие, где их дочь работает, смотрели дома телевизор и когда пошли репортажи о теракте, обоих стариков не стало. Страх за жизнь и судьбу любимой доченьки свёл пожилую чету в могилу.
Узнав об этом, Виталик отыскивает те самые телерепортажи, снятые во время и после взрыва. Ни в одном не сообщается о спасшихся заложниках. Не удивительно, что старики не выдержали… Виталику было бы плевать, если бы пострадали его собственные родители, которых он никогда не любил. Но Даша… Она сама, её близкие и всё, что с ней связано, неприкосновенны. Такова философия хищника в отношении его фетиша. Что, если под давлением чувств Гречушникова изменит причёску и перестанет заплетать косу? Это недопустимо. Репортёришка, посягнувший на святое, должен ответить за свои недомолвки. Невозможно задеть хищника и затем рассчитывать на снисхождение. Не играет роли, каким было убийство - умышленным или нет. Шалый жаждет расправы над репортёром, который первым выпустил запись в эфир. Найти его не составляет труда. Его имя - Николай Ковтун, он работает на одном из федеральных каналов.
Поскольку заняться Виталику всё равно пока нечем, работы в данный момент нет, а ходить на промысел под носом у ФСБ рискованно, он обманывает слежку, чтобы выследить Ковтуна и поквитаться с ним.
Я уже писал, что у Шалого насчёт всего имеется своё мнение, отличное от общепринятого. Его отношение к кровной мести тоже не совпадает с официальным. Шалый не считает насилие пороком и не видит ничего плохого или неправильного в справедливом возмездии. Наоборот, отказ от мести является порочным и глупым стереотипом, заблуждением, умножающим зло во всём мире. Просто потому что зло остаётся без достойного и адекватного ответа. Причём этот стереотип донельзя лицемерный, ведь половина самых кассовых фильмов и книг повествует о мести главгероя главзлодею с непременным смертоубийством последнего. Эти фильмы с книгами пользуются всеобщим успехом, они востребованы миллионами, сотнями миллионов людей. То есть это не причуды каких-то больных маргиналов, это массовое явление. А нам говорят, что общество не приемлет кровной мести. Но ведь это ложь!
Считая месть диким и нецивилизованным атавизмом, мы одним махом зачисляем в разряд кровожадных безумцев весь сонм наших предков, для которых месть была в порядке вещей. Причём зачастую экстерминировался не только сам виновный, но и вся его родня до седьмого колена, что однозначно исключало в будущем повторное появление подобных сорняков.
Уверенность в нашем превосходстве над предками есть не что иное, как жалкий ребяческий апломб. Может они не умели летать в космос и не знали электричества, зато по части житейского опыта могли дать нам сто очков форы. Гуманизму и толерантности без году неделя, а традиции кровной мести культивировались веками и тысячелетиями, многие поколения.
Малодушный рафинированный планктон жалобно блеет о том, что жизнь священна, не нами она дадена и не нам её отбирать, местью не вернёшь убитого, бла-бла-бла, как будто смысл возмездия в том, чтобы кого-то откуда-то возвращать. Неотмщённое зло - это зло торжествующее. То есть планктон изо всех сил способствует торжеству зла, а потом удивляется, почему зла и несправедливости в мире так много. Планктон до того отупел, что саму борьбу со злом воспринимает как зло, причём худшее из зол!
Виталик Шалевич считает так: не хвалитесь, что вы за прекрасный и дивный мир, если позволяете злу торжествовать и противитесь всякой борьбе с ним. Ибо мир, в котором зло торжествует, по определению не дивен и не прекрасен. По факту это ад, а вы либо идиот, либо сообщник тех, кто хочет, чтобы люди жили в аду и не имели никакой возможности остановить безумие. К сожалению, лишь за счёт ада для большинства, которое ничего не решает, может существовать рай для меньшинства, которое решает всё…
«Убивать нецивилизованно!» - блеет планктон и тут же бежит голосовать за неолибералов с их люциферианскими стратегиями сокращения избыточного населения во всемирном масштабе. Как будто излишки населения телепортируются куда-то в параллельный мир, а не на кладбище…
Виталик предвкушает, как прикончит Ковтуна, но сперва заставит его объяснить, почему тот умолчал о спасшихся заложниках.
Дома у Шалевича, разумеется, был произведён обыск. Чекисты перевернули всё вверх дном, только ничего подозрительного не нашли. В отличие от Декстера, Виталик не собирает и не хранит у себя кровавые трофеи. Хищнику не нужны трофеи. Для него охота - это не спортивное увлечение, не развлекуха, это потребность. Мы же не берём трофеев у воздуха, которым дышим, или у воды, которую пьём.
Когда Виталик наводит порядок, раскладывает и расставляет вещи по местам, ему на глаза попадается семейный фотоальбом, случайно раскрытый на странице с фотографией большого лесного муравейника, которую отец снял в лесу под Селятино, во время похода за грибами. В детстве они с отцом каждое лето хотя бы раз ездили собирать грибы… Виталик решает взглянуть на тот муравейник. Если он ещё цел, то послужит идеальным орудием убийства Николая Ковтуна. Достаточно вбить в землю анкера, привязать жертву голышом и поворошить муравейник палкой, а остальное насекомые сделают сами. За свой поступок репортёришка не заслуживает быстрой и безболезненной смерти. Напротив, он должен подыхать долго и мучительно. Сперва муравьи обоссут его кислотой, а затем начнут пожирать заживо, снаружи и изнутри, заползая в рот, нос, уши и прочие отверстия.
Не откладывая в долгий ящик, Виталик на следующий же день обманывает бдительность слежки, незаметно выбирается из дома и едет в Селятино. Населённый пункт за прошедшие годы изрядно изменился, но Шалый уверенно ориентируется на местности, повторяя маршрут, не раз пройденный с отцом. Ему нравились их совместные походы за грибами. Возможно отец был не самым хорошим человеком, зато грибы готовил отменно - жарил с картошкой, сушил, мариновал, варил грибные супы…
Муравейник, как ни странно, стоит на прежнем месте. Более того, с тех давних пор он изрядно разросся. Насекомых не потравили и не пожгли пьяные туристы и любители шашлыков. Должно быть в глубь леса мало кто ходит.
Виталик отмечает на навигаторе GPS-координаты и идёт от муравейника строго на север, к Минскому шоссе, оставляя засечки, чтобы в следующий раз не заблудиться. Репортёра придётся везти на машине, а значит, удобнее всего по Минскому шоссе. Ориентир для машины - столбик с обозначением пятьдесят второго километра.
Обратно Виталик возвращается уже затемно и на лавке возле платформы Селятино замечает задремавшего алкаша с торчащим из кармана телефоном. Шалый крадёт телефон и на следующий день звонит с него в телецентр. Якобы у него есть сногсшибательная информация о теракте, но он передаст её только Ковтуну, лично. Пусть тот перезвонит, как сможет.
Ковтун перезванивает и соглашается на встречу у Парка Победы, куда приезжает на старенькой Тойоте Приус тёмно-синего цвета. Своей машины у Шалого нет, однако, права он получил и в целом водить умеет. Ковтун удивляется, когда Виталик бросает на заднее сиденье Тойоты шесть лыжных палок, молоток и рулон скотча. Шалый вырубает репортёра электрошокером, связывает и передвигает на пассажирское место, а сам садится за руль и следует сперва по Кутузовскому проспекту, затем по Минскому шоссе. День подходит к концу, вскоре темнеет.
Через какое-то время Ковтун приходит в себя. Виталик говорит ему, чтобы не рыпался, иначе он выпустит ему кишки прямо в машине. Свои слова он подкрепляет острым перочинным ножом «Wenger», найденным в бардачке. Это нож Ковтуна.
Чтобы не скучно было ехать по ночному шоссе, Виталик спрашивает: что такое СМИ? Вопрос риторический и Виталик отвечает на него сам: это высокотехнологичное оружие массового поражения, которое воздействует не на соматику, а на психику. Тот, кто владеет информацией и средствами манипулирования ею, тот владеет миром. К примеру, у всех, так называемых, «свободных» СМИ у нас и за рубежом всего несколько владельцев и эти люди - вот сюрприз! - входят в число богатейших персон планеты. Они-то и используют СМИ для промывки мозгов и для контроля за обывательским поведением.
