Мир печали и слёз Лилен Беляевой

                МИР ПЕЧАЛИ И СЛЁЗ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ
                СЦЕНАРИЙ

Персонажи:
Елизавета Михайловна Беляева (Лилен Беляева, Фишер по первому мужу, Спиридонова по второму)
Мать Лилен Беляевой
Коля (родной брат Лилен Беляевой)
Георгий Фишер (первый муж Лилен Беляевой)
Иван Тимофеевич Беляев (дядя Лилен Беляевой)
Александра Александровна Беляева (жена Ивана Тимофеевича Беляева)
Тамарочка (подруга детства Елизаветы Михайловны Беляевой)
Отец Тамарочки (подруга детства Елизаветы Михайловны Беляевой)
Фофанов (поэт)
Бабушка Елизаветы Михайловны Беляевой
Няня Елизаветы Михайловны Беляевой
Мать Елизаветы Михайловны Беляевой
Отец Елизаветы Михайловны Беляевой Михаил Николаевич Беляев
Братья и сёстры Елизаветы Михайловны Беляевой (8)
Няня Елизаветы Михайловны Беляевой
Горничная в семье Беляевых
Французские и немецкие гувернантки семьи Беляевых
Поля (кухарка в семье Беляевых)
Таня (подруга Лилен Беляевой по гимназии)
Отец Георгия Фишера
Мать Георгия Фишера
Два молодых офицера (донские казаки)
Семья Раутинянов (супруги и трое детей, родственники Елизаветы Михайловны Беляевой)
Муся (подруга Лилен Беляевой по гимназии)
Бурда (доктор в Константинополе)
Векман (друг Георгия Фишера)
Хозяин ресторана “Медведь” (в Константинополе)
Доктор-чех (в Праге)
Два сына малоросских иммигрантов (на пароходе в Асунсьон)
Полицейский гуарани (в Асунсьоне)
Парагвайский мальчик (в Асунсьоне)
Ученик Лилен Беляевой (в пригороде Буэнос-Айреса)
Русская женщина – попутчица Лилен Беляевой в поезде Париж – Москва
Бородулин (инспектор по репатриации в Бресте)
Сёстры а братья Лилен Беляевой (в детстве, в пожилом возрасте и в старости)
Женя (старшая дочь Лилен Беляевой)
Оля (младшая дочь Лилен Беляевой)
Борис Георгиевич Подтягин (учёный-орнитолог)


      
Кадр 1

ИНТ. МОСКВА. 1-Е ЯНВАРЯ 1980-ГО ГОДА. НОЧЬ.
КОМНАТА СО СТАРОЙ МЕБЕЛЬЮ В МОСКОВСКОЙ ПОЛУПОДВАЛЬНОЙ КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ. НА НАСТОЛЬНОЙ ЛАМПЕ ВИСИТ НОВОГОДНЯЯ ИГРУШКА. ЗА СТОЛОМ СИДИТ СТАРУХА В СТАРОМ ТЁМНОМ ПЛАТЬЕ, НА ПЛЕЧИ НАКИНУТ ТОНКИЙ БЕЛЫЙ ПУХОВЫЙ ПЛАТОК. ЭТО ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА. ПЕРЕБИРАЕТ СТАРЫЕ ПИСЬМА И ФОТОГРАФИИ. ЗАДЕРЖИВАЕТСЯ НА ФОТОГРАФИИ, ГДЕ ОНА ЕЩЁ РЕБЁНОК И ЕЁ НА РУКАХ ДЕРЖИТ МОЛОДОЙ, ХУДОЙ ОФИЦЕР В ЦАРСКОЙ ВОЕННОЙ ФОРМЕ И ПЕНСНЕ. СТАРУХА КАЧАЕТ ГОЛОВОЙ, ОТКРЫВАЕТ НЕИСПИСАННУЮ СТАРУЮ ШКОЛЬНУЮ ТЕТРАДЬ, БЕРЁТ ШАРИКОВУЮ РУЧКУ И ПИШЕТ КРАСИВЫМ, ВИТИЕВАТЫМ, НА ДВОРЯНСКИЙ МАНЕР ПОЧЕРКОМ ЗАГОЛОВОК “ТОРНЫМИ ТРОПАМИ”. ЗАЧЁРКИВАЕТ. ПИШЕТ НОВЫЙ ЗАГОЛОВОК “НА ГРАНИ ДВУХ МИРОВ”. ЗАЧЁРКИВАЕТ. ПИШЕТ В ТРЕТИЙ РАЗ: “МИР ПЕЧАЛИ И СЛЁЗ”. ПИШЕТ НИЖЕ: ЕЛИЗАВЕТА МИХАЙЛОВНА СПИРИДОНОВА. ЗАЧЁРКИВАЕТ. ПИШЕТ: ЕЛИЗАВЕТА МИХАЙЛОВНА ФИШЕР. ЗАЧЁРКИВАЕТ. ПИШЕТ: ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА. НАЧИНАЕТ ПИСАТЬ СВОИ ВОСПОМИНАНИЯ, СНАЧАЛА МЕДЛЕННО, СОСРЕДОТОЧЕННО, ПОТОМ ВСЁ БЫСТРЕЕ, ЛИЦО СТАНОВИТСЯ ВСЁ БОЛЕЕ ЭМОЦИОНАЛЬНЫМ, ПОДСТУПАЮТ СЛЁЗЫ, УЖЕ ПИШЕТ НА ПРЕДЕЛЬНОЙ СКОРОСТИ, ИЗ ГЛАЗ ТЕКУТ СЛЁЗЫ, НАКОНЕЦ НАЧИНАЕТСЯ НЕРВНАЯ ИСТЕРИКА, ОНА ОПУСКАЕТ ГОЛОВУ НА СТОЛ И ГРОМКО РЫДАЕТ. КАМЕРА ПЕРЕМЕЩАЕТСЯ С НЕЁ НА ВИД ИЗ ОКНА: ТАМ ТИХАЯ, СНЕЖНАЯ, ЛУННАЯ НОЧЬ, ВО ДВОРЕ НИКОГО. НА ЭТОМ ФОНЕ СЛЫШНЫ ЕЁ РЫДАНИЯ.

 ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

 Сейчас, в конце моего жизненного пути, перечитывая дневники и переписку, похоронив двух мужей и двух сыновей, раздумываю о своей судьбе. Именно о судьбе, а не о жизни, потому что взрослая жизнь моя прошла в крайней бедности и неисчислимых попытках бороться с ней, в тяготах и переездах, а судьбой была предначертана глупая двойственность этой самой жизни: с одной стороны, я желала всего революционного, но не всем сердцем и умом, а так, поверхностно, почти ничего не делая для революции, а с другой стороны, всю жизнь оставалась дворянкой и уехала из родной страны именно из-за революции. Хотелось бы прожить сначала и по-другому? Конечно. Но я не совершила ничего ужасного, отчего бы днём мучила совесть, а по ночам кошмары. Лишь один свой поступок считаю таковым, именно он тревожит душу и заставляет перечёркивать столь важную для меня уверенность в собственной порядочности или хотя бы в стремлении быть такой.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА СМОТРИТ НА ТУ ФОТОГРАФИЮ, ГДЕ ОНА ЕЩЁ РЕБЁНОК И ЕЁ НА РУКАХ ДЕРЖИТ МОЛОДОЙ, ХУДОЙ ОФИЦЕР В ЦАРСКОЙ ВОЕННОЙ ФОРМЕ И ПЕНСНЕ. 

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Ночью снова смотрела на лунный свет на одеяле, а перед глазами сцены из жизни. Вдруг поняла, что не смогу простить себе тот поступок, остаётся надеяться только на высшее прощение, которое отменит самонепрощение. Но ведь я неверующая! Только в детстве стояла перед иконами, замерев и не понимая, что нужно чувствовать, о чём думать и как молиться.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ОСАЖДЁННЫЙ ЛЕНИНГРАД И МЁРТВУЮ ЖЕНЩИНУ НА ЗАСНЕЖЕННОЙ УЛИЦЕ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Мама моя умерла в осаждённом Ленинграде, замёрзнув в канаве с кусочком чёрного хлеба в одной руке, а другая в крёстном знамении так и не смогла прикоснуться ко лбу. Только этой ночью поняла смысл слов “хлеб наш насущный дай нам сегодня”. В одной руке пища телесная, в другой – духовная.

КАМЕРА СНОВА ПОКАЗЫВАЕТ КОМНАТУ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ.
ЗАКАДРОВЫЙ ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ:

 Доживаю свои дни, или месяцы, или годы. Доживаю с болью, что жизнь моя была трудной, иногда невыносимой и почти всегда несчастной. Несчастна я и сейчас, хотя много лет назад вернулась на Родину, к родным, а те двое, по отношению к которым я поступила столь мерзко, возможно, смотрят на меня с небес и ждут, когда, наконец, присоединюсь к ним, чтобы услышать слова их прощения. Говорят, мёртвые являются к живым. Вот бы явились и мне, тогда при жизни услышала бы те слова!

СТАРУХА СНОВА БЕРЁТ В РУКИ ФОТОГРАФИЮ С ДЕВОЧКОЙ И ОФИЦЕРОМ, СМОТРИТ С СОЖАЛЕНИЕМ И ПРОДОЛЖАЕТ ПИСАТЬ. КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ МЕТЕЛЬ ЗА МАЛЕНЬКИМ ОКНОМ ПОД ПОТОЛКОМ.

ЗАКАДРОВЫЙ ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ:
 
Отчасти душу согревает то, что поступила так не по собственной воле, а под влиянием внешних сил и недомыслию, но не ищу в этом утешения. А если быть до конца честной перед собой, совершила я тот поступок ещё и потому, что всю жизнь недолюбливала обоих. Злил их патриотизм, набожность и семейные устои, не менявшиеся поколениями.


Кадр 2

НАТ. ГАТЧИНА. КОНЕЦ 19-ГО ВЕКА. УЛИЦА СОБОРНАЯ. ДЕНЬ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

А ведь жизнь моя начиналась в кругу любящих, воспитанных и образованных людей, на Соборной улице в Гатчине. Я была старшая в семье. За мной родились Александра, Софья, Николай, Екатерина, Сергей, Михаил, Василий и Георгий. Ещё не было дома, жили в какой-то квартире. Бабушка наверху. Утром в столовой она грела на самоваре баранки, подавала отцу какао или чай, а нам молоко. Соня на четвереньках заползала к ней по лестнице, мама кормила старшего брата, который явился на свет после трёх девочек, отец служил в 23-й бригаде, часто ездил в Петербург, а когда дома что-то шло не так, громогласно кричал на нас. Я так пугалась, что приходилось менять панталоны.
С няней мы гуляли в соборном саду. Тамарочка приводила под руку почти слепого отца. Он садился на скамейку, а мы играли рядом. Однажды на дорожке показалось странное существо в старом красном одеяле. Одной рукой держало складки на груди, а другой широко размахивало, декларируя стихи. Мы с Тамарочкой бросились к её отцу.

ОТЕЦ ТАМАРОЧКИ (УЛЫБАЯСЬ):

Поэт Фофанов. Как всегда, пьяный, но зла не сделает, даже если в белой горячке.

ОТЕЦ ТАМАРОЧКИ ПОДНИМАЕТСЯ, ЖМЁТ РУКУ ФОФАНОВУ. ФОФАНОВ ГРОМКО ДЕКЛАРИРУЕТ СВОИ СТИХИ:

Звёзды ясные, звёзды прекрасны
Нашептали цветам сказки чудные,
Лепестки улыбнулись атласные,
Задрожали листки изумрудные.
И земля, упоённая ласками,
Убаюкана звёздными сказками.


Кадр 3

ИНТ. СЪЁМНАЯ КВАРТИРА БЕЛЯЕВЫХ В ГАТЧИНЕ НА УЛИЦЕ СОБОРНАЯ. НАЧАЛО 20-ГО ВЕКА. ДЕНЬ.

МАТЬ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ (ВОСХИЩЁННО, В СТОЛОВОЙ КОМНАТЕ):

Поэт – посланник божий, вдохновение. Вот, послушай:
Звёзды ясные, звёзды прекрасны
Нашептали цветам сказки чудные,
Лепестки улыбнулись атласные,
Задрожали листки изумрудные.
И земля, упоённая ласками,
Убаюкана звёздными сказками.

Господи, что это? Музыка! Спасибо “Новому времени”, печатают.

В СТОЛОВУЮ ВХОДИТ ГОРНИЧНАЯ, ШЕПЧЕТ НА УХО МАТЕРИ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ.

МАТЬ (НЕРВНО БРОСАЕТ ПОЛОТЕНЦЕ НА СТОЛ, ОБРАЩАЕТСЯ К
ГОРНИЧНОЙ): 

Проведи её в кабинет.

ИЗ КОРИДОРА, ССУТУЛИВШИСЬ, ПРОБЕГАЕТ В КАБИНЕТ ОТЦА ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ БЕДНО ОДЕТАЯ ЖЕНЩИНА. МАТЬ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ИДЁТ В ДЕТСКУЮ КОМНАТУ И СОБИРАЕТ СТАРУЮ ДЕТСКУЮ ОДЕЖДУ. ЖЕНЩИНА СКРОМНО ЗАБИРАЕТ И БЫСТРО УХОДИТ.

МАТЬ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ (ГОРНИЧНОЙ):

Жена Фофанова! Он всё пропивает. Голодают, холодают, дети болеют. Несчастная! 

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Ещё не раз она появлялась в нашей квартире жена Фофанова, уносила старые сумки с едой и вещами, а я представить не могла, что меня ожидает такая же судьба!


Кадр 4

НАТ. ЯРМАРКА ПЕРЕД СОБОРОМ В ГАТЧИНЕ. НАЧАЛО 20-ГО ВЕКА. ДЕНЬ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

На нашей Соборной улице был Павловский собор. Есть и сейчас, не взорвали, как сотни других, но давно закрыли. В моём детстве осенью туда привозили мощи, выстраивалась длинная очередь, а на улице в это время почему-то была ярмарка. Нас, детей, манил её шум и мы упрашивали родителей отпустить с прислугой.

МАТЬ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ (ВОЗМУЩЁННО, КРЕСТИТСЯ, ОБРАЩАЕТСЯ К СВОИМ ДЕТЯМ):

Господи, ведь это кощунство! Ярмарка на мощах! Ладно, вот гривенник! Ступайте!

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Я купила лубок “Для мира печали и слёз” со стихотворением Лермонтова “Ангел”:
По небу полуночи ангел летел
И тихую песню он пел.
Он душу младую в объятиях нёс
Для мира печали и слёз.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ЛУБОК: НАД ТУМАННОЙ ЗЕМЛЁЙ МЕЖДУ ЗВЁЗД ПО НОЧНОМУ ОБЛАЧНОМУ НЕБУ БЛЕДНО-РОЗОВЫЙ АНГЕЛ НЕСЁТ МАЛЕНЬКУЮ ДУШУ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Сначала лубок очаровал меня, но потом вызывал грусть и я плакала, когда никто не видел. Прикрепила его над своей кроватью, смотрела и рыдала, обычно ночью, иногда и днём. Вытирала рукавом слёзы, снова смотрела и снова рыдала. Мама пришла в ужас.

БАБУШКА ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ (ОБРАЩАЕТСЯ К МАТЕРИ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ:

Оставь. Благое чувство у ребёнка, вырастет с верой в душе, а то вон сколь нехристей развелось, революционеров всяких.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Но мама спрятала лубок, а я так рыдала, что она сжалилась и вернула… Однако бабушка ошиблась: картинка не помогла мне вырасти с верой в душе и от литургии в соборе у меня осталось лишь одно воспоминание - прекрасно пел хор. 

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ЛИТУРГИЮ В СОБОРЕ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА СМОТРИТ НА ХОР МАЛЬЧИКОВ.


Кадр 5

ИНТ. ГАТЧИНА. ДОМ СЕМЬИ БЕЛЯЕВЫХ. НАЧАЛО 20-ГО ВЕКА. ДЕНЬ.
КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ СЕМЕЙНЫЙ ОБЕД, ЗВОН ПОСУДЫ НА КУХНЕ, ЗВОНИТ ТЕЛЕФОННЫЙ АППАРАТ, СЛЫШИТСЯ ДЕТСКИЙ ПЛАЧ, ГАММЫ НА РОЯЛЕ, ССОРА КУХАРКИ И ГОРНИЧНОЙ, ПАР НА КУХНЕ, ЗВОНОК В ПАРАДНУЮ ДВЕРЬ, В САДУ ВАРИТСЯ В ТАЗУ ВАРЕНЬЕ, ФРАНЦУЗСКИЕ И НЕМЕЦКИЕ ГУВЕРНАНТКИ ГОВОРЯТ НА СВОЁМ ЯЗЫКЕ, НЕДОВОЛЬНЫЕ ОКРИКИ ОТЦА, МАМА ПРИЧЁСЫВАЕТСЯ В СПАЛЬНЕ ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ, БАБУШКА УЧИТ ВНУКОВ РИСОВАТЬ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА ДЕРЖИТ В РУКЕ ХИМИЧЕСКИЙ КАРАНДАШ СМОТРИТ НА НАСТЕННЫЕ ЧАСЫ И ТАЙКОМ БЕЖИТ В КАБИНЕТ ОТЦА, ЧТОБЫ НЕЗАМЕТНО ВЕРНУТЬ ЕГО КАРАНДАШ. СТАРЫЙ САДОВНИК КОПОШИТСЯ В ПАРНИКЕ. С ОГОРОДА ДЕТИ ПРИНОСЯТ РЕДИСКУ. НА ЗАДНЕМ ДВОРЕ СОБАКА И КУРЫ. КУЧЕР В КОНЮШНЕ ПОКАЗЫВАЕТ ДЕТЯМ, КАК ЧИСТИТЬ И СЕДЛАТЬ ЛОШАДЕЙ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Ещё до японской войны мы переехали в тот дом в Гатчине на Багговутовскую 65. Улицу назвали в честь генерала Багговута, погиб под Тарутиным. Император написал его вдове: “Я пoтерял храбрoгo вoеначальника, пoлезнoгo Отечеству. Он умер на пoле чести и oставил славу имени свoегo.” Патриотизм и монархизм, которые я невзлюбила в молодости! Теперь это улица Карла Маркса, но мне, революционерке, в душе почему-то лучше не стало. Дом остался в моей памяти как что-то замечательное, полное чудес, сказочная декорация в детском театре. Отец построил сам, без архитектора, чем очень гордился. Не просто дом, а уклад жизни! В доме было патриархально всё, кроме огромной детской, совсем неудобной, потому что мы рождались один за другим каждые два-три года. Отец поставил перегородку и оклеил белыми моющимися обоями с голубыми аистами, в клюве они несли новорождённых. Я не любила детскую - сердили аисты. Потому перебралась в бабушкину комнату.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ БАБУШКИНУ КОМНАТУ. ТАМ СТОИТ КНИЖНЫЙ ШКАФ С КНИГАМИ РУССКИХ КЛАССИКОВ И СТОПКАМИ ИСПИСАННЫХ ЛИСТОВ.

БАБУШКА (ОБРАЩАЕТСЯ К ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ, ПОКАЗЫВАЕТ НА КНИЖНЫЙ ШКАФ):

Его, моего первого мужа, не твоего дедушки. Поэт был и масон.
 
ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Но самой замечательной вещью была божница.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ НЕБОЛЬШОЙ ШКАФЧИК ИЗ ТЁМНОГО ДЕРЕВА С ПОЛОЧКОЙ ДЛЯ ИКОН, ПЕРЕД НИМИ ТЁМНО-КРАСНЫЙ СТАКАНЧИК ЛАМПАДКИ С ОРАНЖЕВЫМ ОГОНЬКОМ. БАБУШКА МОЛИТСЯ ПЕРЕД ИКОНАМИ НА КОЛЕНЯХ, ЗАКАНЧИВАЕТ СЛОВАМИ:

Упокой, Господи, Василия, и другого Василия, и ещё Василия, Александру, Александра и ещё Александра. Алексея, другого Алексея и ещё Алексея.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА СТАНОВИТСЯ РЯДОМ С БАБУШКОЙ НА КОЛЕНИ И ПЫТАЕТСЯ МОЛИТЬСЯ. СМОТРИТ ТО НА ИКОНЫ, ТО НА БАБУШКУ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Я думала, как Бог знает, какой Василий первый, какой второй, а какой ещё? Потом старалась понять, кто они эти Василии, Александры, Алексеи и отчего их так много. Как-то спросила бабушку: неужели все умерли?

БАБУШКА:

Умерли, Лизутка, ох, умерли.


Кадр 6

НАТ. ПЕТЕРБУРГ И ОРАНИЕНБАУМ. ДЕНЬ. НАЧАЛО 20-ГО ВЕКА. ДЕНЬ.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА С БАБУШКОЙ ЕДУТ В ЭКИПАЖЕ С ОДНОЙ ЛОШАДЬЮ, ПОТОМ ПОЕЗДОМ, ИДУТ ПО КЛАДБИЩУ. БАБУШКА ПОКАЗЫВАЕТ НА НАДГРОБИЯ.

БАБУШКА:

Вот они Василии, Александры да Алексеи. А вот Александра.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ПРИВОКЗАЛЬНОЕ КАФЕ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

С кладбища мы торопились на поезд, но мне всегда хотелось опоздать, потому что тогда мы шли в кафе Андреева, пили бульон в чашках и ели кулебяку или покупали пирожки на вокзале, а бабушка рассказывала о своём детстве.

БАБУШКА (ОБРАЩАЕТСЯ К ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ):

Мама моя - из немцев, а сестра училась в Петербурге в институте. Жили мы в Архангельске. Губернатор на Рождество устроил праздник для детей… Жадные мы были, набросились сразу на угощение. Запомни, Лизутка: самое отвратительное - жадность.


Кадр 7

ИНТ. ДОМ БЕЛЯЕВЫХ В ГАТЧИНЕ. НАЧАЛО 20 ВЕКА. ДЕНЬ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

В пятнадцать лет я начала писать сказки, как Оскар Уайльд. Рассказывала брату Коле про невиданные цветы, распускавшиеся в оранжевых садах, про зарю, влюблённую в закат, и чудесных королевичей. Об одном из таких я мечтала, а тетрадку прятала. Но папа нашёл.

