Запоздалое возвращение... ч. 1

Девятый класс пропах весь  дешёвым парфюмом и какой то мальчишеской гормональной тревогой.

Андрей впервые понял, что  по-настоящему влюбился, и это было похоже на болезнь,  с температурой, сбитым дыханием и очень навязчивой идеей.
Этой идеей для него была одноклассница  Алёна...

Она вошла в класс после летних каникул совершенно  преображённой!

Из полуобщипанного подросткового гадкого утёнка с торчащими косичками она превратилась в… почти женщину! Обалдеть!
И , кстати, обалдели все! Даже ее подруги...

Не в девушку превратилась так чудесно, а именно в женщину, с плавными линиями тела, загадочной улыбкой и взглядом, от которого свело предательски  неожиданно низ  живота у Андрея...
 
Её волосы, цвета спелой и чуть поджаренной до коричнево- золотистого оттенка на солнце    пшеницы, теперь были уложены в каскад мягких волн по плечам, а её крупные зелёные глаза смотрели на мир с какой то лёгкой насмешкой...

Андрей, высокий парень, немного угловатый, с ещё не окрепшим подростковым  телом и руками, понял, что он в этот раз пропал!
Пропал,   каждый раз проваливаясь  в бездну, видя  ее...
Он ловил каждое её слово, каждый жест, и всё внутри него замирало тем более, когда она проходила мимо него...

Но Алёна будто и не замечала его совсем.
Вернее, замечала, но лишь для того, чтобы демонстративно отвернуться или бросить колкость в сторону его неуклюжих попыток заговорить с нею...

Её внимание было приковано к его друзьям,  к Вадиму, капитану баскетбольной команды, и к Сергею, школьному заводиле и шутнику.
Она показушно громко смеялась их шуткам, трогала Вадима за рукав, наклонялась так близко, что её волосы почти касались его щёк, и шептала что-то на ухо, заставляя того самодовольно ухмыляться и громко гоготать...

Андрей видел это и чувствовал, как по его лицу разливается жгучий стыд и страшная  ревность.
Он, видимо,  был для неё пустым местом? Прозрачным совсем?...

Но однажды, после уроков, он, прячась в нише у раздевалки, увидел, как она отшивает того же Вадима, который приглашал её при нём на вечеринку.
Не просто отказывает, а делает это с холодным, почти оскорбительным равнодушием. И в её глазах не было и тени того игривого огонька, что светился в них тогда при разговоре...

И тут Андрея осенило:
— она же  просто  играет. Играет с ними всеми!
И его игнорирование,  часть этой хитрой игры...

В нём что-то сразу щёлкнуло, что то дошло:

— Если она хочет игры, он будет тогда тоже  играть. Но уже по своим правилам!

Он начал её преследовать...

Не с робкими признаниями в любви, а с настойчивой, почти какой то  животной агрессией.

Он караулил её у подъезда, зная, что она возвращается с дополнительных занятий по английскому. Выслеживал в школьных коридорах, когда она шла в столовую одна.

В первый раз, когда он загородил ей дорогу в пустом конце коридора, упираясь ладонями в стену по обе стороны от её головы, она попыталась оттолкнуть его.

«Отстань, Андрей», – намеренно брезгливо сказала она, но он уловил в её голосе не уверенность, а совсем почти незаметную лёгкую дрожь.

«Не отстану», – прошептал он, и его лицо было так близко, что она почувствовала его дыхание на себе...

Он не поцеловал её. Он просто смотрел, медленно и тщательно изучая каждую чёрточку её лица, расширенные зрачки, чуть ее  приоткрытые губы...

Потом медленно, почти не касаясь, провёл пальцем по её щеке до самого подбородка. Она замерла, не дыша.
Потом резко дернулась и ушла, оттолкнув его плечом. Но щека её горела, как обожённая пламенем...

Следующая их встреча была у неё дома.
Он узнал, что её родители уехали на дачу, и подкараулил, когда она выйдет вынести мусор. Алёна была в лёгком домашнем платье, босиком. Увидев его, она ойкнула и попыталась захлопнуть дверь, но он успел вставить ногу.

