Чума на оба ваших дома...

Главный католический собор города Вероны, заполненный до отказа достопочтенной публикой, замер в томительном ожидании, когда под звуки органного сопровождения очаровательная молодая женщина, ведомая своим пожилым отцом, показалась на пороговом входе, величаво пройдя сквозь гостеприимно распахнутые дверные створки.

- Не волнуйся, доченька, всё будет хорошо, вот увидишь… - понимая первостепенную важность предстоящего события, ободряюще заговорил седовласый пенсионер, мимоходом взглянув на стоящего у алтаря суетливого молодого человека, невротически переминающегося с ноги на ногу. – Ведь, несмотря на неопытную юность, твой суженый, избранник Ромео, является настоящим мужчиной.

- Я знаю, пап, - тихонько ответила неожиданно смутившаяся венецианская красавица, внезапно почувствовав себя самой счастливой женщиной на всём белом свете. – Ромео, он, он…

Приблизившись наконец к нетерпеливому монаху-францисканцу Лоренцио Джулиани, стоящему напротив её будущего жениха, венецианская красавица откинула свадебную фату, закрывающую её обезображенное лицо, покрытое оспенными шрамами, благополучно заняв положенное место рядом со своим любимым мужчиной.

- Сын мой… - торжественно произнёс добродушно улыбнувшийся божий наместник, прочитав небольшую наставническую проповедь о первостепенной важности семейного благополучия, наконец перейдя к жизненно важным словам свершаемого события. – Готов ли ты взять в жёны эту очаровательную молодую девушку, любить, почитать и хранить ей свою верность до конца ваших дней?

- А, э… Задумавшись на мгновение, тут же ответил неожиданно потёрший глазовой фингал внезапно растерявшийся молодой человек, переведя свой ясновой взор с беременной женщины, стоящей перед ним, на одного из ухмыляющихся братьев венецианской красавицы. – Согласен, согласен, конечно…

- Ну вот и славно, - ответил с трудом не рассмеявшийся священнослужитель, повернувшись к сорокалетней красавице. – Ну а вы, достопочтенная Джульетта… Желаете стать женой этого молодого человека? Хранить ему свою женскую верность, любить, почитать своего избранника, пока завистливая карга по имени Смерть не заберёт одного из вас в своё загробное царство.

- Да, да, да, - тут воскликнула беззубая дурно пахнувшая женщина, в предсвадебном волнении позабывшая выплеснуть на себя духовой флакон, сладострастно вздохнув, глядя на перепуганного до смерти молодого человека, годящегося ей в сыновья. – Конечно же согласна, и нечего на меня так смотреть, милый. Тебя никто не заставлял напиваться до свинячьего состояния в трактире «Последний причал»…

- Ну что ж, если все согласны, то властью, данной мне Богом… - произнёс неожиданно расчувствовавшийся священнослужитель, утерев внезапно проступившую скупую мужскую слезу. – Я объявляю вас мужем и женой. А теперь, «дети мои», по много тысячелетий традиции, берущей начало от сотворения мира, вы должны на деле доказать истинность ваших намерений для всех присутствующих свидетелей, при помощи священного поцелуя.

- Гы, гы, гы, - тут же произнесла несказанно счастливая молодая женщина, крепко схватив молодого человека за грудки, стремительно притянув его к себе для сладостного поцелуя. – Не ссы, пацан, будь мужиком.

Утерев рукавом слюнявый поцелуй под дружелюбный смех, беззубый молодой человек молчаливо уставился на неожиданно вбежавшего соседского паренька Марио Луццио, возвестившего собравшемуся люду о том, что в городе разразилась великое бедствие, именуемое чумой…

Эпилог.
- Ну, здравствуй, дружище Ромео, - сокрушенчески произнёс один из двух молодых людей, глядя на два небольших свежевырытых могильных холма, расположенных посреди Венецианского кладбища. – Надеюсь, теперь вы с Джульеттой счастливы…

- Наверняка, Меркуцио, - подавив в очередной раз внезапновой смешок, ответил неожиданно перекрестившийся мужчина, одетый в наряд священнослужителя, посмотрев на своего лучшего друга. – Они теперь навеки вместе…

- Ты прав, Лоренцио. Идём, выпьем за упокой их бессмертных душ. – ответил печально взглянувший на два могильных холмика посреди Венецианского кладбища, внезапно произнеся крылатую фразу, позаимствованную у одного заезжего пьянчуги англичанина, сделавшего его знаменитым на весь мир. – Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…