ОТЕЦ (С НАСМЕШЛИВОЙ УЛЫБКОЙ):

Что за чепуха?! Займись делом! Взрослая уже!

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Мне стало обидно, покраснела от стыда и перестала писать сказки. Оставили меня чудесные видения, зори, цветы, королевичи…

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ОТЦА В ДЕТСТВЕ, ПОТОМ ОФИЦЕРОМ В МОЛОДОСТИ, УЧАСТВУЕТ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ НА СТОРОНЕ БЕЛЫХ, ВЗРЫВ БРОНЕПОЕЗДА, ОТЕЦ МЁРТВ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Мой папа Михаил Николаевич родился в далёком 1868-м. Родился, чтобы стать и умереть военным. Сильный, крепкий, властный, с громким командным голосом. Как и многие Беляевы, закончил кадетский корпус, военное училище, академию, стал генералом и заслужил Георгиевское оружие с орденами. Потом гражданская, армия Деникина, Сибирский поход и взрыв бронепоезда на станции Борзя 8-го октября 1920-го. 52 года…

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ДЯДЮ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ - ИВАНА ТИМОФЕЕВИЧА БЕЛЯЕВА В ДЕРЕВНЕ В НОВГОРОДСКОЙ ГУБЕРНИИ, ПОТОМ В ОФИЦЕРСКОЙ ФОРМЕ, В БИБЛИОТЕКЕ ЧИТАЮЩЕГО КНИГИ ОБ ИНДЕЙЦАХ И У СЕБЯ ДОМА, ОФОРМЛЯЮЩЕГО АЛЬБОМЫ ПРО ИНДЕЙЦЕВ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Мой дядя Иван Тимофеевич Беляев проделал тот же армейский путь, хотя рождён был для другого. Невысокий, худой, болезненный, всегда в пенсне, вечно с книгами, он должен был стать профессором военной истории или этнографом, чем и занимался вне службы, увлекаясь индейцами. Столь добродушный, что пахал окрестным крестьянам поля, косил луга, собирал сено, а по воскресеньям приносил на кухню щи с пирогом и графин водки для больных, которых его бабушка Елизавета Леонтьевна лечила по лечебнику князя Енгалычева. Он даже говорил с крестьянами, цокая на псковско-новгородский манер. А я считала это глупостью и недолюбливала его. Но более всего меня раздражала его глупая страсть к индейцам: книги, самодельные альбомы, рисунки и собственная энциклопедия племён.


Кадр 8

ИНТ. НАЧАЛО 20-ГО ВЕКА. ДОМ БЕЛЯЕВЫХ В ГАТЧИНЕ. ДЕНЬ. СЕМЬЯ ОБЕДАЕТ В СТОЛОВОЙ.

МАТЬ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ (ОБРАЩАЕТСЯ К СВОЕМУ МУЖУ):

Приходила наниматься кухарка, какая-то особенная. Une histoire d’amour (любовная история – франц).

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Так в нашем доме появилась украинка Поля. После обеда и мытья посуды, распустив длинную чёрную косу и надев чистое платье, приходила к нам в детскую и пела чудным, мягким, глубоким голосом. Научила и меня. Бывало, сядем рядышком и поём. Я мучила её вопросами, не совсем понимая украинские слова. К Поле приходил жених. Ради него, попавшего за рост и красоту к нам в Гатчину в синие кирасиры, она уехала из родной деревни и всё жалование отдавала ему. Они сидели на кухне, а я подсматривала. Мама не любила его. Я тоже, потому что, когда он приходил, Поля не заходила к нам в детскую. А летом уехала к себе в деревню. Прощаясь, горько плакала и всех целовала. Но через несколько месяцев получили от неё письмо с просьбой выслать денег на дорогу и взять обратно. И стало как прежде: песни, кухня, кирасир. Но однажды Поля заболела, лежала в своей комнате за кухней.

ДОКТОР (ОБРАЩАЕТСЯ К МАТЕРИИ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ):

Болезнь тяжёлая, держать в таком чулане никак нельзя.

МАТЬ (РЕЗКО):

Перенести в кабинет, гостиную никак нельзя!

ДОКТОР СЕРДИТСЯ. ЛИЛЕН ТИХОНЬКО ПРОБИРАЕТСЯ В КОМНАТУ ПОЛИ. ПОЛЯ КРАСНАЯ, В БРЕДУ, НЕ УЗНАЁТ ЛИЛЕН. ЛИЛЕН ПУГАЕТСЯ И УБЕГАЕТ.    

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

На следующий день мама велела запрячь лошадей и сама увезла её в больницу. Там Поля умерла. Отпевали в часовне. Мама кому-то горячо шептала, что во всём виноват кирасир - в деревне Поля родила от него дочку. А я всё думала, почему нельзя было перенести в гостиную.


Кадр 9

ИНТ. СЕМЕЙНЫЙ ДОМ БЕЛЯЕВЫХ В ГАТЧИНЕ. МАЙ. НАЧАЛО 20-ГО ВЕКА. ДЕНЬ.
ЛИЛЕН ГИМНАЗИСТКА. В СВОЕЙ КОМНАТЕ ГОТОВИТСЯ К ЭКЗАМЕНАМ, ЛИСТАЕТ УЧЕБНИКИ И КНИГИ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Как в мае цвела сирень! Белая сирень в белые ночи! Заполняла все закоулки нашей жизни. Ветки в окнах, букеты в вазах, на столах, комодах, этажерках! Дети гадали, обрывая лепесточки, а влюблённые прятали смущённые лица за душистыми ветками. В гимназиях экзамены, а тут сирень, да ещё соловьи! В руки просятся томики стихов Надсона, Апухтина и Алексея Толстого - тех, кого не проходят в гимназии, что особенно завораживает. Опомнишься – уже заря, но на душе чудесно, губы сами улыбаются, в голове лирика, а в глазах необоримый подростковый сон и не думается об экзаменах, а только о том, как бы не расплескав, донести до подушки весенне-поэтическое наваждение.


КАДР 10

ИНТ. СЕМЕЙНЫЙ ДОМ БЕЛЯЕВЫХ В ГАТЧИНЕ. МАЙ. НАЧАЛО 20-ГО ВЕКА.  ЛИЛЕН ГИМНАЗИСТКА. УТРО.
 КОМНАТА ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ. ОНА ПРОСЫПАЕТСЯ, БЫСТРО СОБИРАЕТСЯ В ГИМНАЗИЮ, ЗА КОРСАЖ ЗАПИХИВАЕТ ИКОНКУ.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Господи, помоги! В субботу сплету гирлянду в церковь.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Грешный торг, не сразу плелась гирлянда. Но вот экзамены прочь, отцвела сирень, умолкли соловьи, ночи стали темнее, ушло наваждение…


КАДР 11

ИНТ. СЕМЕЙНЫЙ ДОМ БЕЛЯЕВЫХ. МАЙ. НАЧАЛО 20-ГО ВЕКА. ДЕНЬ.
ЛИЛЕН ЧИТАЕТ ТОМИК СТИХОВ В СВОЕЙ КОМНАТЕ, ВИДИТ ИЗ ОКНА НА ВЕЛОСИПЕДЕ ПРИЕЗЖАЕТ ЕЁ ДРУГ ГЕОРГИЙ ФИШЕР В ТУЖУРКЕ С МАЛИНОВЫМИ КАНТАМИ ИНСТИТУТА ГРАЖДАНСКИХ ИНЖЕНЕРОВ.

ГОРНИЧНАЯ (ВХОДИТ В КОМНАТУ):

К Вам, барышня Лилен, господин Георгий Фишер!

ГЕОРГИЙ ФИШЕР ВХОДИТ В КОМНАТУ ЛИЛЕН. ЦЕЛУЕТ ЕЙ РУКУ, ШЕПЧЕТ, ОГЛЯДЫВАЯСЬ НА ПРИОТКРЫТУЮ ДВЕРЬ:

Открою секрет: я - социалист-революционер.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ШЁПОТОМ, В УЖАСЕ):

Террор?..

ГЕОРГИЙ ФИШЕР:

В нём не обязательно участвовать.

ГЕОРГИЙ ФИШЕР ПРОТЯГИВАТ ГАЗЕТУ.

ГЕОРГИЙ ФИШЕР:

Открылись курсы для запасных сестёр милосердия. Бесплатные. Разрешения от родителей не требуется. Поступайте непременно. Всё лучше, чем ничего не делать в родительской усадьбе. Моя тётушка Мария Александровна Раутиан пятидесяти лет, но уже учится там.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:
 
На следующий день я отправилась в Кауфманскую общину на Фонтанке и записалась на курсы. Шёл 1912-й год, сербская война, многие женщины записывались. А на следующий год Георгий стал моим женихом. Ходили в музеи, на выставки, говорили о симфонических поэмах и картинах ар-нуво Чурляниса, обсуждали тайны манящих и пугающих эскизов Врубеля и часами стояли в очереди за билетами на концерт Ирины Энери, слушая восхищённые рассказы о блистательном исполнении Шопена в Царском Селе и Ясной Поляне.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ КАК ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА И ГЕОРГИЙ ФИШЕР ВМЕСТЕ ПОСЕЩАЮТ ВЫСТАВКИ, КОНЦЕРТЫ И СПЕКТАКЛИ.


КАДР 12

НАТ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. НАЧАЛО 20-ГО ВЕКА. ДЕНЬ.
ВОКЗАЛ. ЛИЛЕН ПРОВОЖАЕТ ГЕОРГИЯ В ФОРМЕ ПРАПОРЩИКА НА ФРОНТ. ОН МОЛОД, КРАСИВ И ЭНЕРГИЧЕН. НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ ЛИЛЕН ВСТРЕЧАЕТ ЕГО НА ТОМ ЖЕ ВОКЗАЛЕ. ГЕОРГИЙ ТЯЖЕЛО КАШЛЯЕТ, ПОСЛЕ КОНТУЗИИ НА ФРОНТЕ У НЕГО НЕПРОИЗВОЛЬНО ТРЯСЁТСЯ ГОЛОВА.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

В 1915-м Георгия забрали на фронт. Вернулся тяжело контуженый. Приехал с фронта мой отец, чтобы устроить нам шикарную свадьбу.


Кадр 13

ИНТ. ГАТЧИНА. 1916-й ГОД. ДЕНЬ.
ВЕНЧАНИЕ И СВАДЬБА ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ И ГЕОРГИЯ ФИШЕРА. ДОМ РОДИТЕЛЕЙ ГЕОРГИЯ ФИШЕРА.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Утром суета, подруги и Беляевы из-под Пскова. На авто едем в тесную, темноватую церковь приюта императрицы Александры. Обед на сорок душ, шампанское. В девятом часу мы с Георгием уезжаем в Гатчину. Торжественность, чинность и традиционность, которые отец постарался придать свадьбе, обязывали оправдать возложенные на нас ожидания в вере и “Домострое”. Родители и родственники не знали, что жених - социалист-революционер, невеста учится на курсах, читает крамольные книги и по совету жениха разделяет его политические убеждения. Но мы выполнили всё, что от нас требовалось: визиты к родственникам на третий день после свадьбы и две “немедовые” недели в родительском доме мужа под насмешливыми взглядами его отца сатира-черносотенца и недовольные вздохи жены. Теперь, сквозь года, думаю: была мировая война и роскошная свадьба, была я невестой студента, тайного революционера, противника империалистической войны, а замуж вышла за прапорщика с солдатским “георгием”, трясущейся от контузии головой и катаром лёгких.


КАДР 14

НАТ. ПЕТЕРБУРГ. ВОКЗАЛ. ДЕНЬ. 1916-Й ГОД.
ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА СНОВА ПРОВОЖАЕТ ГЕОРГИЯ ФИШЕРА НА ФРОНТ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Через две недели после свадьбы Георгий отбыл на южный фронт, а меня мама отправила к тётке в Одессу “поближе к мужу”, на самом деле, чтобы оторвать от питерских революционеров. Там мне приснился ужасный сон.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ТЕЛО ГЕОРГИЯ В МОРЕ ИЗ КРОВИ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Проснулась от собственного крика. Вскоре он приехал, уже окончательно больной. Катар перерос в туберкулёз с горловыми кровотечениями по ночам. Врачебная комиссия дала предписала тыловую службу и мы вернулись в Петроград.


КАДР 15

ИНТ И НАТ. ПЕТРОГРАД. 1916-Й ГОД. УТРО. ДЕНЬ. ЛИЛЕН МАШЕТ ГЕОРГИЮ ИЗ ОКНА. ОН УТРОМ УХОДИТ НА СЛУЖБУ. ЛИЛЕН НЕМНОГО ПОЗЖЕ ИДЁТ НА УЧЁБУ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Квартиру для нас снял мой отец. Георгий ненавидел службу в артиллерийском управлении, считая бессмысленной, а себя рабом социальных условностей, но исправно приносил положенное офицерам мясо и делился с мамой. А я, несмотря на рождение дочери, ходила на Бестужевские курсы и семинары профессора Сиповского, писала реферат о романтизме и читала много крамольных книг. Однако размеренная жизнь не успокаивала, а вызывала тревогу и неприятие быта, так как я не понимала, что будет дальше, чем закончится затянувшаяся война, что завтра в газетах напишут о Распутине, императоре, императрице, сколько министров поменяют и какие продукты будет трудно достать на следующей неделе.   


Кадр 16

НАТ И ИНТ. ПЕТРОГРАД. ФЕВРАЛЬ1917-ГО.
СЪЁМНАЯ КВАРТИРА ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ И ГЕОРГИЯ ФИШЕРА. НА УЛИЦАХ ДЕМОНСТРАЦИИ И МИТИНГИ. ЛИЛЕН НА ДИВАНЕ КОРМИТ ДОЧЬ ЖЕНЮ. 

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

В феврале произошла революция, которую мы с Георгием желали и для которой почти ничего не делали.

В КВАРТИРУ ВБЕГАЕТ ТАНЯ - ПОДРУГА ЛИЛЕН ПО ГИМНАЗИИ.

ТАНЯ (ПОЧТИ КРИЧИТ):
 
Давай на Троицкий мост! Там революционный медпункт. Поможем нашим!

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Докормлю Женю, отнесу маме и бегом.

МАТЬ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ (СТРОГО ОТВЕЧАЕТ ДОЧЕРИ):

Довольно безумств! Ты уже мать! Помогать бросить ребенка ради революции? Никогда!
 
В КОМНАТУ ВХОДИТ ГЕОРГИЙ ФИШЕР.

ГЕОРГИЙ ФИШЕР:

Идём, Танюша! Поддержим наших!

В КОМНАТУ ВХОДИТ КУХАРКА.

КУХАРКА (НЕРВНО):

Стреляют, митингуют! На Лермонтовском проспекте из квартиры околоточного прям из окна выбросили пианино, зазвенело всеми струнами. Ой! Бьют городовых! Армия, говорят, за них, за революцию эту!


КАДР 17

ТА ЖЕ КОМНАТА. ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. ВЕЧЕР. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА ТОЛЬКО ЧТО УЛОЖИЛА СПАТЬ ДОЧЬ ЖЕНЮ. В КОМНАТУ ВХОДИТ УСТАВШИЙ ГЕОРГИЙ ФИШЕР.

ГЕОРГИЙ ФИШЕР (СЧАСТЛИВЫЙ):

Всё кончено! Революция свершилась! Никто и не думал сопротивляться.

ВХОДИТ ОТЕЦ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ, НЕДАВНО ВЕРНУВШИЙСЯ С ФРОНТА.

ОТЕЦ (НЕДОВОЛЬНО):

Радуетесь?! Ничего не понимаете! Эта революция - только прелюдия! Скоро настанет конец всей нашей жизни. Как мало мы знали наш народ!


Кадр 18

ИНТ. КАВКАЗ. АВГУСТ 1917-ГО. ДЕНЬ. ДОМ РОДИТЕЛЕЙ ГЕОРГИЯ ФИШЕРА. ДЕНЬ. С УЛИЦЫ СЛЫШНЫ ГОЛОСА МИТИНГУЮЩИХ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

В августе 1917-го я заболела затяжным гриппом и мамин врач посоветовал уехать с дочкой на Кавказ в родовое имение Фишеров. Потом поняла, что мама попросила врача об этом, чтобы снова оторвать меня от революционеров. Там мне было ужасно тяжело. Я стала мишенью для насмешек, потому что вместо “шить и варить” читала революционные газеты, бегала на собрания и митинги, записалась в сочувствующие к социалистам-революционерам и возмущалась, когда отец Георгия Константин Карлович говорил о “коммунизации” женщин и детей.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ РЕВОЛЮЦИОННУЮ МОСКВУ, МАТЬ, БРАТЬЕВ И СЕСТЁР ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ. ОНИ БЕДСТВУЮТ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:
 
Мама продала наш дом в Гатчине и получила деньги крупными купюрами революционного “Займа свободы”. Но сразу после октябрьской революции их отменили. Свои и мои драгоценности она положила в банковский сейф, но революционные сейфы имели странную особенность куда-то исчезать. Чтобы стать “незаметной дворянкой и невидимой женой белого генерала”, она переехала с детьми в Москву, где не было ни родственников, ни знакомых. Но весть быстро разнеслась по округе и её лишили гражданских прав. Сёстры нашли бросовую работу, но всё, что приносили домой, мама старалась припрятать и отдать в церковь. В результате дети, а потом и внуки, выросли атеистами.


Кадр 19

НАТ И ИНТ. ЕКАТЕРИНОДАР. ЛЕТО 1918-ГО. ВЕЧЕР.
ВОКЗАЛ. ЛИВЕНЬ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА С ДОЧЕРЬЮ ЖЕНЕЙ ПЫТАЕТСЯ СЕСТЬ В ПОЕЗД. ВОКЗАЛ НАБИТ ДО ОТКАЗА БЕЖЕНЦАМИ ИЗ МОСКВЫ И ПЕТРОГРАДА. РУГАЮТСЯ, ДЕРУТСЯ. ЛИЛЕН С ДОЧЕРЬЮ ПРОБИРАЮТСЯ СКВОЗЬ ТОЛПУ К ВЫХОДУ.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ОБРАЩАЕТСЯ К ДОЧЕРИ):

Доченька, в Геленджик поезда нет, только рано утром в Ростов. Не переживай, уедем к папе.

НА УЛИЦЕ ИХ ОБГОНЯЮТ ДВА МОЛОДЫХ ОФИЦЕРА, НА ВИД СОВСЕМ ПОДРОСТКИ.

ПЕРВЫЙ МОЛОДОЙ ОФИЦЕР:

Вы жена офицера? Давайте с нами в офицерское собрание.

У ЗДАНИЯ ОФИЦЕРСКОГО СОБРАНИЯ ТОЛПА ОФИЦЕРОВ С СЕМЬЯМИ.

ЧАСОВОЙ (КРИЧИТ В ТОЛПУ):

Приказ никого не впускать! Мест нету!

ВТОРОЙ МОЛОДОЙ ОФИЦЕР (ОБРАЩАЕТСЯ К ЛИЛЕН):
 
Идёмте в гостиницу! Скажем, Вы наша сестра.
 
 
КАДР 20

ИНТ. ЕКАТЕРИНОДАР. ЛЕТО 1918-ГО. ТЕ ЖЕ СУТКИ. НОЧЬ. НОМЕР В ГОСТИНИЦЕ.
ДВЕ БОЛЬШИЕ ЖЕЛЕЗНЫЕ КРОВАТИ. НА ОДНОЙ УСТРОИЛИСЬ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА С ДОЧЕРЬЮ, НА ДРУГОЙ ДВА МОЛОДЫХ ОФИЦЕРА. В ПЕЧКЕ-БУРЖУЙКЕ ПОТРЕСКИВАЮТ ДРОВА.
   
ПЕРВЫЙ ОФИЦЕР (ПРОТЯГИВАЕТ ПИРОГИ ЛИЛЕН И ДОЧЕРИ):

Угощайтесь. Мама испекла.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (БЕРЁТ ПИРОГИ):
 
Спасибо. Куда едете?

ВТОРОЙ ОФИЦЕР:

На войну. Донские казаки мы. Дон будем защищать от большевиков.


КАДР 21

ИНТ. ЕКАТЕРИНОДАР. ЛЕТО 1918-ГО. СЛЕДУЮЩИЕ СУТКИ. РАНЕЕ УТРО. НОМЕР В ТОЙ ЖЕ ГОСТИНИЦЕ.
ЛИЛЕН БЕЛЯЕВАСОБИРАЕТ ЖЕНЮ И ВЕЩИ, СМОТРИТ НА ОСТАТКИ ПИРОГОВ НА СТОЛЕ И ПОГАСШУЮ ПЕЧЬ. ОСТАВЛЯЕТ ЗАПИСКУ “СПАСИБО” И ДЕНЬГИ ЗА ГОСТИНИЦУ. УМИЛЁННО-ПЕЧАЛЬНО СМОТРИТ НА ДВУХ ОФИЦЕРОВ, ВМЕСТЕ ПО-ДЕТСКИ СПЯЩИХ НА КРОВАТИ. ИДЁТ С ЖЕНЕЙ ОБРАТНО НА ВОКЗАЛ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Дети! Какая война?! Я о них вспомнила в Константинополе, когда Вертинский в клоунском костюме заунывно пел о погибших русских мальчиках: “И какая-то женщина с искривлённым лицом целовала покойника в помертвелые губы и швырнула в священника обручальным кольцом.”


КАДР 22

НАТ И ИНТ. РОСТОВ. ЛЕТО 1918-ГО. ДВУМЯ ДНЯМИ ПОЗЖЕ. ВОКЗАЛ.
ГЕОРГИЙ ФИШЕР ВСТРЕЧАЕТ ЖЕНУ И ДОЧЬ И ПРИВОДИТ В СТАРЫЙ ДОМ, ГДЕ СНЯЛ КОМНАТУ. ОНИ СЛЫШАТ, КАК ХОЗЯЕВА НА КУХНЕ С НЕПРИЯЗНЬЮ ГОВОРЯТ О НИХ:

Понаехали буржуи питерские, дворяне московские! Ничего, скоро наши проверят голубая у них кровь иль вода! А кости, небось, не белее нашего.

