Игры начинаются. История вторая

Летом я не любила город. Наступившие три месяца каникул попросту нечем было заполнить в этом кошмарном смоговом мешке, если только не слоняться праздно по пыльным улицам или не перечитывать каждый год одни и те же книги. Но появившись однажды в моей жизни, двоюродный брат продолжал заботиться обо мне и в дальнейшем, по мере моего взросления, проявляя внимание ко всем моим насущным проблемам.

- Можно устроить себе райский отдых в пятидесяти километрах от города, - восторженно сообщил он мне, неожиданно появившись в моей квартире, излучая при этом невероятное магическое обаяние, сила воздействия которого, несомненно, требовала от меня безропотного послушания, а это значило, что без лишних расспросов я должна была собраться и немедленно последовать за ним.

- Ты ведь всегда мечтала о таком: лошади, палатки, посиделки у костра, долгие прогулки по чудесным уголкам природы. Ко всему, там найдутся люди, которым ты придешься по душе, да и кое-кто из их числа тоже привлечет твое внимание.

До полевого лагеря мы добирались попутками, но большей частью пешком. Только, как мы не спешили, все же остаток пути пришлось преодолевать в густых сумерках, лишь мерцающий огонь большого лагерного костра служил для нас единственным ориентиром в этой глухомани.

В лагере нам предложили обжигающий кофе и теплые лепешки, заведенные на кислом молоке. На ночь нам выдали по спальному мешку. Мы с трудом разместились под брезентовым тентом среди кучи потников и седел — ставить палатку было уже несподручно.

Наутро я обнаружила, что лагерь занимает довольно приличную территорию, на которой свободно разместились с десяток жилых четырехместных палаток, два больших шатра, коновязь, полевая кухня под самодельным навесом из тальника, огромное кострище — место ежевечерних сходок, и прочие палатки под продукты, под походный и игровой инвентарь.

Состав лагеря был многонациональным и разновозрастным: здесь обитали дети-дошкольники, подростки, студенты, женщины и мужчины от двадцати до пятидесяти лет. Пообщавшись кое с кем, я поняла, что жители этого стана столь же различны по профессиям, хотя большинство из них имели спортивную подготовку и театральное образование, но были и представители науки и просвещения, в общем, - весь цвет интеллигенции.

Очень скоро из общей массы статистов и ведущих ролеров мое внимание привлек поджарый, но мускулистый южанин — Микаэль Домбрович. Он был симпатичен мне до безумия тем, что пропагандировал культуру и обычаи североамериканских индейцев, носил шикарный наголовник из перьев орла (ужасно дорогую вещь по тем временам, даже по европейским меркам и по индейским традициям).

Славянин по национальности, судя по имени, он колесил по социалистической Европе, время от времени работая в разных цирковых труппах то акробатом, то коверным клоуном, но мечтал создать свой передвижной театр, в котором сочетались бы элементы театрализованных постановок и цирковых трюков с мини-зверинцем и конной акробатикой. 

В общей массе ролеров, которые были одержимы одной идеей — играть в жизни, как в театре — нельзя было не заметить расслоения на отдельные группы. Так бывает всегда в большой компании: некоторые личности сближаются благодаря сходным привычкам и интересам; бывает, что такая дружба сливается в монолит и остается нерушимой на всю жизнь.

Вскоре мой брат также сдружился с одним журналистом из «Комсомольской Правды» и познакомил меня с ним. Я была в восторге от нового общества. Корреспондент и фотограф «КП» Василь-Васильич Бешков, по специальности зоолог, заразил меня своей жизнерадостностью и стремлением познавать мир дикой природы. Каждый день мы могли предаваться беседам о мировой фауне, об эндемиках отдельных регионов. Нашу компанию дополнял Ник Майнов, тоже любитель всякой живности, но больше всего он обожал пауков, ползучих гадов и прочих земноводных. Он был кандидатом биологических наук, что не мешало ему колесить по миру с рюкзаком за плечами и оставаться общительным парнем и приятным собеседником.

Я часто видела, как Домбрович, Бешков и Майнов занимались выездкой отдельно от общей группы ролеров. Судя по всему, у Домбровича была неплохая квалификация жокея, а два его сотоварища, согласно роду своей профессиональной деятельности, не слезали с седел по нескольку месяцев в году.

Я невольно замечала, как ежедневно, после ужина и до глубокой ночи, у небольшого костерка собиралась одна и та же компания, в числе которой были мой брат, Домбрович, Ник Майнов и парень из группы ролеров из Казахстана. Этот парень был русским, звали его Олег Невзгляд. Высокий, светловолосый, но загорелый до черноты, он играл роль техасского рейнджера.

