Второстепенные герои

Из здания на улице 1905 года вышла решительным шагом бухгалтер Светочка. Маленькая красивая женщина с маленьким носиком, маленькими ножками и маленькой сумочкой от Джимми Чу. Туфельки на ней были от Маноло Бланик. Шарфик от Прада, плащ от Александра Маккуина. Не будем читать от кого было нижнее белье, но, уверяю вас, точно не из Дикой Орхидеи.

Был ли у неё беспечно относящийся к семейному бюджету муж? Отнюдь. Бухгалтером можно работать и в Деволопмент-компании, доход можно иметь и от пятисот тысяч рулей в месяц, а распродажи, между прочим, проходят и в ГУМ, и в ЦУМ, и не у нас.
Светочка двигалась со скоростью 6 км в час.

В эту же самую секунду из машины, припаркованной у станции метро "Деловой центр", вышел пухленький мужчина с портфелем, как был у Михал Михалыча Жванецкого. Разница была только в том, что у Михаила Михайловича он был естественным образом изношен. А у пухлого мужчины - искусственно состарен, как старят теперь джинсы, то есть с помощью острых предметов (ну не мог же он засунуть такую громоздкую вещь в барабан домашней стиральной машины и включить режим "Хлопок+пар"?).

Мужчина двигался навстречу Светочке со скоростью 6 км в час.
 
"Я когда-то проходил и 55 километров без остановки" - вздыхал бывший инструктор по спортивному ориентированию в нём.

За нужное время из аэропорта Мячково со скоростью 196 км в час вылетел частный самолёт под управлением женщины-пилота, сдающей внутренний экзамен коллеге своего инструктора. Пилот была среднего роста и такого же неопределённого возраста. У неё были русые волосы, серо-голубые глаза, длинные пальцы, сильные руки, слабые ноги, немного амбиций, и куча комплексов. Один миллион триста сорок три тысячи рублей на получение PPL ей дала собственная мать.

Самолётик летел в Домодедово, но по очень странному маршруту: через центр города.

Самолётик летел, делая женщину настолько счастливой, насколько мог сделать человека - на которого вот уже лет семь не смотрят ни начальства, ни мужчины - рукотворный стресс.

По всем законам математики эти трое вполне могли встретиться прямо в середине своего пути. Классно одетая бухгалтерша ударилась бы головой о портфель пухлого мужчины при резкой остановке в попытке поднять с земли кленовый лист, ухитрившийся сочетать цвета своего раннеосеннего наряда с ещё большим изыском, чем её довольно-таки безупречный вкус.

Пухлый мужчина ударился бы в воспоминания о тех достойных временах, когда женщины одевались намного скромнее, да и парковые зоны не позволяли себе ничего вычурнее памятников в три-пять-семь-десять человеческих роста.

Коллега инструктора ударился бы в панику, которая позволила бы ему отправить женщину-пилота в свободный полёт в той самой точке над, под которой с учётом скорости свободного падения, направления ветра и всяких их погрешностей последняя смогла бы упасть на голову пухлому мужчине, накрыв их обоих парашютом. И подвернув при этом обе ноги. И, может, одну даже сломав.

Что заставило бы мужчину заботиться о ней так, будто он лично пытался сбить управляемый ею самолёт, что довело бы нашу мисс Диор (перед которой он не извинился! Даже не извинился!) до похода к известнейшему столичному психотерапевту - оказавшемуся мамочкой нашего пилота, остро нуждающейся в отдельном от кучи денег и пафоса проживании.


Но дело в том, что никто из них не собирался бить девочек портфелем, подбирать осенние листья, смотреть, как падают с неба люди, или, упаси боже, сбивать их.

Светочка направлялась в роман моей знакомой писательницы, которая всегда и неизменно одевает массовку в классные шмотки, чтобы не было людям из неё ни холодно, ни серо. Этим она как бы говорит, что массовка остаётся сама собой вовсе не из-за серости, а из-за такой бесстыжей яркости, на которую и смотреть-то скучно. Намекая, что настоящий герой должен быть похож на негатив, который, будучи положенным на бумагу опытными руками, покрывается правильным количеством светочувствительного раствора, чтобы через правильное время стать лучшим своим портретом. Что совершенно невозможно без специального проекционного аппарата.

Пухленький мужчина шёл на четырнадцатую (третий сверху абзац) и сто сорок четвёртую страницы (на сто сорок четвёртой при этом ему выделялась вся поверхность) будущего детектива Татьяны Устиновой (в самый последней момент его решено было не пускать к нашим конкурентам на Западе. И потому машина затормозила из-за неисправности электрической проводки, и он плюнул на то, что и так собирался пересесть с неё ради экономии на аэроэкспресс в Шереметьево). Говорят, благодаря ему было раскрыто какое-то ну очень закрытое дело. Точнее не ему самому, а его портфелю, который что-то там у кого-то триггернул в воспоминаниях.

А женщина за штурвалом самолёта летела навстречу лучшей (сумевшей в будущем развернуть её далеко отвёрнутый от денег и пафоса носик) подруге из Пенсильвании - летевшей транзитом через Стамбул героини романа лауреата Букеровской премии позапозапрошлого года. Пока в черновом варианте, разумеется. То есть без целей посетить Красную площадь, Большой театр, ресторан Ксении Собчак и любимые магазины нашей мисс Полдник у Булгари.


И всё это только потому, что я до сих не научилась строить маршруты героев так, чтобы они стали главными хотя бы для вас.

Хотя теорию графов нам в институте преподавал очень талантливый профессор.


Троекратное ему ура.



P.S. Света получила имя, так как появилась на свет благодаря трём реально безупречно одевающимся женщинам, смотреть на которых мне доставляло истинное наслаждение в течение нескольких месяцев 2011-го года.