ГЕОРГИЙ ФИШЕР (ШЕПЧЕТ ЖЕНЕ):

Я не сказал, что мы с тобой эсэры. Тут все за большевиков. Эсэров ненавидят больше, чем дворян и офицеров.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ШЕПЧЕТ МУЖУ):

Я – дворянка. Ты – офицер. А вместе мы – эсэры. Странно, не находишь?

ЛИЛЕН СМОТРИТ НА МУЖА С ЛЮБОВЬЮ И СОЧУВСТВИЕМ, ТАК КАК ГЕОРГИЙ ВЫГЛЯДИТ ОЧЕНЬ БОЛЬНЫМ.

 
КАДР 23

НАТ И ИНТ. РОСТОВ. ОСЕНЬ 1918-ГО. СЪЁМНАЯ КОМНАТА ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ И ГЕОРГИЯ ФИШЕРА. ДЕНЬ.
КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ БОЛЬНЫХ ЖЕНЮ, НЕДАВНО РОДИВШЕГО СЫНА ЖОРИКА И НЯНЮ. ЛИЛЕН ИДЁТ ПО ЛОМБАРДАМ И ТОРГОВЫМ ЛАВКАМ, ПРОДАЁТ ВЕЩИ, ЧТОБЫ КУПИТЬ ЕДУ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Муж по ночам едва не терял сознание от жара и приступов, а днём, обессиленный, исправно ходил на службу в Белую армию. Няня слегла с тифом, а Женя и только что родившийся сын Жорик заболели какой-то детской болезнью. Я металась между ними, продавала вещи, искала врачей и ревела по ночам. Но вскоре устроилась в управление к мужу. Больные мои поправлялись и жизнь стала налаживаться. Однако болезни вновь посыпались на нас: сначала у няни появился возвратный тиф, а потом у мужа и Жорика воспаление лёгких. Я бросила службу, деньги заканчивались, а продавать уже было нечего.


КАДР 24

НАТ И ИНТ. ГЕЛЕНДЖИК. НАЧАЛО МАРТА 1919-ГО. ДЕНЬ.
ГОРОД ПЕРЕПОЛНЕН БЕЖЕНЦАМИ ИЗ МОСКВЫ И ПЕТРОГРАДА. ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН СНЯМАЮТ МАЛЕНЬКИЙ ДОМИК. ГЕОРГИЙ РАБОТАЕТ ЧЕРТЁЖНИКОМ В ГОРОДСКОЙ УПРАВЕ. ЛИЛЕН И ГЕОРГИЙ ДАЮТ ДЕТЯМ УРОКИ, ПЕКУТ ДОМА ХЛЕБ, СТИРАЮТ БЕЛЬЁ И ДЕЛАЮТ СВЕЧИ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Мы приехали в Геленджик, а селиться негде. Пока искали, понаехали “недорезанные буржуи” из Москвы и Петрограда, сняли дачи. Наконец, мы нашли домик в одну комнату на южной стороне у госпожи Сумароковой. Георгий устроился чертёжником в городскую управу и по очереди мы давали уроки детям “недорезанных”: муж – по математике, я - по языкам и литературе. Хлеба в лавках не было, пришлось научиться месить тесто, а ещё стирать постельное бельё и перешивать старые вещи. Письма не доходили, газет не было, керосина тоже. По вечерам зажигали светильники из самодельных фитильков, опущенных в масло. Муж придумал лить сальные свечи из говяжьего сала. Топили его в котле, разливали по жестяным формам и вили фитили. Но вскоре врачебная комиссия признала его годным к нестроевой службе, отправили в инженерный отряд, а из Франции приехал мой папа.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ СЪЁМНЫЙ ДОМИК ФИШЕРОВ. ОТЕЦ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА СТОЛОМ МЕДЛЕННО ПЬЁТ ЧАЙ, ГРУСТНО СМОТРИТ НА ИХ НЕУСТРОЕННЫЙ БЫТ. ЛИЛЕН С НЯНЕЙ ЗАНЯТЫ ДЕТЬМИ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Оказалось, виделись в последний раз. Ему предлагали службу во французской армии, но он отказался и приехал в Добровольческую армию. Однако генерал Романовский обвинил его в большевизме и приказал уехать. Папа отправился в Сибирь. Там погиб…


КАДР 25

НАТ И ИНТ. НОВОРОССИЙСК. ДЕКАБРЬ 1919-ГО. ДЕНЬ И НОЧЬ.
УЛИЦЫ И СЪЁМНАЯ КОМНАТА ГЕОРГИЯ И ЛИЛЕН. ХОЛОДНО. В БОЛЬНИЦЫ ЗАНОСЯТ БОЛЬНЫХ СЫПНЫМ ТИФОМ. НА УЛИЦАХ И НА ВОКЗАЛЕ ЛЕЖАТ БОЛЬНЫЕ. ГЕОРГИЙ И ЖОРИК В ПОСТЕЛИ С ВЫСОКОЙ ТЕМПЕРАТУРОЙ, БРЕДЯТ. ЛИЛЕН И НЯНЯ ХОДЯТ ПО ГОРОДУ, СОБИРАЮТ ВСЁ, ЧТО МОЖЕТ ГОРЕТЬ И ДОМА ТОПЯТ ПЕЧКУ-БУРЖУЙКУ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Приехали в Новороссийск. Холод, вши. Начался сыпной тиф, а у детей эпидемия скарлатины. У нас в комнате замерзала вода. У Георгия и Жорика температура и озноб, а мы с няней на станциях доставали дрова и топили буржуйку. 

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА ИДЁТ ПО УЛИЦЕ, ЧТО-ТО СПРАШИВАЕТ У ПРОХОЖИХ. ЕЙ ПОКАЗЫВАЮТ НА СТАРЫЙ ТРЁХЭТАЖНЫЙ МНОГОКВАРТИРНЫЙ ДОМ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Случайно узнали, что где-то в городе тётя Саша – Александра Александровна, жена моего дяди Ивана Тимофеевича Беляева, генерала.

ЛИЛЕН ПОДНИМАЕТСЯ НА ТРЕТИЙ ЭТАЖ, ВХОДИТ В КВАРТИРУ СО МНОЖЕСТВОМ КОМНАТ, ЗАПОЛНЕННЫХ БЕЖЕНЦАМИ. ЗАГЛЯДЫВАЕТ В ОТКРЫТЫЕ ДВЕРИ. В САМОМ ДАЛЬНЕЙ КОМНАТЕ, НА САМОМ ДЕЛЕ ЧУЛАНЕ, НА СУНДУКЕ СПИТ ЖЕНЩИНА ЛЕТ 35-40. ЭТО АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА, ЖЕНА ИВАНА ТИМОФЕЕВИЧА БЕЛЯЕВА, ДЯДИ ЛИЛЕН.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ГРОМКО, РАДОСТНО): 

Тётя Саша!

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА БРОСАЕТСЯ К ЖЕНЩИНЕ. ТА ИСПУГАННО ПРОСЫПАЕТСЯ.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ГРОМКО, РАДОСТНО): 

Дядя Ваня с Вами?

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА (ПРОСЫПАЯСЬ, УСТАЛО):

Обещался скоро прибыть со своей частью. Вы тоже на эвакуацию?

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Ждём. Георгию надо пройти медкомиссию. Как же Вы тут одна?

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА:

Раутиняны в соседней комнате.

ЛИЛЕН ИДЁТ В СОСЕДНЮЮ КОМНАТУ. РАУТИНЯНЫ - СУПРУГИ ОКОЛО СОРОКА ЛЕТ С ТРЕМЯ ДЕТЬМИ. ЕДЯТ ПОХЛЁБКУ ИЗ ОДНОЙ КАСТРЮЛИ, ПЕРЕДАВАЯ ДРУГ ДРУГУ ЕДИНСТВЕННУЮ ЛОЖКУ.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ):

Дядя… тётя… дети…

ТЁТЯ РАУТИНЯН (РАДОСТНО):

Лилен!..


КАДР 26

НАТ И ИНТ. НОВОРОССИЙСК.  ФЕВРАЛЬ 1920-ГО. ДЕНЬ И НОЧЬ.
ЛИЛЕН И ГЕОРГИЙ С ДЕТЬМИ НА УЛИЦЕ. ГЕОГРИЙ ГОВОРИТ С ГЕНЕРАЛОМ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Нас выгнали из квартиры за неуплату. Георгий нашёл генерала, начальника по общежитиям. Просил, умолял, требовал для нас комнату в общежитии, но в результате генерал назначил его комендантом общежития и дал в помощь двух солдат, а меня с детьми отправил в Мефодьевку, где места были, а тифа ещё не было, но дули сильнейшие ветры, сбивая с ног.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ, КАК ЛИЛЕН С ДЕТЬМИ ПОД СИЛЬНЫМ ВЕТРОМ ПЕРЕБЕГАЕТ ОТ ДЕРЕВА К ДЕРЕВУ. НАКОНЕЦ ДОБИРАЕТСЯ ДО ОБЩЕЖИТИЯ - БЫВШАЯ ШКОЛА НА ОКРАИНЕ, ПОД САМОЙ ГОРОЙ. В КОМНАТЕ СТОИТ ШКОЛЬНАЯ ДОСКА. ЛИЛЕН ИЗ НЕЁ ДЕЛАЕТ КРОВАТЬ. НА КУХНЕ В КОТЛЕ КИПЯТИТ ВОДУ. ВДРУГ ПОЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ ПЛОХО. ЛОЖИТСЯ НА ДОСКУ. У НЕЁ ЖАР. СТЕНЫ ПЛЫВУТ ПЕРЕД ГЛАЗАМИ. ЕЙ ВИДИТСЯ ЛИЦО МУЖА. ОН ГОВОРИТ ТАК МЕДЛЕННО, ЧТО ОНА НЕ ПОНИМАЕТ СЛОВ. ЕГО ЛИЦО ТО ИСЧЕЗАЕТ, ТО ОПЯТЬ ПОЯВЛЯЕТСЯ. ЛИЛЕН КЛАДУТ НА НОСИЛКИ, ВЫНОСЯТ ИЗ ОБЩЕЖИТИЯ, ЕЙ НА ЛИЦО ПАДАЕТ СНЕГ. ОНА ЧУВСТВУЕТ ОБЛЕГЧЕНИЕ – ПРОХЛАДНО. УЛЫБАЕТСЯ, НО ВДРУГ ПОНИМАЕТ, ЧТО У НЕЁ СЫПНОЙ ТИФ. ПЫТАЕТСЯ ПОСМОТРЕТЬ В СТОРОНУ ОБЩЕЖИТИЯ, ГДЕ ОСТАЛИСЬ ДЕТИ, НО ЕЁ НА НОСИЛКАХ НЕСУТ ДАЛЬШЕ. СТАВЯТ НА ПОЛ В КАКОМ-ТО ПОМЕЩЕНИИ И ВЫКЛЮЧАЮТ СВЕТ. ОНА ЛЕЖИТ В ТЕМНОТЕ. СНОВА СВЕТЛО. ВОКРУГ ТОЛЬКО МУЖЧИНЫ.

СЛЫШАТСЯ НЕЗНАКОМЫЕ МУЖСКИЕ ГОЛОСА (НАСМЕШЛИВО):

Ишь ты, бабу принесли!
Да ну!
Точно бабу.

ЛИЛЕН ОПУСКАЮТ В ВАННУ.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ШЕПЧЕТ):

Не надо!

ВЫТАСКИВАЮТ ИЗ ВАННЫ, БРЕЮТ ГОЛОВУ И НЕСУТ В ЖЕНСКУЮ ПАЛАТУ.
СЛЫШАТСЯ НЕЗНАКОМЫЕ ЖЕНСКИЕ ГОЛОСА:

Сегодня семеро померли.
Так семерых и принесли.
А эту как тогда приняли восьмой?
Беременная.

ЛИЛЕН ДАЮТ ВОДУ И ЛЕКАРСТВА. У НЕЁ ЖАР. ОНА БРЕДИТ. ПОЯВЛЯЕТСЯ ГЕОРГИЙ И МУСЯ – ПОДРУГА ЛИЛЕН ПО ГАТЧИНСКОЙ ГИМНАЗИИ.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ШЕПЧЕТ):

Муся… Откуда ты здесь?

МУСЯ (ГРУСТНО):

Муж умирает в соседней палате.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ШЕПЧЕТ):

Ох, Мусечка… А я не могу умереть, у меня дети!

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Вспоминаю, что, когда будет кризис, нужно впрыснуть камфару… Снова темнота, долго, очень долго, слишком долго! Не пропустить! Георгий… Принёс молоко... Прошло семнадцать дней…  Я тону! Обильный пот, от меня буквально идёт пар. Кричу, зову отчаянно, а на самом деле шепчу:
- Сестра, камфару…
Шприц! Буду жить… Засыпаю.


КАДР 27

ИНТ. НОВОРОССИЙСК. МАРТ 1920-ГО. ТОТ ЖЕ ГОСПИТАЛЬ,.
В ПАЛАТУ К ЛИЛЕН ВХОДЯТ ГЕОРГИЙ И ДОКТОР.

ГЕОРГИЙ ФИШЕР:

Лилен, надо ехать на пристань. Началась эвакуация.

ГЕОРГИЙ ОДЕВАЕТ ЛИЛЕН И ВЕЗЁТ В ПОРТ. ТАМ ЖДЁТ МАЛЕНЬКИЙ, СТАРЫЙ ПАРОХОД “АНАТОЛИЙ МОЛЧАНОВ”. ПОДНИМАЮТСЯ ПО ТРАПУ И СПУСКАЮТСЯ В ТРЮМ. НЯНЯ И ДЕТИ УЖЕ ТАМ. У ЛИЛЕН НАЧИНАЕТСЯ ИСТЕРИКА: ЕЙ КАЖЕТСЯ, ЧТО ТРЮМ – ЭТО ГРОБ. ОНА РЫДАЕТ, УМОЛЯЕТ ВЫПУСТИТЬ НА ПАЛУБУ. ГЕОРГИЙ ВЕДЁТ ИХ ВСЕХ В КАЮТ-КАМПАНИЮ. ТАМ ОЧЕНЬ МНОГО ПАССАЖИРОВ, НО СВЕТЛО И ПРОСТОРНО. ВСЯ СЕМЬЯ С НЯНЕЙ УСТРАИВАЮТСЯ НА ПОЛУ В УГЛУ. ЛИЛЕН УСПОКАИВАЕТСЯ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Георгия с нами не отпустили. Заставили пройти медкомиссию для подтверждения негодности к военной службе. А мы ждали отплытия целых два дня. Я каждый час смотрела с борта: вдруг на пристани появится муж, радостно размахивая разрешением на эвакуацию. Снимаемся с якоря, а его всё нет! Кто-то рядом шепчет “Прощай, Родина!” Две недели в море, неделя на рейде у Константинополя, а теперь на Кипр. Сын снова заболел, а у меня шум в голове и слабость. Держась за стену, выползаю на палубу к солнцу и начинается паника: вдруг Георгия признают годным, в окопах теперь верная смерть, сдерживают красных, чтобы другие успели эвакуироваться. Если попадёт в плен, заявит, что тоже революционер, останется и никогда не увидимся. Как я одна с детьми, да ещё беременная?!


КАДР 28

ИНТ. МОСКВА. ЯНВАРЬ 1981. НОЧЬ.
КОМНАТА СО СТАРОЙ МЕБЕЛЬЮ В МОСКОВСКОЙ ПОЛУПОДВАЛЬНОЙ КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ. НА НАСТОЛЬНОЙ ЛАМПЕ ВИСИТ НОВОГОДНЯЯ ИГРУШКА. ЗА СТОЛОМ СИДИТ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА В СТАРОМ ТЁМНОМ ПЛАТЬЕ, НА ПЛЕЧИ НАКИНУТ ТОНКИЙ БЕЛЫЙ ПУХОВЫЙ ПЛАТОК (ВСЁ КАК В ПЕРВОМ КАДРЕ). СНОВА ПЕРЕБИРАЕТ СТАРЫЕ ПИСЬМА И ФОТОГРАФИИ. ЗАДЕРЖИВАЕТСЯ НА ФОТОГРАФИИ ГЕОГРИЯ ФИШЕРА И СВОЕГО ДЯДИ ИВАНА ТИМОФЕЕВИЧА БЕЛЯЕВА. НА ОБРАТНОЙ СТОРОНЕ ФОТОГРАФИИ НАДПИСЬ “НОВОРОССИЙСК МАРТ 1920”. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА СНОВА ПИШЕТ ВОСПОМИНАНИЯ В ТЕТРАДИ.
 
ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Вчера вечером тайком от сестры перечитывала дневник мужа. Тогда в Новороссийске он случайно встретил моего дядю Ивана Тимофеевича.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ УЛИЦУ НОВОРОССИЙСКА. ПОВОЗКИ, СОЛДАТЫ, ГРАЖДАНСКИЕ ДВИГАЮТСЯ В ПОРТ НА ЭВАКУАЦИЮ. ГЕОРГИЙ, ХУДОЙ, СЛАБЫЙ, В СТАРОЙ ОФИЦЕРСКОЙ ФОРМЕ РАЗГОВАРИВАЕТ С ГЕНЕРАЛОМ. ГЕНЕРАЛ НЕВЫСОКОГО РОСТА, ХУДОЙ, С БОРОДКОЙ, В ПЕНСНЕ.

ИВАН ТИМОФЕЕВИЧ БЕЛЯЕВ (В ПАНИКЕ, БЛЕДНЫЙ, КУСАЕТ ГУБЫ И НОГТИ):

Помилуйте, Георгий! Как же так?! Как поступить?! Проклятые англичане! Не желают брать на пароход! Столько для них сделал!.. А вот ещё, послушайте…

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ: 

Георгий терпеливо выслушивал его длинные жалобы на союзников и самовосхволения. Что за трусость? Возмущаюсь даже сейчас, но тут же вспоминаю свой подлый поступок и и понимаю, что все мы люди. Даже генералы – люди.


КАДР 29

ИНТ. НОВОРОССИЙСК. МАРТ 1920-ГО.
ГЕОРГИЙ ФИШЕР ПРОХОДИТ МЕДКОМИССИЮ, ПОЛУЧАЕТ РАЗРЕШЕНИЕ НА ЭВАКУАЦИЮ И ЗАГРАНПАСПОРТ. ПОРТ, НА НАБЕРЕЖНОЙ ПОЕЗД ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО, ЗАПАСНЫЕ ПУТИ ЗАПОЛНЕНЫ ПОЕЗДАМИ, НА УЛИЦАХ ЛЮДИ ПРИЗЫВАЮТ ПРОДОЛЖИТЬ ОБОРОНУ И БОРЬБУ С БОЛЬШЕВИКАМИ. ДРУГИЕ В ОТЧАЯНИИ БРОСАЮТ ГАЗЕТЫ НА ТРОТУАР И НАПРАВЛЯЮТСЯ В ПОРТ. НА ЛАВОЧКАХ И ПРЯМО НА ЗЕМЛЕ ЛЕЖАТ БОЛЬНЫЕ ТИФОМ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Империя частью болела, частью погибала, частью умирала, а частью разбегалась.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ, КАК ГЕОРГИЙ ФИШЕР В ДЛИННОЙ ОЧЕРЕДИ ПОДНИМАЕТСЯ ПО ТРАПУ НА ГРОМАДНЫЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ УГОЛЬЩИК “БУРГОМИСТР ШРЕДЕР”, СПУСКАЕТСЯ В ШЕСТОЙ ТРЮМ БЕЗ ЕДИНОГО ИЛЛЮМИНАТОРА, ТОЛЬКО ПОСЕРЕДИНЕ В ПОТОЛКЕ КВАДРАТНОЕ ОТВЕРСТИЕ С КРУТОЙ ЛЕСТНИЦЕЙ.


КАДР 30

НАТ И ИНТ. КИПР. КОНЕЦ МАРТА 1920-ГО.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ НА БЕРЕГУ РЕДКИЕ ПАЛЬМЫ И ЗУБЧАТЫЕ КРАЯ БАШЕН СТАРОЙ КРЕПОСТИ ФАМАГУСТА, НА КРЫШАХ ДОМОВ НАРОД ГЛАЗЕЕТ НА ПАРОХОД. ПАССАЖИРОВ ПАРОХОДА НА ЛОДКАХ ПЕРЕВОЗЯТ НА БЕРЕГ, ПОТОМ НА АНГЛИЙСКИХ ГРУЗОВИКАХ В ПОЛУПУСТЫННУЮ МЕСТНОСТЬ, ГДЕ ДВА РЯДА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКИ И ДЛИННЫЕ РЯДЫ ДЕРЕВЯННЫХ БАРАКОВ С ОКНАМИ БЕЗ СТЁКОЛ И ВОРОТАМИ ВМЕСТО ДВЕРЕЙ. ПОЛ ЗЕМЛЯНОЙ, КРЫША ЖЕЛЕЗНАЯ, В УГЛАХ СТАРЫЕ ОДЕЯЛА – ЭТО БЫВШИЙ ЛАГЕРЬ ДЛЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ. НА ОКРАИНЕ ДОМИК С КАМЕННЫМ ПОЛОМ И СТЁКЛАМИ В ОКНАХ.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ОБРАЩАЕТСЯ К АНГЛИЙСКОМУ КОМЕНДАНТУ В ВОЕННОЙ ФОРМЕ, ПОКАЗЫВАЯ НА БОЛЬНОГО ЖОРИКА):

Мой сын тяжело болен.

