Кем бы ты был, если бы не Советская власть?

Любой рабочий и крестьянин в царской России мог стать "владельцем заводов, газет, пароходов". При определенных, разумеется, условиях.

Я каждый раз думаю об этом, когда очередной "обличитель самодержавия" "риторически" вопрошает:

"Да кем бы ты был, если бы не Советская власть?!!"
Далее обычно следуют рассказы про дореволюционных бабушек-крестьянок, не умевших читать-писать, чьи дети и внуки после Октября 1917 "стали учителями, докторами и инженерами".

Я и сам могу сколько угодно про это рассказывать.

Но некоторые "товарищи" почему-то уверены, что до революции у рабочих-крестьян никаких других перспектив, кроме как постоянно голодать и прозябать в невежестве, не было.

А между тем, как я уже прозрачно намекал выше, они могли стать "владельцами заводов, газет, пароходов".

Откуда эта фраза про заводы-пароходы, для тех кто не знает или забыл, я расскажу в конце.

За примерами мне далеко ходить не надо. Перед Первой мировой в селе, откуда другие мои предки, на 362 двора имелось 2 ветряных мельницы, а еще водяная, паровая и мельница с нефтяным двигателем, 5 кузниц, 8 лавок и трактир, куда крестьяне после трудового дня или в выходные могли заглянуть, чтобы выпить кружечку пенного кваса, закусить отварной телятиной, послушать граммофон и поиграть с односельчанами в русские шашки. И владельцами этих предприятий были крестьяне-предприниматели.

А при чем здесь "заводы, газеты, пароходы"?

Вот что о том, как рабочие и крестьяне становились фабрикантами писал В.И. Ленин:

"Савва Морозов был крепостным крестьянином (откупился в 1820 г.), пастухом, извозчиком, ткачом-рабочим, ткачом-кустарем, который пешком ходил в Москву продавать свой товар скупщикам, затем владельцем мелкого заведения - раздаточной конторы - фабрики. Умер он в 1862 г., когда у него и у его многочисленных сыновей было 2 большие фабрики... В шелковом производстве Владимирской губ. целый ряд крупных фабрикантов вырос из ткачей-рабочих и ткачей-кустарей. Крупнейшие фабриканты Иваново-Вознесенска (Куваевы, Фокины, Зубковы, Кокушкины, Бобровы и мн. др.) вышли из кустарей. Парчевые фабрики Московской губ. все были кустарными светелками. Фабрикант Павловского района, Завьялов, еще в 1864 г. «живо помнил то время, когда он сам был простым работником у мастера Хабарова». Фабрикант Варыпаев был мелким кустарем; Кондратов был кустарем, пешком ходил в Павлово с кошелем своих изделий. Фабрикант Асмолов был погонщиком лошадей у коробейников, потом мелким торговцем, владельцем маленькой мастерской табачных изделий - затем фабрики с многомиллионными оборотами. И т. д., и т. д."
В.И. Ленин. ПСС, т. 3, сс 542 — 543

Это цитата из книги Ленина "Развитие капитализма в России".

С заводами разобрались.

Хотя, вот еще для тех, кто считает, что ткачи — это не серьезно.

Перед самой Крымской войной российское морское министерство возглавил великий князь Константин Николаевич - второй сын императора Николая I.

К началу войны России не успела построить паровые линейные корабли, которые были у ее противников. Тогда возникала идея создать на Балтике для защиты от англо-французского флота флотилию паровых канонерских лодок, вооруженных тяжелыми 64-фунтовыми пушками, которые предназначались для линейных кораблей.

Трудность заключалась в том, как сделать для этих канонерок паровые машины. Кто-то из моряков подсказал великому князю, что справится с этой задачей может только чиновник особых поручений Николай Иванович Путилов. Вот тогда, согласно легенде, в ноябре 1854 вызвал великий князь к себе Путилова, и сказал:

Можешь ли ты, Путилов, сделать невозможное? Построить до конца навигации флотилию винтовых канонерок для обороны Кронштадта? Денег в казне нет — вот тебе мои личные двести тысяч.
А дальше легенда кончается и начинаются исторические факты. За три месяца Путилов построил 32 паровые канонерские лодки, на каждая из которых было установлено по три пушки. А за последующие восемь еще 35, а также 14 паровых корветов и клиперов.