Похоже, что судьба всегда коротко сводит тех, кто в прошлых жизнях был связан узами дружбы или родства. Такие люди находят друг друга, в какой бы части света они не проживали.

Эта четверка каждый вечер разводила костер в одном и том же месте, и все болтали без умолку, обсуждая что-то насущное или рассказывая забавные, жизненные истории.

Я наблюдала за ними издалека, не надеясь, что когда-нибудь, они позовут меня в свою компанию; ведь это были их чисто мужские посиделки, и я была убеждена, что молодой девушке не пристало находиться в кругу взрослых парней.

Иногда мне казалось, что Домбрович украдкой следит за мной: во время страстных словесных баталий он, как бы невзначай, бросал в мою сторону лукавый, быстрый взгляд, но никогда, даже намеком, не обращался ко мне с предложением присоединиться к их кругу.

Как-то во время одной верховой прогулки мой брат, поравнявшись с моей лошадью, завел разговор, которого я ждала все эти дни.

- Сегодня утром у реки, во время умывания, Мика упрекнул меня в бесчувственности, будто я мало забочусь о тебе, не пытаюсь вникнуть в твои проблемы. Он велел узнать у тебя, почему ты никогда не сидишь с нами у костра по вечерам? Может тебе не нравится наша компания? Или ты ждешь официального приглашения на посиделки? В любом случае, Домбрович велел передать тебе, что сегодня ты можешь присоединиться к нашему кругу и принять участие в решении одного важного вопроса.

Эти слова Рэма прожгли меня тысячавольтовым напряжением. Наконец я поняла, что означали эти загадочные взгляды Домбровича и почему он всегда поспешно отдергивал руку, если нам случалось невзначай коснуться друг друга. Я решительно развернула лошадь и поскакала в лагерь, желая непременно увидеть Домбровича. 

Он чинил оголовник перед входом в большой шатер. Там шла репетиция рукопашного боя, и Мика с интересом наблюдал за происходящим. Я подъехала вплотную к Домбровичу и, набравшись смелости, попыталась вызвать его на откровенный разговор с высоты своего положения:

- Зачем нам ждать вечерних посиделок, милый друг? Разве мы не можем прямо сейчас обговорить все неясности в наших отношениях?

Домбрович в отчаяние прикрыл глаза ладонью. Похоже, он не ожидал с моей стороны такой наивной прыти.

- Сима, ты торопишь события, делая преждевременные выводы. Если бы существовали проблемы, касающиеся нас двоих, то я не стал бы посвящать в них третьих лиц. Я самодостаточный мужчина и умею договариваться с женщинами.

Я спешилась и подсела к Домбровичу поближе, отринув все свои опасения. Раз уж мне представилась возможность вести беседу с человеком, которого я стала обожать с первой минуты знакомства, то я не должна была упустить шанс узнать все его лучшие качества.

- Уже прошел месяц с того времени как брат привел меня в этот лагерь и познакомил со всеми вами. Но все равно, мы мало что знаем друг о друге в личном плане, - выпалила я первое, что пришло мне в голову. - Я вижу, ты на все руки мастер! И одежду можешь починить, и смастерить безделушку какую или нужную вещь, или сготовить что-нибудь по-быстрому для себя и для друзей. Чтобы иметь столько талантов, одного желания мало. У тебя должен быть богатый жизненный опыт. Я имею в виду твой семейный статус.

- Вот уж к чему не стремлюсь, так это стать семьянином! Во всяком случае, пока... - с беззаботностью махнул рукой Домбрович, но тут же, хитро сощурив глаза, признался со всей откровенностью. - Одно лишь правда — житейский опыт у меня солидный… Ведь я исколесил всю Европу и какую-то часть России. Я — воин одиночка в душе и по необходимости. Я словно менестрель, жаждущий постоянных перемен, мне по сердцу открытые, добродушные люди, готовые слушать меня и делиться со мной своими чаяниями. А супружество — оно обязывает, заставляет проникнуться пониманием того факта, насколько это тяжкое бремя — взвалить на свои плечи ответственность за судьбу другого человека!

Я не ожидала столь откровенного признания от этого парня. Я инстинктивно отстранилась от Домбровича, подобрав под себя ноги и плотно обхватив колени руками.