«Пусти, я просто поговорю», – сказал он, но в его глазах горело не просто желание  разговора.

Она покорно отступила, и он вошёл в прихожую. Дверь закрылась. Тишина квартиры давила на уши.

«Нуу! И чего тебе?» – спросила она, скрестив руки на груди, как бы демонстрируя ему этим свой  защитный жест.

Вместо ответа он шагнул вперёд, обнял её за талию и резко притянул к себе.
Она упиралась ладонями в его грудь, но сила была на его стороне. Он прижался губами к её шее, чуть ниже уха, чувствуя, как бьётся её пульс. Она издала короткий, задыхающийся звук,  не то протест, не то стон.

«Прекрати», – выдохнула с трудом она, но её тело выгнулось навстречу его ладоням, которые скользили по её спине, касались рёбер и  остановившиеся  чуть ниже ее  груди.

«Ты хочешь, чтобы я прекратил?» – прошептал он ей в губы, так и не целуя почему то её.
Она не ответила.
Её глаза были закрыты. Она дышала часто-часто.
Он отпустил её так же внезапно, как и схватил. Она чуть не упала, опершись о стену.

«Дурак!», – прошипела она, но посмотрела на него не с ненавистью, а с каким-то ошеломлённым, диким интересом.

Он ушёл, оставив её одну в тишине квартиры, с телом, полным странного, щекочущего напряжения...

Для Алёны эти нападки стали одновременно кошмаром и каким то  наркотиком.
Она жаловалась подругам на «этого придурка Родионова», который не даёт ей прохода, но по ночам, лёжа в постели, она снова и снова прокручивала в голове все эти моменты.

Ей явственно представлялось, как его сильные руки обнимают её, не давая вырваться, как его грубые пальцы скользят по её коже, вызывая щекочущие мурашки. Она закрывала глаза и чувствовала его губы на своей шее, а потом… потом её фантазия уходила еще дальше. Она представляла, как он целует её уже не в коридоре школы, а здесь, в её постели.
Медленно, властно, настойчиво...
Как его ладони исследуют каждую клеточку её тела, как он снимает с неё одежду, и она не сопротивляется, а лишь стонет от нахлынувшего удовольствия. Эти мысли сводили её с ума, заставляя ворочаться в постели, кусать подушку, чувствовать сильнейший и испепеляющий  жар во всём теле. Это было одновременно и  блаженство и пытка!

Но что-то мешало ей сдаться...

Гордость? Страх?
Боязнь, что, получив желаемое от неё, он потеряет к ней интерес?
Или стыд за эти «грязные» фантазии?
Она была хорошей девочкой, отличницей, её воспитывали всегда  в строгости.
И эта игра на грани, эта опасность, исходящая от него, одновременно манила её и пугала.
Она не могла позволить себе показать ему, что ей это нравится.
Это бы разрушило весь её защитный флёр, всю её королевскую роль в этом их великом  школьном спектакле...

Их странные отношения всё так и  продолжались...

Он становился  всё более наглым и изощрённым.
Она,  в отместку, всё более к нему  равнодушней,  его везде и всюду  отталкивающая, но при этом не избегающая ситуаций, где они могли бы остаться наедине.
Она как -будто сама неосознанно создавала эти ситуации, выходя в магазин в то время, когда он мог быть поблизости, задерживаясь после школы, зная, что он её уже караулит...

Однажды зимой, после репетиции новогоднего вечера, он поймал её в тёмном спортивном зале.
Было холодно, и от их дыхания шёл пар.
Он крепко и нахально прижал её к шведской стенке, и его руки под её курткой и свитером нашли голую и трепетную  грудь. Она вскрикнула от холода его пальцев, но не оттолкнула его.

«Поцелуй меня», – вдруг неожиданно  вырвалось у неё, и она сама испугалась своих слов.

Он даже  замер.
Потом медленно приблизил лицо.
Их губы почти что соприкоснулись. Остался миллиметр...
Она уже чувствовала  тепло его губ и  закрыла глаза в ожидании…
Но он лишь усмехнулся, коротко и жёстко...