КОМЕНДАНТ ДЕЛАЕТ ОДОБРИТЕЛЬНЫЙ ЖЕСТ. ЛИЛЕН С ДЕТЬМИ ИДЁТ В ДОМИК. ТАМ ТОЛЬКО ОДНА КОМНАТА И ОДНА КРОВАТЬ. ЕДВА ОНА ПРИСАЖИВАЕТСЯ НА КРОВАТЬ, КАК В ДОМИК ВХОДЯТ ЕЩЁ ЧЕЛОВЕК ДЕСЯТЬ – МАТЕРИ С БОЛЬНЫМИ ДЕТЬМИ. ДВЕ НЕДЕЛИ ОНИ СПЯТ ПО ОЧЕРЕДИ НА КРОВАТИ И НА ПОЛУ. НАКОНЕЦ, ИМ ПРИНОСЯТ КРОВАТИ, ТЮФЯКИ И СКАМЬИ. В ОБЩЕЙ СТОЛОВОЙ НА КУХНЕ ТОЛСТЫЙ АНГЛИЙСКИЙ СЕРЖАНТ ДЖОН ДАЁТ ЖЕНЕ БАНКУ КОНСЕРВИРОВАННОГО МОЛОКА И КЛАДЁТ В СУП ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КУСОК МЯСА.


КАДР 31

НАТ И ИНТ. КИПР. КОНЕЦ АПРЕЛЯ 1920-ГО.
ГОСПИТАЛЬ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВ БОЛЬНА. У НЕЁ ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫЕ РОДЫ В ДОМИКЕ. ЛИЛЕН ХОРОНИТ СЫНА КОНСТАНТИНА.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

В конце апреля у меня обнаружился дизентерийный колит, увезли в госпиталь в соседнем лагере, но ухода совсем не было и у меня случились преждевременные роды, родился мальчик, как и Жорик, недоношенный один месяц. Рожала совсем одна, медсестёр не смогла дозваться ночью. Назвала Константином, но он умер на второй день. Оплакивала недолго, потому что Жорик не переставал болеть, к тому же стояла безумная жара и в лагере началась тропическая малярия с жаром и ознобами, а у меня цинга, потому что после колита ничего не могла есть. А перед отъездом заболела малярией.


КАДР 32

НАТ И ИНТ. СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ И КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ЛЕТО 1920-ГО.  ДЕНЬ.
ЛИЛЕН С ЖЕНЕЙ, ЖОРИКОМ И НЯНЕЙ НА ПАРОХОДЕ ПЛЫВУТ ИЗ КИПРА В КОНСТАНТИНОПОЛЬ К ГЕОРГИЮ ФИШЕРУ. СТОЯТ НА ПАЛУБЕ, СМОТРЯТ НА ПРИБЛИЖАЮЩИЙСЯ КОНСТАНТИНОПОЛЬ. НА ЛОДКАХ ИХ ПЕРЕВОЗЯТ НА БЕРЕГ. ВСТРЕЧАЕТ ГЕОРГИЙ ФИШЕР. ОБМИНАЮТСЯ, ЦЕЛУЮТСЯ. ЕДУТ В ПОСОЛЬСКОЕ ОБЩЕЖИТИЕ - ОДИН БОЛЬШОЙ ЗАЛ, РАЗДЕЛЁННЫЙ СЕРЫМИ ПРОСТЫНЯМИ. ЗА НИМИ ПЛАЧУТ ДЕТИ, РУГАЮТСЯ ВЗРОСЛЫЕ, НА СТАРЫХ ВЕРЁВКАХ СУШИТСЯ БЕЛЬЁ. СЕМЬЯ БЕЛЯЕВЫХ УЖИНАЕТ В РЕСТОРАНЕ "РУССКИЙ МАЯК". ТАМ УЮТНО, НЕДОРОГО, ГАЗЕТЫ И МЯГКИЕ КРЕСЛА.


КАДР 33

НАТ И ИНТ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. 1920-Й ГОД. СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ.

ПОСОЛЬСКОЕ ОБЩЕЖИТИЕ. У ЛИЛЕН И НЯНИ СИЛЬНЫЙ ЖАР - ОПЯТЬ МАЛЯРИЯ. ГЕОРГИЙ ФИШЕР НАХОДИТ КВАРТИРУ, ИЗ-ЗА КРАЙНЕЙ БЕДНОСТИ СНИМАЮТ ВМЕСТЕ С ОФИЦЕРОМ ВЕКМАНОМ, К КОТОРОМУ НА СЛЕДУЮЩЕМ ПАРОХОДЕ ПРИЕДЕТ СЕМЬЯ. ХОДЯТ БЕСПЛАТНО ОБЕДАТЬ РЯДОМ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА И НЯНЯ ЛЕЧАТСЯ В БЕСПЛАТНОЙ АМБУЛАТОРИИ КРАСНОГО КРЕСТА, НО ЛЕЧЕНИЕ НЕ ПОМОГАЕТ, ПОТОМУ ЧТО ДОКТОР-СТАРИЧОК СОВСЕМ ЗАБЫЛ МЕДИЦИНУ. ГЕОРГИЙ ФИШЕР НАХОДИТ ДОКТОРА БУРДУ. ОН ВЫЛЕЧИВАЕТ ЛИЛЕН И НЯНЮ, НО НЕ ПОЛНОСТЬЮ. У НИХ ПО-ПРЕЖНЕМУ СЛАБОСТЬ, НО УЖЕ МОГУТ ВЫХОДИТЬ НА УЛИЦУ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:
 
Начали привыкать к новой жизни, но снова неустройство: няня обиделась на меня - не знаю за что - ушла и пропала. Георгий ходил в полицию, пробежал по общежитиям и, наконец, нашёл в её Николаевском госпитале.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ГЕОРГИЯ ФИШЕРА, БЕГАЮЩЕГО ПО МНОГОЛЮДНЫМ УЛИЦАМ И УЧРЕЖДЕНИЯМ, ЗАПОЛНЕННЫМ БЕЖЕНЦАМИ. ПАЛАТКА В САДУ. НЯНЯ ЛЕЖИТ НА КРОВАТИ ИЗ СБИТЫХ ДОСОК.

МЕДСЕСТРА (ГЕОРГИЮ ФИШЕРУ, С СОЧУВСТВИЕМ):

Подобрали на улице в припадке малярии.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Там в палатке наша няня пробыла до осени, а я никуда не выходила, так как приступы малярии начинались неожиданно, могла свалиться на улице. Чувствуя, что начинается очередной приступ, сажала детей на кровать у стены, а сама ложилась на край.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ЭТУ СЦЕНУ, ПОТОМ ШУМНЫЕ, ПЕРЕПОЛНЕННЫЕ УЛИЦЫ И БАЗАРЫ КОНСТАНТИНОПОЛЯ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Константинополь я ненавидела, а Георгия как художника привлекала его пёстрая и суетливая жизнь. Целыми днями бегал по городу в поисках работы, делал вывески для кафе и писал акварели. Его этюд “Султан Ахмед при лунном свете” заказывали 24 раза!

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ГЕОРГИЯ ФИШЕЛА В ПОИСКАХ РАБОТЫ И РИСУЮЩЕГО ВЫВЕСКИ И АКВАРЕЛЬ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Однажды с компаньоном получил спешный заказ к открытию нового ресторана – вывеска всего в четыре слова “Ресторан Медведь” на русском и французском. Надо было самим повесить через улицу.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ГЕОРГИЯ И ДРУГОГО МУЖЧИНУ, РИСУЮЩИХ ВЫВЕСКУ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Но краска не успела высохнуть. Свернули в трубку и понесли. Развернули и… о ужас! Краска по всей вывеске!

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ГЕОРГИЯ ФИШЕРА И ДРУГОГО МУЖЧИНУ ПЕРЕД РЕСТОРАНОМ. ХОЗЯИН РЕСТОРАНА УДИВЛЁННО СМОТРИТ НА СМАЗАННЫЕ БУКВЫ И ИЗОБРАЖЕНИЕ МЕДВЕДЯ, РАЗМЫШЛЯЕТ НЕМНОГО.

ХОЗЯИН РЕСТОРАНА “МЕДВЕДЬ”:

А!.. Вешайте! Куда деваться!

ХОЗЯИН РЕСТОРАНА ПОКАЗЫВАЕТ РУКОЙ НА СОБРАВШУЮСЯ ТОЛПУ ПЕРВЫХ ПОСЕТИТЕЛЕЙ. ГЕОРГИЙ ЛЕЗЕТ НА СТОЛБ, ПРИКРЕПЛЯЕТ ВЫВЕСКУ. ДРУГОЙ МУЖЧИНА ПРИКРЕПЛЯЕТ ДРУГОЙ КОНЕЦ НА БАЛКОН С ПРОТИВОПОЛОЖНОЙ СТОРОНЫ УЛИЦЫ. ОБА СТОЯТ ПО СЕРЕДИНЕ УЛИЦЫ ВМЕСТЕ С ХОЗЯИНОМ, ОЦЕНИВАЮЩЕ СМОТРЯТ НА ВЫВЕСКУ. ВДРУГ ОНА РАЗРЫВАЕТСЯ ПОПОЛАМ И ПАДАЕТ НА ГЛАЗАХ У СОБРАВШЕЙСЯ ТОЛПЫ. ГЕОРГИЙ ФИШЕР С КОМПАНЬОНОМ ИСПУГАННО СМОТРЯТ ДРУГ НА ДРУГА, ПОТОМ НА ХОЗЯИНА РЕСТОРАНА И УБЕГАЮТ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Георгий стал обходить стороной тот квартал, но случайно встретил хозяина ресторана и снова хотел бежать, но тот вежливо попросил ещё раз попробовать и выплатил гонорар. Однако в этот раз дорисовать не успели - ресторан разорился.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ РЕСТОРАН БЕЗ ВЫВЕСКИ, НА ДВЕРИ БОЛЬШОЙ НАВЕСНОЙ ЗАМОК. СГОРБИВШИЙСЯ ХОЗЯИН РЕСТОРАНА МЕДЛЕННО ИДЁТ ПО УЛИЦЕ.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ШИРОКУЮ УЛИЦУ С РУССКИМИ ЗАВЕДЕНИЯМИ И ВЫВЕСКАМИ. ЗАХОДЯТ И ВЫХОДЯТ ЛЮДИ. КАФЕ, РЕСТОРАНЫ, ЛОТО, ПЕТУШИНЫЕ БОИ, ТАРАКАНЬИ БЕГА, КАБИНЕТ ЧЁРНОЙ МАГИИ С ГРОБОМ, В НЁМ ПОЛКОВНИК. ОФИЦИАНТКИ, ПИАНИСТЫ, СКРИПАЧИ, ЖЕНЩИНЫ ЗА ШВЕЙНЫМИ МАШИНКАМИ, КАЗАКИ В ПОЛЕ САЖАЮТ ПОМИДОРЫ И КАРТОШКУ.
   
ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Все русские пытались как-то заработать. На улице Гранд рю де Пера открылись русские кафе, рестораны, лотерея, петушиные бои и тараканьи бега, а на площади Таксим работали лотерейщики с юлой, папиросами и прочей ерундой. Кто посмелее ходил в кабинет чёрной магии с гробом, в котором лежал живой полковник Генерального штаба, получал 75 центов в день. Пианисты и скрипачи устроились в рестораны, а оркестровые музыканты в цирк. Женщины шили для благотворительных учреждений и работали официантками, а казаки весной получили американские субсидии, взяли землю в аренду и засадили помидорами с картошкой.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ РУССКИЙ ПРИЮТ. ЖОРИК И ЖЕНЯ ОБЕДАЮТ В СТОЛОВОЙ, ИГРАЮТ С ДЕТЬМИ В МАЛЕНЬКОМ САДИКЕ.
КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ПОСОЛЬСКИЙ САНАТОРИЙ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА И ГЕОРГИЙ ФИШЕР ПРОХОДЯТ ТАМ ЛЕЧЕНИЕ, ПОТОМ ТАМ ЖЕ ЛИЛЕН РАБОТАЕТ НА КУХНЕ, А ГЕОРГИЙ ФИШЕР РАЗНОРАБОЧИМ.


КАДР 34

НАТ И ИНТ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА 1921-ГО ГОДА.
КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ОБЩЕЖИТИЕ И ХРАМ АЙЯ СОФИЯ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Наша жизнь неожиданно преобразилась: Жорика с Женей удалось устроить в приют на русской посольской даче в Буюк-Дере с уходом и приличным питанием, а нас с Георгием приняли на лечение в санаторий в посольском парке, потом оформили на работу, меня кухаркой, его разнорабочим. Но увы, санаторий и приют вскоре закрыли из-за интриг матронесс Нератовой и Лукомской, а нас поселили в общежитии около Айя Софии.

В ГОСТЯХ У БЕЛЯЕВЫХ АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА – ЖЕНА ДЯДИ ЛИЛЕН ИВАНА ТИМОФЕЕВИЧА БЕЛЯЕВА. КРАСИВАЯ, УХОЖЕННАЯ ЖЕНЩИНА С ДОСТОЙНЫМИ МАНЕРАМИ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Из Египта приехала тётя Саша Беляева, очень красивая, отдохнувшая, загорелая. Рассказывала про пирамиду Хеопса и свой огромный портрет в витрине фотографической студии на главной улице Каира. А мой дядя Иван Тимофеевич…

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ НЕБОЛЬШУЮ КВАРТИРУ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ. В ОДНОЙ СПАЛЬНЕ ЖИВУТ ПОЖИЛЫЕ МУЖ С ЖЕНОЙ, В ДРУГОЙ ИВАН ТИМОФЕЕВИЧ БЕЛЯЕВ И МОЛОДАЯ, НЕКРАСИВАЯ ДЕВУШКА ЛЕТ НА 20 МЛАДШЕ НЕГО.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

… оказывается всё это время проживал в Константинополе и успел найти себе сожительницу, жили у её родителей. Но она сбежала от него в Болгарию. Дядя пытался догнать пароход на вёсельной лодке.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ УПЛЫВАЮЩИЙ ПАРОХОД И ЛОДКУ, В КОТОРОЙ ИЗО ВСЕХ СИЛ ГРЕБЁТ ИВАН ТИМОФЕЕВИЧ БЕЛЯЕВ. ВЫБИВШИСЬ ИЗ СИЛ, ВСТАЁТ В ПОЛНЫЙ РОСТ, СМОТРИТ НА УХОДЯЩИЙ ПАРОХОД И В ОТЧАЯНИИ ПЛАЧЕТ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Там его молодая пассия вышла замуж, а дядя всем рассказывал о её коварной неверности. Но всё сложилось как нельзя лучше: сожительница сбежала, а жена приехала. Худой, низкого роста, с козлиной бородкой, в беженском костюме, на фоне тёти Саши он выглядел ущербным, разжалованным старикашкой-генералом. А вскоре уехал в Крым к Врангелю, оставив красавицу-жену без средств. Тётя Саша устроилась в американский госпиталь сестрой милосердия, но Врангель потерпел поражение и дядя вернулся с беженцами. А с ним мой брат Коля, поселился у нас в общежитии.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ КОМНАТУ БЕЛЯЕВЫХ В ОБЩЕЖИТИИ. ГЕОРГИЙ И КОЛЯ ЗАНОСЯТ СТАРЫЙ МАТРАС И КЛАДУТ ЕГО ПОД ОКНОМ.
КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ БОЛЬНОГО ЖОРИКА.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Возможно, моя ненависть к Константинополю была предчувствием очередной трагедии в жизни: у Жорика заболел желудок, казалось бы, ничего страшного, но сразу началось воспаление лёгких, потом мозга, судороги и… смерть! Умер у меня на руках. Георгий, обливаясь слезами, сам сбил детский гробик. Отпевали в церкви при Николаевском госпитале, похоронили на греческом кладбище в Шишли.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ МЁРТВОГО ЖОРИКА, ГЕОРГИЙ ДЕЛАЕТ ГРОБ, ОТПЕВАНИЕ В ЦЕРКВИ, КЛАДБИЩЕ, СКОРБЯЩИЕ РОДСТВЕННИКИ.
КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ БОЛЬНУЮ ЖЕНЮ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Женя стала молчалива, вскоре заболела корью, покрылась сыпью, а на голове появился огромный лишай и долго не проходил хронический бронхит, а потом обнаружилась нервная эритема. Поправилась только к весне. А я начала копить деньги, чтобы уехать из ненавистного города, но нужно было получить визы. Консульства Эстонии, Литвы и Белоруссии размещались неподалёку, в маленьких комнатках за грязной пивной.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ПИВНУЮ В ГРЯЗНОМ ПЕРЕУЛКЕ И СТАРЫЕ ДВЕРИ С ВЫВЕСКАМИ ПОСОЛЬСТВ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Все говорили на русском. За десять лир Георгий оформил эстонские визы, а транзитные пришлось выбивать мне, доказывая, что переезд – наше единственное спасение. Но ехать решили в Прагу, там была специальная программа для русских беженцев и Георгий решил поступить в политехнический институт.


КАДР 35

ИНТ. МОСКВА. 1 ЯНВАРЯ 1981-ГО. НОЧЬ. ВОСПОМИНАНИЕ О КИПРЕ 1920-ГО.
КОМНАТА СО СТАРОЙ МЕБЕЛЬЮ В МОСКОВСКОЙ ПОЛУПОДВАЛЬНОЙ КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ. ЗА СТОЛОМ СИДИТ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА В СТАРОМ ТЁМНОМ ПЛАТЬЕ, НА ПЛЕЧИ НАКИНУТ ТОНКИЙ БЕЛЫЙ ПУХОВЫЙ ПЛАТОК.
КРУПНО ПОКАЗЫВАЕТСЯ ЕЁ ЛИЦО. ТЕКУТ КРУПНЫЕ СЛЁЗЫ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Сейчас в этом полуподвале в коммуналке у сестры думаю почему не осталась навсегда рядом с могилой Кости, там же похоронила бы Жорика, жила бы памятью о них, ходила на могилки.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА НАЧИНАЕТ БЕЗУДЕРЖНО РЫДАТЬ.


КАДР 36

НАТ. НАЧАЛО ИЮЛЯ 1921-ГО ГОДА. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДЕНЬ.
ОТЪЕЗД БЕЛЯЕВЫХ ИЗ КОНСТАНТИНОПОЛЯ. ДОРОГА В ПРАГУ.
ПЕРЕД ОБЩЕЖИТИЕМ НЕБОЛЬШАЯ ТОЛПА ПРОВОЖАЮЩИХ. ГЕОРГИЙ ФИШЕР И КОЛЯ ГРУЗЯТ ВЕЩИ. ЕДУТ НА ВОКЗАЛ. ЗАЛАЗЯТ В ТОВАРНЫЙ ВАГОН. ТАМ СИДЯТ ЛЮДИ, НЕСКОЛЬКО СУНДУКОВ, ЧЕМОДАНЫ. НА ОДНОМ ИЗ СУНДУКОВ ЛЕЖИТ ЛАКЕЙ. ЗАХОДЯТ ПРЕДСТАВИТЕЛИ КРАСНОГО КРЕСТА (АМЕРИКАНЦЫ), РАЗДАЮТ ДЕНЬГИ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Вечером, простившись с обитателями общежития, которые вышли нас провожать, ибо каждому отъезжавшему завидовали, мы погрузили вещи на подводу и на запасных путях нашли свой товарный вагон. Там уже сидели несколько человек с вещами, а один угол был заставлен сундуками. В серой шинели на них возлежал лакей князей Волконских. Мы расположились в соседнем углу, отодвинув княжеский скарб. К ночи весь вагон наполнился пассажирами. Мы улеглись на вещах и на полу, но спать не пришлось – наш вагон грубо таскали по всему железнодорожному узлу и на рассвете прицепили к хвосту поезда. Волконские будто знали и появились только утром. Американцы из Красного Креста раздали карманные деньги и мы отправились в путь. 


КАДР 37

НАТ И ИНТ. ПРАГА 14-Е ИЮЛЯ 1921-ГО. 8 УТРА. КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ЛУЧШИЕ ВИДЫ ПРАГИ, ПОТОМ СКРОМНЫЕ КАЗАРМЫ. ДЛЯ ПОСТОЯЛЬЦЕВ ТУТ БЕСПЛАТНОЕ ПИТАНИЕ. БЕЛЯЕВЫ ИЩУТ КВАРТИРУ В АРЕНДУ, НЕ НАХОДЯТ И ПОСЕЛЯЮТСЯ В ДЕШЁВОЙ ГОСТИНИЦЕ “САВОЙ”. ОБУСТРАИВАЮТСЯ. ЖЕНЯ МНОГО РАЗ ОТКРЫВАЕТ И ЗАКРЫВАЕТ ДВЕРЦЫ ШКАФА. ГЕОРГИЙ СЛУШАЕТ ЛЕКЦИЮ В УНИВЕРСИТЕТЕ, РАБОТАЕТ В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ. ЛИЛЕН В КАБИНЕТЕ С ДРУГИМИ РАБОТНИКАМИ, ПЕЧАТАЕТ СТАТЬИ НА НЕМЕЦКОМ И ФРАНЦУЗСКОМ, ДАЁТ УРОКИ И УЧИТСЯ В ИНСТИТУТЕ. КОЛЯ НОСИТ КОРРЕСПОНДЕНЦИЮ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

В захудалом, но дешёвом “Савое” мы прожили почти год. Впервые после России оказались в культурной обстановке: не нужно было мостить постель из школьной доски, спать на полу и сундуках, сидеть на чемоданах и укрываться одеждой. Женя впервые увидела шкаф и часами открывала и закрывала дверцы. Георгий подал прошение на бесплатное обучение в политехникум на строительное отделение и устроился на работу в книгоиздательство, а я французско-немецкой корреспонденткой в русской конторе. Научилась стучать на машинке, давала уроки немецкого и поступила во Французский институт. Брат Коля разносил почту в банке. Жалование, конечно, мизерное, но одному прожить можно.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ГЕОРГИЯ И ЖЕНЮ НА ПРИЁМЕ У СТАРОГО ДОКТОРА.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Жизнь наладилась, но влажный и прохладный пражский климат оказался вредным для мужа: катар перешёл в открытый туберкулёз с частыми и сильными горловыми кровотечениями. Женя тоже серьёзно заболела: крупозное воспаление лёгких с воспалением сердечной оболочки. Лечил любезный доктор-чех.