СМИ уже давно не заботит донесение до народа правды. Кто девушку платит, тот и решает, что считать правдой. Обывателю даётся не истина, а то, что он должен считать истиной. Как погонщик осла вешает тому перед мордой морковку, заставляя идти вперёд, так и СМИ рисуют благостную перспективу, заставляя безвольные массы следовать в нужном для хозяев направлении. На самом-то деле баранов, как известно, ведут либо резать, либо стричь, но всегда под предлогом светлых идеалов. То прорубать окно в Европу, то возвращаться на столбовую дорогу цивилизации, то строить общество равных возможностей, то коммунизм к двухтысячному году. И всякий раз обстриженные и частично перерезанные бараны оказываются у разбитого корыта - ни тебе Европы, ни равных возможностей, ни коммунизма. Немногочисленная привилегированная верхушка неизменно наживает материальные богатства и власть, а бараны так и остаются баранами.
При царях СМИ насаждали среди замордованного населения верноподданнические настроения, при совдепии - красные идеалы. Нынешние СМИ демонстрируют нищебродам красивую жизнь знаменитых персон, как бы приглашая стать такими же преуспевающими. Нищебродам никто не говорит, что красиво живущие знаменитости - это крошечное меньшинство. В том и кроется суть капитализма: красиво жить могут лишь немногие, а остальным это не светит ни при каких обстоятельствах. Не потому что ленивы. Старание и трудолюбие тут не при чём. Просто объём денежной массы в любом государстве конечен. Все сто сорок миллионов россиян чисто физически не могут быть миллиардерами - денег тупо не хватит. Разбогатеет лишь горстка счастливчиков, а остальные обречены на вечное нищебродство. Это же простая арифметика.
Чтобы статус привилегированных не пошатнулся и их не сбросили с пьедестала вышедшие из низов конкуренты, элите нужны верные холуи, среди которых СМИ занимают не последнее место. Недаром их называют «четвёртой властью», хотя в конституции прописано, что власть у нас всего одна - народ. Как известно, на словах и на деле всё бывает несколько иначе.
Предполагается, что государство должно улучшать людям жизнь. Всем людям. Неуклонно. В действительности же неуклонное улучшение жизни наблюдается лишь у одного привилегированного процента, и пропаганде приходится из кожи вон лезть, убеждая стабильно беднеющие девяносто девять процентов в том, что хорошо стало всем. Всё общество оказалось в выигрыше! И неважно, что в обществе по-настоящему нет никакого равенства, что у граждан одно за другим отбираются права и свободы - круглосуточная промывка мозгов внушает, что всем хорошо и все счастливы. А кто несчастлив, тот псих, экстремист или иноагент.
Эти же СМИ внушают общественности стереотип о неприемлемости насилия - чтобы мужик в очередной раз не взял вилы и не пошёл жечь барские усадьбы, а попутно не перевешал на фонарных столбах организованную преступность, которую «невозможно победить».
В глубине души «акулы пера» прекрасно понимают, что они сообщники и соучастники всех преступлений самопровозглашённой элиты. Начни кто-нибудь железной рукой наводить порядок, «четвёртой власти» несдобровать. Так что все разговоры о гуманизме и неприятии насилия ведутся ради сохранения собственной шкуры. Это простой приём психологического обезоруживания тех, кто представляет потенциальную угрозу. СМИ хотят и дальше быть заодно с привилегированной кастой, творить всё, что им вздумается и не нести за это никакой ответственности. Хозяева жизни на полном серьёзе верят, будто их положение дано им свыше, это их священная привилегия, а СМИ их ни в чём не разубеждают.
Тем и другим жизненно необходимо, чтобы бараны не знали и не понимали своей истинной социальной роли и своего места в иерархической пирамиде. Они должны верить, что являются свободными и независимыми, всецело развитыми индивидуумами, что их голос что-то решает, что каждый легко может разбогатеть, в любой момент, если постарается. Оболваненный планктон смакует эти сказки и не лезет бунтовать. Его внимание ежедневно отвлекают жареными фактами, фейковыми новостями, сплетнями, дутыми сенсациями, прямой подтасовкой и откровенным враньём. Поглощение и обсуждение этой мути отнимает у планктона время и силы, которых ни на что другое не остаётся. Привилегированный процент лишь для вида рассуждает о конкуренции, а на самом деле в бизнесе и в политике всё давно поделено и монополизировано, никакой конкуренции там по-настоящему нет. Никто не позволит кому-то из черни возвыситься и потеснить тех, кто привык красиво жить. Привилегированная каста - это закрытый клуб, куда посторонним вход воспрещён. Один процент хочет оставаться таковым вечно. Ради этого он изо всех сил науськивает СМИ, чтобы те искажали реальность и её восприятие планктоном - с одной стороны, чтобы планктон не особо задумывался о существовании закрытого клуба, а с другой, чтобы существование планктона ограничивалось образом жизни, однозначно исключающим какое-либо благополучие.
Если же в ком-то из холуёв просыпается совесть, он осмеливается на несговорчивость и отказывается следовать «генеральной линии», его живенько устраняют. А его коллеги, обожающие потрындеть про «корпоративную солидарность», при этом помалкивают в тряпочку и делают вид, что ничего ужасного не произошло, чтобы и им невзначай не перекрыли кислород. Они всё прекрасно понимают, но своя рубашка ближе к телу.
«Вот только в этот раз у тебя вышла промашка, - говорит Виталик Ковтуну, - потому что я не из породы планктона.»
Николай, разумеется, не согласен с Шалым. Он начинает что-то сбивчиво доказывать, что-то обещает, умоляет отпустить его. Он не совсем верно оценивает ситуацию. Виталика он сразу узнал, но не понимает, за что тот на него ополчился.
А Шалый говорит: ты такой же винтик мозгопромывочного механизма, такая же деталь в общей системе, как и остальные. Не прикидывайся чистеньким и невинным, не строй из себя целку. Был бы ты другим, система давно бы тебя отторгла и выбросила на обочину. Белые вороны нигде не приживаются…
За двумя крупными городами - Одинцово и Голицыно - на шоссе остаётся совсем мало машин. Настолько мало, что Виталик спокойно разворачивается прямо посреди дороги и съезжает на обочину возле столбика пятьдесят второго километра. Приставив нож к горлу Ковтуна и подсвечивая себе фонариком на телефоне, Шалый тащит репортёра через лес, ориентируясь по засечкам и навигатору.
Возле муравейника он снова вырубает Николая, после чего ломает ему локтевые и коленные суставы, чтобы тот гарантированно не освободился и не сбежал. Ковтун приходит в себя, вопит от боли и молит о пощаде. Только теперь до него доходит, насколько всё серьёзно. Виталик затыкает ему рот тряпкой и вбивает лыжные палки в землю - равномерно вокруг муравейника, чтобы привязанный к ним человек улёгся всем телом на кишащий насекомыми холм.
Затем он снимает с Ковтуна одежду и скотчем приматывает репортёра в распятом состоянии. Со сломанными суставами Николаю ни за что не расшатать и не вытащить палки из земли, даже если он будет очень стараться.
Одновременно с этим занятием Виталик озвучивает вопрос: почему информация о спасшихся заложниках не пошла в эфир? Почему жалкий репортёришка лишил их семьи надежды увидеть родных живыми?
На пороге смерти Николай не врёт и не юлит. Он признаётся, что все события были скрупулёзно отсняты, в том числе и бегство заложников, после чего запись была передана главному редактору. На телевидении отнюдь не репортёры решают, что и в каком виде пускать в эфир, за всем стоят редактора.
