Цикл рассказов Невская академия, 6. Ионические бит

                Цикл рассказов «Невская - Академия»
Вячеслав Скиба
ИОНИЧЕСКИЕ БИТВЫ.

       Была ранняя осень. Природа Петербурга, то есть Ленинграда явно давала знать, что лето закончилось, не смотря на то, что ещё стояли очень тёплые дни, совсем не характерные для осеннего города, и вода в «Неве» оставалась ещё прогретой весь день. Но ночи уже стали прохладные, а зелёный цвет листьев потерял свою сочность и кроны деревьев поблёкли, да и трава на газонах стала менять свой зелёный раскрас на желтовато пожухлый цвет. Предвестники осени в Ленинграде появлялись рано в самом конце лета, уже в августе осень давала о себе знать.
    Все основные союзные соревнования, запланированные, на этот год прошли, оставались одни городские, не влияющие на общесоюзный рейтинг. Это была под конец сезона, «обязаловка» показательных выступлений для города, традиционные гонки кубка «Закрытия сезона». Эти  соревнования были обязательны для всех команд мастеров. Город всё-таки стоял на  большой реке и был как ни как морским. Поэтому городские, читай партийные, органы проводили показательные выступления в центре города. Весной это были - «Золотые вёсла» на «Фонтанке» с финишем у знаменитого моста «Клодта» на Невском проспекте. А осенью, на приз «Закрытия сезона», на большой «Невке», с финишем у Кировского моста.  По  этому поводу по городу развешивали флаги всех спортивных обществ и по телеку проводили несколько программ. Хоть какие-то развлечения для жителей и гостей города. Для нас это были обязательные, но уже не значимые выступления, поэтому подготовку к ним мы проводили в основном просто тренировочными прогулками по воде. Бешеных нагрузок не делали, просто катались и спокойно оттачивали  технику. Участники союзных соревнований, а тем более чемпионы СССР, как мы, участие в этих соревнованиях даже не обсуждались, это были добровольно-принудительные выступления, как отчет городских (партийных) органов о своих руководящих достижениях. В нашем классе лодок соперников такого уровня, в городе у нас не было.  Надо было просто преподать молодым командам «мастер класс», что бы те почувствовали реальную гоночную обстановку и скорость, какую могут развивать профессиональные команды на спортивных лодках. Как говориться дать понюхать пороха в реальных условиях соревнований  с серьёзным соперником в присутствии зрителей.
    Мы жили в клубной гостинице и вечерами откровенно скучали. За летний сезон наездились по стране, по соревнованиям и на подготовительные сборы к ним, по самое горло. Жизнь на колёсах, к которой мы уже хоть и привыкли, но всё же честно к концу сезона поднадоела, поэтому куда-то выезжать в город, даже домой, не очень-то и хотелось, всё-таки сказывалась поднакопившаяся общая усталость. Поэтому, после тренировочного дня предпочитали, отдыхая откровенно скучать на кроватях в гостинице или на территории клуба. Бродя по всем его тенистым закоулкам и укромным местам.
