В Петербург, на белые ночи!

(Продолжение саги об одесской девочке)

             Я нахожу родственников

Где-то в начале 2008-го года моя розыскная деятельность увенчалась успехом. Со смертью бабушки,  мамы и дяди были утрачены все связи с семьёй старшего маминого брата Жени и его сына Виктора, моего двоюродного брата. И вот теперь,  один из сыновей поко для нас Большой дворец в Петергофе, ведь самый разгар туристского сезона, белые ночи! И билеты в Мариинский театр – обязательно! Как раз девятнадцатого июня должны были давать балет «Драгоценности» с хореографией Баланчина.

                Чего не сделаешь ради престижа!

В порядке подготовки к визиту высокого гостя я заказала летний костюм из светлого крепа и решила хоть слегка подправить наш обшарпанный подъезд., В нём с некоторых пор  воцарилась ужасная вонь. Все жильцы пожимали плечами и винили неведомых бомжей. Я зажала нос и полезла в углы. Осмотр показал, что под лестницей в «колясочной» зияет огромная дыра, ведущая прямиком в камеру мусоропровода, откуда сильным током воздуха выносило кошмарные миазмы в наш подъезд!

Купила я сухой цементной смеси и начала заделывать эту дыру. Нна это ушло два ведра смеси и несколько кирпичей, заодно подштукатурила и подкрасила обшарпанные стены подъезда, а потом покрасила размалёванную входную дверь. Делала я это по утрам, когда жильцы ещё спали, стесняясь своего усердия.

                Вот так афронт!

 В день прилёта Данилы, 16 июня, мы должны были стартовать в Шереметьево-2 в 11 часов утра. Собрались встречать Лера, Кирилл и я. Когда мы уже были на пороге, раздался звонок. Поговорив одну или две минуты, Кирилл повернулся к нам:

- Никуда не надо ехать. Он не приедет, так как опоздал на самолёт. Ну, и другие обстоятельства…

- ??!
Мы застыли, как в немой сцене в «Ревизоре». Когда пришли в себя и всё поняли, стали решать, что делать с билетами в Петербург, в Мариинский театр, с экскурсиями. Кирилл помчался сдавать билеты, но без доверенности их у него не приняли. Он позвонил нам из агентства и спросил, как быть? Мы с Лерой переглянулись и дружно выдохнули: - Поедем втроём! Кирилл немедленно согласился и вернулся на работу. Лера вызвалась отменить бронь в гостинице «Пётр Первый» и тоже решила поработать три дня до поездки в Питер, а я пошла домой и стала ждать новых  сообщений. Через три дня поезд уже уносил нас в Петербург.

 У нас на троих было целое купе в «Красной стреле» с мягкими диванами, с батистовыми простынями, и мы весело предвкушали такой замечательный подарок судьбы: В таком составе мы не путешествовали уже лет тридцать! Я была счастлива, как когда-то, когда мы с детьми путешествовали по Литве. И мы абсолютно свободны.



                Под лучами ночного солнца…

Мини-гостиница «Невский клуб» на старом Невском оказалась довольно комфортной, хотя наши номера были в мансарде, а окна выходили на крыши Невского проспекта. И мы начали скитаться. В первый день, выпив по чашке кофе с роскошным десертом в кофейне напротив Гостиного двора, мы отправились в автобусную экскурсию по городу. С утра было пасмурно, с реки дул ветер, но мы бодро выскакивали из автобуса, пристраивались к какому-нибудь памятнику архитектуры или просто памятнику и фотографировались.

Зато к вечеру солнце разгулялось вовсю. Оно светило, когда мы, пообедав в русском ресторане, двинулись мимо сфинксов через Неву к Мариинскому театру. Балет, действительно, сверкал, как изумруды, рубины и бриллианты. Справедливы французы, когда о чём-то красивом говорят: - Это прекрасно, как русский балет! – Но с чем же тогда сравнить этот великолепный русский балет?

Солнце светило и тогда, когда мы вышли из театра и пошли опять пешком к Сенной площади. По пути нам приглянулось милое местечко с прудами и дворцом, освещённым ярким солнцем. Оказалось, что это Юсуповский дворцовый комплекс, где я прежде ни разу не была. У Кирилла и Леры, под впечатлением прекрасного балета и белой ночи, с лиц не сходила блаженная улыбка. У меня, наверное, тоже... Мы засыпали, а в окно нашего чердака всё ещё светило солнце.


                У каждого свой Эрмитаж

Следующий день мы посвятили Эрмитажу. Каждый из нас хотел показать остальным свои любимые залы. Я, конечно, повела своих деток в зал скульптуры, чтобы снова полюбоваться творениями Кановы. Творения были на месте, но замечательную Халтуринскую лестницу, которая вела к портику с Атлантами, заколотили. Волшебный свет пропал. Кирилл предложил посетить лоджию с героями Отечественной войны 1812 года, а Лерочке захотелось побывать в беломраморном бальном зале, где сейчас красуются золотой павлин и петух, которых мы можем видеть ежедневно по каналу «Культура». И всем захотелось пройтись в греческом зале с колыванскими вазами, подобных которым нет нигде.

Из Эрмитажа мы пошли по Дворцовой набережной к Летнему саду и Марсову полю, поклонились всем достопримечательностям, с хорошим аппетитом вышли на Невский и уселись на веранде ресторана, вытянув усталые ноги. Идти больше никуда не хотелось. А солнце всё светило…

                На прощанье – к «Самсону»

Наступил третий день, петергофский. Всё нам благоприятствовало: и погода, и удобный автобус, и общее хорошее настроение. Петергофских фонтанов, дворцов и павильонов становится всё больше, но и народу всё больше. Не будь у нас заказанной экскурсии, мы бы долго простояли  в терпеливой очереди, а так в назначенное время прошли мимо очереди в Большой дворец, где я не была ни разу. Дворец хорош, наряден и снаружи, и внутри, из его окон нам открылся замечательный вид на канал, на «Самсона» и на Финский залив. И была трогательная встреча в парке, где белочка доверчиво брала у нас из рук семечки. На прощанье "Самсон" весело обрызгал нас, когда мы неосторожно подошли к нему с подветренной стороны, а бедняга лев жалобно скосил глаз в нашу сторону: помогите, люди добрые, пасть рвут!

В поезде, устроившись на диванах, мы уже в который раз подумали вслух: ну и бестолковый же этот Данила, такую поездку прошляпил! Где и когда ещё он увидит такое дивное сочетание богатства и благородного вкуса, которое русские цари оставили нам? Не растранжирили, не профукали полушки и грошики, выколоченные из несчастного крестьянина, про которого Некрасов писал:
С лаптя до ворота
Шкура вся вспорота,
Пухнет с мякины живот.
Верченый, крученый,
Сеченый, мученый
Еле Калина бредёт…

Образ великолепной столицы и бедной страны всегда смущал думающих русских людей, но мы, нынешние, хотим верить, что бедность уходит в прошлое, а красота останется. Ведь это про нас сказал тот же Николай Алексеевич Некрасов:

…Вынесет всё богатырский народ!
Вынесет всё и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе…

Но тут же с горечью добавил:

Жаль только, жить в эту пору прекрасную
Уж не придётся ни мне, ни тебе.

Мои взрослые дети и я с ними задумались. А мы дожили? По какой дороге мы идём, спустя полтора века: по широкой и ясной или по извилистой, тёмной и ухабистой? Так и не додумав, мы заснули под ровное бормотание бархатного пути, а «Красная стрела» уносила нас всё дальше от белых ночей..

Продолжение следует.