«Вот когда я сам захочу,  тогда и  поцелую», – сказал он и опять резко  отпустил её.
Унижение и ярость закипели в ней.
Она шлёпнула его по лицу со всей силы и бегом выбежала из зала.

Но эта наступившая   ночь после этого случая, была одной из самых жарких в её фантазиях. Она представляла, что было бы, если бы он её всё-таки поцеловал. И что было бы  дальше... И что потом...

Он же, возвращаясь домой, чувствовал себя уже победителем, но  и полным идиотом одновременно.
Ему хотелось её уже  не только физически.
Ему нравился её запах, её упрямый взгляд, даже эта её дурацкая гордость.
Он не понимал этих девичьих игр, но чувствовал, что где-то в  глубине, под маской её  безразличия, скрывается что-то настоящее.
И он пытался до этого докопаться своими грубыми, мужскими методами...
Иные способы ему не приходили  в голову...

Так они и протанцевали свой странный танец до самого конца десятого класса...

Последний звонок, выпускной,  всё это  прошло, как в каком то густом  тумане.

Алёна была вообще в этот  день   неприступна и очень красива, как никогда.
Андрей напился и пытался её поймать для «последнего разговора», но она искусно избежала этого, уехав с родителями сразу после официальной части...

А потом была армия.
Два года. Сначала он писал ей письма. Короткие, какие то неуклюжие.
Потом перестал.
Ответа он так и не получил ни на одно своё письмо...

Жизнь Алёны сложилась тоже не по ее сценарию, как  выпускницы-медалистки.

Сразу после школы тяжело заболела её мать.
Диагноз, лечение, операции… Отца не было, он ушёл из семьи давно.
Все заботы легли на хрупкие плечи Алёны.
Пришлось забыть о столичном вузе, о котором она очень  мечтала.
Она поступила на заочное в местный институт и устроилась работать продавцом-консультантом в бутик одежды.
Дни сливались в однообразную, утомительную вереницу: работа, больница, дом, учёба...

Иногда, в редкие свободные минуты, она  вспоминала свою  школу.
И,  конечно, вспоминала и  Андрея.
Эти воспоминания стали для неё чем-то вроде далёкой сладкой сказки, глотком запретного для неё  воздуха из тех безмятежных времён...
Она часто  ловила себя на том, что улыбается, представляя, как он, неуклюжий и настойчивый, преследует её в коридорах.

Теперь это не казалось ей наглым приставанием.
Это сейчас ей казалось… даже вполне объяснимым  проявлением ранней  мужской страсти.
Силы. Той самой силы, которой ей так не хватало в её нынешней жизни!

Она не встречалась с парнями.
Совсем...
Не было ни времени, ни сил, никакого  желания.
Все местные ухажеры казались ей совсем блёклыми и неинтересными по сравнению с тем образом, что жил в её памяти. Образом Андрея,  настойчивого, грубоватого, но такого настоящего и живого!
Уже почти что мужчины, а не юноши...

Как-то раз, на встрече выпускников, которых она избегала, как могла, она от кого-то узнала, что Андрей женился.
Новость ударила её, как обухом по голове. Оказалось, он когда  отслужил, поступил в университет в соседнем крупном городе и женился на какой-то Ольге.
И вот они вернулись в родной город, Андрей устроился на хорошую должность в известную  строительную компанию.

Алёна слушала это и чувствовала, как у неё холодеют пальцы:

— «Женат!».

Это слово теперь постоянно  звенело в ушах.
Всё, конец её сказке!
Теперь её воспоминания стали не сладкими, а совсем горькими.
Она поняла только теперь, что все эти годы без него она считает для себя  потерянными...
Потерянными по своей же глупости, жуткой и ненужной  гордыне, самой глупой своей игре.
Зачем она, дурёха,  делала вид, что он ей безразличен?
Зачем отталкивала его, когда всё её тело кричало о том, чтобы он его прикоснулся, обнял, затискал до умопомрачения?

Она сама себе  выстроила эту стену, а теперь сидела по ту сторону, в своей серой, безрадостной реальности, и понимала, что по ту сторону стены,  её счастье, которое теперь принадлежит другой!