Шалому не нужно объяснять, кто такой главный редактор, ведь он сам работал в редакции. Однако ему сложно представить, чтобы Жанна оказалась такой гнидой, как босс Ковтуна…
Редактора, кастрировавшего репортаж Николая, зовут Сергеем Мещеряковым. Ковтун выкладывает о нём всё - где тот живёт, на какой машине ездит, по каким дням навещает любовника-гея, какие подарки ему преподносит… Полученной информации Шалому достаточно. Он понимает, что Николай виноват лишь косвенно, поэтому милосердно добивает репортёра молотком, доводит его коэффициент мортализации до единицы и лишь затем ворошит муравейник. Полчища растревоженных насекомых облепляют торс Ковтуна. Вскоре от человека останется голый скелет…
В другой раз Виталик непременно полюбовался бы редким зрелищем, но сейчас ему нужно как можно скорее избавиться от улик. Он возвращается к машине, снова выруливает на встречку, доезжает до Кубинки, оттуда сворачивает на старую Можайскую дорогу и едет в сторону Москвы, примерно до Петелино.
Справа возле шоссе, под проводами ЛЭП, он видит заброшенный бетонный пустырь. Вероятно, раньше здесь хотели что-то построить, а потом передумали - из-за близости к высоковольтной линии.
Шалый ставит машину на пустырь, суёт галстук Ковтуна в бензобак и поджигает, а сам уходит в рощицу с противоположной стороны пустыря. Все вещи репортёра остаются в машине. Грохнувший за спиной взрыв обдаёт Виталика жаром. Пока кто-нибудь с ближайших дач вызовет пожарных, да пока они сюда доедут, Тойота успеет сгореть дотла…
В рощице, оказывается, скрыто одноколейное железнодорожное полотно, идущее неизвестно откуда и неизвестно куда, параллельно основному полотну Смоленской железной дороги. Судя по состоянию рельс, одноколейка отнюдь не заброшена, по ней время от времени что-то ходит, хотя её назначение остаётся для Виталика загадкой.
Он взбирается на насыпь и по шпалам идёт к станции Петелино, поминутно оглядываясь, чтобы его не сбил товарняк или ночной скорый. Из Петелино Шалый на электричке возвращается в Москву, на Фили, где останавливается в отеле с почасовой оплатой на улице 1812 года, рядом с Бородинской панорамой, чтобы выспаться перед встречей с Мещеряковым. В отеле Виталик расплачивается деньгами Ковтуна.
Подобно всем ответственным редакторам, Сергей Мещеряков работает допоздна и потому днём его из телецентра не вытащишь и к нему на встречу просто так не попадёшь. Зная его адрес, Виталик поджидает его возле дома, куда главный редактор подъезжает около полуночи на новеньком Лексусе.
Мещеряков живёт в элитном кондоминиуме за чугунной оградой со шлагбаумом. Когда он подъезжает к шлагбауму, Виталик резко запрыгивает на заднее сиденье и приставляет к горлу Сергея складной нож Ковтуна. Требование таково: ехать, куда будет велено, помалкивать и не делать глупостей.
Виталик отбирает у Мещерякова телефон, ломает напополам и бросает в решётку ближайшего ливневого стока. Опытный Мещеряков сразу отметает предположение о похищении ради выкупа. Он спрашивает: за что? Шалый для него лишь исполнитель поручения, данного кем-то, кому редактор с ТВ чем-то не угодил. Истинных причин он поначалу, как и Ковтун, не понимает. Он снова спрашивает: кто тебя нанял и сколько заплатил? Назови имя, и я дам тебе вдвое больше.
Однако вскоре Сергей узнаёт Виталика и удивляется. Зачем жертве теракта похищать сотрудника телеканала?
Как и Ковтуна, Шалый не может прикончить Мещерякова без профилактической лекции. Промывщики мозгов и манипуляторы сознанием должны перед смертью осознать всю тяжесть содеянного. Он говорит: нынешний режим, как и любой другой, в первую очередь отбивает у населения способность самостоятельно думать и делать логически обоснованные выводы из объективных предпосылок. Вместо этого людям в головы льют помои в виде готовых ответов и решений, весьма далёких от реальности, зато красиво и удобно оформленных, чтобы планктону было проще и приятнее хавать развешанную на ушах лапшу. Элиту устраивает, когда в обществе царит «правильный» менталитет. Что есть добро, а что зло, что следует любить, а что ненавидеть, чего избегать, а к чему стремиться - у СМИ на всё есть готовые ответы и рецепты.
Нынешние СМИ вездесущи, от них нигде не скроешься. Они даже цензуру ухитрились сохранить, вопреки конституционному запрету, просто она теперь называется по-другому - формат. Если что-то хотят скрыть или замолчать, то говорят: это не формат.
Под прикрытием свободы слова СМИ подают информацию определённым образом, превращая её в суггестивные установки, делающие планктон счастливым, пассивным и тупым. Если раньше антинародные режимы вели войну против населения пулями, штыками, нагайками и виселицами, то теперь война переместилась в невидимую психологическую плоскость, хотя результаты остаются теми же самыми.
В этой войне СМИ и их манипулятивные технологии - главное оружие закрытого клуба. А люди, подобные Сергею Мещерякову, это новые генералы и маршалы, полководцы и стратеги…
Сергей реагирует привычно, когда слышит критику СМИ - изображает справедливое негодование, возмущается, тяжело сопит и дышит. Его тянет дать отпор ничего не понимающему дилетанту, простому обывателю, далёкому от информационной сферы. С ножом у горла кривляние выходит не очень. Виталик спокоен, хладнокровен и собран, готов в любой момент нанести пленнику любое увечье.
Он говорит: планктону не внушают напрямую, что делать и кем быть, всё происходит намного тоньше и незаметнее, через словесные трюки и психологические манипуляции, через стимулы и раздражители, вызывающие привыкание или отторжение. Со стороны это выглядит так, будто планктон сам прозрел и «осознал истину», причём планктон в это искренне верит.
СМИ процеживают сквозь себя всю историю и всю культуру, извращая, профанируя и девальвируя духовные ценности, глумясь над святынями и превознося ложь, посредственность и упадок. Планктон надлежит оглупить и дезориентировать, лишить его доступа к правильным идеалам, которые помогли бы ему опомниться и вернули в норму. Стадо баранов должно быть разобщено, атомизировано, не способно сорганизоваться и массово дать закрытому клубу отпор.
Тщательно фильтруя информацию, СМИ создают в общественном восприятии искажённую картину мира, противоречащую объективной реальности. Чёрное выдаётся за белое и наоборот, приличных людей выдают за негодяев, а отпетых негодяев за добропорядочных граждан, умных - за сумасшедших, а некомпетентных олигофренов - за высококвалифицированных специалистов.
Манипулируя семантикой и семиотикой, СМИ искажают издавна устоявшиеся смыслы слов, понятий и символов. Тоталитарный диктат однопроцентной касты именуется свободой и демократией, а попытки сохранить независимость от закрытого клуба - экстремизмом. Спорные и сомнительные тезисы подаются безапелляционно, как бесспорная истина, и намертво вбиваются в общественное сознание, а альтернативные или противоположные мнения или замалчиваются, или шельмуются, их авторов выставляют экстравагантными чудаками или законченными фриками. Внимание планктона фиксируют на незначительной второстепенной ерунде, а что-то действительно важное обходят глухим молчанием. Искусственно раздувают сенсации - ничтожную чушь, перед которой, якобы, меркнет всё остальное.
Таким образом стирается грань между двумя диаметрально противоположными категориями. Чёрное и белое размываются, превращаются в оттенки серого, отчего теряется или искажается смысл многих истин и с колоссальным трудом выстраданных нашими предками ценностей. Грубо говоря, планктон теряет способность отличать дерьмо от конфеты. Отбивается всякое знание о существовании подобной разницы и умение её находить. Планктон переформатируется, перерождается в цивилизацию копрофагов, потребителей всяческого дерьма, убеждённых в своей нормальности и агрессивно отстаивающих право быть копрофагами.