      И вот как то кто-то из парней и нашел в самом дальнем тёмном углу территории клуба, за  деревьями, огромное количество старых байдарок и каноэ, брошенных по причине ветхости, дырявости и ремонта не пригодности. Они были аккуратно сложены и прикрыты старыми  рекламными щитами, и поэтому со стороны были абсолютно не заметны. Их не увозили на свалку из-за нормативов социалистической бухгалтерской отчетности и соблюдения сроков эксплуатации,  и так же для предъявления каким либо проверяющим комиссиям. Байдарки и каноэ по размеру были гораздо меньше, чем академические лодки, и соответственно стоили намного дешевле, и в основном были одиночками и двойками. К примеру, академическая четверка, сделанная даже не из красного дерева, а из простого деревянного шпона стоила дороже новой «Волги». Ну а байдарка или каноэ стоили как мотоцикл «ИЖ-Юпитер» с пассажирским прицепом, это конечно не 10 тысячная «Волга», но то же ценой около 1,5 тысяч рублей, по тем временам огромные деньги. К примеру, 2-ух комнатная кооперативная квартира стоила всего чуть   менее 3 тысяч рублей. Просто если академические лодки были гораздо сложней конструктивно, то байдарки или каноэ были довольно просты в изготовлении в сравнении с академией. Поэтому их особо и не берегли, а сроки эксплуатации для шпоновых байдарок и каноэ были  максимум 5-7 лет. Разбивались они довольно быстро, молодыми начинающими спортсменами. Относились они к ним не то что небрежно, а просто из рук вон плохо, в основном по неопытности, пока лодка была новой, за ней ухаживали и следили.  А следить то за ними было особо не кому, большинство были начинающими одиночками, тренер один, а их у него человек пятнадцать новичков,  и на воде все сразу расползаются как тараканы.  В академии все-таки были команды, и отношение к лодкам были несколько иные, даже у начинающих, всё же командный дух передавался.  Да и гоночных лодок в академии несколько не хватало. Всё-таки дорогое удовольствие. Поэтому в академии были учебные, спортивно-тренировочные (старые гоночные) лодки возрастом более 15 лет, и   собственно гоночные, новейших конструкций, и сделанные из сверхлегких материалов.
Вот поэтому и накопилось довольно много ещё не списанных, но уже  не пригодных к эксплуатации байдарок и каноэ, ждущих своей очереди на списание. Да и списанных лодок там, то же лежало не мало, в целом в общей куче, то есть всё, что уже не могло плавать.
       И естественно кому то пришло в голову не просто покататься на этих байдарках и каноэ, так просто для стёба, а устроить древнегреческие битвы как на триремах, с абордажами и таранами. Идея понравилась сразу и всем.  Поэтому за дело взялись тут, же не откладывая в долгий ящик.
Где были большие трещины, заклеили изолентой, где дыры или проломы просто заткнули тряпками. В общем, для коротких покатушек получилось то, что надо. Весел байдарочных  там было то же не мало, с треснутыми и разбитыми лопатками. Так что две  противоборствующие флотилии собрали быстро. Банки, сиденья, за их отсутствием мы не ставили, поэтому баланс держать было легко. Просто садились задом  на дно лодки и всё, и вперед на абордаж или таран противника. Когда делали пробные заплывы, картина со стороны получилась очень экзотическая, даже какая-то публика из зевак собралась на боне клуба.
     Сначала мы плавали аккуратно, стараясь сильно не сталкивать лодки, берегли, чтобы окончательно не разбить их, пытались больше маневрировать, подплывая сзади и с боку, руками хватаясь за борт и за гребца, чтобы перевернуть противника. При этом ни кто особо не сопротивлялся, когда его переворачивали, вода была тёплой и все с удовольствием окунались в «Невскую» воду. Вытаскивали перевёрнутую лодку на бонн, выливали остатки воды из лодки, если надо проконопачивали и опять спускали её на воду и в бой. Так мы аккуратно устраивали бои по вечерам дня два-три, пока нам не сообщили, что сборы заканчиваются, и мы должны освободить гостиницу через два дня. Вот тут-то очередным вечером всё и началось.
     Это уже был не джентельменский турнир, а настоящая битва  с абордажами, настоящими таранами и рукопашным боем. Нас было пятеро: Я -«Билл», «Кирюха», «Дядя Витя», «Шура» и «Сабо». Наших противников было то же человек пять или шесть,  из восьмёрки тренера Владимира Дундура. Сначала, когда лодок было в избытке, мы разделились на байдарочников и каноистов. По жребию мы были каноистами. Быстро подобрав себе лодки, каждый делал пробный заплыв, определяя места течи лодки. Вытащив лодку из воды, тщательно законопачивал или затыкал пробоины и заклеивал  трещины липучкой. Ещё раз выходил на воду и если был готов, оставлял лодку на бонне. Так минут за тридцать были подготовлены к битве две флотилии. Правда потом ещё минут двадцать спорили о правилах, но так как всем хотелось уже начать сражение, сошлись на том, что правил нет. Только оговорили, что таранить надо будет аккуратно, что бы ни ранить гребца, и вёслами не драться. Вот и всё, все правила.