Она винила только себя. И эта мысль съедала её изнутри, как ржа...

Андрей же не особо заглядывал в своё прошлое, практически ничего не вспоминал из тех школьных лет...
Армия закалила его, сделала более прагматичным.
Учёба в другом городе, новые и многочисленные  знакомства… Школа, Алёна, теперь  всё это казалось далёким, почти детским сном...

С Ольгой он познакомился на вечеринке у общего друга.
Она была очень весёлой, яркой, настойчивой.
Именно она вела их отношения между собой.
Андрей был не против,  ему даже  было комфортно с ней.
Она не была загадкой, как Алёна. Всё было просто и понятно с ней...

История их свадьбы была немного  мутной.
Гуляли долго, много пили.
Он плохо помнил тот вечер. Помнил только  общую атмосферу, смех, потом чью-то квартиру… И допился...

Утром он проснулся в одной постели с Ольгой.
Они были одеты, вернее, полуодеты. Что именно произошло, он так толком и не помнил. Голова раскалывалась, как грецкий орех под каблуком...

Ольга проснулась, посмотрела на него большими, наполненными слезами глазами и сказала:

— «Зачем ты это сделал со мной? Воспользовался моей беспомощностью?
У меня до тебя никого не было!
Кому я теперь буду нужна?
Ты мой  первый мужчина...
Ты на мне женишься?».

Он, с тяжкого похмелья, с чувством вины и какой-то животной растерянности от происходящего разговора, не нашёл ничего лучше, чем согласиться с Ольгой...
Так, по недоразумению, по пьяной лавочке, и была решена его судьба...

Первое время было совсем  неплохо.
Ольга оказалась хорошей хозяйкой, они сняли квартиру, потом уже  купили себе отдельное жильё.
Но постепенно Андрей начал понимать, что их брак,  это немного какая то  красивая обёртка с пустотой внутри. Ольга была всё же эгоистична и очень  капризна.
Детей она вообще сейчас не хотела,  «испорчу свою фигуру, сначала карьера, дети потом!». Её интересовали посиделки с подругами, шопинг, многочисленные соцсети... Общих тем, глубины, той самой «настоящности» у неё  не было совсем...

Андрей погрузился с головой в свою  работу.
Иногда, в самые тихие вечера, ему на ум приходил,  настойчиво всё время,   образ зелёных глаз и густых пшеничных волос.
Он отмахивался от него, как от какой то  назойливой мухи. Прошлое,  есть прошлое...

Встреча их неожиданно для обоих  произошла в супермаркете «У дома» в один из душных августовских вечеров.

Андрей заехал за пивом и чипсами к предстоящему футбольному матчу.
Алёна пришла  за продуктами для больной матери, которая наконец-то была выписана из больницы и теперь требовала ещё большего ухода...

Он толкал тележку по узкому проходу между полками с бакалеей.
А она стояла на противоположном конце, изучая этикетку на банке с гречневой кашей. Он мельком глянул на неё, какая то  высокая женщина в простых джинсах и белой футболке, волосы собраны в небрежный хвост. Показалась немного  знакомой... Прошёл мимо. Потом остановился. Обернулся...

И она в тот же момент подняла на него глаза. Их взгляды встретились. Несколько секунд они молча изучали друг друга, у обоих одновременно  мозг пытался  сопоставить образы из прошлого с реальными людьми в настоящем...

«Андрей?» – нерешительно произнесла она.

«Алёна?» – узнал ее  он.

Они  рассмеялись почти вместе...
Как то даже неловко, смущённо.

Он увидел, что её красота не увяла, а немного  повзрослела, стала более острой, одухотворённой.
В уголках глаз легли лучики морщинок, но её глаза всё так же сияли изумрудной глубиной.

Она же разглядела в нём того знакомого  мальчика, которого всегда  вспоминала, но теперь  облачённого в тело уверенного, крепкого мужчины.
Угловатость его школьная уступила место хорошей мышечной массе, во взгляде появилась твердость, которой у него  не было в школе...

«Как ты? Что ты?» – засыпали они друг друга вопросами, загромождая проход своими тележками.