СМИ на пустом месте создают фейковые глобальные угрозы, порождая в обществе атмосферу тревожности и неуверенности. То у них были кровожадные туземцы, то красная угроза, теперь исламисты, глобальное потепление и пандемия… Меняется вид декларируемой опасности, но не отрицается факт её наличия. Из-за этого вспыхивают массовые психозы, общественные беспорядки, войны, кризисы, волны самоубийств и беспричинного насилия… Столь увлекательное времяпрепровождение целиком захватывает досуг планктона и ему уже некогда задумываться о справедливости мироустройства и целесообразности всемогущего закрытого клуба…
Когда Виталик мочит дворовую гопоту, это просто охота, удовлетворение естественных потребностей хищника. А тот месседж, который он пытался и пытается донести до Ковтуна и Мещерякова, это часть справедливого возмездия. В данном случае просто убить - непедагогично. Судья и палач в одном лице, захвативший и осудивший виновных, вынесший приговор и приводящий его в исполнение, обязан пояснить, за что люди сейчас умрут, и беспристрастно обосновать свои претензии. Умершие родители Дарьи Гречушниковой - это всего лишь повод для мести, но должна быть и причина, чтобы приговорённые осознали и осмыслили свою вину, за которую они в ответе. Они имеют на это право. Согласны они с приговором, признают ли себя виновными - это другой разговор.
При этом нужно понимать, что, вскрывая пороки системы, Виталик вовсе не выступает против неё, он считает устоявшуюся социальную действительность в такой же степени естественной средой, как умеренный климат в средней полосе нечерноземья или смену времён года. Заниматься социальной борьбой можно и нужно, только это не удел одиночек и тем более не удел хищников. Хищник не переделывает охотничьи угодья, он к ним приспосабливается.
Отсюда вовсе не следует, что система и климат идеальны. Если бы Шалому выпала возможность предъявить богу за все недостатки мироздания, он бы предъявил. Однако такой возможности у него нет, а вот спросить с Ковтуна и Мещерякова за их делишки - есть!
Он говорит: для создания искусственной реальности вовсе не требуются киберимпланты или VR-очки. Наш мозг настолько сложен и избыточен, что при правильной манипуляции входными данными может вообразить и домыслить то, чего нет, а затем будет тратить мегакалории на поддержание мнимой картины мира и на соответствующую корректировку поведения носителя. При таком раскладе уже не остаётся сил на критическую рассудочную деятельность. Индивидуум превращается в послушную белковую куклу, в биоробота, управляемого извне. Подобное существо не способно быть полноценной личностью. Оно якобы полноценно - но лишь в мнимом мире, которого не существует в действительности, а в суровой реальности полноценен лишь один процент успешных членов закрытого клуба, у которых вся власть, все богатства и все ресурсы. Они - практически единственные, кто живёт в объективной, не искажённой реальности. Пока бараны прозябают среди фантазий, лжи и заблуждений, их самозванные пастыри прибирают к рукам всё сущее вокруг себя.
Сергей Мещеряков достаточно умён, чтобы не заблуждаться на этот счёт. Он прекрасно всё понимает, как и Ковтун, ведь они оба - идейные бойцы невидимого фронта, добровольные (и весьма важные) части глобального механизма промывки мозгов, верноподданные империи лжи и манипуляции массовым сознанием. По большому счёту Шалому на их делишки плевать, ведь он резистентен к любым манипулятивным воздействиям, но, к сожалению, Ковтун и Мещеряков затронули святое. Это было их ошибкой.
Интересоваться у редактора, почему материал выпускается в эфир в том или ином виде, всё равно, что интересоваться у диодов и резисторов на микросхеме, почему радиоприёмник ловит только волны FM-диапазона. Ответ очевиден - потому что таково требование к системе/устройству. Кто разрабатывает требования, кто выставляет настройки? Разумеется, создатель, автор системы/устройства…
Между тем Лексус приезжает на какой-то пустырь возле строящейся платной дороги где-то в Новой Москве. Возможно недалеко от Троицка или Сколково - потом подумаю и уточню. Не слушая жалобно-сбивчивого лепета Мещерякова, Виталик доводит его коэффициент мортализации до единицы, поджигает машину и скрывается в ночи.
Покончив с задачей первостепенной важности и свершив праведную месть, Шалый позволяет себе немного расслабиться, совсем чуть-чуть. Его мысли сами собой возвращаются к Даше. Как она поживает? Как справляется с последствиями трагедии, со стрессом и потрясением?
Виталик хочет позвонить ей, но боится, что это окажется плохой затеей. Ведь по меркам планктона он закоренелый социопат, а у таких людей обычно нелады с личным общением. И это правда. По телефону Виталик никогда с девушками не говорил. И с Дашей в том числе.
Он знает, что Даша живёт на севере Москвы, в Лианозово, и на следующий день, снова обманув слежку, приезжает туда, гуляет по парку и совершенно случайно встречает Дашу. По словам девушки, она ежедневный завсегдатай Лианозовского парка - ходит сюда прочищать мозги. Ей это позарез необходимо, особенно теперь. Одних визитов к психологу недостаточно. То ли он учился на тройки, то ли Даша какая-то неправильная… В общем, сеансы психотерапии совсем ей не помогают. В душе пустота, на сердце тяжесть, а на языке горечь. Природа справляется с душевной терапией гораздо лучше…
Видя, что Даша сама не своя, Виталик порывается уйти, но девушка просит его остаться. Рядом с ним ей спокойнее. После теракта её восприятие Виталика ожидаемо меняется, она видит в нём крутого мужика, на которого можно положиться. Ну и что, что курьер? А сама-то она кто - барыня? Зато Виталик способен защитить, если понадобится.
Даша сообщает Шалому, что с выжившими заложниками творится какая-то чертовщина. Они гибнут один за другим. Жанна отравилась рыбой в ресторане. Инну избил и задушил поясом от халата бывший муж, напившийся в стельку. Света переборщила со снотворным. Юлю поздно вечером ограбили и убили малолетние хулиганы. Вика легла в ванну и вскрыла себе вены, оставив записку, что больше не может выносить свою непрезентабельную внешность. Лена полезла мыть окна и навернулась с пятнадцатого этажа…
Проблема в том, что Жанна терпеть не могла рыбу и никогда не заказывала её в ресторанах. Муж у Инны, во-первых, трезвенник, а во-вторых, тюфяк и рохля; дойди до драки, она бы сама его отметелила. Юля по вечерам не бывает одна, для неё не проблема подцепить кавалера, а то и сразу нескольких, да таких, что любую компанию малолеток раскидают. Света не прикасается к снотворному, ей достаточно трёх стаканчиков вискаря или бренди. Вика - кремень баба, давно уже смирилась с внешностью. Скорее луна упадёт на землю, чем она порежет себе вены. А выпадение из окна - вообще верх идиотизма. Неженка Лена не утруждает себя домашними делами, вызывает клининговую службу.
Как дела у девушек-рекламщиц, Даша не в курсе, все звонки натыкаются либо на автоответчик, либо на сообщение: телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Вот почему Гречушникова так рада встрече с Виталиком.
Тем самым худшие опасения Шалого сбываются. Подозрительная смертность среди спасшихся заложников подтверждает его версию теракта. Невидимые кукловоды прибирают лишних свидетелей. Значит в самое ближайшее время придут и за ними с Дашей…
Гречушникова удивляется гробовому молчанию СМИ относительно этих смертей. Все разговоры только о предполагаемых организаторах и исполнителях теракта, а про заложников словно забыли, их судьба никому не интересна… В порыве откровения Даша признаётся Виталику в тайных подозрениях - впечатление такое, будто всю редакцию в день трагедии приговорили к смерти. Неважно, кто приговорил - судьба, злой рок, вселенная или бог… Происходит то же самое, что в фильме «Пункт назначения». Те, кому суждено было погибнуть, ошибочно избежали смерти, но затем начали дохнуть как мухи. Ибо кому свыше предписано умереть, тот неминуемо умрёт и этого, увы, не избежать…
Гиперреалист Виталик с этим не согласен. Не существует никакого «свыше», никакой судьбы и злого рока. Не нужно одушевлять и наделять собственной волей нематериальные и во многом вымышленные, эфемерные сущности и категории. Есть только люди и только они одни что-то решают. У каждой проблемы всегда есть точное имя и адрес. Если сотрудников редакции и впрямь кто-то прибирает, это делают обыкновенные люди, одуревшие от безнаказанности и мнящие себя всемогущими. У них тоже есть имена и адреса, а значит их самих можно найти и призвать к ответу.