             Наша флотилия сразу договорилась и выбрала себе адмирала, того кто будет командовать и кого защищать до последней лодки, а вот противники предпочли остаться одиночками, в общей куче каждый сам за себя. Адмирала защищали все, сам погибай, а его выручай. Поэтому, далее прежде чем сесть по лодкам, мы договорились что «Шура» атакует первым, и когда его окружат, нападут остальные, простой тактический ход. Он поначалу и сработал, и мы легко потопили всю вражескую эскадру. При этом кроме одного все были потоплены простыми таранами в бок лодок. Так как каждому из противников хотелось первым потопить «Шуру», так неосторожно в одиночку въехавшему в их строй. Они все сгрудились вокруг него, подставив нам свои бока, и мы легко и быстро их таранили, и проламывали их тонкие бота, они уже не успевали увернуться от нашей атаки. Правда и «Шуру», не смотря на его вопли, что не честно пятерым на одного, быстро перевернули, даже не смотря на то, что он активно отмахивался веслом. А попасть под его весло было очень опасно, он им орудовал как средневековой секирой, и он честно старался по рукам не попадать, но в битве чего не бывает. Пара рук не увернулась, и владельцы громко выругались матом на всю реку и клуб, переворачивая «Шуру» вместе с лодкой.
А тут и мы подоспели с коллективным тараном в незащищенные борта лодок противника, занятых расправой с «Шурой». Через пару минут все лодки противника были уже под водой. Через десять минут, как только противники залатали пробоины тряпками и скотчем, и спустились на воду, сражение сразу же возобновилось. На этот раз не все противники сразу же набросились на нас, двое чуть задержались на боннах и поэтому мы их потопили чуть позже. Мы разделились на две части и взяли противника в клещи с двух сторон. Но и из наших пошли на дно две лодки, это «Сабо» и опять «Шуры». Они пошли в атаку лоб в лоб и фактически разбили свои лодки и лодки соперников просто в щепки. Их лодки даже не стали вытаскивать из воды, вытаскивать просто было не чего, а щепки от разбитых лодок  просто уплыли по течению. Как ни странно, у столкнувшихся не было ни царапины, хоть и сшиблись все довольно сильно, окончание этого раунда сражения они не видели. Они быстро побежали за новыми лодками. Все вошли в раж битвы, и разбив лодку, сражение не останавливали, разбивший лодку бежал за новой и сразу вновь включался в битву. Если мы кое-как старались вести коллективный бой, наши соперники оставались одиночками, что и предрешило их поражение. Бились до последней лодки, которая  хоть как то могла держаться на воде и плавать. От царапин естественно ни кто не был застрахован, но всё-таки  больших ран удалось избежать, не смотря на полный, максимально возможный накал сражения и боевой раж, в который впали все участники. Только после того как разбили последнюю лодку противника и «Кирюха» как наш «адмирал» остался на воде в гордом одиночестве, его то ведь мы защищали все коллективно, как своего командующего. Правда и моя лодка то же ещё держалась вроде как на плаву, но только потому, что я сам держался за бонн и держал лодку ногами, не давая ей уйти под воду. Когда в меня врезались сразу с двух бортов, я  сделал два мощных удара веслом в борта лодок противника, проломив их,  и совершив несколько мощных гребков, успел схватиться за край и опереться грудью о бонн, прежде чем лодка ушла бы под воду.