КАДР 38

НАТ И ИНТ. УЖГОРОД 1925-Й ГОД. ДЕНЬ.
КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ УЖГОРОД. ГЕОРГИЙ ВЫХОДИТ ИЗ КЛИНИКИ С МЕДИЦИНСКОЙ СПРАВКОЙ В РУКЕ, РАДУЕТСЯ, ПРИХОДИТ ДОМОЙ, ПОКАЗЫВАЕТ СПРАВКУ ЛИЛЕН.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Когда Георгий закончил учёбу, мы переехали в Ужгород, там ему предложили работу. А через несколько месяцев заявил, что совершенно поправился и даже получил справку “здоров”. Я была вне себя от счастья,

ГЕОРГИЙ (РАДОСТНО):

Здоров! Можем отправляться хоть на край света!

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Но оказалось, ему нужна была только справка. Зачем? Для переезда в Парагвай по совету и призыву моего дяди Ивана Тимофеевича “Парагвай – страна будущего!”. Он через газеты и иммиграционные центры в Европе звал наших к себе в парагвайское пекло и нищету, чтобы там восстановить “святую Русь”, скрестив казаков с индеанками. Я умоляла не ехать и предчувствие меня не обмануло. Но то, что нас ожидало, оказалось намного трагичнее: Георгий навсегда остался в чужой южноамериканской земле.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ РУССКИЕ ИММИГРАНТСКИЕ ГАЗЕТЫ СО СТАТЬЯМИ ИВАНА ТИМОФЕЕВИЧА БЕЛЯЕВА, ПРИЗЫВАЮЩИМИ СООТЕЧЕСТВЕННИКОВ ПЕРЕЕЗЖАТЬ ИЗ ЕВРОПЫ В ПАРАГВАЙ. ЛИЛЕН МЕДЛЕННО САДИТСЯ НА ТАБУРЕТ И БЕССМЫСЛЕННО СМОТРИТ В СТЕНУ, СЛОВНО ПРЕДЧУВСТВУЯ ТРАГЕДИЮ.


КАДР 39

НАТ И ИНТ. АРГЕНТИНА. БУЭНОС-АЙРЕС. ЯНВАРЬ 1926-го.
НА УЛИЦАХ, В ГОСТЯХ И СЕБЯ В КОМНАТЕ В ДОМЕ ИММИГРАНТОВ ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН ОБЩАЮТСЯ С РУССКИМИ ИММИГРАНТАМИ, ПРИЕХАВШИМИ В АРГЕНТИНУ ДО РЕВОЛЮЦИИ. ИММИГРАНТЫ ХОРОШО ОДЕТЫ, ДЕРЖАТ МАГАЗИНЫ, ЛАВКИ, РАБОТАЮТ ИНЖЕНЕРАМИ И СТРАХОВЫМИ АГЕНТАМИ. ОБЩАЮТСЯ С ГЕОРГИЕМ И ЛИЛЕН СВЫСОКА, КАЧАЮТ ГОЛОВАМИ, НЕ ЖЕЛАЯ ЗАВОДИТЬ ДРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ.

В КАФЕ НА ТЕРРАСЕ ЗА СТОЛОМ СИДЯТ ГЕОРГИЙ, ЛИЛЕН И ТРИ ДАМЫ ОКОЛО 50 ЛЕТ, В ЭЛЕГАНТНЫХ ШЛЯПКАХ И ПЛАТЬЯХ. У ЛИЛЕН ТОЛЬКО ЧАШКА КОФЕ, ГЕОРГИЙ ИЗ-ЗА ОТСУТСТВИЯ ДЕНЕГ ОТКАЗАЛСЯ ДАЖЕ ОТ КОФЕ. ПЕРЕД ТРЕМЯ ДАМАМИ ПОЛНЫЙ, НАСТОЯЩИЙ АРГЕНТИНСКИЙ ОБЕД С ГОВЯЖЬИМ СТЕЙКОМ.

ПЕРВАЯ ДАМА (СО СДЕРЖАННОЙ, КОНТРОЛИРУЕМОЙ НАДМЕННОСТЬЮ, НЕ ГЛЯДЯ НА ГЕОРГИЯ И ЛИЛЕН):

Ох уж эти белогвардейцы! Проиграли сброду и разбежались по миру.

ВТОРАЯ ДАМА (ВОЗМУЩЁННО):

Какие они гвардейцы?! Даже офицерами назвать нельзя! Два года назад наш протоирей Константин Изразцов приютил троих из Крыма… Вели себя вызывающе! Однажды швырнули ему в лицо котлеты! Видите ли, надоели! Уговорили младшего сына продать ковёр, а деньги потратили в доме терпимости.


КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ГЕОРГИЯ. ОН ВОЗМУЩЁН, ГОТОВИТСЯ ОТВЕТИТЬ ГРУБО, НО ЛИЛЕН БЕРЁТ ЕГО ЛАДОНЬ.

ГЕОРГИЙ (СДЕРЖАННО):

Далеко не все офицеры такие. Я, например, всегда ценю помощь и имею чёткое представление об офицерской чести.

ТРЕТЬЯ ДАМА (С НАСМЕШКОЙ, ПЕРЕД ТЕМ КАК СКАЗАТЬ ВЫДЕРЖИВАЕТ ПАУЗУ ДЛЯ БОЛЬШЕГО ЭФФЕКТА, СМОТРИТ ПО ОЧЕРЕДИ ТО НА ЛИЛЕН, ТО НА ГЕОРГИЯ):

А правда, что вы – революционеры?

ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН СМУЩАЮТСЯ, ПЕРЕГЛЯДЫВАЮТСЯ, СМОТРЯТ В СТОЛ.

Да. Мы – эсэры.

ТРЕТЬЯ ДАМА:

Господи, что это? Как пошло звучит?

ПЕРВАЯ ДАМА (ПРЕЗРИТЕЛЬНО):

Революцию приехали сюда делать?

ВТОРАЯ ДАМА (ПРЕЗРИТЕЛЬНО СМОТРИТ НА ГЕОРГИЯ И ЛИЛЕН, ПОКАЧИВАЕТ ГОЛОВОЙ, ПОТОМ СМОТРИТ НА ПОДРУГ):

Дворянка, офицер… революционеры… Кто вы?!

ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН КРАЙНЕ СМУЩЕНЫ, НЕ ЗНАЮТ, ЧТО ОТВЕТИТЬ, А ДАМЫ СПЕЦИАЛЬНО ДЕРЖАТ ПАУЗУ И СВЫСОКА СМОТРЯТ НА НИХ, ЧТОБЫ УНИЗИТЬ ЕЩЁ БОЛЬШЕ.

ВТОРАЯ ДАМА (СМОТРИТ НА ПОДРУГ):

А помните, из Крыма к нам отправили целый пароход белогвардейцев? Хотели явиться сюда в лохмотьях, обмотках, злые, требовать приютить и накормить! Да ещё заразу принесли бы! Разве можно было такое допустить?!
 
ПЕРВАЯ ДАМА (ПРЕЗРИТЕЛЬНО):

В Варне к ним присоединился второй пароход с такими же оборванцами. В газетах писали.

ТРЕТЬЯ ДАМА:

Хорошо, что наши смогли получить аудиенцию у президента. Визы аннулировали, а консула уволили.

ВТОРАЯ ДАМА:

Революционеры их специально сюда отправили.

ВСЕ ТРИ ДАМЫ МНОГОЗНАЧИТЕЛЬНО СМОТРЯТ НА ГЕОРГИЯ И ЛИЛЕН, НАМЕКАЯ, ЧТО И ОНИ ПРИСЛАНЫ С ТАКОЙ Ж ЦЕЛЬЮ.

ГЕОРГИЙ (СО ЗЛОСТЬЮ):

Те пароходы были вынуждены вернуться. В Одессе большевики всех расстреляли!

ГЕОРГИЙ БЕРЁТ ЛИЛЕН ЗА РУКУ И УВОДИТ ИЗ КАФЕ. ДАМЫ В ШОКЕ. ПОТОМ ОПРАВЛЯЮТСЯ, ПОЖИМАЮТ ПЛЕЧАМИ И ПРИНИМАЮТСЯ РЕЗАТЬ СВОИ СТЕЙКИ.


ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

В Буэнос-Айресе “белой” эмиграции почти не было, а те, кто приехал до революции, воспринимали нас как помеху для своего спокойного, устроенного быта. Узнав, что у меня в Парагвае дядя генерал, стали отправлять туда, пугая ужасными условиями в Аргентине. С ним случилось то же самое двумя годами раньше. 


КАДР 40

НАТ И ИНТ. БУЭНОС-АЙРЕС. ФЕВРАЛЬ 1926-ГО. ДОРОГА В ПАРАГВАЙ. ДЕНЬ. НОЧЬ. УТРО.
ОТПЛЫВАЮЩИЙ ИЗ БУЭНОС-АЙРЕСА ПАРОХОД “БЕРНА”.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Февральским утром 1926-го мы отплыли из Буэнос-Айреса на пароходе “Берна” по реке Парана. До столицы Парагвая Асунсьона четыре с лишним дня пути.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ КОМФОРТАБЕЛЬНЫЙ ПАРОХОД “БЕРНА”, ПЛЫВУЩИЙ ПО ШИРОКОЙ, МНОГОВОДНОЙ РЕКЕ. ПОЧТИ ВСЕ КАЮТЫ - ПЕРВОГО КЛАССА, ВНИЗУ НА НОСУ - ВТОРОЙ СО СТОЛОВОЙ И ОБЩЕЙ ЖЕНСКОЙ КАЮТОЙ. ПОД НИМИ В ТРЮМЕ ОБЩАЯ МУЖСКАЯ С ДВУЯРУСНЫМИ КОЙКАМИ. ПАРОХОД ПЛЫВЁТ МЕЖДУ ОСТРОВАМИ С ДОМИКАМИ НА СВАЯХ В ОКРУЖЕНИИ САДОВ, ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ ПРИСТАЁТ К БЕРЕГУ, СХОДЯТ И ЗАХОДЯТ ПАССАЖИРЫ, КОМАНДА ВЫГРУЖАЕТ И БЕРЁТ НА БОРТ ПОЧТУ. ПОСТЕПЕННО БЕРЕГА СТАНОВЯТСЯ ЗЕЛЕНЕЕ, ПОЯВЛЯЮТСЯ ВСЁ БОЛЕЕ ГУСТЫЕ ЛЕСА. ПАРОХОД ПЛЫВЁТ В ОДИНОЧЕСТВЕ, ДО СИХ ПОР НЕ ВСТРЕТИЛОСЬ НИ ОДНОГО ДРУГОГО ПАРОХОДА, ТОЛЬКО РЕДКИЕ РЫБАЦКИЕ ЛОДКИ В ПРИБРЕЖНЫХ ЗАРОСЛЯХ РАСПУГИВАЮТ ЧЁРНЫХ ПТИЦ. НА ПЕСЧАНЫХ ОТМЕЛЯХ ЛЕЖАТ ТЁМНЫЕ КРОКОДИЛЫ. НОЧЬ. ВЫШЛА ЛУНА. ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН С ДЕТЬМИ ПОДНЯЛИСЬ К КАПИТАНСКОЙ РУБКЕ, ЛЮБУЮТСЯ НОЧНЫМ ПЕЙЗАЖЕМ И СЛУШАЮТ ПЕРВОЗДАННУЮ ТИШИНУ, НАРУШАЕМУЮ ТОЛЬКО МЕРНЫМ СТУКОМ МЕХАНИЗМОВ. ЗА УЖИНОМ В СТОЛОВОЙ ЗНАКОМЯТСЯ С ДВУМЯ СЫНОВЬЯМИ МАЛОРОССКИХ ИММИГРАНТОВ, ПЕРЕСЕЛИВШИХСЯ В АРГЕНТИНУ ЛЕТ ДВАДЦАТЬ НАЗАД.

СТАРШИЙ СЫН (ОБРАЩАЯСЬ К ГЕОРГИЮ И НЕ ПЕРЕСТАВАЯ БЫСТРО ХЛЕБАТЬ СУП):

Лесорубы мы. В Мисьонес снова едем. Там заработки добрые. Давай с нами.

ГЕОРГИЙ (КАЧАЯ ГОЛОВОЙ):

Здоровье не то.

ЛИЛЕН:

Инвалидность у него.

ВТОРОЙ СЫН ИММИГРАНТОВ:

Там так уработаешься, что всякая инвалидность уйдёт!

ГЕОРГИЙ (НАСМЕХАЯСЬ):

Вместе с жизнью.

ЗА СОСЕДНИМ СТОЛОМ СОЛИДНОГО ВИДА ИСПАНЕЦ ГРОМКО РАССКАЗЫВАЕТ О СВОЕЙ СЛУЖБЕ МАТРОСОМ: УБИЛ ОФИЦЕРА И БЕЖАЛ В АРГЕНТИНУ, ТЕПЕРЬ ТОРГУЕТ НА СЕВЕРЕ СТРАНЫ, СТАЛ УВАЖАЕМЫМ ЧЕЛОВЕКОМ И ПРОШЛОГО НЕ СКРЫВАЕТ. КАК ТОЛЬКО ИСПАНЕЦ УХОДИТ СПАТЬ, К ГЕОРГИЮ ПОДСАЖИВАЕТСЯ НЕМЕЦ ПОДОЗРИТЕЛЬНОГО ВИДА, ПОКАЗЫВАЕТ ПЛАНЫ ЗЕМЕЛЬНЫХ УЧАСТКОВ И НА НЕМЕЦКОМ НАСТОЙЧИВО УГОВАРИВАЕТ КУПИТЬ, НО ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН ДЕЛАЮТ ВИД, ЧТО ОЗАБОЧЕНЫ ГРОМКИМИ КРИКАМИ В ЖЕНСКОЙ КАЮТЕ, ГДЕ НА КОЙКАХ ШУМНО УСТРАИВАЕТСЯ МНОГОЧИСЛЕННОЕ СЕМЕЙСТВО БРОНЗОВОКОЖИХ ЖЕНЩИН И ГРУДНЫХ ДЕТЕЙ.


КАДР 41

НАТ. ФЕВРАЛЬ 1926-ГО. ДОРОГА В ПАРАГВАЙ. РЕКА ПАРАНА. РЕКА ПАРАГВАЙ. ДЕНЬ. НОЧЬ.
ЧЕТВЁРТЫЙ ДЕНЬ НА ПАРОХОДЕ “БЕРНА” ПО РЕКЕ ПАРАНА. ПАРОХОД ОТЧАЛИВАЕТ ОТ ГОРОДКА.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

На четвёртый день пути в десять утра мы отчалили от Корриентеса, последнего города на Паране, и через несколько часов вошли в реку Парагвай. Вода стала темнее, берега ниже, а река шире и без островов. В четыре пополудни приплыли к первому парагвайскому поселению Умаита.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ТРИ ДЕСЯТКА ЛАЧУГ ВОКРУГ РАЗРУШЕННОЙ ЦЕРКВИ И СТАРОЙ КАЗАРМЫ, ПОГРАНИЧНЫЙ ПОСТ БЕЗ ПРИСТАНИ, ТОЛЬКО ТОЩИЕ МОСТКИ. НА ЗАВАЛИНКЕ СИДЯТ БОСОНОГИЕ МАТРОСЫ, ЛЕНИВО ИДУТ К ЛОДКЕ, ГРЕБУТ К КОРАБЛЮ, ЗАБИРАЮТ ПОЧТУ И НЕ ПРОВЕРЯЮТ ДОКУМЕНТЫ У ПАССАЖИРОВ ПАРОХОДА. ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН УДИВЛЕНЫ.


КАДР 42

НАТ. ФЕВРАЛЬ 1926-ГО. РЕКА ПАРАГВАЙ. НОЧЬ. УТРО.
ПАРОХОД БЕРНА ПРИЧАЛИВАЕТ К АРГЕНТИНСКОМУ ГОРОДУ ФОРМОСА. НА ГОРИЗОНТЕ ВИДНЫ РЕДКИЕ ДЕРЕВЕНЬКИ ИЗ ДЕСЯТКА ЛАЧУГ И ПОЛЯ С ВЫСОКОЙ ТРАВОЙ И ОДИНОКИМИ ПАЛЬМАМИ. УТРОМ ПАРОХОД ПРИСТАЁТ К АРГЕНТИНСКОМУ ВОЕННОМУ ПОСТУ БЕРМЕХО. ЧУВСТВУЕТСЯ ДРУГОЙ КЛИМАТ - ТРОПИЧЕСКИЙ: ЖАРА, ДУХОТА, БОЛОТА И СТАИ ПТИЦ. ЗА ЖИВОПИСНЫМ МЫСОМ ИЗ ЯРКО-КРАСНОГО ПЕСЧАНИКА. В ЗЕЛЕНИ ПАЛЬМ И ЖЕЛТИЗНЫ БАНАНОВ ПОКАЗЫВАЮТСЯ ЛАЧУГИ С СОЛОМЕННОЙ КРОВЛЕЙ И ОБМАЗАННЫМИ ГЛИНОЙ ДОЩАТЫМИ СТЕНАМИ - ЭТО ОКРАИНА АСУНСЬОНА. ЗА ИЗГИБОМ РЕКИ В ЗАТОНЕ НА ВОСТОЧНОМ БЕРЕГУ КАМЕННЫЕ ЗДАНИЯ И ПРИСТАНЬ С ТАМОЖНЕЙ. ПАРОХОД МЕДЛЕННО ПРОБИРАЕТСЯ МЕЖДУ РЖАВЫМИ ПОЛУЗАТОНУВШИМИ ОСТАТКАМИ ЛОДОК, БАРЖ И КАТЕРОВ, С КОТОРЫХ ЧТО-ТО НА ИСПАНСКОМ КРИЧАТ ПОЛУГОЛЫЕ ПОДРОСТКИ. НА БЕРЕГУ НИКОГО. ЧЕРЕЗ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ ПРИХОДЯТ ДВА СОННЫХ ЗАГОРЕЛЫХ ПОГРАНИЧНИКА, ПРОВЕРЯЮТ ДОКУМЕНТЫ И УДИВЛЯЮТСЯ, ЧТО ТАКОВЫЕ У ВСЕХ ПАССАЖИРОВ ИМЕЮТСЯ. ПАССАЖИРЫ ИДУТ НА ПРИСТАНЬ В ЗДАНИЕ ТАМОЖНИ.
ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН С ДЕТЬМИ ИДУТ ПО АСУНСЬОНУ, ВЫХОДЯТ НА КАКУЮ-ТО ПЛОЩАДЬ, ВЫЛОЖЕННУЮ РАЗНОРАЗМЕРНЫМ, ПОЧТИ НЕОБРАБОТАННЫМ КАМНЕМ, ЗАСЫПАННЫМ ПЕСКОМ БЕЗ УТРАМБОВКИ. ИЗ-ЗА ЛИВНЕЙ КАМНИ ЛЕЖАТ НЕРОВНО, МНОГО ЯМОК, ЛЕГКО СЛОМАТЬ НОГУ. НА ПЛОЩАДЬ ВЫХОДЯТ НЕСКОЛЬКО УЛИЦ, ВСЕ НЕМОЩЁНЫЕ, ПОСЛЕ ЛИВНЕЙ И ЖАРКОГО СОЛНЦА ПОХОЖИЕ РУСЛО ВЫСОХШЕЙ ГОРНОЙ РЕЧКИ. НА ПЛОЩАДИ НИКОГО. СТАВНИ ДОМОВ ПО КОНТУРУ ПЛОЩАДИ ЗАКРЫТЫ, ТАК КАК СЕЙЧАС ВРЕМЯ СИЕСТЫ И ВСЕ СПЯТ В ЭТУ ПОЛУДЕННУЮ ЖАРУ. ТОЛЬКО ПОЛИЦЕЙСКИЙ В БЕЛОМ КОСТЮМЕ И БЕЛОМ АНГЛИЙСКОМ ТРОПИЧЕСКОМ ШЛЕМЕ В ОДИНОЧЕСТВЕ НЕСЁТ СЛУЖБУ, ОХРАНЯЯ ПОРЯДОК НЕ ПОНЯТНО ОТ КОГО И ДЛЯ КОГО.

ГЕОРГИЙ (НА ЛОМАНОМ ИСПАНСКОМ ОБРАЩАЕТСЯ К ПОЛИЦЕЙСКОМУ):

Мы искать улица Альберди. Вы показать?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ НЕ ОТВЕЧАЕТ И ПОЧЕМУ-ТО У НЕГО НА ЛИЦЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ СИЛЬНЫЙ ИСПУГ.

ГЕОРГИЙ (НА ЛОМАНОМ ИСПАНСКОМ ОБРАЩАЕТСЯ К ПОЛИЦЕЙСКОМУ, ГОВОРИТ ГРОМЧЕ):

Мы искать улица Альберди. Вы показать?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ СНОВА НЕ ОТВЕЧАЕТ, ИСПУГ НА ЕГО ЛИЦЕ УСИЛИВАЕТСЯ, ПОТОМ ОН ЧТО-ТО БОРМОЧЕТ НА НЕПОНЯТНОМ ЯЗЫКЕ И КЛАДЁТ ЛАДОНЬ НА КОБУРУ РЕВОЛЬВЕРА. ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН В РАСТЕРЯННОСТИ БЫСТРО УДАЛЯЮТСЯ В БЛИЖАЙШУЮ УЛИЦУ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Потом мы узнали, что парагвайские полицейские - в основном индейцы, говорят только на гуарани, а незнание испанского у них вызывало приступ неполноценности.

К ГЕОРГИЮ И ЛИЛЕН ПОДБЕГАЕТ БОСОЙ ПОЛУГОЛЫЙ МАЛЬЧИШКА, НА ИСПАНСКОМ ПРЕДЛАГАЕТ ДОНЕСТИ ЧЕМОДАН, НО ОНИ ОТКАЗЫВАЮТСЯ.

ГЕОРГИЙ (НА ЛОМАНОМ ИСПАНСКОМ ОБРАЩАЕТСЯ К МАЛЬЧИШКЕ):

Мы искать улица Альберди. Вы показать?

МАЛЬЧИШКА (ПОКАЗЫВАЕТ РУКОЙ):

Там! Но очень далеко. С багажом не дойдёте.