«Как террористов?» - сразу же спрашивает Даша.
«В точности так же», - уверенно отвечает Виталик.
Он видит, что Дашу гложут ещё какие-то мысли, о чём она не решается сказать. Виталик не давит на девушку, позволяет ей самой раскрыться, когда пожелает и когда будет готова. И та вскоре рассказывает, как не стало её родителей. Мать собралась готовить на кухне, когда отец позвал её в комнату - по ТВ сообщили о захвате заложников. Оба знали, где работает их дочь, и сразу же узнали захваченный террористами офис. Впопыхах мать включила плиту, но газ зажечь позабыла. Несколько часов пожилые люди переключались с канала на канал, слушая все выпуски новостей и не замечая, как квартира наполняется газом. Что-то замкнуло или заискрило в ветхой проводке и полыхнул огонь… Обгоревшие тела сейчас в морге, ведётся следствие. А на похороны денег нет, ритуальные услуги нынче недёшевы…
Не выдержав и уткнувшись Виталику в грудь, Даша заливается слезами. Обескураженный Шалый провожает её домой. Он молчит о Ковтуне и Мещерякове, не зная, как отнесётся Даша к их смерти.
Его впервые напрягает то, что со стороны он выглядит бесчувственным чурбаном. Он не умеет сопереживать чужому горю, не знает, как утешить девушку, какие слова сказать. Неловко что-то мямлит о том, что сожалеет о её потере… Но Даше и этого достаточно. В искреннем душевном порыве она крепко обнимает Виталика и говорит: там, в офисе ты всё сделал правильно; только так и надо с этими гадами!
Виталик потрясён неожиданным одобрением секретарши. Он не ждёт, что кто-то однажды признает его хищнические действия правильными и невольно задумывается - может Даша на самом деле латентная хищница? Такие девушки ему прежде не встречались. Неужели наконец-то свезло? Может нет ничего неправильного в отношениях с женщинами-хищницами? Просто такие ему раньше не попадались…
«Ты сам-то как?» - спрашивает его Даша. Шалый в ответ молча пожимает плечами. С его точки зрения ничего особенного не произошло. Ну убил людей, ну обломал кому-то спектакль… Но Даша понимает его жест по-своему, как типичный мужской страх показать свою слабость. «Вечно вы, мальчики, трясётесь со своей мужественностью, - укоряет она его. - Я же вижу, что с тобой творится. Одиночество нам обоим сейчас не на пользу…»
Гречушникова приглашает Виталика к себе. Внезапный интерес к ней накатывает слишком быстро. Виталик совершенно не готов к эмоциональному сближению, но и не противится ему. Неважно, о чём он думал или не думал. Сейчас он вдвоём с единственным человеком, который ему интересен. Причём, судя по всему, уже не только как фетиш. Дарья, кстати, по-прежнему с косой, а значит, на взгляд Шалого, божественна и притягательна. Разумеется, никаких непозволительных мыслей и желаний это в нём не пробуждает. Виталик способен насмерть забить человека молотком или заколоть заточкой, и при этом совершенно не готов домогаться до женщин и кого-то насиловать. Брутальный асексуал. Тем более, когда речь о Даше. Уже просто быть рядом с нею - величайшее счастье…
А Даша, не зная о второй, тайной личности Шалого, и поддавшись внезапному приступу влюблённости, видит в Виталике приятного и порядочного парня, благородного и бесстрашного, готового ради женщин бросить вызов вооружённым головорезам. Это же типично русский архетип - долго жить неприметным тихоней и вдруг в одночасье переродиться в крутого героя. Илья Муромец, вон, сорок лет на печи сидел, а потом встал и пошёл биться с Тугарином.
В отличие от чекистов, девушка ни в чём не подозревает Виталика. Наоборот, он становится для неё как бы эталонным мужчиной. Именно с таким ей хотелось бы прожить всю оставшуюся жизнь…
Обстановку в её квартире я, не мудрствуя лукаво, списываю с сисирининой конуры. Надеюсь, моя красотуля не будет в обиде…
Даша хлопочет вокруг гостя. Любуясь её непосредственностью, а ещё больше косой, по которой успел соскучиться, Виталик пытается расслабиться и не может. Развитое чутьё хищника предчувствует скорую схватку с неведомым врагом. Шалый не хочет преждевременно пугать Дашу и делиться с ней своими догадками и подозрениями; ещё успеется. Он думает о дальнейших действиях. Раз они оба приговорены, значит нужно держаться вместе - так будет проще спасать свою жизнь и творить справедливое возмездие. Теперь, когда очевидна вероятность, что Даша может стать его спутницей жизни, она ему ещё дороже. Несдобровать тем, кто посягнёт на её жизнь!..
Дойдя до самого интересного места, я потягиваюсь и перевожу дух. Руки затекли и суставы ломит из-за долгого сидения в одной позе. Из кухни тянет ароматом свежей выпечки. С улучшившимся самочувствием к Сисирине вернулась и тяга к готовке. Красотуля выплывает из кухни в фартуке на голое тело, отбирает у меня ноутбук и беззастенчиво листает свежую писанину.
- Ты второй день строчишь, как ненормальный, - говорит она. - Вчера несколько часов кряду по клавишам стучал, сегодня… Вон уже какую портянку накатал… За стол садись, Катаев! И не говори, что силы у тебя взялись не из-за перерождения…
Я целую её нежные лопатки и спешу насладиться кулинарными изысками. Кроме печенья Сисирина напекла пирожков с разными начинками. От духовки прёт такой жар, что у меня волоски на коже сворачиваются. Я с жадностью уминаю всё, чем красотуля меня угощает и требую добавки. После вампирского укуса возросли не только работоспособность и потенция, но и аппетит.
Печенюшки возвышаются на большом блюде в виде зиккурата, обсыпанного сахарной пудрой.
- Получилось даже лучше, чем у Непряхиных! - хвалю я Сисирину. - Так бы и съел всё вместе с тобой в придачу…
- Льстец и подлиза! - Сисирина с удовольствием принимает похвалу и тычет пальцем в ноутбук: - Ты вроде заявил о главгерое, как о маньяке, но твой Виталик больше похож на экстремиста, чем на маньяка. Что-то не срослось?
- Ну, ты сейчас наговоришь… - Я беру с буфета банку сахарной пудры. - Кстати, насчёт подлизывания… Хочешь, обсыплю тебя пудрой и вылижу?
Слова у меня не расходятся с делом, я срываю с Сисирины фартук и сыплю на неё пудру. Раз уж вампирский укус даровал мне возможность быть ненасытным жеребцом и радовать подругу бурными, множественными и продолжительными оргазмами, грех этим не воспользоваться.
- Ты с ума сошёл, балда! - Сисирина с визгом бежит в комнату, но дальше ей бежать некуда, я настигаю красотулю и осуществляю на практике сделанное предложение. Сисирина не сопротивляется, когда мой натруженный язык с наслаждением блуждает по её сахарному телу.
Потом мы снова занимаемся сексом - на этот раз медленно и нежно. Сисирина слюнит палец, вводит мне в зад и нажимает на простату. Я не успеваю из неё выйти и бурно извергаюсь прямо внутрь. Надеюсь, красотуля предохраняется, потому что к детям я пока не готов…
Изобразив на мордашке хитроватый прищур, Сисирина поясняет свои действия:
- Переродившись вампиром, я стану исключительно дерзкой и бесстыжей хулиганкой, непредсказуемой и распутной! Привыкай.
ш) Ночные видения - 6
Я вздрагиваю и понимаю, что неосознанно задремал. Моя голова съехала под мышку Сисирине, которая в свете ночника внимательно перечитывает вчерашнюю и сегодняшнюю писанину. На экране абзац, описывающий Дарью Гречушникову.
- Значит вот какие тёлки тебе нравятся?
За невинным с виду вопросом скрывается бешеная ревность.