       Остывая от горячки сражения, только сейчас, глядя на носы и острые края разбитых лодок, до нас начало доходить, что всё могло окончиться гораздо хуже, а не теми легкими царапинами и ушибами, которыми мы наградили друг друга. И это перед показательными соревнованиями перед всем городом.
            Всё-таки до взрослых мы ещё не доросли. Да и по международным стандартам мы ещё были юниорами, там они до 21 года юниоры, а нам было всего по 20, и 21 год нам только шёл, несмотря на то, что мы уже были чемпионами СССР среди мужиков. Вот такие русские юниоры - детки переростки.
            Учеба в «Фин-Эке» шла своим чередом, правде не без приключений.  По началу, мы ходили с Кирюхой на все занятия подряд, бес прогулов. Это продолжалось до нового года. Сдав экзамены, мы уехали на сборы в горы в Армению, и потом сборы покатились один за другим, ну как обычно. Приезжая со сборов домой мы только заходили в деканат отдавали справки о сборах и всё. Мы по линии спортивной кафедры института были на самых высоких местах как члены сборной СССР. И за это как потом мы узнали, институту начислялись максимальное количество баллов, в котировках вузов. Поэтому мы были на особом счету, и нам не мешали заниматься спортом и ездить на сборы, а в учёбе наоборот помогали, со всеми переносами сдачи зачётов и экзаменов, но правда в части знаний мы занимались и учили сами, здесь помощи практически не было, разве что могли помочь с дополнительными занятиями с тем или иным преподавателем.  Мы всегда с Кирюхой вспоминали как мы поступали в ФинЭк. Было это в 1973 году сразу после чемпионата мира в Англии, где мы стали бронзовыми призёрами. Дело осложнялось тем, что мы не могли понять успеем мы на экзамены или нет. Мы должны были вернуться из Англии, прилететь в Москву 20 августа, а экзамены уже заканчивались 23 августа. Мы могли попасть в Ленинград только 21 августа утром. Это если все рейсы будут по расписанию и никаких отклонений и опозданий не случиться. Слава богу, никаких сбоев не случилось, и мы утром сразу с поезда были в приёмной комиссии института, где нас с нетерпением ждал декан спортивной кафедры института Сергей Дорофеев. Для меня это был второй опыт сдачи вступительных экзаменов в институт. Два года назад я сдавал экзамены в Кораблестроительный институт, где на данный момент и закончил два курса, правда, вечернего факультета ядерной физики.  Поступал сам и на дневное отделение не хватило двух баллов, как мне тогда объяснили в деканате, хотя я видел среди зачисленных на дневное отделение нескольких, которые точно сдали два экзамена хуже меня, у меня были четыре пять, а у них тройки, это я помню точно, блатные, наверное. Я сразу переписал заявление на вечерний факультет и меня приняли, баллов хватило с избытком. Как ни странно, даже на вечерний факультет был конкурс  три человека на место. Но это всё в прошлом.                Дорофеев сразу забрал у нас документы и  сказал, что теперь придётся два дня попотеть головой. Он уже заранее нас оформил как абитуриентов, внес во все списки на экзамены, и написал за нас заявления с просьбой о переносе вступительных экзаменов на другие дни, по уважительной причине, то есть участие в чемпионате мира. Оставалось только уточнить даты сдачи экзаменов, а нам расписаться во всех уже подготовленных заранее документах. Что он, забрав у нас паспорта, сейчас и доделал в приёмной комиссии. Минут через сорок он позвал нас в секретариат приемной комиссии, где мы расписались во всех необходимых документах.  Нам секретарь выдал направления на экзамены, где были поставлены даты и время сдачи экзаменов.  22 и 23 августа нам предстояло сдать 4 вступительных экзамена, по два экзамена в день. Один утром, второй днём, и это с завтрашнего дня, ночь на подготовку!!!                