Они отошли в сторону, к кофейному автомату.
Говорили о пустяках, о работе, о жизни в городе.
Алёна коротко, без всякой жалости к себе, рассказала о своей  матери. Андрей так же коротко, поведал  о своей  женитьбе, о  работе...

И вот, глядя на него, слушая его низкий, спокойный голос, Алёну как- будто накрыло цунами.

Волна прежних и настоящих  чувств, воспоминаний, сожалений и осознаний потерянного тогда,  обрушилась на неё с такой силой, что у неё совсем  перехватило дыхание.

Она вдруг поняла с кристальной ясностью: все эти годы без него были совершенно пустыми.
Она даже не жила.
Она существовала.
А Андрей… он был её настоящей жизнью. Той, которую она так глупо отвергала...

Он смотрел на неё и видел не ту холодную школьную принцессу, а уставшую, очень даже красивую женщину, в глазах которой читалась какая-то глубокая, щемящая правда.
И в его душе что-то зашевелилось, зазвенело забытой струной...

«Ладно, Андрей! Мне уже надо идти», – сказала она, боясь, что сейчас расплачется прямо здесь, у кофейного автомата у него на глазах.

«Да, конечно, извини, что задержал тебя!», – согласно кивнул он.
Они обменялись номерами «на всякий случай», как делают все, а в душе и  не надеясь, что  смогут  когда то созвониться...

Но для Алёны этот «всякий случай» стал точкой отсчёта новой, ещё более мучительной реальности...

Теперь уже она думала о нём днём и ночью...

Тот мальчишеский, вернее,  девичий огонь, что тлел в ней все эти годы, вспыхнул с новой силой.
Но теперь это был не огонь фантазий, а огонь осознанного, взрослого желания и горького сожаления.
Она ловила себя на том, что теперь постоянно себе  представляет, как он целует её не в школьном коридоре, а здесь, в её квартире, пока мать спит в соседней комнате.
Как его руки, теперь уже руки взрослого мужчины, ласкают её тело. Эти мысли сводили её с ума, не давали спать...

Теперь уже она собралась
 его преследовать. Как он ее в те далёкие школьные годы...

Сначала это преследование начала очень осторожно...

Посылала ему небольшие  смски:

— «Привет, как у тебя дела?»

Потом звонки под предлогом, можно ли  спросить у него совета, где купить хорошие лекарства, как найти нормального сантехника?
Он отвечал ей очень вежливо, но и  сдержанно...

Тогда она стала действовать более решительно...

Узнала от общих знакомых, где он работает, и стала караулить   его у офиса.
«Случайно» заходить в кафе, где он всегда обедал со своими  коллегами...

Однажды, увидев, что он один идёт по улице, она подошла к нему вплотную.

— «Андрей, нам надо поговорить», – сказала она, и в её голосе звучала очень различимая отчаянная решимость.

«Алёна, я же занят, мне сейчас просто  некогда!», – попытался он уйти.

Но она схватила его за рукав:
— «Ну, пожалуйста! Одну  минутку!».

Они зашли в сквер неподалёку. Было уже очень прохладно.
Она повернулась к нему, её глаза как то необычно для него горели...

— «Я должна тебе всё рассказать. Я была дура!
Тогда, ещё в школе.
Мне ты очень нравился. Очень! Но я… я не знала, как это тебе показать так, чтобы не было смешно!
Я просто боялась. И играла в эти глупые игры!».

Он смотрел на неё, поражённый ее признанием...

— «Алёна, это же  было так давно. Забыть надо уже».

— «Я не могу забыть! – вырвалось у неё. – Я все эти годы тебя помнила. И сейчас… сейчас я понимаю, что хочу, чтобы ты снова меня обнимал. Поцеловал. Я хочу теперь быть с тобой навсегда!».

Она шагнула вперёд и обняла его, прижавшись всем своим телом.
Он замер, чувствуя её тепло, её запах,  уже не тех школьных духов, а чего-то лёгкого, до умопомрачения  женственного.

Его руки сами собой обняли её за талию. Это было до боли ему  знакомое, почти что  родное чувство!