- Тебе показалось, - бормочу я Сисирине в подмышку и нарываюсь на следующее желчное замечание:
- Ты на неё прямо дрочишь словесно.
Чтобы в состоянии гнева обозначить своё моральное превосходство, девушкам просто необходимо высказать какую-нибудь гадость.
- И это тебе тоже показалось. - Я не возражаю и не возмущаюсь. - Просто литературный приём, ничего больше.
- Да иди ты! Хочешь дрочить на свою Дашу? Ну и дрочи, мне-то что!
Специфический гормональный фон заставляет женское настроение скакать, как на американских горках. Только что она сама сердечность и через мгновение превращается в фурию. Тут главное не спорить и не перечить, не то подруга заведётся и в порыве беспочвенной ревности выставит меня на улицу.
- Не-а, не буду. - Я ещё сильнее прижимаюсь к Сисирине и тянусь губами к её сисяндре. - У меня на вымышленных тёлок не встаёт. Только на тебя…
Столь демонстративное выражение покорности и верности приносит свои плоды. Сисирина молча возвращается к чтению и больше не отпускает едких замечаний.
А я наконец-то задумываюсь о том, что осознал прошлой ночью. Во-первых, я больше не боюсь Братка и Куратора. Совсем. Ни капельки. То ли на меня так повлиял хищнический манифест моего же литературного персонажа, то ли вампирский укус действительно сделал меня иным… Я больше не вижу необходимости плясать под дудку Братка и Куратора. Раз они главные боссы данного уровня, мне необходимо с ними покончить - надо только придумать, как.
Впервые передо мной забрезжили намёки на смысл сюжета данного уровня Мета-игры. Все эти дни я гадал, чего же она от меня хочет? Что именно я должен сделать и почему, зачем? Нахрена вообще всё? И теперь я думаю, что знаю ответ! Я не хочу, чтобы Браток и Куратор завладели шарагой со всеми её чудесами и ужасами - с секретными лабораториями, с возможностью проводить эксперименты на людях, со стахами и вампирами… Особенно с вампирами. Потому что не трудно представить, во что это выльется и чем обернётся.
Я чувствую удовлетворение от успешно найденной разгадки и мои мысли скачут дальше - в довольно непредсказуемую область. Настолько неожиданно, что невозможно понять, откуда они вообще взялись. Что их породило и спровоцировало? Кат-сцена у Непряхиных или же что-то другое?
В самом начале этой истории, жалуясь на жизненное дерьмо, я упоминал, что окружающие нэпсы ведут себя так, словно я для них пустое место. И до меня только теперь доходит, что нэпсы-то ведут себя так, как им предписывает программа, а значит это Мета-игра воспринимает меня пустым местом.
А может так и задумывалось? В смысле, может меня не должно быть? На моём месте, по сюжету, и должно быть пустое место. Мои родители либо не должны были встретиться, либо их встреча не должна была привести к моему рождению, каковое есть трагический баг, не предусмотренный сюжетом. Тот развивается, исходя из факта, что меня нет, и всё, что я воспринимаю, как жизненное дерьмо, есть лишь фон вокруг пустого места, которое, увы, не пустое. Прохожие не задевают меня чемоданами, они спокойно идут через пустое место. Птицы не серут мне на голову, они срут на пустое место. Машины не обдают меня грязью, они обдают пустое место. Мошки и букашки не лезут мне в лицо, они летают на пустом месте. Мета-игра не стремится меня достать, она почему-то не замечает бага в своём сюжете.
А вдруг все окружающие правы и нет никакой Мета-игры? Ведь её наличие было впервые подсказано мне именно повторяющимся жизненным дерьмом, а раз его нет, значит нет и всего остального. Разве только искусственный симулякр может быть подвержен трагическим багам, а физическая реальность не может? Верится с трудом. Боюсь и в реальной вселенной могут возникать баги, каковым и является ваш покорный слуга.
Значит - что? Были напрасны мечты взломать матрицу реальности, переписать свои характеристики и перейти на высший уровень? Ну уж нет! Так быстро я не готов расстаться со своими мечтами…
Кажется, что после столь пугающих открытий мне уже не заснуть, но нет, я засыпаю ещё до того, как Сисирина заканчивает читать, и передо мной разворачивается очередной фантасмагорический сюжет. На сей раз я вижу библейский Эдем вскоре после акта творения, где первичное существо, пребывающее пока без имени, почему-то выглядит, как гермафродит. Его ДНК упакована не в две, а в три хромосомы (XXY - святая троица?), вследствие чего существо сочетает в себе мужские и женские признаки. Гермафродит озадаченно бродит по райскому саду и не находит себе места, потому что не знает, в чём смысл и цель его существования.
Его хозяйство хорошо различимо, ведь первочеловек то и дело трогает его, щупает, изучает, рассматривает. Довольно быстро он разбирается, что к чему и понимает, что пестик должен вставляться в тычинку, после чего безуспешно пытается совместить одно с другим. Но, во-первых, пестик слишком короток (хоть и необрезан) и торчит в сторону от тычинки, а во-вторых, подогнуть его и приладить куда надо мешает набухшая мошонка.
В итоге первочеловек раньше пастуха Онана открывает то, что потом назовут в честь последнего, однако, это не приносит ему должного удовлетворения. После безуспешных попыток совокупиться с самим собой и бесплодного орошения эдемской почвы семенной жидкостью и вагинальными соками, гермафродит впервые обращает внимание на окружающую флору и фауну. В стволе райского древа Добра и Зла, как раз на уровне паха, он находит узкое, аккурат в размер члена, дупло, выстланное изнутри и снаружи мягким мхом. Существо пихает в дупло эрегированную свистульку и та почти сразу же опадает от влажной мшистой прохлады, так и не эякулировав. Затем существо находит заросли дикого огурца и пробует засунуть в вагину его продолговатые плоды, но острые пупырышки на их кожуре больно царапают нежную точку G, не вызывая оргазма. Так существо понимает, что совокупляться с растениями ему не следует.
Гермафродит переключает внимание на животных и быстро обнаруживает, что их таксоны, вплоть до червей, разнесены на два пола. Так первочеловек открывает феномен полового диморфизма, каковой в нём самом почему-то отсутствует. Он ещё не знает, что он избранный, что Творец таким образом выделил его среди сущего. Как это часто бывает, Творец не удосужился сообщить творению самую важную информацию, понадеявшись, что оно само во всём разберётся, будучи разумным.
В принципе гермафродит действительно во всём разбирается, постепенно, не сразу и весьма своеобразно. От горя и отчаяния он суёт член в кого попало, во всех подряд. В павлина, в косулю, в собаку, в овцу, в черепаху, в гусыню - без разбору. И вскоре понимает, что самцам можно присунуть только в узкую и тугую дырочку, зловонную и грязную, изнутри заполненную говном. И это не очень удобно и совсем не приятно. А вот самки - другое дело. Их вагины тоже грязны и зловонны, зато могут растягиваться и выделять слизь, прямо-таки вбирая в себя чужие члены. Первочеловек сосредотачивает внимание на самках и дело вроде бы идёт на лад.
Также гермафродит и сам пытается сесть на чей-нибудь член (кроме тех дней, когда его одолевают месячные), но здесь его ждёт полный провал, потому что члены у животных встают только на самок их вида и вдобавок совокупление сопровождается отчаянными драками самцов, в ходе которых первочеловеку едва не наносят смертельные увечья.
Есть у животных и ещё один недостаток - отсутствие хватательных конечностей, которыми они могли бы во время совокупления помять гермафродиту сиськи. Даже мартышки и еноты, чьи лапки максимально похожи на человеческие ладони, не понимают сути и смысла тискания молочных желез. А гермафродиту до смерти хочется, чтобы кто-нибудь помял ему сиськи.
В чём суть и смысл совокупления - помимо оргазмических удовольствий, - первочеловек пока не знает. Самки животных, когда он ловит их и пристраивается сзади, явно никакого удовольствия не выражают, следовательно, должно быть что-то ещё.
