Глава 16 В Тени Левиафана

Индийский океан, что раньше баловал их лазурью и игривыми бризами, здесь, на подходах к Шри-Ланке, показал свой иной характер. Вода была не бирюзовой, а густой, почти черной ультрамариновой синью, подернутой маслянистой рябью глубоководных течений. Волны, невысокие, но упругие и мощные, шли откуда-то из самой сердцевины планеты, и «Орка», такая стремительная в прибрежных водах, здесь чувствовала себя скорлупкой, затерянной в величественной и равнодушной пустыне. Они шли на юго-восток двое полных суток, не видя ничего, кроме воды и неба, и это однообразие начинало давить.

Первым заметил их Алексей. Он вышел из кокпита, потирая испачканный машинным маслом палец, и его взгляд уловил на южном горизонте нечто иное.
—Смотри, — он кивнул Марко, не отрывая глаз от точки слияния неба и океана. — Корабли?

Марко, стоявший у штурвала, прикрыл рукой глаза от бликов. Сначала это были просто бусинки. Поток белых точек, неестественно правильных для этого хаотичного пейзажа. Но с каждым ударом сердца «Орки» о волну силуэты росли, обретая форму и вес. Это была флотилия. Не брошенная и пестрая, как в марине Сплита, а собранная, целенаправленная, живая.

— Bogme... — свистнул Марко, и в его голосе прозвучало неподдельное уважение. — Похоже, мы не единственные, кто идёт этим курсом.

В центре строя шел длинный, строгий, почти аскетичный корабль с высокими, похожими на кубики, надстройками — исследовательский корабль, угадывался с первого взгляда. По правому борту от него двигалось более массивное, широкопалубное судно, с которого даже на этой дистанции можно было разглядеть вертолеты и ряды загадочных контейнеров. И по левому — страж. Эсминец. Его рубленые, стелс-грани, лишенные теперь смертоносного наполнения, все равно несли в себе холодный отблеск ушедшей эпохи, эстетику силы и стали.

Марко зашёл в кают-компанию и связался с ними по рации. Эфир был мертв, как и все эфиры нового мира. Он покрутил шкалу, поймав частоту, на которой когда-то работала международная береговая охрана.

— Судно «Орка», тримаран, вызывает флотилию на юго-востоке от нашего местоположения. Прием.

Секунды три в динамике шипели только помехи, белый шум забытой планеты. Затем голос, четкий, с хорошо поставленным, слегка металлическим британским акцентом, рассек тишину.
—«Орка», вас слышим. Это научно-исследовательская экспедиция «Проект Икар». Идем курсом на Шри-Ланку. Предлагаем держаться на безопасной дистанции.

— «Проект Икар»? — переспросил Марко, переглянувшись с Алексеем. В его глазах вспыхнул азарт охотника, почуявшего дичь. — А куда именно к Шри-Ланке? Не к той ли... штуке, что висит в небе и портит вид?

В рации наступила пауза, на этот раз более долгая, обдумывающая.
—Вы имеете в виду Объект Альфа-Семь, — поправил голос, и в его интонации появилась едва уловимая трещинка любопытства. — Аффирмативно. Мы направляемся к нему.

Алексей, стоявший рядом, хмыкнул, вытирая руки ветошью:
—Спроси их, можем ли мы присоединиться к ним?

Марко усмехнулся, его ухмылка растянулась до ушей. Он нажал кнопку.
—«Икар», у нас тут две пары рабочих рук и один быстрый тримаран. Не возьмете попутчиков? Очень уж любопытно, что вы там собрались делать.

На этот раз ответ пришел почти сразу, и в голосе диспетчера послышались отчетливые нотки живого интереса, даже легкой иронии.
—«Орка»... Ваше предложение, мягко говоря, нестандартно. Подойдите на расстояние кабельтова. Пришлем шлюпку.

Пять дней. Именно столько занял совместный переход. Пять дней, за которые «Орка», словно резвый дельфин, кружила вокруг величественных левиафанов, чувствуя себя одновременно гордой и уязвимой. За это время они успели познакомиться.