НО ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН НЕ ПРИНИМАЮТ ЕГО ПОМОЩЬ И НАПРАВЛЯЮТСЯ В СТОРОНУ УЛИЦЫ АЛЬБЕРДИ. ВОКРУГ ОДНОЭТАЖНЫЕ КАМЕННЫЕ ДОМИКИ С КАМЕННЫМИ ЗАБОРАМИ, ПОВЕРХ КОТОРЫХ ВИДНЕЮТСЯ ПАЛЬМЫ И БАНАНЫ. УЛИЦЫ ГУСТО ЗАРОСЛИ ТРАВОЙ, НА КОТОРОЙ МИРНО ПАСУТСЯ КОРОВЫ, КУРЫ И ОСЛЫ. НАКОНЕЦ, УЛИЦА АЛЬБЕРДИ, ДОМ С РОЗОВЫМ ЗАБОРОМ И СТАРОЙ КАЛИТКОЙ, У КОТОРОЙ ДВА ИНДЕЙЦА ЗАДУМЧИВО КОВЫРЯЮТСЯ В НОСАХ. ОДИН В КОРОТКИХ, НЕОПРЕДЕЛЁННОГО ЦВЕТА ШТАНАХ, ДРУГОЙ В ПРИЧУДЛИВО ОБЁРНУТОЙ ВОКРУГ ТАЗА КРАСНОЙ ТРЯПКЕ. В МОЧКАХ ДЕРЕВЯШКИ ВЕЛИЧИНОЙ С ЯБЛОКО, А НА ЛИЦАХ ТАТУИРОВКИ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Ошибиться было невозможно. Конечно, дом моего дяди поклонника индейцев.

ГЕОРГИЙ И ЛИЛЕН ЗАХОДЯТ В ДОМ ДЯДИ. В СТОЛОВОЙ ВМЕСТО ПОТОЛКА ГРУБАЯ ПАРУСИНА, В ГОСТИНОЙ ТОЛЬКО РОССИЙСКИЙ И ПАРАГВАЙСКИЙ ФЛАГИ, НА СТЕНЕ ПЕРЕКРЕЩЕННЫЕ КАЗАЧЬЯ ШАШКА И МАЧЕТЕ. ПО КОМНАТАМ БЕССМЫСЛЕННО ХОДЯТ ПОЛУГОЛЫЕ ИНДЕЙЦЫ, ЕДЯТ НА ПОЛУ. ХОЗЯЕВ НЕ ВИДНО. ИЗ ЗАДНЕГО ДВОРИКА ПОЯВЛЯЕТСЯ АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА – ЖЕНА ИВАНА ТИМОФЕЕВИЧА БЕЛЯЕВА. АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА ОБНИМАЕТ ГОСТЕЙ.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА (РАДОСТНО):

Лиличка! Гера! Малыши! Наконец-то! Заждались! А Ванечки нет. В экспедиции в Чако.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Чако – северо-западная часть Парагвая. Больше половины страны, где нормальные люди не живут из-за жары, полупустыни, мерзкой сельвы, саванны, болот. Там питоны, змеи, миллиарды комаров, хищники и первобытные индейцы. В такое мог влюбиться только мой недалёкий дядя.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА ВЫНОСИТ ИЗ ОДНОЙ ИЗ СПАЛЕН СТОПКИ ИСПИСАННЫХ ЛИСТОВ И ДОКУМЕНТОВ.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА (РАДОСТНО):

Вот ваша комната. Две кровати, пожалуй, хватит. Идёмте пить матэ.

ВСЕ УСАЖИВАЮТСЯ ЗА СТАРЫЙ КРУГЛЫЙ НЕВЫСОКИЙ СТОЛ, ПОКРЫТЫЙ СКАТЕРТЬЮ, ПЬЮТ ПАРАГВАЙСКИЙ ТРАВЯНОЙ ЧАЙ МАТЭ.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА (РАДОСТНО):

Привыкайте, здесь сначала угощают матэ.

ОТ КОФЕИНА В МАТЭ И УСТАЛОСТИ ЛИЛЕН ИСПЫТЫВАЕТ ЛЁГКОЕ ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ И СЛОВА АЛЕКСАНДРЫ АЛЕКСАНДРОВНЫ БЕЛЯЕВОЙ ЗВУЧАТ ДЛЯ НЕЁ НЕЕСТЕСТВЕННО, СЛАЩАВО, МИМИКА И ЖЕСТЫ - БУДТО ОНА ОБМАНЫВАЕТ, КАК “ОБМАНУЛ” ГЕОРГИЯ ЕЁ МУЖ, ПООБЕЩАВ “РАЙСКУЮ ЖИЗНЬ” В ПАРАГВАЕ.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА:

Русских уже довольно много: инженеры, геодезисты, строители, офицеры, крестьяне. Приехали по Ванечкиной программе, получили подъёмные, инвентарь, землю, кредиты, работу. Жалование скромное, но прожить можно. Организовали департамент общественных работ, строят дороги и мосты, открыли факультет физико-математических наук. Декан – инженер Бобровский, преподаёт вместе с инженером Шмагайловым. Ванечка, конечно, похлопочет за Георгия, но трудно обещать что-то - в натянутых отношениях с Бобровским. В любом случае, для преподавания нужен хороший испанский, надо учить и побыстрее. Георгий как офицер может преподавать в военном училище, там тоже наши. Можно попробовать устроиться архитектором. У Исакова с Кокиным есть строительные проекты, в том числе русская церковь. Ванечка предложил старопсковский стиль, как у него на родине, но руководство проектом перехватили генерал Эрн и князь Туманов. А пока Ванечка пропадает в Чако и занимается индейцами. Собрали православную общину и попросили протоирея Изразцова из Буэнос-Айреса приехать благословить строительство храма. Ванечка в сложных отношениях с Эрном и Тумановым, так что, Георгий, лучше обратись сам. Зато с президентом и военным министром Ванечка в близких отношениях. Из экспедиций привозит им экзотических зверюшек. Министр по утрам приезжает к нам на матэ, обсуждают фортификации против боливийцев, которые мечтают забрать Чако и строят свою оборону – навесы из пальмовых листьев, обнесённые колючей проволокой, за которой спят пять-шесть солдат. Женская работа для тебя, Лиличка?.. Эмилия Снарская открыла кредитное учреждение. Не подходит? У тебя Бестужевские курсы? Преподаёшь языки? Тогда к Анне Кусковой в русскую школу, или в “Русский дамский комитет” секретарём, или к Эрну - собирает книги для русской библиотеки.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

От кофеина, усталости, радушия и гостеприимства у меня лицо застыло в глупой улыбке, перед глазами замелькали сцены их благополучного быта и насыщенной жизни, но вдруг я почувствовала обиду, потому что у нас с Георгием не сложилось в странах намного лучше Парагвая, а у дяди в этой убогой стране получилось создать патриотическую общину в основном из монархистов, как и он сам, и осуществить свою детскую мечту жить среди индейцев, а наша мечта о революции выбросила нас на чужбину и сделала нищими скитальцами. Обида перерастает в злость и в это мгновение я больше всего на свете ненавижу тётю Сашу.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА (ИСПУГАННО):

- Лиличка, тебе плохо? Опять малярия? Не дай Бог!


КАДР 43

НАТ. ПАРАГВАЙ. АСУНСЬОН. 1928-Й ГОД. ДВА ГОДА СПУСТЯ. ДЕНЬ.
ПРАВОСЛАВНЫЙ ХРАМ, ПЕРЕД ОТКРЫТЫМИ ДВЕРЬМИ СВЯЩЕННИКИ ПРОВОДЯТ СЛУЖЕНИЕ, СТОИТ ТОЛПА ПРИХОЖАН, КРЕСТЯТСЯ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Через два года построили храм Покрова Пресвятой Богородицы. Настоятелем стал архимандрит Пахомий из Белграда, церковным старостой выбрали Эрна, что крайне расстроило моего дядю и обрадовало меня.

СВЯЩЕННИКИ И ПРИХОЖАНЕ ВХОДЯТ В ХРАМ, НАЧИНАЕТСЯ ЛИТУРГИЯ. ЛИЛЕН И ГЕОРГИЙ НЕ КРЕСТЯТСЯ. ОКРУЖАЮЩИЕ ЗАМЕЧАЮТ ЭТО И СМОТРЯТ НЕОДОБРИТЕЛЬНО.


КАДР 44

ИНТ. ПАРАГВАЙ. АСУНСЬОН. 1928-Й ГОД. СЪЁМНАЯ КВАРТИРА ГЕОРГИЯ И ЛИЛЕН.
ЛИЛЕН У СЕБЯ НА КУХНЕ НАКРЫВАЕТ НА СТОЛ В ОЖИДАНИИ МУЖА С РАБОТЫ. ДОЧЬ ЖЕНЯ С ИНТЕРЕСОМ СМОТРИТ НА МЛАДЕНЦА В ДЕТСКОЙ КРОВАТКЕ – ЭТО ЕЁ СЕСТРА ОЛЯ, ЕЙ 2 МЕСЯЦА. ЗАХОДИТ УСТАЛЫЙ И ЗЛОЙ ГЕОРГИЙ, СИЛЬНО КАШЛЯЕТ.

ГЕОРГИЙ (РЕШИТЕЛЬНО, ПРЕОДОЛЕВАЯ ПРИСТУП КАШЛЯ):

Уезжаем в Аргентину!

ЛИЛЕН (ИСПУГАННО):

Как в Аргентину?! Зачем? Что случилось? Работу предложили?

ГЕОРГИЙ (СО ЗЛОСТЬЮ):

Наоборот, потерял! Новый интендант отменил бесплатный проездной на трамвай. Я пригрозил увольнением. Он тут же уволил.

ЛИЛЕН В ШОКЕ МЕДЛЕННО ПРИСАЖИВАЕТСЯ НА ТАБУРЕТКУ, БЕССМЫСЛЕННО СМОТРИТ НА МУЖА.

ЛИЛЕН (ПРОИЗНОСИТ МЕДЛЕННО, ПОЧТИ ШЁПОТОМ):

Как глупо…

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Мы прожили в Парагвае только два года. Едва обжились, два месяца как родилась Оля. И снова переезд в другую страну! Одно хорошо – парагвайский климат совершенно не подходил Георгию, да и друзей он там не завёл, кроме Ивана Исакова, а русская община относилась к нам настороженно, потому что мы не скрывали, что эсэры и атеисты.


КАДР 45

НАТ И ИНТ. АРГЕНТИНА. БУЭНОС АЙРЕС. 1929-Й ГОД. ДЕНЬ.
СТАРЕНЬКИЙ ДОМИК С МАЛЕНЬКИМ ОГОРОДОМ НА ОКРАИНЕ ГОРОДА. ЛИЛЕН УБИРАЕТ В КОМНАТАХ И РАБОТАЕТ В ОГОРОДЕ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Георгий написал из Буэнос-Айреса, что устроился, и мы поехали к нему. Пришлось продать недавно купленную мебель. Оказалось, “ устроился” означало страдал от одиночества и кровотечений, снял домик с ручным насосом во дворе, который выкачивал только несколько стаканов воды в день. Я сняла другой, с водопроводом.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ГЕОРГИЯ, БЕГАЮЩЕГО ПО КОНТОРАМ В ПОИСКАХ РАБОТЫ. ВЕЧЕРОМ УСТАВШИЙ И БОЛЬНОЙ ОН СИДИТ НА ЛАВОЧКЕ, ПРИСЛОНИВШИСЬ К СТЕНЕ ДОМА, И БЕССМЫСЛЕННО СМОТРИТ НА ЗАКАТ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

С работой у Георгия было совсем плохо, с трудом находил случайные заработки. Однажды сидел без работы восемь месяцев, но как-то объявил, что устроился в крупную контору на приличную зарплату. Какое счастье!

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ГЕОРГИЯ В КОНТОРЕ: СТОЯ ЧЕРТИТ ЧЕРТЁЖ, ВОКРУГ НЕГО ДРУГИЕ ЧЕРТЁЖНИКИ. ГЕОРГИЙ С ГРУСТЬЮ СМОТРИТ НА ТАБУРЕТКУ У ДВЕРИ, У НЕГО СИЛЬНО БОЛЯТ НОГИ ОТ ПОСТОЯННОЙ РАБОТЫ СТОЯ, КРУЖИТСЯ ГОЛОВА, ПЕРИОДИЧЕСКИ ДЕРЖИТСЯ ЛЕВОЙ РУКОЙ ЗА ЧЕРТЁЖНУЮ ДОСКУ, ЧТОБЫ НЕ УПАСТЬ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Однако уволился через несколько дней. Отношение бесчеловечное, весь день чертят стоя, присесть нельзя, у него головокружения. Вскоре снова “устроился на приличную зарплату” в контору архитекторов-художников, но опять заболел.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ БОЛЬНОГО ГЕОРГИЯ В ПОСТЕЛИ. ОН КАШЛЯЕТ, ИЗО РТА ТЕЧЁТ КРОВЬ. ЛИЛЕН ВЫТИРАЕТ ПЛАТКОМ. ПРИХОДИТ ВРАЧ, ОСМАТРИВАЕТ ГЕОРГИЯ, ВЫПИСЫВАЕТ РЕЦЕПТ, ПРОТЯГИВАЕТ ЛИЛЕН.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ВРАЧУ):

Сколько это будет стоить?

ВРАЧ (С СОЧУВСТВИЕМ):

Дорого.


КАДР 46

АРГЕНТИНА. БУЭНОС АЙРЕС. 1931-Й ГОД. ОСЕНЬ.
 ХОЛОДНО, ИДЁТ ЛИВЕНЬ. ЛИЛЕН ЕДЕТ В ПЕРЕПОЛНЕННОМ АВТОБУСЕ, УДРУЧЁННО СМОТРИТ В ОКНО.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Всё, что накопили, ушло на лечение, а знакомые быстро отдалились. Одни боялись заразиться, другие что попрошу в долг. Еду на урок немецкого в пригород Буэнос-Айреса, мысленно ругаю себя: ведь всё равно ученики не придут, а если придут, то пять-шесть, не больше. Но другой внутренний голос наставляет: если взялась за дело…


КАДР 47

АРГЕНТИНА. ПРИГОРОД БУЭНОС АЙРЭСА. ДЕНЬ. ВЕЧЕР. ТОТ ЖЕ ДЕНЬ.
СТРОЕНИЕ, ПОХОЖЕЕ НА САРАЙ, БЕЗ ОТОПЛЕНИЯ, ВНУТРИ ХОЛОДНО. ЛИЛЕН ЗАКРЫВАЕТ ДВЕРЬ И НАЧИНАЕТ УРОК НЕМЕЦКОГО. В КЛАССЕ ТОЛЬКО 4 УЧЕНИКА, ДЕРЖАТ ЛАДОНИ В РУКАВАХ. ЛИЛЕН ОБМАТЫВАЕТСЯ ШИРОКИМ, ДЛИННЫМ ШЕРСТЯНЫМ ШАРФОМ. СТУК В ДВЕРЬ. ЛИЛЕН ОТКРЫВАЕТ. ПЕРЕД НЕЙ УЧЕНИК - РАБОЧИЙ СРЕДНИХ ЛЕТ, МОЛЧАЛИВЫЙ, РОБКИЙ, НО ОЧЕНЬ ДОБРЫЙ. У НЕГО В РУКАХ КОРОБКА ДЛЯ ОБУВИ.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ПОКАШЛИВАЯ):

Входите, товарищ.

НО УЧЕНИК НЕ ВХОДИТ В КЛАСС, А ЖЕСТАМИ ЗОВЁТ ЕЁ В КОРИДОР.

УЧЕНИК (ГРОМКО ШЕПЧЕТ, ОЧЕНЬ ВОЛНУЕТСЯ):

Был в отпуске. Вот, возьмите…

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (УДИВЛЁННО):

Что это? Зачем?

УЧЕНИК (ГРОМКО ШЕПЧЕТ, ОЧЕНЬ ВОЛНУЕТСЯ):

Пожалуйста... Дома примерите. Только ничего не говорите.
 
ЛИЛЕ БЕЛЯЕВА (СОМНЕВАЯСЬ):

Спасибо, но …

УЧЕНИК (ГРОМКО ШЕПЧЕТ, ОЧЕНЬ ВОЛНУЕТСЯ):

Нет-нет… Дома…


КАДР 48


ИНТ. ПРИГОРОД БУЭНОС-АЙРЕСА. ВЕЧЕР. ТОТ ЖЕ ДЕНЬ.
ЛИЛЕН ЗАКОНЧИЛА УРОК НЕМЕЦКОГО. УЧЕНИКИ ВЫХОДЯТ ИЗ КЛАССА. ЛИЛЕН КЛАДЁТ УЧЕБНИК В ПОРТФЕЛЬ. ЗАМЕЧАЕТ КОРОБКУ ДЛЯ ОБУВИ, КОТОРУЮ ОНА ПОСТАВИЛА НА СТУЛ ОКОЛО ДОСКИ. ХОЧЕТ ОТКРЫТЬ, НО СМОТРИТ НА СТАРЫЕ ЧАСЫ НА СТЕНЕ, ХВАТАЕТ КОРОБКУ И ПОРТФЕЛЬ И БЕЖИТ НА АВТОБУСНУЮ ОСТАНОВКУ.

 
КАДР 49

ИНТ. ПРИГОРОД БУЭНОС-АЙРЕСА. ВЕЧЕР. ТОТ ЖЕ ДЕНЬ.
ПОЗДНИЙ ХОЛОДНЫЙ ОСЕННИЙ ВЕЧЕР. ЛИЛЕН У СЕБЯ В ДОМА, ОЧЕНЬ УСТАЛА, ЧУВСТВУЕТ, ЧТО ВОТ-ВОТ РАСПЛАЧЕТСЯ ОТ БЕДНОСТИ, НЕУСТРОЕННОСТИ И ОТЧАЯНИЯ. ХОЧЕТ РАСТОПИТЬ ПЕЧЬ, НО НЕТ КЕРОСИНА. СМОТРИТ НА НАСТЕННЫЕ ЧАСЫ – СЛИШКОМ ПОЗДНО, ЛАВКА УЖЕ ЗАКРЫТА. ВСПОМИНАЕТ ПРО ЧАСЫ В КЛАССЕ И КОРОБКУ ДЛЯ ОБУВИ, ПОДАРЕННУЮ УЧЕНИКОМ. БЕРЁТ ЕЁ С ДИВАНА, ОТКРЫВАЕТ. ТАМ БЕЛЫЕ УТЕПЛЁННЫЕ ТУФЛИ С МЕХОВОЙ ОТДЕЛКОЙ. ЛИЛЕН СТАВИТ ИХ НА НОЧНОЙ СТОЛИК, РАССМАТРИВАЕТ И, НАКОНЕЦ, СЧАСТЛИВО УЛЫБАЕТСЯ. ЕЙ СЛЫШАТСЯ СЛОВА УЧЕНИКА: - БЫЛ В ОТПУСКЕ. ВОТ, ВОЗЬМИТЕ… ПОЖАЛУЙСТА. ДОМА ПРИМЕРИТЕ. ТОЛЬКО НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТЕ… ПОЖАЛУЙСТА. ДОМА ПРИМЕРИТЕ. ТОЛЬКО НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТЕ.

ЛИЛЕН ПРИМЕРЯЕТ ТУФЛИ И ЛЮБУЕТСЯ ИМИ.


КАДР 50

ИНТ. БУЭНОС-АЙРЕС. КОНЕЦ 1932-ГО ГОДА. ВЕЧЕР. КУХНЯ В ДОМЕ ГЕОРГИЯ И ЛИЛЕН.
ЛИЛЕН ЗА СТОЛОМ НА КУХНЕ С ИЗМОЖДЁННОЙ, ПЛОХО ОДЕТОЙ ЖЕНЩИНОЙ ЛЕТ 35. ВЗГЛЯД ЖЕНЩИНЫ КОНТРАСТИРУЕТ С ЕЁ ВНЕШНИМ ВИДОМ – УВЕРЕННЫЙ, УМНЫЙ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Ещё одним человеком, спасшим меня от безумного отчаяния, а возможно, и самоубийства, сама того не зная, оказалась простая аргентинская прачка. Я безутешно рыдала на диване, когда все друзья отказали дать в долг, хотя ещё на днях нахваливали моё гостеприимство, умение принять-подать, а теперь отправляли в благотворительные учреждения за бесплатными просроченными продуктами и изношенной одеждой, которые можно было получить только когда матронессы изволили наконец вернуться с курортов. А я с детьми, больным мужем, без газа, с долгом за квартиру, в лавке, сапожнику, мяснику, утюг заложен… Прачка не старалась утешить, а просто рассказала, что её муж, обычный трудяга, погиб на работе. Она растит детей и будет работать и жить ради них, как бы ни было трудно, потому что когда есть дети, отчаяние равносильно предательству.


КАДР 51

ИНТ. БУЭНОС-АЙРЕС. 1933-Й ГОД. ВЕЧЕР.
ГЕОРГИЙ УМЕР. ТЕЛО НА ДИВАНЕ. КРАЙНЕ ХУДОЙ, НА ЛИЦЕ ЧИТАЕТСЯ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНАЯ БОЛЕЗНЬ И НЕПОСИЛЬНЫЙ ТРУД.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Георгий… Он умер через три месяца, в 1933-м. Похоронили в Буэнос-Айресе. Я осталась одна с двумя дочерьми. Вышла замуж за Спиридонова, но развелась в 62-м перед переездом в СССР. А он, потом узнала, умер в 70-м.


