2. Визитёры сна

               
«Подлинное познание человечества – это познание человека»
Александр Поуп

За годы моей практики, в череде депрессий, тревожных, биполярных и иных расстройств психики, изредка встречались случаи, которые запоминались надолго, но и они с годами стирались из памяти. Один из них я, возможно, забыл бы, как и большую часть, если бы не его исход.

Холодным ноябрьским днём к нам в клинику пришла женщина с семнадцатилетним сыном. Ольга Валерьевна сказала, что изначально они были у психолога, но тот направил их к нам. Её сын стал бояться засыпать из-за кошмаров, которые, по её словам, он начал видеть наяву около месяца назад. Из-за недостатка сна и постоянных кошмаров он находился на грани нервного истощения. В школе его успеваемость снизилась, из-за чего её часто вызывали, но всё было безрезультатно. Она не стала обращаться к школьному психологу, опасаясь, что у сына могут возникнуть дополнительные проблемы в школе ещё и из-за этого. После долгих раздумий, когда никакие отвары и другие безрецептурные средства не помогли, она решилась на визит к врачу. С профессиональной точки зрения – ничего особенного. Как говорится: «И не с таким обращались». Я попросил мать подождать в коридоре, а её сыну предложил присесть напротив окна. Сразу бросились его огненно-рыжие волосы и тёмные круги под глазами, которые из-за бледности лица подростка выглядели отталкивающе.
- Меня зовут Олег Борисович, – представился я.
- Меня Вадим, – съёжившись и глядя перед собой, ответил парень.
- Вадим, ответь, пожалуйста, на вопрос. От ответа во многом зависит наше с тобой общение. Считаешь ли ты сам, что тебе нужна помощь? – обратился я к нему, желая увидеть невербальную реакцию на вопрос.
Вадим резко посмотрел на меня глазами, полными мольбы и отчаяния. Ещё до того, как он произнёс ответ, я уже знал его.
- Да… Вы мне сможете помочь? – взволнованно спросил он.
- Помочь в чём, Вадим? – ответил я вопросом, чтобы он сам сформулировал свою цель.
- Я хочу избавиться от того, что вижу, и просто спать… без всяких кошмаров, – отчаянно начав, тихо закончил он.
- Вадим, я тебе помогу, и ты будешь хорошо спать, без всяких кошмаров, – сказал я ему твёрдо, от чего он посмотрел на меня с искоркой в глазах.
Подросток промолчал, и я продолжил.
- Когда у тебя начались сложности со сном?
- Около месяца назад, – задумавшись на какое-то время, ответил он.
- Расскажи мне, что именно тебя пугает во сне?
- Не знаю, это даже не ночной кошмар, как говорит моя мать. Я даже уснуть не успеваю, как начинаю всё это видеть, – зрачки Вадима расширились.
- Что ты видишь? – спросил я его, пытаясь узнать, сможет ли он перебороть страх при воспроизведении пугающих его моментов.
- Как только я ложусь спать, ко мне в комнату приходят разные люди. То есть они появляются непонятно откуда и мне становится страшно, – ответил он.
- Эти люди пугают тебя? Они пытаются причинить тебе вред?
- Нет… Они не делают ничего такого, чтобы напугать меня специально. Мне просто становится страшно оттого, что они приходят… и от того, что я ничего не могу сделать.
- Поясни, что именно ты хочешь сделать, когда они появляются?
- Я вообще ничего не могу сделать. Мне до такой степени страшно, что я даже не могу ни пошевелиться, ни крикнуть, – ответил он после небольшой паузы.
- Ты в комнате спишь один или с кем-то?
- Один.
- Братья или сёстры у тебя есть?
- Нет.
- В тех людях, которых ты видишь, есть что-нибудь страшное?
- Вроде нет… не могу точно сказать.
- Опиши мне их, пожалуйста, Вадим?
- Даже не знаю, – начал он медленно после раздумий, – иногда это женщина в белом… в белом платье, и голова покрыта белой сетчатой накидкой. Иногда кто-то ещё. Ничего такого особенного.
- Это молодые, взрослые или пожилые люди?
- Взрослые.
- Всегда?
- Да, всегда.
- Какой длины у них волосы?
- Короткие. Да, точно не длинные.
- Какого они роста?
- Не высокие, но и не низкие. Обычные.
- Во что они одеты?
- Одеты… Ну, вот женщина в белом. Остальных… не помню.
- Они говорят?
- Нет.
- Сколько их приходит?