Но он опомнился и мягко отстранил её:

— «Я же женат, Алёна. У меня теперь  другая жизнь».

«Ты же  её не любишь», – с вызовом сказала она. «Я это  чувствую. А я тебя люблю!
С той самой поры и до сих пор. Прости меня за моё поведение тогда. Прости!».

Он не нашёл,  что сейчас ей  ответить. Эти слова, это признание, которого он ждал когда-то всё время, прозвучали, видимо, уже  слишком поздно. Или нет, не всё еще потеряно?

Он ушёл, оставив её одну в темнеющем сквере, с ее сердцем, полным смятения и какой то внутренней боли...

С этого дня в его семье начался сначала незаметный  разлад...

Ольга, с её обострённым женским чутьём, сразу почувствовала в нём какую то перемену.
Он стал замкнутым, иногда  рассеянным, часто пропадал, якобы,  на «работе».
Их и без того редкий секс сошёл почти  на нет.

Он не мог заставить себя прикоснуться к жене, когда его мысли и всё его существо были заняты другой...

Начались мелкие скандалы.


«Андрей! Ты мне изменяешь?» – кричала ему Ольга.

«Не выдумывай», – отмахивался он, полностью уходя в себя.

«Не ври! Я всё знаю! Твоя бывшая одноклассница, эта… Алёна! Я видела, как вы в сквере один раз  стояли! Я мимо случайно проходила! Просто не решалась об этом говорить сразу, дура!»

Андрей молчал. Молчание его было красноречивее любых слов.

Он всё время теперь думал об Алёне. О её словах. О её глазах.

Он вспоминал свою  школу.
Её сопротивление, которое, как он теперь понимал, было простым  фарсом.
И её флирт с его же друзьями, который был лишь способом привлечь его внимание и позлить...
Всё теперь чётко встало на свои места, но было слишком поздно.

Он был связан узами брака, который оказался тоже для него  теперь  огромной ошибкой...

Ольга, чувствуя, что теряет над ним контроль, стала требовать от него  ребёнка.
Вдруг это его образумит?

Но Андрей был теперь сам такой же категоричный, как была она, когда раньше   речь также заходила о ребенке...
Он сейчас не хотел детей в этом браке.
Он чувствовал, что это будет новая ловушка, новый гвоздь в крышку его же гроба. Не в буквальном смысле слова, а в жизни...

Он жил в состоянии постоянного внутреннего раздора.
Долг и приличия говорили ему одно...
А сердце, ожившее после такой  долгой спячки, кричало совсем другое...

Их судьбоносная встреча для обоих  произошла в субботу.

Шёл очень холодный осенний дождь.
Алёна, выбившись из сил после тяжёлой недели, тащила из супермаркета две огромные сумки с продуктами.
Пакет порвался, банки и пачки посыпались на мокрый асфальт. Она чуть не заплакала от бессилия и усталости, пытаясь собрать всё под сплошными потоками воды сверху...

В этот момент рядом остановилась машина.
Из неё выскочил Андрей.

— «Давай я тебе помогу, зачем ты столько тащишь? Я подвезу!», – сказал он ей отрывысто...

Он не спрашивал, не предлагал, он почти приказал...
Он увидел её отчаяние...

Молча, быстро,  под дождём, они собрали рассыпавшиеся продукты. Он погрузил обе сумки в багажник.

«Я тебя довезу до дома и помогу донести», – сказал он.

Она лишь кивнула, слишком уставшая, чтобы спорить или притворяться перед ним...

Он довёз её до дома. Это был старый пятиэтажный квартал. Она жила с матерью на первом этаже.
«Тебе не трудно, не спешишь?» – спросила она, и в её голосе слышалась почти мольба, чтобы так быстро не расставаться.
Он снова успокоил ее:

— «Алена! Я сейчас никуда не спешу! Давай показывай, куда всё это нести!

Они зашли в подъезд. Она открыла дверь ключом.
«Мама сейчас  у соседки, на час ещё», – сказала она, как бы оправдываясь перед ним...
Он занёс сумки на крохотную кухню и повернулся, чтобы уходить. И неожиданно замер...