Заказы на детали паровых машин он выдавал небольшим механическим мастерским, которые никто до него не считал способными производить такую продукцию. В качестве дополнительной рабочей силы привлекал оказавшихся без работы в связи с войной ткачей. Потом эти детали свозили в одно место и там собирали паровые машины. Механики на построенные корабли назначались из ткачей, привлеченных к сборке.

Поточное производство позволило сэкономить часть средств, которую Путилов вернул в казну. Остались довольны и подрядчики. По окончании работ они преподнесли Николаю Ивановичу серебряный венок, на листиках которого были выгравированы имена построенных кораблей.

Паровые русские канонерки, вооруженные тяжелой артиллерией и способные ходить по мелководью, стали большой неожиданностью для англо-французского флота, который так и не смог добиться серьезных успехов на Балтике.

Теперь о газетах...

Учиться жизни надо не по школьным учебникам, и, тем более, не по художественным произведениям, а по подлинным биографиям.

Биографию этого Вани надо изучать в школе параллельно с чеховским рассказом "Ванька"

Напомню, в рассказе "Ванька" А.П.Чехов описывает жалостливую историю мальчика-сироты, отданного "в обучение" к жестокому сапожнику.

Наш Ваня был лично знаком с Чеховым, и, кто знает, не он ли, в какой-то мере, являлся прообразом Ваньки Жукова.

Звали его Иван Дмитриевич Сытин.

Он родился в 1851 году, когда до отмены крепостного права оставалось еще десять лет.

Отец Вани был из крестьян. Тем не менее он закончил школу, где показал себя лучшим учеником. Поэтом его направили в город учиться на "волостного писаря".

Волость — единица административно-территориального деления в Российской Империи, включавшая в себя несколько населенных пунктов сельского типа.
Статус "писаренка" тяготил Ваню, так как он был лишен естественных детских радостей крестьянских детей, которые "... запрягали лошадь, помогали своим отцам в поле или веселой гурьбой ездили в ночное".

Ночное — пастьба лошадей ночью.
Ваня закончил трехгодичную одноклассную начальную сельскую школу.

Одноклассную, потому что в ней ученики всех трех лет обучения были сведены в один класс.

Вот что он сам потом писал об этом —

"Учеников пороли, ставили в угол на колени или же на горох, нередко давали подзатыльники. Учитель появлялся в класс иногда в пьяном виде. А в результате всего этого — полная распущенность учеников и пренебрежение к урокам. Я вышел из школы ленивым и получил отвращение к учению и книге — так опротивела мне за три года зубрежка наизусть. Я знал от слова до слова весь псалтырь и часовник (канонические христианские сборники молитв) , и ничего, кроме слов, в голове не осталось".
Безусловно, было бы правильно, чтобы школа развивала в Ване и других детях еще и логическое мышление, а также тягу к знаниям и всему хорошему.

Но это зависит не от школы как таковой, а от конкретных учителей.

По поводу телесных наказаний — плохо, когда они несправедливы.

Но из советской классики и по личному опыту я знаю, что их правильное применение может оборачиваться замечательными педагогическими результатами.

«Где гуманизм?» вопрошает хулиган Федя из комедии Гайдая "Операция "Ы" и другие приключения Шурика", перед тем, как подвергнуться порке.

К сожалению, сегодня все больше становится тех, мимо кого этот несомненный киношедевр по разным причинам прошел мимо. Для них в общих чертах расскажу о чем в нем идет речь.

Действие разворачивается в СССР 1960-х, когда и снимался этот фильм. Студент Шурик вступает в острый конфликт на бытовой почве с хулиганом Федей, в результате чего Федя получает 15 суток общественных работ.