- Иногда один, иногда несколько, и когда я вижу их очертания либо чувствую, что в комнате кто-то есть, мне становится страшно. Даже очень страшно.
- Тебе страшно оттого, что они в комнате? – с целью конкретизировать ответ спросил я.
- Да.
- Ты говорил, что не можешь крикнуть, а пробовал ли ты что-нибудь сказать им или спросить у них?
- У меня никогда не получалось ни спросить, ни сказать. Даже родителей не могу позвать на помощь, – пояснил Вадим.
- Почему ты не можешь позвать на помощь? – я фактически дублировал вопросы, изменяя их, но этого требовала ситуация.
- От того, что мне страшно, что они появляются. Я хочу кричать, но не могу. Не могу даже пошевельнуться, до того мне становится жутко от их появления.
Суть его ответов не менялась. В ситуации, которую он описал, как я и предполагал, не было ничего сверхъестественного. Подросток стал видеть галлюцинации. Плохо, конечно, для него и для его родных.
- Вадим, ты видишь их в других ситуациях? Кроме тех, когда ты ложишься спать?
- Нет, только когда ложусь спать.
- После того как ты начал их видеть, было ли когда-нибудь такое, чтобы ты ночевал не у себя дома?
- Нет.
- А в другое время, не тогда, когда ты засыпаешь, ты их видишь? – задал я уточняющий вопрос.
- Нет, только когда ложусь, – просто ответил он.
- Они что-нибудь делают с тобой или делают что-либо в твоём присутствии? – задал я вновь контрольный вопрос, видоизменив его.
- Нет, просто стоят надо мной или ходят, – опять же просто сказал он.
- Как часто ты их видишь?
- Практически каждую ночь, – ответил Вадим, подняв на меня глаза, полные страха.
- Когда и почему они уходят? – задал я последний вопрос из первой группы.
- Я не знаю.
- Тебе удаётся заснуть?
- Только под утро, когда они уходят сами.
С профессиональной точки зрения, картина выходила ординарной. Семнадцатилетний подросток практически каждую ночь стал видеть в своей комнате людей, которые пугают его своим присутствием, склонившись над ним, но при этом ничего не делают. Так же он не может позвать на помощь. Это не кошмары. Скорее, галлюцинации. Один из симптомов, в диагнозе «шизофрения», но, конечно же, необходимо было обследование.
Со слов Вадима с ровесниками в школе и друзьями он общается, как и прежде, переживает из-за низкой успеваемости, каким-либо формам насилия не подвергается, травм головы у него не было, наркотики он не употребляет, головными болями не страдает и перед сном не переутомляется компьютером, телевизором или уроками. После беседы с его матерью всё сказанное им было ею подтверждено. Так же она пояснила, что ни Вадим, ни их ближайшие родственники не страдали какими-либо психическими расстройствами. Соответственно, иные признаки шизофрении после сбора анамнеза не прослеживались.
Наличие одних лишь зрительных галлюцинаций было недостаточно для постановки диагноза. Я порекомендовал Ольге Валерьевне написать заявление в школу о том, что Вадим пропустит уроки по семейным обстоятельствам в течение недели, и пояснил, что в этот период Вадиму следует исключить уроки, компьютер, телевизор и увеличить физическую нагрузку: бег, бассейн, тренажёры. Возможно, образы, которые он видел, – это результат малейшего умственного перенапряжения, учитывая, что он учится в одиннадцатом классе.
Они пришли через неделю, как я и сказал. По их виду было понятно, что ничего не изменилось. После того как Вадим остался в кабинете, а его мать вышла, он посмотрел на меня, и от его взгляда мне стало не по себе. В его глазах читался дикий ужас.
- Вадим, что произошло после нашей встречи? – спросил я спокойно.
- Сегодня ночью я слышал детские крики за окном.
Я выдержал небольшую паузу. Прогрессирующая симптоматика – к зрительным добавились слуховые галлюцинации.
- Ты делал какие-нибудь уроки, играл в компьютерные игры, переписывался с друзьями?
- Нет, я сделал, как вы просили.
- Что кричали дети?
- Они просто кричали. Знаете, просто крики, когда дети играют где-то вдали. Вы слышите крики, но непонятно, что они кричат.
- Да, понимаю. Это были радостные крики, как при игре? Или они звали на помощь?
- Радостные. Точно радостные. Дети играли за окном.
- На каком этаже вы живёте?
- На пятом.
- У тебя в комнате окно было открыто или закрыто?
- Закрыто.
- Ты услышал крики сразу, как лёг спать, или позже?
- Позже. Уже была ночь.