КАДР 52

НАТ И ИНТ. АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН. ГЕНУЯ. ПАРИЖ. БРЕСТ. 1962-Й ГОД. БРЕСТ. ЧАС НОЧИ. ПОГРАНИЧНО-ПРОПУСКНОЙ ПУНКТ.
ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА ПЛЫВЁТ НА ПАРОХОДЕ ИЗ БУЭНОС-АЙРЕСА В ГЕНУЮ, ПОЕЗДОМ ЕДЕТ В ПАРИЖ, ТАМ ПРИХОДИТ В СОВЕТСКОЕ КОНСУЛЬСТВО, БЕСЕДУЕТ С КОНСУЛОМ, ПОЛУЧАЕТ СОВЕТСКИЙ ПАСПОРТ И В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ САДИТСЯ НА ПОЕЗД ПАРИЖ - МОСКВА.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Я выехала из Буэнос-Айреса 4-го апреля 1962-го пароходом “Федерико С”, прибыла в Геную 20-го и отправилась в Париж. В понедельник 24-го пришла в советское консульство и в тот же день в самом радостном настроении выехала поездом в Москву.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ КУПЕ ПОЕЗДА ПАРИЖ-МОСКВА. В КУПЕ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА И ЖЕНЩИНА-ПОПУТЧИЦА.

ЖЕНЩИНА-ПОПУТЧИЦА (ОЖИВЛЁННО, ВЗВОЛНОВАННО):

Я работала переводчицей в Москве. Он приехал по культурному обмену. Два года не давали разрешение на выезд! Уже одиннадцать лет не была! Страшно – вдруг арестуют!

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (СО СНИСХОДИТЕЛЬНОЙ УЛЫБКОЙ):

СССР – самая свободная страна! Где так вольно дышит человек… (напевая).

ЖЕНЩИНА-ПОПУТЧИЦА (В ОТЧАЯНИИ):

Перестаньте!

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (СО СНИСХОДИТЕЛЬНОЙ УЛЫБКОЙ):

Я два года назад проехала полстраны. Как красиво! Какие милые люди! А как нас встречали! Мы проехали от Бреста до Иркутска. Сколько строек! Страна живёт, поёт! Я счастлива, что наконец получила советский паспорт!

В КУПЕ ВХОДЯТ ПОГРАНИЧНИКИ, ПРОВЕРЯЮТ ДОКУМЕНТЫ У ПОПУТЧИЦЫ.

ПОГРАНИЧНИК (СТРОГО):

Можете следовать дальше. Ваши документы! (обращается к Лилен Беляевой)

ЛИЛЕН РАДОСТНО УЛЫБАЕТСЯ И ПРОТЯГИВАЕТ ЕМУ ДОКУМЕНТ.

ПОГРАНИЧНИК (СТРОГО):

Выходите с вещами!

ЛИЛЕН (В НЕУДОУМЕНИИ):

Как выходите?.. Я же, простите, в Москву…

ПОГРАНИЧНИК СТРОГО СМОТРИТ НА НЕЁ.

ЛИЛЕН (В НЕУДОУМЕНИИ):

И потом… у меня много вещей, тут и ещё в грузовом вагоне… Подарки советским учреждениям. Вам, наверно, неудобно будет столько выгружать.

ПОГРАНИЧНИК (СТРОГО):

Уже выгрузили. На выход!

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА В ОЦЕПЕНЕНИИ ВЫХОДИТ С РУЧНОЙ КЛАДЬЮ ИЗ ВАГОНА.


КАДР 53

СССР. БРЕСТ. 1962-Й ГОД. ТЕ ЖЕ СУТКИ. ЗДАНИЕ ПОГРАНИЧНОГО ПУНКТА.
БОЛЬШАЯ КОМНАТА ВСЯ ЗАВАЛЕНА ВЕЩАМИ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ – ЧЕМОДАНЫ И ЯЩИКИ. ЛИЛЕН СИДИТ НА СТУЛЕ, СИЛЬНО НЕРВНИЧАЕТ, В РУКАХ ДЕРЖИТ ДВА ПАСПОРТА – АРГЕНТИНСКИЙ И СОВЕТСКИЙ. ЗАХОДИТ ПОГРАНИЧНИК И НАЧИНАЕТ ТЩАТЕЛЬНО ДОСМАТРИВАТЬ БАГАЖ. ВСКОРЕ ЗАХОДИТ ИНСПЕКТОР ПО РЕПАТРИАЦИИ БОРОДУЛИН. НЕ ЗДОРОВАЯСЬ И НЕ ГЛЯДЯ НА ЛИЛЕН, НАЧИНАЕТ ДОПРОС.

БОРОДУЛИН (ХОЛОДНО, ПРИГОТОВИВШИСЬ ПИСАТЬ, ГОЛОВА ОПУЩЕНА, СМОТРИТ НА ЧИСТЫЙ ЛИСТ ПРОТОКОЛА):

Начнём с автобиографии…

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ПРОТЯГИВАЕТ ТРЯСУЩЕЙСЯ РУКОЙ АРГЕНТИНСКИЙ ПАСПОРТ):

Я хочу сразу сдать аргентинский… Не нужен. Я гражданка СССР. Подождите, я уже много раз писала и рассказывала свою биографию. Зачем же снова?..

БОРОДУЛИН (НЕ ПОДНИМАЯ ГОЛОВЫ, БЕРЁТ ПАСПОРТ, СТРОГО):

Слушаю.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ДОПРОС НА ФОНЕ ПОГРАНИЧНИКА, ГРУБО ПРОВЕРЯЮЩЕГО ВЕСЬ БАГАЖ: ИСПАНСКИЕ КНИГИ, РЕКОМЕНДОВАННЫЕ АРГЕНТИНСКИМИ КОММУНИСТАМИ ДЛЯ ПЕРЕВОДА; СТИХИ АЛЬМАФУЭРТЕ, УЧЕБНИК ПО ИСПАНСКОЙ ГРАММАТИКЕ С НЕПРАВИЛЬНЫМИ ГЛАГОЛАМИ, УЧЕБНИК ПО ФИЗИКЕ НА ИСПАНСКОМ, ПОСЛАННЫЙ ПАРАГВАЙСКИМ КОММУНИСТОМ ГЕРРА СВОЕМУ СЫНУ СТУДЕНТУ УНИВЕРСИТЕТА ЛУМУМБЫ, СТАТЬЯ ДОКТОРА-КОММУНИСТА БАУЭРА ПРОФЕССОРУ ВЫШИНСКОМУ И ВЫРЕЗКИ ИЗ ГАЗЕТ О ПОЛОЖЕНИИ В АРГЕНТИНЕ; ПОЛТОРЫ СОТНИ КНИГ НА ЧЕТЫРЁХ ЯЗЫКАХ; СТАРЫЕ ЦЕННЫЕ ИЗДАНИЯ – ПОДАРКИ ЛИЛЕН СОВЕТСКИМ УЧРЕЖДЕНИЯМ; РУКОПИСЬ МЕМУАРОВ ЛИЛЕН С ДВУМЯ ВАРИАНТАМИ НАЗВАНИЯ: “ТОРНЫМИ ТРОПАМИ” И “НА ГРАНИ ДВУХ МИРОВ”. БОРОДУЛИН ИНОГДА БРОСАЕТ НА ЛИЛЕН ЛЕДЯНОЙ ВЗГЛЯД, ОТЧЕГО ЕЁ НАЧИНАЕТ ТРЯСТИ, ПОТОМ ОНА ПЛАЧЕТ, ЗАТЕМ РЫДАЕТ.


КАДР 54

ИНТ. ПОЕЗД БРЕСТ – МОСКВА. СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ.
ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА СИДИТ В КУПЕ. ПОПУТЧИКИ – МУЖ С ЖЕНОЙ И СЫНОМ-ПОДРОСТКОМ, ВЕСЁЛЫЕ, ОБЩИТЕЛЬНЫЕ, СЧАСТЛИВЫЕ. ЛИЛЕН СМОТРИТ НА НИХ И ДУМАЕТ О ДОПРОСЕ, НЕ ПОНИМАЯ КАКАЯ ОНА - НАСТОЯЩАЯ СТРАНА СОВЕТОВ. ПО РАДИО ПОЕЗДА ЗВУЧИТ ПЕСНЯ “ШИРОКА СТРАНА МОЯ РОДНАЯ”. ЛИЛЕН МОРЩИТСЯ И ВСПОМИНАЕТ ЖЕНЩИНУ-ПОПУТЧИЦУ В ПОЕЗДЕ ПАРИЖ - МОСКВА.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Может, она права?..

НЕОЖИДАННО ДВЕРЬ КУПЕ РАСПАХИВАЕТСЯ, С ЧЕТЫРЬМЯ СТАКАНАМИ ГОРЯЧЕГО ЧАЯ ВХОДИТ ПРОВОДНИЦА В КРАСИВОЙ ФОРМЕ, СТАВИТ ИХ НА СТОЛ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА РАССМАТРИВАЕТ КРАСИВЫЕ МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ ПОДСТАКАННИКИ.

ПРОВОДНИЦА (ШИРОКО УЛЫБАЯСЬ):

Ваш чай, товарищи.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ШЁПОТОМ, ЗАДУМЧИВО):

Нет, не права…


КАДР 55

МОСКВА. 1-Е МАЯ 1962-ГО ГОДА. ВОКЗАЛ. ДЕНЬ.
ВСЁ УКРАШЕНО КРАСНЫМИ ФЛАГАМИ И ТРАНСПАРАНТАМИ, ИЗ РАДИО ЗВУЧИТ ВЕСЁЛАЯ МУЗЫКА, ПО УЛИЦАМ ИДУТ ПИОНЕРЫ С ЦВЕТАМИ И КОМСОМОЛЬЦЫ СО ЗНАМЁНАМИ. СОЛНЕЧНО, ПОЧТИ ТЕПЛО. НА ПЕРРОНЕ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВУ ВСТРЕЧАЮТ БРАТ И СЕСТРА. ОДЕТЫ ОЧЕНЬ БЕДНО, НА ЛИЦАХ ПОЧТИ СТРАХ. ЛИЛЕН ИМ УЛЫБАЕТСЯ, БРОСАЕТСЯ ОБНИМАТЬ, НО ОНИ ПОЧТИ НЕ ОТВЕЧАЮТ. ЛИЛЕН ЭТОГО НЕ ЗАМЕЧАЕТ И СКОРОГОВОРКОЙ РАССКАЗЫВАЕТ О ДОПРОСЕ И ОБЫСКЕ В БРЕСТЕ.

СЕСТРА (ИЗЛИШНЕ ГРОМКО, С НЕКОТОРОЙ ЗЛОСТЬЮ):

Мы же тебя предупреждали! Не верила!

БРАТ (НЕРВНО, СО СТРАХОМ):

Что в конце сказали?

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (НАКОНЕЦ ЗАМЕЧАЕТ СТРАХ БРАТА И СЕСТРЫ, ЭТО ЕЁ ПУГАЕТ):

Ничего… Она была права…


КАДР 56

ИНТ. МОСКВА. МАЙ 1962-ГО. ДЕНЬ.
КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ КОММУНАЛЬНУЮ КВАРТИРУ НА ЦОКОЛЬНОМ ЭТАЖЕ. У ЛИЛЕН ОТДЕЛЬНАЯ, НО САМАЯ МАЛЕНЬКАЯ В КВАРТИРЕ КОМНАТА. ОНА СИДИТ С СЕСТРОЙ ЗА СТАРЫМ СТОЛОМ ПЕРЕД ОКНОМ ПОД НИЗКИМ ПОТОЛКОМ. В ОКНЕ ВИДНЫ НОГИ ПРОХОЖИХ, СЛЫШАТСЯ КРИКИ ИГРАЮЩИХ ДЕТЕЙ. НА КУХНЕ ГРОМКО РУГАЮТСЯ СОСЕДИ.

СЕСТРА (ПОЧТИ ШЁПОТОМ, ОГЛЯДЫВАЯСЬ НА ДВЕРЬ):

Мужу дали 10 лет без права переписки. И сразу все друзья куда-то пропали. С работы уволили, а на мне дети. Почти голодали. И это в Москве! Ты на улице осторожно, а в учреждениях только проси, не требуй. Скажут приходить потом – развернулась и ушла молча. Устроишься на работу – тоже молчи. Ты же иностранка! С соседкой не говори – стучит. По-испански не говори. Решат скрываешь что-то, может заговор готовишь. 

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (УСТАЛО):

Потребуй реабилитации мужа.

СЕСТРА (ОЧЕНЬ ИСПУГАННО):

Ты что! Нас же и посадят. Это ж против партии, советской власти! А мы из бывших.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (УДИВЛЁННО):

Что значит “из бывших”?

СЕСТРА (ОЧЕНЬ НАПУГАННО):

Дворяне! Дети царского, белого генерала! А про тебя мы написали: давно умерла. Теперь и нас могут вызвать. Про отца не рассказывай. Дочка у меня за партийным замужем. Можешь денег дать?

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (УДИВЛЁННО):

Кому?

СЕСТРА (СМУЩАЯСЬ):

Мне. И брату. Тяжело с деньгами. Ты же привезла из Аргентины?..

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ОБИЖЕННО):

Сколько?

СЕСТРА (СМУЩАЯСЬ):

Сколько можешь.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ДОСТАЁТ ИЗ ЯЩИКА СТОЛА КУПЮРЫ, СДЕРЖАННО):

Возьми.

СЕСТРА (СМУЩАЯСЬ, НЕРВНО ЗАСОВЫВАЕТ КУПЮРЫ ГЛУБОКО В КАРМАН):

Спасибо. Думаешь, о тебе тут кто-нибудь позаботится? Никому нет дела! Но раз приехала, как-нибудь прокормим.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

А что с Васей?

СЕСТРА (У НЕЁ НАВОРАЧИВАЮТСЯ СЛЁЗЫ):

Брат наш, что ли? Остался жить в Ленинграде, не поехал с нами в Москву. На фронт просился, но не взяли из-за слабого здоровья и нашего дворянства-генеральства. Тогда записался в санитарный взвод, а по ночам дежурил на крышах, тушил зажигалки – немцы с самолётов сбрасывали. Начальник его ненавидел, ударил в голову и – всё, смерть!

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Осудили начальника?

СЕСТРА (ВЫТИРАЯ СЛЁЗЫ):

Ну что ты! Поехали, похоронили и всё!

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ВОЗМУЩЁННО):

Почему и всё?! А следствие?!

СЕСТРА (ВОЗМУЩЁННО):

А мы?! Начальник-то партийный, а мы бывшие. Нас-то и осудят.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА В ШОКЕ.


КАДР 57

ИНТ. МОСКВА. СЕНТЯБРЬ 1962-ГО ГОДА. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
ПОМЕЩЕНИЕ РАДИОКОМИТЕТА СССР. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА В БОЛЬШОМ КАБИНЕТЕ РАДИОКОМИТЕТА, ПЕЧАТАЕТ НА МАШИНКЕ ПЕРЕВОД СОВЕТСКОЙ СТАТЬИ НА ИСПАНСКИЙ ЯЗЫК. КОЛЛЕГИ (СОВЕТСКИЕ ЛЮДИ, ИСПАНЦЫ, ЛАТИНОАМЕРИКАНЦЫ) ШУМНО ОБЩАЮТСЯ НА РУССКОМ И ИСПАНСКОМ, ПЬЮТ КОФЕ, ЧАЙ, КУРЯТ, ГРОМКО СМЕЮТСЯ, БРОСАЮТ НА НЕЁ КОСЫЕ ВЗГЛЯДЫ И СОБИРАЮТСЯ УХОДИТЬ ДОМОЙ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Наконец, нашла работу, в Радиокомитете. Радовалась! Но радость обернулась пыткой. Никто не хочет помочь, научить, объяснить. Наоборот, игнорируют, переглядываются и шепчутся. Оказывается, меня взяли только потому, что никто не хочет работать в ночную смену. Испанцы протащили своего в дневную, а он писать толком не умеет. Они за него пишут, исправляют, помогают и смеются над моим аргентинским акцентом. А свои, родные, советские презирают меня за эмиграцию. Но ведь я тоже революционерка, теперь коммунистка! В Аргентине для меня Радиокомитет десятилетиями был вещателем правды на весь мир. Не спала ночей, забывала про детей, чтобы послушать, записать, перевести, рассказать, распространить! Сколько из-за этого было допросов у перонистов!!! А тут не строительство коммунизма, оказывается, а интриги, ненависть и ужасное слово блат, по которому можно всё: кофточку, санаторий, колбасу, должность, квартиру. Хочется встать и крикнуть: “Где же вы, советские люди?! Человек - это звучит гордо?! Но среди вас нет людей! Есть людишки, дерущиеся за кусок, килограмм, отрез, коробку, флакон. Есть интриганы и доносчики, не верящие в то, что вещают по радио, показывают в кино, пишут в книгах, поют в песнях.” Живу в полном одиночестве. Нет друзей, ни одной родной души. Есть родственники, но только по крови. Если после смены опять не смогу заснуть, приму побольше таблеток, чтобы никогда больше не просыпаться.


КАДР 58

ИНТ. МОСКВА. ОКТЯБРЬ 1963-ГО ГОДА. КОМНАТА ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ В КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ НА ЦОКОЛЬНОМ ЭТАЖЕ.
ЗА ОКНОМ ПЛОХАЯ ПОГОДА. ЛИЛЕН В СВОЕЙ КОМНАТЕ ДОСТАЁТ НЕСКОЛЬКО УПАКОВОК ТАБЛЕТОК, СКЛАДЫВАЕТ ИХ НА БЛЮДЦЕ, РЯДОМ СТАВИТ СТАКАН ВОДЫ И ГОТОВИТСЯ ПРИНЯТЬ ВСЕ, НО ИЗ КУХНИ СЛЫШАТСЯ ДИКИЕ КРИКИ – РУГАЮТСЯ СОСЕДИ. ЛИЛЕН СЛУШАЕТ НЕСКОЛЬКО МИНУТ, СМОТРИТ НА ТАБЛЕТКИ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Долго не решалась я с таблетками. Страшно было. Думала про маму и бабушку. Осудили бы меня. А в тот момент я подумала: если так уйду из жизни, соседи замрут на полминуты, потом скажут “одной идиоткой стало меньше” и продолжат ругаться до собачьего лая.
 

КАДР 59

МОСКВА. 1-Е ЯНВАРЯ 1981-ГО ГОДА КОМНАТА ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ В КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ НА ЦОКОЛЬНОМ ЭТАЖЕ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Ровно год как начала писать в этой тетради свои воспоминания. Описала всё, что смогла вспомнить. Нет, не всё. Осталось, конечно, что-то личное, чем и с дочерьми поделиться не могу. Но одно я должна выложить на бумагу, ибо не могу более держать в себе.  А потом всё-таки приму побольше таблеток – не могу дождаться последнего своего дня. Это то, что я сделала для своей Родины. Нет, не для Родины. Да и где теперь моя Родина? В императорской России, где я по глупости мечтала о революции? На Кипре, где похоронила сына Костика? В Константинополе, где похоронила сына Жорика? В Парагвае, где прожила два года? В Буэнос-Айресе, где похоронила двух мужей и где живут мои дочери? Или моя Родина Советский Союз, о котором я мечтала столько лет, и ради которого оставила в Аргентине двух дочерей? Страна – моя, а государство – нет, люди тоже. В моей стране был Петербург, Гатчина, Павловский собор, поэт Фофанов, кухарка Поля, дом, аисты на обоях.

КАМЕРА ПОКАЗЫВАЕТ, КАК ДОЧЬ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ОЛЬГА С ДЯДЕЙ ОСМАТРИВАЮТ МОСКВУ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Младшая дочь Оленька приезжала сюда и тоже не приняла как Родину, хотя брат столько водил её по Москве, рассказывал, показывал, объяснял, не боялся, как сёстры, и не возмущался, что думает она как аргентинка и лишь немного как русская. И пострадал за это - опять не пустили в научную экспедицию в Атлантический океан. А он честный, культурный человек, хороший работник, здесь воспитанный, пережил голод и нищету, прошёл войну, но не признаёт коммунизм, не состоит в партии, зато патриот и никуда не уедет даже если придётся пройти через лагеря. Раньше не выпускали из страны из-за меня, а потом из-за Оленьки. Но он не говорит никому, тем более мне. А я не говорю ему как благодарна за дочь, что у неё теперь есть настоящий русский дядя. Он не говорит, я молчу, но оба знаем.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА, ПОДУМАВ, СНОВА ПИШЕТ В ТЕТРАДИ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Прошла олимпиада в Москве. Приехало много иностранцев, как в Буэнос-Айресе. Месяц свободы, говори на любом языке, только радостнее от этого. Снова вспомнилась бедность в Аргентине и стыд в Парагвае. Здесь то же самое. И так всю жизнь, кроме детства и юношества. А ведь в этом году у меня юбилей – 85, совсем старая.

У ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ В ТЕТРАДИ ОСТАЁТСЯ ПОСЛЕДНЯЯ НЕИСПИСАННАЯ СТРАНИЦА. ПИШЕТ ЗАГОЛОВОК “ДЯДЯ, ТЁТЯ”.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Пора! Пора выложить это на бумагу. Почему-то уверенна – станет легче, отпустит душевная боль, которую испытываю уже 25-й год. Не отпустит – приму таблетки.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА ДОСТАЁТ ИЗ ЯЩИКА СТОЛА НЕСКОЛЬКО УПАКОВОК ТАБЛЕТОК.


КАДР 60

АРГЕНТИНА. БУЭНОС-АЙРЕС. МАРТ 1957. КАФЕ.
НА ТЕРРАСЕ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА СИДИТ ЗА СТОЛИКОМ С МУЖЧИНОЙ ЛЕТ 40. ОН ОДЕТ “ПО-ШПИОНСКИ”: ЧЁРНЫЙ КОСТЮМ, ШЛЯПА, В РУКЕ ПОД СТОЛОМ ДЕРЖИТ ЗОНТИК. О ЧЁМ-ТО СЕРЬЁЗНО РАЗГОВАРИВАЮТ. ЗАМОЛКАЮТ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА ЗАДУМЫВАЕТСЯ. ВИДНО, ЧТО ЕЙ ОЧЕНЬ ТРУДНО ПРИНЯТЬ КАКОЕ-ТО ВАЖНОЕ РЕШЕНИЕ. МУЖЧИНА ПОД СТОЛОМ ПРИБЛИЖАЕТ К ЕЁ НОГЕ КОНЧИК ЗОНТИКА, ИЗ КОТОРОГО ВЫДВИГАЕТСЯ ИГОЛКА.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (НЕУВЕРЕННО ПРОИЗНОСИТ ПО-РУССКИ):

Хорошо, сделаю.