- Только ты не думай, что я вообразила себе невесть что из-за твоего внимания ко мне, - буркнула я, пытаясь спрятать лицо за приподнятыми плечом. - В конце-концов, мы можем навсегда остаться просто друзьями. И я, пожалуй, приму твое приглашение на вечерние посиделки.

- Дорогая, не суди предвзято о людях, не познав их истинных намерений, - Мика протянул смуглую руку и положил свою большую ладонь на мои тонкие, бледные пальцы. - Надеюсь, ты не разочаруешься во мне после этих слов?

В этот самый момент я не знала, как мне следовало вести себя с этим человеком, ведь нас, все же, разделяли возрастные и интеллектуальные рамки. Решительно  встав, я поймала лошадь за распущенный повод и поспешила прочь, чтобы никто случайно не увидел глубочайшего смущения на моем лице.

В течение всего дня я ходила под гнетом необъяснимого чувства. Встречаясь с Домбровичем взглядом, я ловила в его глазах загадочную улыбку: то ли усмешку, то ли понимающее сочувствие.

К предстоящему мероприятию я начала готовиться задолго до захода солнца. Выбрать подходящее платье для чисто мужской компании оказалось  не таким уж легким делом.

В лагере, в одной из палаток, жили женщины — исполнительницы восточных танцев. Всем желающим они давали уроки «танца живота» с облачением в экзотические костюмы, чтобы легче было войти в танцевальный образ. Я попросила у них для вечера что-нибудь привлекательное: яркое и сверкающее.

Шаровары из цветного атласа, юбка из тончайшего, струящегося газа, короткая блуза с красивым декольте, с каскадом бисерной бахромы, ниспадающим на талию, сделали бы честь любой восточной принцессе.

- Что за странный вид у тебя? - спросил меня Рэм, подозрительно разглядывая мой не загорелый живот с приклеенным к пупку «брильянтом». - Кажется стриптиз никто не заказывал. Про кинопробы я тоже не слышал.

- В лагере поговаривают, что Мика магометанской веры. Тебе об этом ничего не известно, братец? Мусульманам, вроде, запрещено жениться на иноверках? Похоже, Домбрович не женат только по этой причине? - я посмотрела на бледное, будто окаменевшее лицо Рэма. - Ты считаешь, что не стоит на встрече с твоим другом появляться в таком виде? Ладно, наряды отменяются, а то Мика решит, что я пытаюсь его соблазнить. К тому же, там будут и другие мужчины. Не нужно давать повода для пересудов.

На вечерние посиделки я пошла в джинсах, во фланелевой рубашке с высоким жестким воротником и в фетровой шляпе с узкими, закрученными полями. Я предстала перед мужчинами в сопровождении Рэма. Мика придирчиво окинул меня взглядом своих шоколадных глаз.

- Почему так официально ? - с каким-то разочарованием в голосе обратился он ко мне. - Я думал, ты оденешь что-нибудь оригинальное, как подобает прелестной девушке. У местных женщин довольно обширный гардероб из театрального реквизита. На худой конец, подошло бы и скромное ситцевое платье. В нашем кругу, как и во всем лагере, нехватка женского внимания…

Я с упреком посмотрела на брата.
- Джинсы намного практичнее, - ответила я, как мне казалось, довольно находчиво. - И ко всему — дополнительная защита от комаров.

Я села поближе к костру, который источал приятный жар, и подвижный свет которого озарял фигуры окружавших его парней.
После непродолжительного раздумья Домбрович обратился к собравшимся с довольно красноречивым монологом:

- По моему убеждению, сегодня здесь собрались именно те люди, кто способен сплотиться в команду, в которой будут приветствоваться схожие взгляды и интересы. Уже не один вечер мы обсуждаем идею создания своего небольшого отряда, который, по-возможности, объединит не только ролеров-дилетантов, но и людей настоящего духовного поиска, причастных к искусству, науке и даже религии. Я готов сплотить и возглавить группу, в которую войдете все вы без исключения, и которая, надеюсь, со временем примет в свои ряды лучших ролеров.

Сейчас этот лагерь, где мы  живем, довольно многолюден. Здесь есть своя элита и многочисленные статисты, пополняющиеся из числа туристов, которые валят сюда толпами в погоне за экзотикой. Я же хочу видеть в своей команде только близких по духу, верных друзей. Я хочу объехать весь этот край, чтобы найти то заветное место, где будет хорошо всем нам. Я построю там дом, чтобы мы могли собираться все вместе у камина и вести долгие беседы о жизни и мироздании. Если вы готовы поддержать меня, то я буду рад услышать от вас предложения и замечания по этому поводу.