- Почему ты думаешь, что уже была ночь?
- Не знаю, но мне кажется, что уже было поздно.
- Который час был, ты можешь сказать?
- Нет.
- Кто-нибудь в комнате при этом появился?
- Нет, никого не было.
- Ты подошёл к окну, чтобы посмотреть, кто кричит?
- Нет, я снова не мог пошевелиться, как в тех случаях.
- Но ты пытался встать?
- Да. Но я не мог, и от этого мне было ещё страшнее.
- Опиши мне, что у вас за окном.
- Там просто небольшая полянка, ну… просто трава и деревья… и напротив нашего дома ещё один дом.
- Дети на этой поляне могли играть?
- Да, конечно. Но по крикам я понял, что дети маленькие, и была же уже ночь.
- Раньше когда-нибудь ты слышал по ночам детские крики?
- Нет, никогда.
- Как давно вы живете в этом доме?
- Я там постоянно с родителями жил и живу.
- Ты рассказал об этих криках родителям?
- Нет.
- А людей, как прежде, ты видел?
- Нет, я же говорил. Только дети кричали.
- Как долго?
- Всю ночь.
В ноябре маленькие дети не могли играть всю ночь на улице. Это точно. Я решил изменить характер вопросов и узнать, а понимал ли Вадим когда-нибудь, что он во сне.
- Вадим, у тебя было когда-нибудь такое состояние, что ты понимаешь, что тебе снится сон? То есть, что ты находишься во сне?
- Да. До того, как я стал видеть тех людей, это было практически постоянно. Раньше такое тоже было, но как только я это понимал, тут же просыпался.
- Раньше? Потом что-то изменилось?
- Да, потом я как-то смог … как бы это сказать… удерживать свой сон и оставаться в нём.
- Ты контролировал свой сон?
- Да.
- Это называется состоянием осознанного сна, а сновидения при этом становятся осознанными, так как ты сам решаешь, что будешь делать во сне и что будешь видеть. Что ты делаешь во сне, когда понимаешь, что это сон?
- Я уже давно не вижу сны… обычные. Ну… как раньше. С тех пор как начал видеть тех людей, мне перестали сниться обычные сны. Только под утро, но это всё равно контролируемые мной сны.
- А до того? Когда тебе ещё снились сны, и ты понимал, что ты во сне?
- То, чего человек не может в реальности, – я летал куда хотел и оказывался там, где хотел.
- Вадим, ты знаешь, я тоже пару раз понимал, что нахожусь во сне и, так же, как и ты, тоже летал. На мой взгляд, это самая потрясающая вещь, которую можно совершить во сне. Испытать то, чего никогда не испытаешь наяву, – я увидел, как у Вадима горели глаза. – А когда ты стал контролировать свои сновидения?
- Чтобы уже совсем хорошо, то месяца три, а так – чуть меньше полугода. Может быть месяцев пять.
- То есть ты начал контролировать сны около пяти месяцев назад, а практически совершенства достиг месяца три назад?
- Да, – удручённо сказал он.
- А эти люди были во снах, которые ты мог контролировать? – пришлось задать этот вопрос, как бы странно он ни звучал.
- Не знаю, были это они или нет, – задумавшись, начал он, – но на меня нападали какие-то люди, точнее, хотели напасть, но я или убегал, или улетал от них.
- Вадим, я правильно тебя понял, что во сне, который ты контролировал, на тебя хотели напасть люди, действия которых ты не мог контролировать?
- Да, – просто ответил он.
- В такие моменты ты пытался изменить саму обстановку, место, которое ты видишь во сне?
- Да, я постоянно это делал. Всё менялось, как я и хотел, но нападавшие на меня всё равно появлялись через некоторое время.
- То есть ты контролировал во сне всё, кроме этих людей?
- Да.
- Вадим, как ты стал понимать, что тебе снится сон? – решил я вернуться к началу.
- Не знаю. Просто как-то однажды я понял, что мне снится сон. Мне это понравилось, и потом я постоянно думал о том, чтобы такое ещё раз произошло. Когда я вновь понял, что нахожусь во сне, то постарался удержать его, так, чтобы не проснуться.
- Опиши мне самое первое, что ты помнишь из того, что сделал, когда понял, что находишься во сне.
- Ну… мне снилось, что я у себя в комнате, и тут я понимаю, что сплю. То есть, понимаю, что я нахожусь во сне. Я просто беру и взлетаю над полом. Это я сам захотел. А потом мне захотелось оказаться за окном, на улице. И раз – я тут же оказываюсь в воздухе напротив окна моей комнаты. Я просто висел в воздухе. Ну, и потом просто захотел полетать.