Видя его метания и терзания, Творец решает сжалиться над гермафродитом, усыпляет его, берёт из ребра генетический материал, разносит X- и Y-хромосомы и к утру создаёт ещё одну антропоморфную особь. Теперь у первочеловека присутствуют в наличии лишь мужские признаки, а у вторичной особи только женские. То есть Творец делает человека не подобием себя, а подобием остальных животных. Сам-то Творец асексуален, ведь он един и совокупление ему без надобности - ибо не с кем. Он творит не посредством родов, как примитивные биологические особи, а посредством чуда, каковое не требует оплодотворения и вынашивания в утробе. Творец создал гермафродита, чтобы в Эдеме не было скучно. Почему-то ему казалось, что гермафродит станет асексуалом (подобием божьим) и не будет чувствовать полового влечения.
Так бы оно и было, не подойди Творец к процессу творения с теми же лекалами, по которым сперва сотворил животных. В итоге первочеловек оказывается многоклеточным хордовым животным, млекопитающим приматом семейства гоминид. В недрах лимбической системы его мозга включается центр регуляции инстинктивно-гормонального поведения, в кровь впрыскиваются половые гормоны. Совокупный набор этих признаков чисто физиологически не может поддерживать асексуальность. Первочеловек ощущает потребность трахаться и пускается во все тяжкие, не находя подходящего партнёра. Из-за этого он, живя в раю, остётся самым несчастным существом на свете.
Видеть это и бездействовать Творец не может. Заглянув в самую душу первочеловека и внимательно рассмотрев проблему, Творец осознаёт свою оплошность и понимает, что пребывать в двух половых ипостасях (к которым дьявол впоследствии добавит ещё сотню гендеров) людям будет лучше - с позиций изменчивости, наследственности и выживания.
И вот переродившиеся и обновлённые люди просыпаются и видят, что их уже двое. Практически сразу же они сталкиваются с тем, что их мышление функционирует по-разному. Мужчине не важно, как что называется, он может оперировать абстрактными понятиями - «та хрень», «другая хрень», - но женщине необходима конкретика. Она спрашивает: ты кто? Мужчине приходится придумывать себе имя и он говорит: Адам. Второпях меняет пару букв в названии Эдема и получается Адам. Но женщина не унимается: а я тогда кто? И бедному Адаму приходится придумывать имя для женщины. Он говорит: ты Ева. Общаются они скорее всего по-древнееврейски, а значит «Ева» звучит как «Хава». От этого, вероятно, происходит известное слово «хавать», то есть кушать. Этим именем Адам как бы намекает женщине: сообрази уже чего-нибудь пожрать. Та от неожиданности теряется, ведь Адам ничего не добыл и жрать дома нечего, да и дома-то как такового нет, Адам его не построил… Но тут как бы невзначай появляется змей и услужливо преподносит Еве плод с древа познания Добра и Зла вместе с информацией о том, что она у Адама не первая и до неё он успел перетрахать в Эдеме буквально всех, в том числе и само древо познания Добра и Зла… «А что такое «трахать»?» - спрашивает Ева.
Дальнейшее известно. Парочка прикрывает причиндалы фиговым листком и, постоянно ругаясь (ведь Ева чувствует недотрах и изнывает от ревности, а у Адама из-за нервного истощения обнаружилась эректильная дисфункция), разгуливает по Эдему, где Адам, непрерывно подгоняемый женой, срочно придумывает наименования всему-всему, даже Творцу. Причём, в знак особого уважения, Творцу Адам придумывает сразу несколько имён и определений - Яхве, Саваоф, Адонай…
А Творец тем временем испытывает некоторые затруднения с тем, как бы поделикатнее донести до людей знание о смысле и назначении соития. Ведь сам он асексуал, у которого соития не было ни разу за вечную жизнь. Ему хочется, чтобы люди воспринимали совокупление как нечто возвышенное и одухотворённое, но центр регуляции инстинктивно-гормонального поведения опережает его и всё портит. Адам и Ева видят, как вокруг них по всему Эдему сношаются животные, это их возбуждает, они срывают с себя фиговые листки и сношаются, подобно животным.
Видя это, Творец не сердится на людей. Они его разочаровывают. Уподобившись животным, они перестают быть избранными Творениями и навсегда изгоняются из райского сада. Суровый ангел, ростом со Спасскую башню Кремля, преграждает путь в Эдем и не пускает людей обратно. Вскоре у Евы вырастает живот и так люди узнают, для чего, кроме оргазмического кайфа, служит соитие…
Время перерождения - часть5
© Copyright: Эдуард Дроссель, 2025
Свидетельство о публикации №225101801060
Свидетельство о публикации №225101801060
Рецензии
Про многослойность мира знают шаманы уже многие тысячи лет. Я тоже занимался шаманскими практиками. Причём, пришёл к этому самостоятельно. Но на определённом этапе я поговорил с настоящим шаманом. Он подтвердил правильность моих дилетантских открытий на этом пути.
Мир многослоен, но нижние миры вовсе не примитивны. Они так же загадочны и трудно постижимы.
Если тема вам интересна, могу поделиться.
Есть то, что каждый шаман видит по своему, но много чего все видят одинаково, причём, не сговариваясь.
Михаил Сидорович 27.10.2025 16:14 • Заявить о нарушении
Мир многослоен, но нижние миры вовсе не примитивны. Они так же загадочны и трудно постижимы.
Если тема вам интересна, могу поделиться.
Есть то, что каждый шаман видит по своему, но много чего все видят одинаково, причём, не сговариваясь.
Михаил Сидорович 27.10.2025 16:14 • Заявить о нарушении
Мне всегда интересно новое знание. Ибо никогда не угадаешь, что в жизни вдруг пригодится. Только мы ведь, литераторы, как? У нас каждое лыко в строку. Не удивляйтесь, если вдруг увидите нечто этакое в одном из моих следующих произведений, причём под каким-нибудь специфическим соусом. Просто предупреждаю, чтобы потом не было недоразумений. Ведь творчество - штука непредсказуемая. На входе - весь бэкграунд, накопленный за полвека жизни, а на выходе может получиться что угодно. В том числе какой-нибудь брутальный изврат, вроде "Неко-квендэ", после которого моя подруга-толкиенистка перестала со мной общаться.
Эдуард Дроссель 29.10.2025 12:15 Заявить о нарушении
Эдуард Дроссель 29.10.2025 12:15 Заявить о нарушении
В сущности подробно свои опыты я изложил в альбоме Шаман недоучка.
Но общие выводы могу сконцентрировать.
1. Миры чётко разделены на верхние и нижние.
2. Чтобы попасть в них надо пройти по "трубе" либо вверх, либо вниз. (разумеется, не физически, а ментально)
Ведьмы вылетали в трубу, но не в печную, а именно в эту. В России в крестьянских избах до 19 века и труб-то не было, а ведьмы были, и как-то вылетали.
Алиса попадает в страну чудес именно через трубу-колодец. Вероятно, Льюис Кэрол описал одно из своих собственных путешествий. Некоторые шаманы, чтобы пройти в нижний мир ищут дырку (нору, пещеру и тп. И попадают в трубу) Но не обязательно. Женщинам для прихода в нужное состояние нередко помогает метла. Некоторые шаманы стимулируются психотропными средствами. Некоторые просто закрывают глаза и попадают куда нужно.
3. Труба не бесконечна. По ощущениям она имеет протяжённость в несколько сот метров. Потом она кончается и попадаешь в некоторое пространство, хоть вверху, хоть внизу.
4. В этом пространстве царит сумрак. В сумраке можно встретить различные свободно плавающие странные предметы. Лично мне попадался большой светящийся куб, примерно 3 метра, или серебристый диск, метров десять, с тонким узором, и др.
Это входы.
5.Если приблизиться к такому объекту, тебя выбрасывает на свет в какой-то из миров.
6. выглядеть миры могут как угодно. Впрочем, вполне по земному. Но есть особенности. Как бы много людей, или животных вы не встретили там, все они молчат. Могут ответить вам и вступить с вами в диалог, но могут и проигнорировать.