Отбывать наказание Федю отправляют на стройку, где определяют его в напарники к тому же Шурику, который в каникулы трудится на этой же самой стройке.

Но и там Федя продолжает совершать хулиганские поступки и ведет себя по хамски, из-за чего противостояние между Шуриком и Федей переходит в "горячую" фазу, в ходе которой Федя пытается физически уничтожить Шурика различными способами. Но сообразительный Шурик берет Федю "в плен", и подвергает его порке шпицрутенами, предварительно вымочив прутья, извлеченные из метлы, в ведре с водой по всем правилам русской императорской армии времен Николая I.

Пытаясь избежать заслуженного наказания, Федя задает Шурику вопрос: "Где гуманизм?!", - а не получив на него ответа, жалостливо вопрошает: "Шурик, а, может, не надо?". На что Шурик решительно произносит, ставшую в СССР крылатой, фразу: "Надо, Федя, надо..."

А теперь о зубрежке.

Психологи установили, что зубрежка развивает память, усидчивость и силу воли, являющиеся фундаментом для успешной личной жизни и профессиональной деятельности.

Но, вернемся к нашему герою.

Когда он учился в школе, его отец стал, как он пишет в воспоминаниях, "подвержен приступам меланхолии". Вероятно, это были запои.

В результате он потерял работу, и семья, в которой было четверо детей, стала испытывать нужду.

Ване к тому времени исполнилось двенадцать.

Это был возраст, когда мальчиков полагалось "пристраивать к делу".

"Пристраивали" через родных и знакомых.

Сначала Ваня помогал дяде торговать на Нижегородской ярмарке вразнос меховыми вещами.

"Я был боек, предупредителен, очень много работал, чем услужит дяде и тому хозяину, у которого брали вещи для продажи товара. Я получил первый заработок — 25 рублей".
Для сравнения — отец Вани в бытность писарем зарабатывал в месяц 22 рубля.

Планировалось, что, отработав на ярмарке, Ваня, как тогда говорили, "поступит в мальчики" к маляру в Елабуге.

Но дядя посоветовал подождать еще год и выбрать место получше.

Это был отличный совет!

Через год Ваня снова помогал продавать меховые вещи на той же ярмарке. А когда она закончилась, его "хозяин" (это слово тогда не носило отрицательной смысловой нагрузки, а обозначало работодателя), коломенский купец, предложил устроить его к своему знакомому, купцу Шарапову, который торговал мехами и книгами в Москве.

В те времена не было бизнес-курсов, но, как мы видим на примере Вани, все шло по классическим бизнес-законам — хорошо зарекомендовавший себя временный работник смог претендовать на должность в солидной фирме.

Должность эта официально называлась "мальчик". Хотя к тому времени Ване уже исполнилось четырнадцать.

Вот как происходило собеседование —

До прихода хозяина меня экзаменовал милый старичок, издатель и типограф Ефим Яковлевич Яковлев, товарищ и друг Шарапова. Этот худенький, седенький человек очень любил читать назидания.
— Ну что, брат, служить пришел? Служи, брат, усерднее. Себя не жалей, раньше вставай, позже ложись. Грязной работы не стыдись, себе цены не устанавливай — жди, когда тебя оценят. Базар цену скажет.
Я разделяю ваше негодование по поводу такого "инструктажа".

Вероятно, поэтому я не стал миллионером, как Ваня, который воспринял его как должное.