МУЖЧИНА (СТРОГО ПРОИЗНОСИТ ПО-РУССКИ):

Мы можем полностью быть уверенны в Вашем решении?

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (СОВЕРШЕННО УВЕРЕННО):

Да. Я же теперь коммунистка!

МУЖЧИНА (ИГЛА УБИРАЕТСЯ В ЗОНТИК, МУЖЧИНА ОТОДВИГАЕТ ЕГО ОТ НОГИ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ, ОПЛАЧИВАЕТ СЧЁТ И НАДЕВАЕТ ШЛЯПУ):

Вам помогут наши товарищи. Прощайте.


КАДР 61


АРГЕНТИНА.1957-ОЙ ГОД. ПАРОХОД ПЛЫВЁТ ПО РЕКЕ ПАРАНА ИЗ БУЭНОС-АЙРЕСА В АСУНСЬОН.
ЛИЛЕН 63 ГОДА. СИДИТ В ШЕЗЛОНГЕ У БОРТА, СМОТРИТ НА БЕРЕГ И ВСПОМИНАЕТ, КАК В 1926-ОМ ОНА ПЛЫЛА ПО ЭТОЙ РЕКЕ С МУЖЕМ И ДОЧЕРЬЮ ЖЕНЕЙ.

ГОЛОС ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ ЗА КАДРОМ:

Я перестала ходить на могилу Георгия. Стыдно было, будто предала его, выйдя замуж за Спиридонова. Как вернусь, пойду к обоим. 

ПО ЛИЦУ ЛИЛЕН ТЕКУТ СЛЁЗЫ. ПОДХОДИТ СТАРИК ЛЕТ 65-ТИ, ЕВРОПЕЙСКОЙ ВНЕШНОСТИ, РУСЫЙ, ЗЕЛЁНЫЕ ГЛАЗА. ЛИЛЕН ПОСПЕШНО ВЫТИРАЕТ СЛЁЗЫ И НАДЕВАЕТ ТЁМНЫЕ ОЧКИ.

СТАРИК (СПРАШИВАЕТ У ЛИЛЕН ПО-ИСПАНСКИ С СИЛЬНЫМ РУССКИМ АКЦЕНТОМ):

Можно присесть рядом с Вами?

ЛИЛЕН (ОТВОРАЧИВАЯСЬ ОТ НЕГО, ПО-ИСПАНСКИ):

Прошу Вас.

СТАРИК ЛОЖИТСЯ В ШЕЗЛОНГ. ПОДХОДИТ ОФИЦИАНТ С ПОДНОСОМ, ПРЕДЛАГАЕТ ФРУКТОВЫЕ КОКТЕЙЛИ. ЛИЛЕН СПРАШИВАЕТ У СТАРИКА ПО-РУССКИ:

Говорите по-русски?

СТАРИК (СМУЩЁННО УЛЫБАЯСЬ):

Конечно, но отвык. А вот он акцента за столько лет не избавился. Возвращаюсь из Бразилии домой в Асунсьон, работал по антималярийной программе. Испанский, португальский, английский. За два года ни слова по-русски. Теперь вот, домой в Асунсьон.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ДУМАЕТ ПРО СЕБЯ, РАСТЕРЯНА):

Кто он? Видно, что учёный, образован, манеры дореволюционные, “белого” эмигранта. Или это “товарищи” меня проверяют? Или сопровождают, следят? Подослали старого, опытного? Может, он в Асунсьоне должен забрать груз? Сама-то вывезти не смогу. Как переправят в Москву - не знаю.

СТАРИК (ПРИЯТНО УЛЫБАЯСЬ, ПРИПОДНИМАЕТ ШЛЯПУ):

Позвольте представиться: Борис Георгиевич Подтягин, учёный-орнитолог. 

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (СДЕРЖАННО):

Елизавета Михайловна Спиридонова. Жила когда-то в Асунсьоне.

БОРИС ГЕОРГИЕВИЧ ПОДТЯГИН:

Теперь в Буэнос-Айресе? Ну, ничего. Многие наши туда переехали. А я вот нашёл вторую родину в Парагвае. Родом из Карелии, сирота, усыновлён. Потом революция, Франция, стал доктором зоологии. Так и не женился. Перебрался в Аргентину, а в 1936-м в Парагвай с друзьями молодости: Андреев, Виноградов, Лапчинский. Открыл новый вид птиц, назвал в честь Лапчинского. Может, слышали?

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА КАЧАЕТ ГОЛОВОЙ.

БОРИС ГЕОРГИЕВИЧ ПОДТЯГИН:

Ну, ничего. Устроился в министерство сельского хозяйства, потом в научное общество. Пишу научные статьи, составил каталог птиц Парагвая. Много на природе, а климат не подходит. Болел, операции… И бедность, конечно. Жалование-то мизерное. В институте нет реактивов, чернил, даже письменной бумаги. Спасибо Смитсоновскому институту в Вашингтоне. Может, слышали про такой?

БЕЛЯЕВА КАЧАЕТ ГОЛОВОЙ.

БОРИС ГЕОРГИЕВИЧ ПОДТЯГИН:

Ну, ничего. Прислали двести долларов. Оформил секцию орнитологии в музее, купил шкафы в институт, оплатил публикации в журнале, был в экспедиции в Чако с генералом Беляевым. Может, слышали про такого?

БЕЛЯЕВА КАЧАЕТ ГОЛОВОЙ.

БОРИС ГЕОРГИЕВИЧ ПОДТЯГИН:

Ну ничего. Назначили меня директором музея естествознания. А с друзьями всю жизнь в одном доме. Жена моя Аня - домохозяйка, заботится о нас четверых. А друзья так и не женились. Андреев работал землемером в военно-географическом институте, а потом переводчиком в министерстве сельского хозяйства. Лапчинский – натуралист, как и я, широко известный в узких научных кругах Парагвая, но начинал чертёжником дорог, потом казначеем в “Русском Союзе” Эрна. Может, слышали о таком? Ну, ничего. Известная личность в нашей общине. Правда, не ладил с Беляевым. Жаль, конечно. Я устроил Лапчинского хранителем к себе музей естествознания. А год назад узнал – он попал в аварию. Автомобиль застрял на переезде, удар поезда и – госпиталь. Уже несколько месяцев в санатории. Я первым делом к нему, не домой. Ничего… А Виноградов наш из Галича, в России пятеро братьев и сестёр, ни весточки за 20 лет. Работал садовником, помощником плотника, а теперь полирует мебель в столярной Рубина. Птиц тоже очень любит, с каждого жалования покупает мешок риса и кормит по утрам. А ещё Коваленко мне помогает. Приехал раньше, в 1934-м. Ловит птиц на ранчо, работает там управляющим у богатого землевладельца. Так что, русская орнитология процветает в Парагвае.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (ДУМАЕТ ПРО СЕБЯ):

Нет, не “товарищ” он. Простодушный, наивный учёный. Хотя… что я понимаю в шпионстве?! Нет, определённо не “товарищ”! Такую доверчивость и наивность не подделать. Такое было на Родине, до революции. После задания попрошусь на Родину, в Россию… В Советский Союз.   

БОРИС ГЕОРГИЕВИЧ ПОДТЯГИН:

У Вас слеза. Простите, забыл имя-отчество…

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Солнце яркое.

БОРИС ГЕОРГИЕВИЧ ПОДТЯГИН:

Вам есть где остановиться в Асунсьоне?

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Увы.

БОРИС ГЕОРГИЕВИЧ ПОДТЯГИН:

Полковник Керманов копит на переезд в Европу, сдаёт комнату.


КАДР 62


ПАРАГВАЙ. ОКРАИНА АСУНСЬОНА. 1957-Й ГОД. ЧЕТЫРЕ ДНЯ СПУСТЯ. ДОМ ПОЛКОВНИКА КЕРМАНОВА.
МАЛЕНЬКИЙ, ДЕРЕВЯННЫЙ, ДОМИК, ДВЕ КОМНАТЫ, ШКАФ, ПОЛКИ, ЛАВКА, ДВА СТУЛА И КРОВАТЬ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА И КЕРМАНОВ СИДЯТ ЗА СТОЛОМ.

КЕРМАНОВ:

Эвакуировались из Крыма?

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Нет, из Новороссийска.   

КЕРМАНОВ:
 
А я из Крыма. В Турции преподавал в нашем военном училище, потом в шахте работал в Болгарии и на кожевенной фабрике в Люксембурге.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

В Парагвай по программе генерала Беляева?

КЕРМАНОВ:

Да.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Воевали в Чако?

КЕРМАНОВ:

Нет, стар был уже. Приехали группой, построили сельскую колонию, а в армию пошёл после войны, для пенсии. Теперь обратно в Люксембург. Бывший кадет зовёт доживать свой век.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

А с колонией что?

КЕРМАНОВ:

Не получилось. Беляев выделил участок под Консепсьоном, но место безводное, земля бесплодная, климат жаркий. Через год разъехались. А Беляев умер в январе. Говорят, похороны были пышные. Заслужил!


Кадр 63

ИНТ И НАТ. ПАРАГВАЙ. АСУНСЬОН. 1957-Й ГОД. СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ. ПОЛДЕНЬ.
ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА ДОЛГО ИДЁТ ПЕШКОМ ПО АСУНСЬОНУ. СМОТРИТ НА НАРУЧНЫЕ ЧАСЫ, БОИТСЯ ОПОЗДАТЬ. ПОДХОДИТ К ДОМУ СВОЕГО ПОКОЙНОГО ДЯДИ ИВАНА ТИМОФЕЕВИЧА БЕЛЯЕВА И ЕГО ЖЕНЫ АЛЕКСАНДРЫ АЛЕКСАНДРОВНЫ. ЭТО НЕ ТОТ ДОМ, ГДЕ ОНА С СЕМЬЁЙ ВРЕМЕННО ОСТАНАВЛИВАЛАСЬ В 1926-М, НО ОБСТАНОВКА КАК В СТАРОМ: ГРУБАЯ ПАРУСИНА ВМЕСТО ПОТОЛКА, ФЛАГИ, ШАШКА, МАЧЕТЕ, СТАРЕНЬКИЙ ШКАФ, ИСПИСАННЫЕ ДЯДИНЫМ ПОЧЕРКОМ БУМАГИ, ЖУРНАЛ АССОЦИАЦИИ ИНДЕАНИСТСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ - ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР ХУАН БЕЛИАЕФФ; ДЕКРЕТ ПРЕЗИДЕНТА О ПЕРЕДАЧЕ ЗЕМЛИ ПЕРВОЙ ИНДЕЙСКОЙ КОЛОНИИ-ШКОЛЕ “БАРТОЛОМЕО ДЕ ЛАС КАСАС”; ФОТО ИНДЕЙСКОЙ ШКОЛЫ - ОБЫЧНАЯ ХИЖИНА БЕЗ ОКОН, С КРЫШЕЙ ИЗ ТРОСТНИКА; ДЯДЯ С ЖЕНЩИНОЙ В ОКРУЖЕНИИ ДЕТЕЙ; НА ОБРАТНОЙ СТОРОНЕ НАДПИСЬ “ДОКТОР БРАНИСЛАВА СУШНИК, МОЙ ИЗВЕЧНЫЙ ПОМОЩНИК”; СНОВА ДЕКРЕТ ОБ ИНДЕЙСКИХ ЗЕМЛЯХ И НАЗНАЧЕНИИ НАБЛЮДАТЕЛЯ ЗА СОБЛЮДЕНИЕМ ИХ ПРАВ; УКАЗ О ВОССТАНОВЛЕНИИ В ДОЛЖНОСТИ ХУАНА БЕЛИАЕФФА ДИРЕКТОРОМ НАЦИОНАЛЬНОГО ПАТРОНАТА И НАЗНАЧЕНИИ ГЕНЕРАЛЬНЫМ АДМИНИСТРАТОРОМ ИНДЕЙСКИХ ПОСЕЛЕНИЙ; ДОКУМЕНТЫ О ПОЖЕРТВОВАНИЯХ В ПОЛЬЗУ ПЛЕМЕНИ МАККА ДЛЯ ПРИОБРЕТЕНИЯ ИНВЕНТАРЯ И СКОТА; ФОТОГРАФИЧЕСКАЯ КАРТОЧКА ИНДЕЙЦЕВ В СТРАУСИНЫХ ПЕРЬЯХ С АРБУЗАМИ И ДЫНЯМИ В РУКАХ; ЕЩЁ ОДНА: ПЕРЕД ХИЖИНАМИ ПОЛУГОЛЫЕ МУЖЧИНЫ МАСТЕРЯТ СУВЕНИРЫ ИЗ КОЖИ, ЖЕНЩИНЫ ТКУТ ПОНЧО И КОВРЫ, А СЁСТРЫ МИЛОСЕРДИЯ ИГРАЮТ С ДЕТЬМИ; РУКОПИСЬ ПЬЕСЫ “МАЙОР САЛАЗКИН”; РУКОПИСНЫЕ СЛОВАРИ ИНДЕЙСКИХ ЯЗЫКОВ; СТАТЬЯ О СХОДСТВЕ ВЕРОВАНИЙ ИНДЕЙЦЕВ С ХРИСТИАНСТВОМ; РАСПИСКА ВОЖДЯ МАККА АНХЕЛА КАНЕЙТЕСА О ПЕРЕДАЧЕ ЕГО 12-ЛЕТНЕГО СЫНА АНДРЕСА НА ВОСПИТАНИЕ ХУАНУ БЕЛИАЕФФУ И ФОТОГРАФИЧЕСКАЯ КАРТОЧКА ДЯДИ С ПОДРОСТКОМ ПЕРЕД РУССКОЙ ЦЕРКОВЬЮ.
ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА ЗАХОДИТ В СПАЛЬНЮ. НА КРОВАТИ ЛЕЖИТ БОЛЬНАЯ СТАРУХА - АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА. ОНА ПОЧТИ ПОЛНОСТЬЮ ОСЛЕПЛА.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА (ХРИПЛЫМ, НИЗКИМ, БОЛЬНЫМ ГОЛОСОМ):

Кто здесь? Из общества слепых? Утром ведь приходили! помогите подняться.

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Я к генералу Беляеву, из Буэнос-Айреса, из русской газеты. Статью пишу.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА:

Длинную или так, некролог?

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА:

Хотелось бы поподробнее.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА:

На биографию у меня сил не хватит. Посмотрите документы по дому. О похоронах обязательно напишите. Работал до последнего. Каждое утро в полседьмого пешком до здания ветеранов на углу Оливы и О’Лири. А как заболел два года назад - демобилизовали, этот дом купили. Тот на Альберди был от военного ведомства. Отсюда его сразу в госпиталь на три месяца. Потом дома лежал. Индейцы и наши помогали. А отпевали в Покровском храме. Все пришли: наши, парагвайцы, офицеры, ветераны, президент Стресснер. Он с Ванечкой воевал в Чако. Отец Василий отслужил панихиду. А Корсаков с Эрном впереди всех стояли со свечами, оставили прежние ссоры. Я первая подошла, поцеловала в лоб, простилась. Канейтес на коленях крестился и тоже целовал, а его индейцы по-своему - щекой к щеке. Думали, похороним на нашем кладбище, но Ванечка захотел у индейцев макка. Отец Василий завещание прочёл прямо у гроба. Успеваете записывать?

ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА (НЕ ПИШЕТ):

Да.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА:

Повезли в здание ветеранов. Канейтес на козлах с кучером, а индейцы с нашими следом двумя рядами “Отче Наш” поют каждый по-своему. Ванечка их в церковь водил. Всю ночь у гроба стояли, читали молитвы. Наутро из Чако пешком пришли ещё индейцы, покрыли гроб цветным пончо и на плечах под ливнем понесли в Саксонию на “Хенераль Мартинес”. На нём Ванечка приплыл из Питиантуты – озеро в Чако, открыл с Дмитриевым, едва там сами не сгинули. Корабельные пушки дали залпы, обложили гроб венками, а Виттон прощальное слово сказал. Похоронили на острове у макка, как Ванечка завещал, а ещё просил Канейтеса холмик не делать, а посадить вокруг деревья из Чако. Индейцы поставили рядом шалаши, посадили розы и на испанском выложили “Здесь лежит Белиаефф”. Гладышев фотографировал, но ливень был сильный, плохо получилось. Возьми фотографию. Напечатайте. Всё, не могу больше говорить, голова совсем кружится. Скоро Бранислава придёт. У неё расспроси про биографию, как приехали мы сюда, да про гражданскую в России. Сама не знаешь, наверно.

АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА БЕЛЯЕВА ЗАСЫПАЕТ ИЛИ ВПАДАЕТ В ЗАБЫТЬЕ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА СОБИРАЕТ ВСЕ РУКОПИСИ, КНИГИ, ДОКУМЕНТЫ, СНИМАЕТ СО СТЕНЫ ШАШКУ И БЫСТРО ОТНОСИТ К КАЛИТКЕ. НЕРВНО ЖДЁТ, ВЫГЛЯДЫВАЕТ НА УЛИЦУ. ПОДЪЕЗЖАЕТ АВТОМОБИЛЬ. ВЫХОДЯТ ДВА МУЖЧИНЫ В ЧЁРНЫХ КОСТЮМАХ И ШЛЯПАХ, БЫСТРО ГРУЗЯТ АРХИВ ГЕНЕРАЛА БЕЛЯЕВА. ПОКАЗЫВАЮТ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ, ЧТОБЫ УХОДИЛА. ОНА ИДЁТ ПО ТРОТУАРУ СНАЧАЛА БЫСТРО, ПОТОМ ВСЁ МЕДЛЕННЕЕ. ЗА СПИНОЙ СЛЫШИТСЯ НАРАСТАЮЩИЙ ШУМ МОТОРА. АВТОМОБИЛЬ ОБГОНЯЕТ ЕЁ И СКРЫВАЕТСЯ ЗА ПОВОРОТОМ. ЛИЛЕН БЕЛЯЕВА СМОТРИТ ЕМУ ВСЛЕД, У НЕЁ НАВОРАЧИВАЮТСЯ СЛЁЗЫ, ОНА СТАНОВИТСЯ НА КОЛЕНИ, РЫДАЕТ, КРЕСТИТСЯ И ШЕПЧЕТ:

Прости меня, дядя. Прости, тетя Саша.

КАМЕРА КРУПНО ПОКАЗЫВАЕТ ЕЁ СТРАДАЛЬЧЕСКОЕ ЛИЦО.


КАДР 64

ИНТ. МОСКВА. ЯНВАРЬ 1981-ГО ГО. КОМНАТА ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ В КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ. НОЧЬ.
ОНА ОДНА. ДОПИСЫВАЕТ ПОСЛЕДНИЕ СТРОКИ НА ПОСЛЕДНЕЙ СТРАНИЦЕ В ТЕТРАДИ: “В ТУ МИНУТУ Я ХОТЕЛА, ЧТОБЫ ТЕ ДВОЕ ВЫСКОЧИЛИ С РЕВОЛЬВЕРАМИ И РАССТРЕЛЯЛИ МЕНЯ ВСЕМИ ПУЛЯМИ В БАРАБАНАХ. Я СТОЯЛА НА КОЛЕНЯХ И МОЛИЛАСЬ, КАК С БАБУШКОЙ В ДЕТСТВЕ ПЕРЕД ИКОНАМИ.”

В ТЕТРАДИ БОЛЬШЕ НЕТ МЕСТА. ОНА ЧУВСТВУЕТ СЕБЯ ТЕПЕРЬ СПОКОЙНЕЕ, ДАЖЕ ГДЕ-ТО СЧАСТЛИВА, ЧТО НАКОНЕЦ СМОГЛА ОПИСАТЬ ПОХИЩЕНИЕ АРХИВА ДЯДИ, ВЫЛОЖИТЬ НА БУМАГУ СВОЮ БОЛЬ. ПРЯЧЕТ ТЕТРАДЬ ПОДАЛЬШЕ В ШКАФ, СМОТРИТ НА БЛЮДЦЕ С ГОРКОЙ ТАБЛЕТОК. ПОДУМАВ, ВЫБРАСЫВАЕТ ИХ В МУСОРНОЕ ВЕДРО И ЛОЖИТСЯ В КРОВАТЬ НА СПИНУ. СКРЕЩИВАЕТ РУКИ НА ГРУДИ, ДОЛГО СМОТРИТ В ПОТОЛОК И ЗАКРЫВАЕТ ГЛАЗА. ВСПОМИНАЕТ АРГЕНТИНСКУЮ ПРАЧКУ, УБЕДИВШУЮ ЕЁ НЕ СОВЕРШАТЬ САМОУБИЙСТВО, БАБУШКУ НА КОЛЕНЯХ ПЕРЕД ИКОНАМИ, ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕБЕ МАТЬ, ЗАМЁРЗШУЮ НА УЛИЦЕ В СУГРОБЕ В БЛОКАДНОМ ЛЕНИНГРАДЕ С КУСОЧКОМ ХЛЕБА В ОДНОЙ ЛАДОНИ, ДРУГАЯ В ТРОЕПЕРСТИИ.


КАДР 65

НАТ. МОСКВА. 8-ОЕ ОКТЯБРЯ 1981-ГО ГОДА. ПРЕОБРАЖЕНСКОЕ КЛАДБИЩЕ. ТЁМНО-СЕРОЕ НЕБО, СИЛЬНЫЙ ВЕТЕР, ХОЛОДНО. ПЕРЕД СВЕЖЕЙ МОГИЛОЙ СТОЯТ ДВЕ СЕСТРЫ И БРАТ ЛИЛЕН БЕЛЯЕВОЙ. НА МОГИЛЬНОЙ ТАБЛИЧКЕ НАДПИСЬ: ЕЛИЗАВЕТА МИХАЙЛОВНА БЕЛЯЕВА (ФИШЕР, СПИРИДОНОВА) 01.12.1894 - 05 ОКТЯБРЯ 1981. ЗВУЧИТ ТРАУРНАЯ МУЗЫКА.