Главным научным судном оказался «Ньютон», плавучий университет, собранный лучшими умами, оставшимися не у дел после Великого Дара. Второй корабль — «Бигль-2» — был плавучим ковчегом жизни: платформой для биологов, экологов и генетиков, изучавших, как Дар повлиял на земную флору и фауну. А эсминец, гордость ушедшего на дно истории флота Ее Величества, теперь носил имя «Прометей» и служил стартовой площадкой для самых дерзких экспериментов.

Ученые, эти новые жрецы и алхимики бессмысленного мира, оказались на удивление словоохотливы. Они, истосковавшиеся по свежим лицам и не замыленному взгляду, с радостью делились знаниями с «последними романтиками», как они с легкой завистью называли Марко и Алексея.

Доктор Айрин Шоу, астрофизик с седыми волосами, уложенными в тугой, не терпящий возражений узел, и глазами, горящими холодным огнем познания, на палубе «Ньютона» показывала им графики и схемы.
—Объекты не излучают ничего, — ее голос был ровным, как линия горизонта. — Ни в каком из известных нам диапазонов. Они не поглощают свет, не отражают его. Они... индифферентны к нашей реальности. Как будто их здесь и нет.

— А ракеты? — спросил Алексей, скептически окидывая взглядом пусковые шахты «Прометея». — Хотите постучаться?

— Это бывшие ракеты «воздух-воздух», — включился в разговор бородатый инженер Сэм, чье лицо казалось вырезанным из старого дуба. — Мы вынули боеголовки. Теперь там — компактные научные зонды, спектрометры, камеры с разрешением, которое раньше и не снилось. И пара микроспутников для ретрансляции данных. Мы попробуем запустить их... на расстояние касания.

И вот, на шестой день, они прибыли.

Шри-Ланка лежала на горизонте зеленым, дымчатым миражем. А над ней, чуть южнее, так что ее тень ложилась не на землю, а на бирюзовую гладь океана, висела Она.

Призма.

Вблизи она была не просто черной гранью. Она была абсолютным Ничто. Воронкой, вырвавшей кусок из лазури неба. Не дырой — залатанной, грубой заплаткой на ткани мироздания. Солнечный свет не освещал ее грани, не играл на них. Он просто... обрывался. Исчезал, порождая вокруг объекта едва уловимый ореол искаженного пространства, мерцающую дрожь воздуха, от которой слезились глаза и сжималось сердце.

Флотилия встала на якорь, раскинувшись широким, почти церемониальным полукругом. Гиганты замерли в почтительном отдалении друг от друга, как паломники у алтаря. «Орка» притулилась чуть поодаль, за пределами этого священного круга, как смиренный зритель, допущенный на великое таинство.

На палубах больших кораблей закипела работа, тихая и сосредоточенная. Команды готовили к запуску беспилотные катера и подводные аппараты. На «Прометее» инженеры возились вокруг открытых пусковых шахт, откуда виднелись не острия смерти, а аккуратные, обтекаемые корпуса научных зондов, начищенные до блеска.

Марко и Алексей стояли у леера на «Орке», подставив лица влажному, соленому ветру. Они не говорили ни слова. Перед ними разворачивалось величайшее представление на Земле — человечество, лишенное клыков и когтей, но не лишенное дерзкого любопытства, пыталось постучаться в дверь, за которой, возможно, не было никого. Или было Всё.

Алексей молча потянулся к нагрудному карману. Его руки, сильные и ловкие, с идеально гладкой кожей, какой их сделал Рог, двигались с привычной, почти машинальной точностью. Он достал самокрутку — не потому, что жаждал никотина, чей эффект Рог мгновенно нейтрализовал, а по старой привычке, ритуалу, предшествующему раздумьям или действию. Он прикурил от обычной зажигалки. Сделал глубокую, но уже бессмысленную затяжку, ощутив лишь привкус тления и бумаги. Клубы дыма тут же унесло ветром в сторону безмолвной Призмы.

— Давно пора, — выдохнул он, глядя на то, как дым растворяется в небытии. — Пора узнать, что там.