- И ты просыпался, когда понимал, что находишься во сне?
- Да, практически сразу же, но зато я почти каждый раз стал понимать, что нахожусь во сне, и каждый раз я мог всё больше и больше в нём оставаться.
- И как долго ты мог контролировать сон?
- Сначала немного, но со временем всё больше и больше. Потом я научился контролировать полностью весь сон и не просыпаться.
- Вадим, ты каждую ночь создавал собственные сны?
- Да.
- И как долго ты можешь контролировать сны? – повторил я вопрос, изменив его.
- Вот как раз около трёх месяцев. Сложно сказать, когда я стал полностью контролировать сны и не просыпаться.
- Вадим, что стало происходить раньше – появление людей, которые тебя пугают, или нападение на тебя людей в контролируемых тобой снах?
- Нападение.
- Когда люди стали нападать на тебя в контролируемых тобой снах?
- Не помню точно, но это стало происходить через какое-то время после того, как я стал полностью контролировать их.
- А контролировать ты их стал?
- Месяца три назад.
- Так, а людей стал видеть около месяца назад?
- Да.
- И ещё, Вадим, почему ты считаешь, что контролируешь сны около трёх месяцев?
- Это было на каникулах. Был август.
- После того как ты научился контролировать сны, тебе снились обычные сны? То есть без твоего вмешательства?
- Нет, я же говорю, я каждый раз понимал, что нахожусь во сне, и сам создавал свои сны.
- В течение этих трёх месяцев, пока ты контролировал сны, ты просыпался оттого, что понимал, что находишься во сне?
- Нет, я контролировал весь сон и не просыпался.
Последнее обстоятельство, а также то, что семнадцатилетний подросток каждую ночь создавал свои собственные сны, на мой взгляд, было его фантазией. Я не обманул его, когда сказал, что пару раз я так же понимал, что мне снится сон. Но невозможно постоянно оставаться во сне, осознавая, что тебе снится сон. Да, можно продлить это состояние, но контролировать все сны каждую ночь и при этом не просыпаться невозможно. Вадим явно увлекся этой фантазией. Я решил, что приглашу его с матерью ещё раз, чтобы он описал мне сны, которые создаёт, но уже на том этапе я сделал предположение, как помочь ему.
- Тебе удаётся сейчас поспать? – я задал вопрос, на который он уже отвечал при первом посещении.
- Да, но под утро, когда те люди уходят.
- Это обычный сон или контролируемый тобой?
- Контролируемый.
- В этом сне на тебя продолжают нападать какие-нибудь люди?
- Да.
- Вадим, я обещал тебе, что помогу, и что ты будешь хорошо спать, и я действительно смогу тебе помочь, но для этого ты должен кое-что сделать сам.
- Что?
- Ты научился контролировать свой сон. В разумных пределах это здорово, как и большинство всего остального. Я считаю, что из-за того, что ты так сильно контролируешь свои сны, у тебя возникли сложности со сном. Сон нам дан для того, чтобы мозг отдыхал, а ты заставляешь его работать, когда он должен и хочет отдыхать. Это всё равно, как если бы ты всю ночь подряд копал грядки. Не сможешь же так, верно? Устанешь и дашь мышцам передохнуть. Вот и мозгу необходимо дать отдохнуть. Оставаясь каждую ночь во сне в сознании, ты сам переутомляешь свой мозг, и те люди, которых ты видишь, – результат этого переутомления. Я предлагаю ослабить контроль, а ещё лучше, отпустить его совсем. Пусть сон идёт своим чередом. Позволь себе заснуть без попытки создавать собственные сновидения. Пусть тебе снятся сны без твоего вмешательства. Вот тогда ты начнёшь отдыхать по-настоящему. Я понимаю, что это тяжело. Ты уже по привычке понимаешь, что сон – это сон и тут же начинаешь его контролировать. Вспомни, как тебе было тяжело добиться этого состояния. Отпустить контроль будет легче, так как это естественное состояние человека. Сегодня ночью, когда уйдут те люди, дай возможность сну идти своим чередом, как бы тебе не хотелось вмешаться в него. После этого у тебя будет здоровый сон, и каждую ночь ты будешь отдыхать всё больше и больше, и со временем эти люди, а точнее образы, вызванные переутомлением, уйдут, и всё будет по-прежнему.
Вадим невольно растянул лицо в улыбке, и во взгляде засияла надежда. После этого он сказал, что постарается сделать так, как я прошу. Матери Вадима я сказал, что порекомендовал её сыну, и попросил, чтобы они пришли через неделю, если ничего неотложного не случится.