Алёна стояла посреди комнаты и снимала свой мокрый плащ. Под ним у неё был только короткий, светло-сиреневый халатик, который едва прикрывал её замерзшие и покрытые мурашками от холода  бёдра.
Её волосы были растрёпаны, капли дождя блестели на её коже. И она была сейчас невероятно красивой! Даже нереально красивой!
Живой, и хорошенькой женщиной!

Он не удержался в этот раз...
Все его обещания самому себе, все доводы его рассудка рухнули в один миг.
Он шагнул к ней и крепко обнял её.

Не так, как в школе обнимал,  грубо и властно.
А крепко, почти отчаянно, прижимая к себе, как утопающий держится за соломинку, чтобы уж наверняка не отпустить!

Она даже не думала  сопротивляться. .
Алёна прижалась к нему всем телом, запрокинула голову и внимательно  посмотрела ему в глаза.

И прошептала почти в беспамятстве от урагана чувств:

— «Я никогда о тебе не забывала, Андрей. Ни на один день. Это была моя самая большая ошибка. Вся моя жизнь без тебя, это сплошная ошибка!».

Их губы встретились.
Это был не тот поцелуй, которого он добивался в школьном спортзале. Это был поцелуй голодных, измученных долгим  одиночеством людей.
Поцелуй, в котором была и боль прошедших лет, и ярость, и нежность, и еще многие  обещания.
Он целовал её жадно, а она отвечала ему с такой страстью, о которой сама не подозревала...

Они не пошли в спальню.
Они легли  в гостиной, на старом и широком диване, не разрывая своих  объятий.
Его руки, наконец-то, касались её тела,  не как руки захватчика, а как руки страстного и желанного  любовника...
Он снял с неё халатик, и его ладони скользили по её коже, исследуя каждую родинку, каждую линию, как когда-то в его и ее  фантазиях. Она стонала, целуя его в шею, плечи, шепча постоянно, как в забытье  его имя.

Для них сейчас это было не просто занятие сексом.
Это было их возвращение домой.
После долгих лет странствий в потёмках жизни,  оба они нашли то место, где должны были быть!

Они лежали потом, прижавшись друг к другу, слушая, как за окном затихает дождь.
Голова Андрея была сейчас полностью пуста от всяких  мыслей.
Было только одно, кристально ясное осознание:

— Вот она! Его настоящая женщина!
Его девушка. Та, которую он искал всю свою жизнь, даже не надеясь  на  это!

Но он теперь хотел спросить у Алены только одно...

Он во время начала близости с ней, как то успел почувствовать, что тут что то не так...
Алена как то напряглась и попыталась отстраниться от него на какое то мгновение и чуть даже застонала...
Он только сейчас вспомнил об этом и спросил Алёну:

— «Тебе, видимо, я причинил неосторожно боль своим натиском?
Или что то другое было, Алёна?

Алёна так засмущалась от какой то непонятной для Андрея неловкости, что не сразу решилась признаться ему, что она еще девушка и даже ни разу ни с кем не целовалась! Была девушкой...

Это было для Андрея полным шоком...

Он смотрел после этого признания  на её лицо, на котором, не смотря на смущение,  было  выражение безмятежного счастья, и его пронзила острая, режущая жалость.
Жалость к ней, к себе, к этим потерянным бездарно годам!

«Как же так глупо всё вышло?…» – шептал он, гладя её по волосам. — прости меня, такого дурака, прости! Как же глупо...

Она открыла глаза и улыбнулась ему своей взрослой, уже мудрой женской  улыбкой:

— «Зато теперь я с тобой, Андрей! Не думай о прошлом... Я тоже глупая оказалась, еще и глупее тебя...»

Он ничего больше не ответил...

Он просто притянул её к себе и снова жадно целовал, пытаясь в этих  поцелуях передать всё,  и его  сожаление о прошлом, и даже  страх перед будущим, и всю ту безумную, неистовую радость настоящего момента...

Они оба знали, что с этого дня ничего уже не будет для них  прежним!

Игры закончились.
Началась жизнь.
Сложная, очень запутанная, полная проблем и неизвестности, но, уже реальная и настоящая!
 
Продолжение следует…