Все собравшиеся какое-то время молча переглядывались, словно пытаясь понять, кто уже готов поделиться стоящей идеей. Первым заговорил Ник Майнов:

- Мне нравится твоя затея, Мика! Я сам изъездил полмира в одиночку. Но, из-за того, что мне часто приходится бывать в разъездах, я вряд ли смогу стать постоянным членом вашей команды. Но, я могу порекомендовать кое-кого, кто может составить вам отличную компанию, друзья мои!

- А я и сам не прочь покомандовать отрядом ролеров! - загорелся энтузиазмом Олег Невзгляд. - Я закончил режиссерский факультет и у меня достаточно не реализованных идей.

- Вы все серьезные парни, вы обо всем уже договорились без моего участия, - я сочла уместным подать свой голос, едва возникла продолжительная пауза. - Может я и не случайный человек в вашей компании, но, что бы я не предложила сейчас, все будет не столь значимо в сравнении с идеями моего брата. Младшие должны принимать и уважать решение старших. В любом случае, я сгожусь только, как девочка для битья!

- Думаю, что со временем в нашей компании появятся и другие женщины, - попытался утешить меня Домбрович. - Наш сегодняшний разговор о моем проекте, я хотел представить как первый совещательный круг будущих членов одной команды, поэтому тебе, Сима, дана возможность высказать свое мнение на равных со своим братом и всеми остальными. Обещаю, если ты присоединишься к нашей команде, ты не будешь испытывать никаких трудностей в сложных жизненных ситуациях, потому что я буду контролировать такие моменты и ты, в любом случае, сможешь опереться на мое надежное плечо. Еще я думаю, что в подобном коллективе тебе необходим более зрелый, чем Рэм, и мужественный опекун. Возможно, у тебя появится право самой выбрать себе опекуна, если все сложится идеально. Согласись, редко какой ребенок может выбрать опекуна по своему желанию?

- Но обо мне заботится мой брат. Кто послушает моего желания, чтобы пойти на компромисс с законом?

- Этот опекун будет из нашей среды. Он будет вроде командного крестного отца: он проявит к тебе родительскую заботу, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Я знаю, ты заслужила в этой жизни самого лучшего.

- Я могу выбрать прямо сейчас? - я готова была прыгнуть от радости через костер, но Домбрович хладнокровно осадил меня:

- Конечно нет! Этот выбор должен состояться после долгого и основательного обсуждения совместно с твоим братом. Хоть это временная мера, но только Рэм может передать временные права твоему будущему опекуну. Этот вопрос ты должна решать только с ним.

Я вызывающе посмотрела на брата, как бы требуя незамедлительного решения этого вопроса. Он вздернул брови, отразив мой напор выразительным взглядом и беззвучно проговорил свой ответ, который я прочитала по его губам: «Такой кандидатуры нет! Пока…»

Это было досадно, и мне пришлось переключиться на дальнейшее обсуждение основной захватывающей идеи нашего собрания, сосредоточив все свое внимание на Домбровиче.

- Мика, вот ты такой умный, решительный. В тебе столько обаяния! - сказала я с открытым восхищением. - Ты прирожденный лидер! Когда и как ты собираешься осуществить задуманное? Мне кажется, реализовать такой план будет чрезвычайно сложно. Здесь придется брать ответственность не за одного человека, как в супружеских отношениях, а за целую команду… - с усилием я подавила насмешливую ухмылку.

Мика сделал вид, что не заметил моей колкости.

- Мы с ребятами уже обсуждали этот вопрос, - продолжал Домбрович красивым, выразительным голосом. - Действительно, здесь имеются некоторые препятствия, и главное из них то, что мы зависимы. В этом лагере ролеров мало лошадей, мы можем пользоваться ими лишь ограниченное время. Не хватает также палаток. Лагерь перенаселен, из-за этого здесь трудно с дисциплиной, а так же с провизией и всем прочим. В силу сложившихся обстоятельств, нам необходимо сформировать основной костяк команды в нынешнем сезоне. Думаю, мы еще достаточно узнаем друг о друге в дальнейшем. Возможно, к нам присоединится кто-нибудь еще из среды здешних статистов. Я не хочу, чтобы у нас постоянно появлялись лишние, случайные люди. Маленький отряд человек в десять-двенадцать — вполне приемлемый вариант чтобы остаться друзьями на всю жизнь.