"Пришел Шарапов, старец почтенного вида, истово помолился на образа. Ему подали мое письмо (рекомендательное — Путешественник во Времени). Посмотрел.
— Ну что же, ладно. Возьмите его, Василий Никитич, — сказал он главному приказчику (менеджеру — Путешественник во Времени)... — Эй, парнюга, вот тебе наставник — Василий Никитич. Служи честно и усердно — будет хорошо.
Я низко поклонился и стал на указанное место к двери, где и стоял бессменно четыре года".
Должностные обязанности "мальчика" заключались в следующем —

"Вся самая черная работа по дому лежала на мне: вечером я должен был чистить хозяину и приказчикам сапоги и калоши, чистить ножи и вилки, накрывать приказчикам на стол и подавать кушанье; утром — приносить из бассейна воду, из сарая — дрова, выносить на помойку лохань и отбросы, ходить на рынок за говядиной, молоком и другими продуктами".
Ваня был крепким подростком и такая работа его не тяготила ни физически, ни морально.

Он выполнял ее старательно и добросовестно.

Это отрыло перед ним новые перспективы карьерного роста.

Благодаря старательности и добросовестности через год Ваня был повышен до "камердинера" и стал одним из доверенных слуг, которому поручалось "чистить серебряные и золотые части риз и лампад в древней молельне".

"Здесь я часто слушал назидания хозяина и читал по его совету церковные книги".
То есть Ваня сошелся с хозяином на религиозной почве.

Вот где "выстрелили" его знания текстов религиозных книг, которые пьяный учитель заставлял детей учить наизусть в сельской школе.

А дальше Ваня стал приказчиком Шарапова по части оптовой книжной торговли, которая осуществлялась через "офеней" (они же "коробейники", про которых поется в русской народной песне "Эх, полным полна коробочка").

Офени со своими коробами, наполненными различными товарами, ходили по сельским населенным пунктам, продавая там в розницу то, что приобретали оптом у таких купцов, как Шарапов.

Не последнее место среди их товаров занимали дешевые книжечки, лубочные картинки и литографии.

И здесь Ване пригодилась крепкая память.

С одной стороны, она позволила ему хорошо ориентироваться в ассортименте. А, с другой, приобрести связи среди сотен розничных торговцев, каждого из которых он знал в лицо и по имени, что офени очень ценили.

На должности приказчика Иван приобрел значительный опыт работы с контрагентами.

Он не просто помогал розничным торговцам выбирать ходовой товар, но и ненавязчиво учил их вербовать новых продавцов из их окружения, расширяя тем самым сеть сбыта.

Несмотря на молодой возраст коробейники стали уважительно называть Ваню Иваном Дмитриевичем.

Иван жил в доме бездетного Шарапова, где царили строгие патриархальные нравы.

Однажды Иван загулял со знакомыми приказчиками другого купца и вернулся домой после одиннадцати вечера, за что получил от Шарапова нагоняй.

Когда Ивану исполнилось двадцать четыре, Шарапов, сосватал ему невесту из трудовой, купеческой семьи, занимавшейся выпечкой тортов для торжественных мероприятий.

В качестве приданного невесты Иван получил 4 тыс. рублей, что являлось по тем временам значительной суммой. (Сам он к тому времени зарабатывал только 300 рублей в год).

Молодые жили в доме Шарапова, но вскоре супруга пожаловалась Ивану, что ее тяготит деспотизм шараповской экономики (оцените такт и слог!) —

"Друг мой, я не хочу тебя огорчать, но мне трудно будет ужиться в чужой семье. Ты что-нибудь придумай. Там надо быть рабой, покорной, бессловесной исполнительницей всех прихотей Степанидушки (экономки Шарапова — Путешественник во Времени)... Да и они со стариком тяготятся нами и, слышно, хотят разойтись..."
Ответ Ивана по стилю и содержанию был не менее великолепен (учитесь, как надо разговаривать с женщинами!) —

"Ты не сокрушайся... Я все вижу и все знаю сам. Потерпи, пока ярмарка закончится (разговор происходил во время ярмарки, куда супруга приехала к Ивану). А там, Бог даст, я устрою для нас другую жизнь, самостоятельную. Будь покойна, все образуется и все хорошо будет".
У Ивана на тот момент уже был бизнес-план, как начать самостоятельное дело. Но для этого ему требовалась поддержка Шарапова.