Дорофеев нас приободрил, что всё будет в порядке, если будет какая то заминка на экзамене, то нам помогут. Пожелал удачи и скрылся в недрах института. Мы с Кирюхой в растерянности остались одни, и  вышли на улицу, где нас ждали все наши ребята. Ошарашенные таким напором и быстротой, с какой предстояло сдавать экзамены,  подумав попросту, махнули рукой на это на всё и решили немного расслабиться.  Благо мы ещё не отмечали бронзу чемпионата мира. И глубоко вздохнув, «будь что будет, чему быть того не миновать» пошли в ближайшее кафе отмечать третье место,  всё таки в «Чемпионате Мира». В кафе мы были не очень долго, как-никак ещё дома надо было появиться, выпили немного шампанского, потом коньяка, покричали, чуть пошумели, посетители кафе, узнав, что мы празднуем, пошумели вместе с нами, и часа через два мы разошлись и разъехались по домам. Утром следующего дня мы уже были на экзаменах, которые пытались сдать по принципу  «авось пронесёт».  В основном общих знаний нам хватало, и тех урывочных занятий, которыми мы пытались пополнить наш уровень во время сборов перед соревнованиями. Просто такой темп чисто спринтерский, в учёбе мы ещё не пробовали, даже с обещанной поддержкой, это казалось просто чем-то не реальным. Но опыт чемпионата мира говорил нам, что ни чего не реального быть не может, если конечно захотеть по-настоящему. И мы с Кирюхой безрассудно кинулись в этот омут вступительных экзаменов, не думая о конечной цели, мы просто ринулись в бой как на соревнованиях, думать уже было поздно, надо было действовать, просто идти и сдать экзамены. И эта спортивная привычка, и закалка нам помогла.                Плюс Кирюхе помогли по математике и по русскому, ему преподаватели незаметно дали проверенные черновики и возможность  списать. Мне помочь они  опоздали, да и не зачем это было. Математику я решил сам и самым первым, они просто не успели. Сказалась учёба в «Корабелке».  Сочинение я уже почти дописал сам, и смысла начинать всё по-новому с начало было мало, и я отказался от их услуг. Историю и географию,  в общем, то же сдавали сами, помощи не потребовалось, хватило школьных знаний и мне и Кирюхе. Как то два дня пролетели, моргнуть глазом  не успели. И уже на четвёртый день приёмная комиссия вывесила списки поступивших абитуриентов на дневное отделение Финансово-Экономического института им. Вознесенского. Мы с Кирюхой поступили!!!
     Кирюха в прочем поступал просто потому что ему надо было получить высшее образование, а какое оно было, ему в общем, всё равно. Он больше склонялся в своих пристрастиях к живописи, что потом через десять лет он и сделал, поступив и окончив «Мухинское» художественное училище.  И стал художником, не широко известным, но как о нём написали в интернете «достиг широкой известности в довольно узких питерских кругах», но это было всё потом.               
      Своё поступление мы сразу и отметили всем коллективом в ближайшем, только открывшемся баре-ресторане «Висла».               Этот бар-ресторан потом сыграл свою определённую, можно сказать решающую роль в моей жизни.  Я встретил там свою половинку.                Собственно со всей командой мы только на само время экзаменов и расставались.  Перед этим прямо на «львином мостике» перед институтом мы хором всей командой распили две бутылки водки, закусив мороженным.  Шура, которому поручили затариться необходимым для такого момента, ничего другого кроме водки и мороженного не купил, решил, что и так само пойдёт. И правда такая закуска под водку из горла всем даже очень понравилась. Выпивали мы тогда очень редко и совсем немного. Поэтому уже в «Висле» мы выпили не больше двух кружек пива на человека, больше шумели и радовались удачно завершившемуся сезону и поступлению. До конца сентября мы были свободны, даже от поездки на картошку в институте, мы  же сразу в деканате написали заявления, что уезжаем на сборы, что враньём не было, нас уже на самом деле пригласили на отдыхательные сборы в «Адлер». Но ехать туда мы не собирались, уж очень скучно там было, один раз уже были, и его хватило. На отдыхались.