- Боюсь, в ближайшие два года я буду слишком занят, - сокрушенно вздохнул Майнов. - Я пишу монографию об Австралии и готовлю статотчет по Серенгети за последние десять лет для Бернгарда Гржимека. Если никто не станет возражать, то я согласен быть внештатным членом вашей команды. В любом случае, на мою помощь можете всегда рассчитывать. В ближайшее время я намереваюсь встретиться с одним моим хорошим знакомым из Кении, чтобы забрать у него сводку о состоянии африканских заповедников за истекший год. Я готов свести вас с ним, уж коли я взялся за дело посредника. Можете считать его моим протеже и даже моим заместителем…

Недели через две, после этого разговора, в наш круг действительно вошел еще один человек. Только мы никак не ожидали такого сюрприза от Ника: его хорошим знакомым оказался самый настоящий африканец! Это был стопроцентный масай, темный как горький шоколад, великолепно сложенный и, ко всему, симпатичный. Не взирая на свои этнические корни воина саванн, он отличался мягким, покладистым нравом и добродушием.

- Салаам! Меня зовут Майкл Макула, - на вечернем рандеву он обошел каждого из нас, с осторожностью пожимая запястья и потираясь своей щекой о щеки новых друзей. - Родился я в Танзании, а живу в Кении в Амари у доктора Морса Дениса. Сейчас возвращаюсь из Англии. Там я учился на повышенных курсах агрономов. Сколько мне лет? Об этом знают только мои родители. Возможно, двадцать пять, а может больше или меньше. Хорошо, что Ник-Ник наш общий знакомый! Нам теперь будет трудно потерять друг друга.

- А где живут твои родители? - спросил у него Рэм.

- Кочуют где-то у подножия Килиманджаро, - улыбнулся Макула с легкой грустью в больших глазах, похожих на осколки обсидиана. - Я их почти не помню. Морс Денис заботится обо мне с малых лет. Мое родное племя никогда не примет меня, потому что я не проходил обряд инициации. Масаи и кикуйю считают меня мбвана, а для европейцев я мигрант, хоть и с высшим образованием, но ни в одной приличной фирме в Европе мне не предложат место в руководящем составе.


- Зато у тебя появилась возможность освоить еще один уголок мира с необычными природными условиями и интересными людьми! - Домбрович жизнерадостно потрепал плечо Майкла. - Если ты способен выдержать многочасовую тряску в седле, если знаешь толк в музыке и танцах, если ты прирожденный охотник и просто смекалист, то ты — наш, парень, и твое место у этого костра!

- Мне еще не доводилось бывать в этих краях. Ник-Ник как-то говорил, что здесь есть места, похожие на саванну. Я ему верю, ведь он объехал почти весь мир. Еще он сказал, что мне придется замещать его когда он будет отсутствовать. Это значит, что меня будут уважать и слушать как его?

- Безусловно! - Мика с самым серьезным видом кивнул головой. - Наша команда нуждается в деловых парнях не зависимо от цвета кожи и вероисповедания!

Все оставшееся время в этом сезоне наша маленькая команда занималась исследованием местности, безгранично раскинувшейся за пределами лагеря ролеров. Мы просчитывали возможные варианты стоянок на будущее.

Как-то мой брат, по секрету, сообщил мне, что вместе с Домбровичем он нашел что-то вроде временного прохода в местности, которая в дальнейшем получила условное название Холминд. Приближаясь к ее границам, неизменно попадаешь в полосу желтоватого тумана, не зависимо от того, какая стоит погода, какое время суток или какое время года. Пройдя сквозь этот туман, ты оказываешься в месте, где время как бы отсутствует, хотя день сменяется ночью, но совершенно невозможно сказать: прошла ли неделя, месяц или год. Часы там бесполезны; они или спешат, или отстают, или стрелки стоят на месте, хотя механизм исправно работает. Там можно оставаться как угодно долго; там можно прожить целую жизнь, не меняясь внешне, а вернувшись в этот мир, обнаружить, что прошло несколько часов или суток, и твое отсутствие никто не заметил.
 
Это место, похоже, имело еще одно необъяснимое свойство — оно никогда не примет «чужого». «Свой» человек всегда будет чувствовать его зов: найдет без ошибки и, пройдя сквозь туман, доберется до заветного места. Неуместный человек никогда не сможет находиться там дольше определенного времени и в другой раз не захочет там оказаться без видимых причин.

Я не знала, можно ли было доверять рассказам моего брата. Возможно, он хотел, чтобы я уверовала в особенность тех людей, с кем свела меня судьба, в непогрешимость наших убеждений и в исключительность происходящего с ним, со мной, со всеми нами.