7. Ответы всегда правдивые, но имеют множество трактовок. Помните ответы дельфийского оракула? Вот что-то в этом роде. Очень легко ошибиться в трактовке ответов.
8. Сделка с тамошними обитателями чревата. Ибо вы не можете адекватно оценить ценность того, что они потребуют за свою помощь. Помните сказку "отдай то, чего в своём доме не знаешь".
9. Ничего случайного в тех мирах нет. Всё, что вы там встретите, всё намёк. Во всём зашифрован ответ.
Ничего секретного тут нет. Это общеизвестно.
Разумеется, я сильно сомневался, не являются ли эти путешествия просто игрой фантазии. Но недавно я побеседовал с настоящим якутским шаманом. На все мои вопросы он ответил утвердительно.
Именно это видят разные люди не сговариваясь.
Михаил Сидорович 29.10.2025 16:04 Заявить о нарушении
Но общие выводы могу сконцентрировать.
1. Миры чётко разделены на верхние и нижние.
2. Чтобы попасть в них надо пройти по "трубе" либо вверх, либо вниз. (разумеется, не физически, а ментально)
Ведьмы вылетали в трубу, но не в печную, а именно в эту. В России в крестьянских избах до 19 века и труб-то не было, а ведьмы были, и как-то вылетали.
Алиса попадает в страну чудес именно через трубу-колодец. Вероятно, Льюис Кэрол описал одно из своих собственных путешествий. Некоторые шаманы, чтобы пройти в нижний мир ищут дырку (нору, пещеру и тп. И попадают в трубу) Но не обязательно. Женщинам для прихода в нужное состояние нередко помогает метла. Некоторые шаманы стимулируются психотропными средствами. Некоторые просто закрывают глаза и попадают куда нужно.
3. Труба не бесконечна. По ощущениям она имеет протяжённость в несколько сот метров. Потом она кончается и попадаешь в некоторое пространство, хоть вверху, хоть внизу.
4. В этом пространстве царит сумрак. В сумраке можно встретить различные свободно плавающие странные предметы. Лично мне попадался большой светящийся куб, примерно 3 метра, или серебристый диск, метров десять, с тонким узором, и др.
Это входы.
5.Если приблизиться к такому объекту, тебя выбрасывает на свет в какой-то из миров.
6. выглядеть миры могут как угодно. Впрочем, вполне по земному. Но есть особенности. Как бы много людей, или животных вы не встретили там, все они молчат. Могут ответить вам и вступить с вами в диалог, но могут и проигнорировать.
7. Ответы всегда правдивые, но имеют множество трактовок. Помните ответы дельфийского оракула? Вот что-то в этом роде. Очень легко ошибиться в трактовке ответов.
8. Сделка с тамошними обитателями чревата. Ибо вы не можете адекватно оценить ценность того, что они потребуют за свою помощь. Помните сказку "отдай то, чего в своём доме не знаешь".
9. Ничего случайного в тех мирах нет. Всё, что вы там встретите, всё намёк. Во всём зашифрован ответ.
Ничего секретного тут нет. Это общеизвестно.
Разумеется, я сильно сомневался, не являются ли эти путешествия просто игрой фантазии. Но недавно я побеседовал с настоящим якутским шаманом. На все мои вопросы он ответил утвердительно.
Именно это видят разные люди не сговариваясь.
Михаил Сидорович 29.10.2025 16:04 Заявить о нарушении
Кастанеда утверждал, что ему шаманы описывали совсем иную картину мира.
Эдуард Дроссель 30.10.2025 17:48 Заявить о нарушении
Эдуард Дроссель 30.10.2025 17:48 Заявить о нарушении
Я что видел то и написал. О чём поговорил с шаманом, то и понял. Он мне совершенно точно подтвердил, что входов много и каждый раз входы разные, и выглядят не как входы, что все встречные молчат, что любая деталь имеет значение. Подтвердил и про многозначность ответов, и про то, что нижние духи дадут то, что просишь (не отвечая за последствия), а верхние дадут то, что сочтут нужным.
Теперь чего я не знал:
1.Нужно приносить бескровную жертву через духа огня. А не просто так шастать, как я делал.
2.У каждого шамана появляются свои животные, которые ему (шаману) помогают. И я уже задним числом понял, почему голубь помогает мне в путешествиях. Потом стал замечать, что голуби тянутся ко мне и в обычной жизни. Вот вам садился голубь на руку? А мне садился и довольно долго сидел. Это был дикий, незнакомый голубь, но белый, такой как в путешествиях. Почему он мне доверился?
3. что есть шаманы, которым обязательно надо быть шаманами, а есть люди, которым предоставлен выбор быть, иль не быть.
4. Что ангелы-хранители это твои предки.
И тут я вспоминаю, что мне сохранили жизнь и здоровье несколько раз такие удивительные случайности, которые имели ну очень ничтожную вероятность случиться.
Всё, наверное, не упомню. Но я не настаиваю на вере, в общем-то мне всё равно, что вы подумаете.
Вот, случалось вам видеть свет, идущий от будущего победителя бегов? Мне случалось видеть это на поросячьих бегах. В поросятах я ничего не понимаю, ибо городской житель, но золотые лучики я увидел. Поставил деньги и выиграл. Вероятность выиграть была один к пяти. Деньги были пустяковыми, но сам факт драгоценным. Конечно, могло и случайно совпасть. Но лучики-то я видел. Это была фантазия? Тогда почему фантазия сговорилась с фортуной?
Теперь такой вопрос: Как отличить воображение от видения?
Очень просто. Воображение работает по вашему приказу. Захотели вы вообразить себе блондинку и вообразили. захотели вообразить блондинку в красном платье и чёрных туфлях и вообразили. Нет проблем. А виденье, это когда само видится, независимо от вашей воли.
Представьте себе, что вы весь день собирали землянику. Пришли домой, легли спать, закрыли глаза, и продолжаете видеть землянику. Сама видится, хотя вам уже и видеть её противно.
Вот точно так же видится в путешествиях. Бесплатное кино...
Михаил Сидорович 31.10.2025 07:49 Заявить о нарушении
Теперь чего я не знал:
1.Нужно приносить бескровную жертву через духа огня. А не просто так шастать, как я делал.
2.У каждого шамана появляются свои животные, которые ему (шаману) помогают. И я уже задним числом понял, почему голубь помогает мне в путешествиях. Потом стал замечать, что голуби тянутся ко мне и в обычной жизни. Вот вам садился голубь на руку? А мне садился и довольно долго сидел. Это был дикий, незнакомый голубь, но белый, такой как в путешествиях. Почему он мне доверился?
3. что есть шаманы, которым обязательно надо быть шаманами, а есть люди, которым предоставлен выбор быть, иль не быть.
4. Что ангелы-хранители это твои предки.
И тут я вспоминаю, что мне сохранили жизнь и здоровье несколько раз такие удивительные случайности, которые имели ну очень ничтожную вероятность случиться.
Всё, наверное, не упомню. Но я не настаиваю на вере, в общем-то мне всё равно, что вы подумаете.
Вот, случалось вам видеть свет, идущий от будущего победителя бегов? Мне случалось видеть это на поросячьих бегах. В поросятах я ничего не понимаю, ибо городской житель, но золотые лучики я увидел. Поставил деньги и выиграл. Вероятность выиграть была один к пяти. Деньги были пустяковыми, но сам факт драгоценным. Конечно, могло и случайно совпасть. Но лучики-то я видел. Это была фантазия? Тогда почему фантазия сговорилась с фортуной?
Теперь такой вопрос: Как отличить воображение от видения?
Очень просто. Воображение работает по вашему приказу. Захотели вы вообразить себе блондинку и вообразили. захотели вообразить блондинку в красном платье и чёрных туфлях и вообразили. Нет проблем. А виденье, это когда само видится, независимо от вашей воли.
Представьте себе, что вы весь день собирали землянику. Пришли домой, легли спать, закрыли глаза, и продолжаете видеть землянику. Сама видится, хотя вам уже и видеть её противно.
Вот точно так же видится в путешествиях. Бесплатное кино...
Михаил Сидорович 31.10.2025 07:49 Заявить о нарушении