Она позвонила мне через три дня и сообщила, что Вадим в больнице. На мои вопросы она пояснила, что сегодня утром нашла Вадима в постели с открытыми глазами. Живого. Но он не просыпался. Она вызвала скорую помощь, и его увезли в стационар. От неё же я узнал, куда его положили. Аркадий Викторович, его лечащий врач, после того как я связался с ним и рассказал о результатах своих наблюдений, пояснил, что Вадим находится в состоянии сна и не может самостоятельно выйти из него. При этом, судя по энцефалограмме, Вадим постоянно находится в состоянии быстрого сна. Мозг Вадима реагирует на внешние раздражители. То, что я видел, не могло быть, но было. Какие сны при этом видел Вадим, знал только он.
Примерно через месяц после этого случая я столкнулся с интересными фактами при изучении проблем сна. С глубокой древности в фольклоре практически всех народов Земли встречается история о том, что демон приходит во сне к спящему и садится или давит ему на грудь. Человек от ужаса задыхается и не может ни крикнуть, ни двинуться с места. Этого демона изображали также в образе ведьмы. Художник Генрих Фюссли написал эти истории на своих полотнах «Ночной ужас», «Ночной кошмар», «Визит ночной ведьмы».
Современные исследования сна установили, что в тот момент, когда человек находится в фазе быстрого сна, ему снится сон. Мозг, для того чтобы предотвратить возможное дублирование тех действий, которые человек совершает во сне, парализует все мышцы тела. Это называется сонным параличом. Часть людей просыпается в фазе быстрого сна, но продолжает видеть сон и, при этом мышцы по-прежнему находятся в парализованном состоянии. Таким образом, возникает смешанное состояние сознания. В этом состоянии человек видит образы сна и одновременно воспринимает окружающую обстановку помещения, в котором засыпал. Именно поэтому ему кажется, что он не засыпал, а сразу стал видеть образы. Так как мышцы парализованы, и человек не может ни кричать, ни двигаться, он начинает паниковать и испытывать чувство страха. Из этого состояния он выходит с моментом окончания сновидения. Тайна демона сна была раскрыта, но остались открытыми три вопроса. Два из них относились к ситуации с Вадимом. Первый вопрос: почему только отдельные люди просыпаются в период быстрого сна при отсутствии внешнего раздражителя? Второй: почему Вадим не смог проснуться и до сих пор продолжает спать наяву? И третий вопрос, который беспокоил меня больше всего: если Вадим не только видел, но и слышал наяву, что он видит и слышит ещё, помимо детских криков и незнакомцев?
При отсутствии ответов общее представление о проблеме имелось. Вадим, как и все люди, не осознавал момент, когда он засыпал. Когда ему снился сон, он просыпался, но при этом продолжал видеть сон. Одновременно его мозг воспринимал реальность. Поэтому Вадим думал, что образы к нему приходят до того, как он заснёт. Таким образом, картины сна накладывались на воспринимаемую обстановку, мышцы продолжали оставаться парализованными, как и во время сна. Из-за этого он не мог ни кричать, ни сопротивляться.
Я знал, что Вадим уже более месяца не может до конца проснуться, по-видимому, продолжая оставаться в смешанном состоянии сознания. Именно это и не поддавалось никакому научному объяснению. Если его мозг продолжает оставаться в фазе быстрого сна, то, следовательно, он постоянно видит сны. Одновременно Вадим считает, что он не спит, и поскольку его мышцы парализованы, он постоянно испытывает чувство страха.
С учётом того, что я узнал от Вадима, возможная причина всего произошедшего заключалась в том, что он действительно научился контролировать свои сны. Следуя моим рекомендациям, он попробовал ослабить контроль. Но, как и прежде, он стал просыпаться и вновь увидел своих визитёров. Испугавшись, Вадим принялся ещё больше контролировать сон и каким-то образом сознательно захватил власть над быстрым сном, и чем больше он сопротивляется ему, тем дольше длится сам сон. Следовательно, всё это время он видит кошмар. Сколько бы научных открытий и в каких бы областях мы ни сделали, возможно, сам человек останется для нас самой большой загадкой. Но сейчас меня беспокоил Вадим. Как ему помочь? И главное, сколько он ещё сможет продержаться, если уже не сошёл с ума?

«Сновидение – это мост, связывающий проблему,
которая стоит перед сновидцем, с целью,
которой он стремится достичь»
Альфред Адлер