По ком звонит ТОлкиен 1

По ком звонит Толкиен 1
Я споткнулся о полную урну, стоящую возле двери. Из неё посыпался мусор прямо на пол. Собственно, а куда же ещё? Но странно – Эмили каждый день выносит его, а глянь – урна опять полна. Надо сказать, чтобы она придумала какой-то мешок, и чтобы….  А сейчас мне придётся ползать с совком, собирать обрывки бумаги, пустые пакеты, осколки разбитой посуды и возвращать обратно.  Правда, иногда в нём обнаруживаются  интересные вещи – тряпки, пробки от бутылок и даже листы из книг. У нас их давно нет, да и были ли они, я не припомню. Скорее всего, были, иначе, откуда я знаю? На прошлой неделе попалась целая тетрадка, выдернутая из книги. И почти целиком. Автора не помню, но прочёл с интересом. Ситуация чем-то похожа на мою, пусть не совсем.

Мужчина, как я понял, средних лет, совсем не старый, куда-то провалился. И оказался в глубокой яме, из которой выбраться невозможно. Потому что краёв у неё нет – один песок. И нужно непрерывно бороться с ним, иначе он засыплет жилище. Хозяйка женщина Йоко, наверное,  японка, я понял по имени, обрадовалась тому, что теперь не одна, а вдвоём бороться с песком проще.

Значит, у них была какая-то пещера или даже комната, потому что спали они на циновках, и газовая плитка. На ней женщина готовила еду.  Они почти не разговаривали. Но откуда вода и пища? Возможно, был тайный ход, и она уходила наверх или вбок, пока он спал. Так или нет, не знаю. Времени у меня свободного много, и я мог бы развить сюжет. Хотя бы для того, чтобы узнать, чем дело закончится. Может быть, они таки выберутся на поверхность, или после землетрясения они провалятся ещё глубже? Я стал придумывать различные варианты. И до меня дошло, что такая ситуация женщину утраивает! Зачем менять что-то, если оно работает? Сломаешь – будет хуже, а так знаешь, всё наперёд. Например, как я. Скоро вернётся Эмили, с едой и водой, и станет рассказывать небылицы – где была, что видела. А что она могла видеть? Ведь дальше станы замка всё равно не выйти. Но есть ли сам замок и сама стена, не знает никто. Или он в моём воображении? Эмили говорила, я сначала не верил, пытался проследить, но неведомая стена пропускала женщину, а я пройти дальше не мог. Сначала стремился, а потом – а мне это надо? И здесь хорошо. Я могу погружаться в свои мысли, рассуждать или лежать в ванной, как бедный Марат. Нет, как он не хочу – его, я слышал, укокошили.

И спросить не у кого! Мне скучно, почти всё время один. Разве что изредка забегает хобя. Он очень похож на человечка, только маленький, с длинными ушками и мордочкой, как у лисички. Ноу него не лапки, а ручки и ножки и большие глаза. Приносит обрывки газет и книжек.

Он садится в кресле и внимательно смотрит на меня. Я ему что-то рассказываю, он внимательно слушает. И очень любит, когда его гладят и чешут за ушком. Он приходит как-то незаметно, и внезапно исчезает.  Я ему – ты понимаешь что-нибудь? Заметил, что в ухе у него – наушник. Наверное, слушать указания хозяина? Может, и так. Мне нравится, когда он приходит. Я рассказал Эмилии, он лишь посмеялась и погладила меня по голове. Мол, совсем одичал, и тебе стала мерещиться всякая чепуха. Но откуда тогда у меня обрывки газет и листы из книг?

Так размышлял я, орудуя веником. Часть мусора закатилось под шкаф. Хорошо, что он на ножках. Но всё равно пришлось нагнуться и пошуровать веником. Так и есть, выгреб несколько бумажек.

Откуда они, не припомню. Да мятые все, засаленные. А вот одна, на которой что-то напечатано. Наверное, выпала из какой-то книги. «По ком звонит Толкиен».  Заинтересовало. Но я ничего не знал – ни про колокол, ни про Толкиена. Если это человек, то, скорей всего, звонарь.  Хотя тоже не знаю, как он звонит.

Спросил у хоби. Он – не знаю, мне звонит шеф – впервые ответил, значит, он понимает мою речь? Так и спросил. А он – так ты ничего интересного не говоришь. Сидишь здесь, ничего не делаешь….

Прав мелкий, да только я не могу выбраться. Так и сказал. Хобя задумался – ему-то откуда знать. И больше не произнёс ни слова. Потом послышался тихий мелодичный звон, идущий их наушника, и мой посетитель исчез. И я опять не смог понять, как он вышел! А что, если ему звонил, как его, Толкиен? Надо спросить.

Продолжение следует.