Удачно распродав товар и "преподнеся хозяину хорошую выручку", Иван, пользуясь благоприятным моментом, вступил с ним в переговоры —

— Давно, Петр Николаевич, хотел я просить вашего позволения, чтобы мне после ярмарки литографию открыть и машину Алозье из Франции выписать...
— Что такое?
—... теперь я женат, моя семья может расширится с появлением детей, и надо зарабатывать по крайне мере тысячу рублей в год, чтобы свести концы с концами. Я же за труды свои в книжной торговле получаю только триста. Но я не хочу обременять хозяина: сколько получал, столько же и буду получать, и ни о какой прибавке нет речи. Но если я заведу литографию да разовью дело, так польза будет и мне, и хозяину".
Иван рассказал, что на покупку машины он собирается потратить сумму, полученную в приданное, а также три тысячи кредита, который ему обещали дать под поручительство Шарапова.

Чтобы Шарапов не беспокоился, Иван обещал оформить литографию на него. ("А вы меня не обидите").

На такой риск Иван пошел, хорошо зная Шарапова, который относился к нему почти как к сыну.

И Шарапов, хотя и "не любил никаких новшеств, но на этот раз дал свое согласие".

— Ладно, ты парень удачливый и оборотистый, может быть, и дело выйдет...
Таким образом наш герой поднялся на новую, очень важную ступеньку в своем жизненном и карьерном росте.

В итоге Иван Дмитриевич Сытин стал владельцем настоящего печатного концерна, издававшего до революции не только книги и газеты, но и замечательные календари, которые пользовались бешенной популярностью как в городах и селах, так и во дворце.

Тиражи этих календарей достигали нескольких миллионов, и, по признанию самого Сытина, для того, чтобы развести их по России, требовалось несколько железнодорожных составов.

Про пароходы
Крестьяне в XIX — начале XX века были владельцами пароходов в разных регионах России и за рубежом. Это связано с развитием пароходного дела после отмены крепостного права в 1861 году, которая открыла народным капиталам широкую дорогу в судоходство.

В 1861 году крестьяне Николай Лапшин, Пётр Колотушкин и братья Дегтярёвы вскладчину построили первый народный пароход — «Крестьян товарищ». Корпус парохода был деревянный, построен собственноручно компаньонами. Через год каждый из компаньонов создал собственное небольшое пароходство.

В 1872 году по верхней Оке между Касимовым и Рязанью начал ходить пассажирский пароход «Дмитрий Донской», принадлежащий крестьянину села Ерахтур Касимовского уезда Рязанской губернии А. В. Качкову и его компаньону из Елатьмы А. П. Самгину. Вскоре ими был приобретён второй пароход — «Касимов».

Константин Иванович Постников, крестьянин деревни Кальчинской, создал «Пароходство К. И. Постникова», которое занималось перевозками пассажиров и грузов в дельте Северной Двины. Сначала у него было три парохода, а в 1900 году — уже 7 пароходов.

В 1895 году правительство ввело регулярное движение товаро-пассажирских пароходов по Печоре от Куи до Щугора, заключив договор на содержание двух пароходов с крестьянином М. В. Черных.

Во второй половине XIX века началось движение пароходов на Вычегде, в 60–90-е годы здесь ходило от двух до восьми пароходов, принадлежавших разным людям. Крестьянин Яренского уезда П. Н. Козлов имел пароход «Вымичанин»...

В начале XX века на Дальнем Востоке крестьянине братья Худяковы строили шхуны и ходили на них, развозя грузы по побережью Тихого океана и занимаясь добычей морского зверя. Семья Худяковых вообще показательно-образцовая в плане того, кем и как до революции могли стать крестьяне...

Мне остается только выполнить свое обещание и сообщить, что слова о "владельце заводов, газет, пароходов" взяты мной из забавного детского стихотворения советского поэта С.Я. Маршака "Мистер Твистер", из которого следовало, что лично владеть всем вышеперечисленным в Советском Союзе могли только интуристы.