Войны демонов I гл 23 Паладин Света

                Глава 23 Паладин Света
-Господин! Господин! – кричали позади спутники Агамонда.
           Нещадно загоняя коня, он мчался на запад. По пути ему встречались конные и пешие, которым не было никакого дела до небольшого отряда рыцарей. Солдаты и баннереты шли к своим лордам на север. К Тредемитцу, где из искры разгоралось пламя новой войны.
Новой ли? Сомнения отпали, едва дочь донесла радостную для нее весть о выжившем брате и услышанном из окна разговоре. Война демонов продолжается, заключил Агамонд. Его опасения оправдались, едва он сопоставил услышанное. Лерцис и Ветий спровоцировали конфликт на границе, чтобы оттянут внимание людей от Базданга. Какое бесчестное коварство! Атаковать под чужими знаменами, будто воры. Проклятье демона, лишило их и всякой чести! Мерзкие упыри! А братья, Кранвельд и Сеймур, что за морок затмил им глаза?
           Стук копыт и шум ветра в ушах заглушал окрики.
           Лерцис был прав. Новость о том, что Балладор жив, действительно не обрадовала «Заступника». Спешно подняв всех, кто был с ним в замке Лерциса и отправив протестующую дочь домой в сопровождении Тианата и двух десятков всадников клана, наказав ни при каких условиях не покидать крепости, хоть как-то оберегаемой немногочисленными преданными Лайтхантерам воинами, Агамонд отбыл к Баздангу, так скоро, как того позволили надлежащие спешные приготовления.
Слепящая ярость накатила на него в тот момент. Он был бессилен противостоять вампирам Лерциса и его смертному войску. Он проклинал то обещание, что дал им в имении Эльтеруса Дракса. Он корил Свет, что покинул его, лишив так необходимой ему сейчас силы. Он проклинал имя ненавистного сына…
-Милорд, прошу остановитесь!
           Нет, доченька, твой брат действительно умер на Андуине, когда поднял оружие против своего отца, думалось Агамонду. Праведный гнев снедал его душу. Плоть от плоти его. Кровь от крови, что делало осознание предательства еще более горестным. Нет, доченька, Балладор не отбил захваченную крепость у орков, чтоб вернуть ее рыцарским орденам. Он занял ее для лордов Огненной Пустоты, затевающих каверзы для Смертного Мира. И новые «соратники» Агамонда вовлечены в заговор Бездны. И что вызывало еще больший гнев Агамонда, он не мог никак им помешать.
           Единственное, на что он был способен, так это оборвать проклятую жизнь своего падшего сына. В горячности он не думал, что отряд присутствующий при нем слишком мал. Что в крепость им не пробиться, и Балладор будет насмехаться над ним со стен, играя, как сытая кошка с мышью, не позволяя своим прихвостням прикончить его. Что вероятность пройти через кишащие орками болота Улдрана ничтожна мала.
           Праведный гнев охватил все его сознание. Стремление, помешать тому ужасному, что назревает в захваченном Базданге. Стремление оборвать проклятую жизнь нерадивого сына.
-Господин, послушайте! – догнавший Агамонда сир Тэннет, схватил его лошадь за уздцы, заставляя остановиться.
           Вспененный конь сбавил шаг.
-Вы загоните и эту лошадь! – предупредил остановившийся рядом сир Брэмор. За время беспрерывного пути им пришлось бросить уже по несколько издыхающих лошадей. Трехдневный переход через равнины Лавара, - вотчины Лабавиаваров, лишенной теней равнине, где передвигаться приходилось только при свете звезд, сменился полями, холмами и тенистыми рощами владений Куналандов, - Острии, где коней лишили отдыха даже на день, покупая в трактирах новых, взамен павших скакунов. – Господин, скоро рассвет, следует передохнуть и укрыться от солнца. Возможно сменить лошадей, пока и эти  не издохли.
           Агомонд взглянул на сереющее небо, убеждаясь в словах своего спутника. Гнев гнал его вперед, но рассудок внушал вслушаться в слова соратников, окруживших его.
-Остановимся в Ульструпе, - «Заступник» высвободил свои поводья из руки Тэннета и направил уставшего коня южнее, уже не подгоняя.
 
           Ульструп встречал их ухоженными полями, хлипким частоколом и позеленевшими головами гулей, усаженных на колья, перед запертыми воротами.
           Небо только намекало на скорый рассвет, поэтому молотить по сквозящим створкам пришлось довольно долго, разбудив всех деревенских собак, кур и петухов.
-Полегче, Брэмор, - улыбнулся Тэннет, согнувшись в седле и сложив руки на переднюю луку. – А то хозяева не так поймут, и выйдут на нас с факелами и вилами.
           Брэмор, которому выпала честь достучаться до хозяев, на мгновение остановился, улыбнулся побратиму и продолжил, пока меж щелей створок не забрезжил свет от лампады и не раздался сонный, раздраженный голос.
-Кто таки? Пшли вон от сед! Не постоялый двор!
-Не серчай хозяин, - извинился Брэмор, чуть отойдя, от почерневших досок ворот. - Нам нужен кров и еда, - объяснил рыцарь. – Мы не стесним вас своим присутствием, отбудем с закатом.
-Эт вам не постоялый двор, - рявкнул сельчанин, поднимая лампаду над головой и пытающийся рассмотреть незваных гостей. – Пшли вон от сед!
-Я сир Брэмор из Ревенальда, это лорд Агамонд Лайтхантер, - стараясь скрыть раздражение, объяснил он. Рыцарю не нравилось подобное обращение простолюдина, и он был в праве надеяться, что тот его смягчит, после того как он узнает титулы и звания.
-Мало ль кто может зваться лордом, да еще и Лайтхантером, - недоверчиво сказал селянин. – Всяк люд здеся бродит, в глуши! Да по ночам лорды не шарахаются! —со знанием дела произнес он.
-Мы припозднились на тракте и ищем место отдохнуть и восполнить силы, - вмешался Агамонд. – Щедро заплатим, - сулеж наживы всегда действовал волшебно на чернь. Меж щелей в воротах, можно было разглядеть прибывающие силуэты с вилами и топорами.
-Отворяй мужик, - вмешался Гастон, нервничающий под светлеющим небом. Им следовало как можно скорей укрыться от рассвета. – Мы не разбойники! Заплатим щедро. За еду и кров. Отбудем, как и обещали, к ночи.
-Дело у нас требует передвигаться в сумраках, вот и бродим ночами, - поддержал Тэннет, потрясая в руках звенящий монетами кошель, который, недолго думая, перебросил через забор. - Желали бы, давно снесли бы твои ворота!
-Если не ошибаюсь, Ульструп принадлежит Гаспару Фокельберу, моему другу. – Сереющее небо, начинало настораживать и Агамонда. – Как он поступит с теми, кто отказал его другу в крове?
           Мягкая угроза подействовала, зашуршали засовы и ворота открылись.
-Милости просим, - поклонился старик с лампадкой.
-Как умиротворяюще действует кошель и угроза, - чуть слышно сказал Тэннет сиру Брэмору, друзья прыснули, сдержав смех.
-Но не дурите! – предупредил старик. – Если ж что, мы сможем за себя постоять! Нацепим голову рядом с гулевыми.
           Тэннет хотел было что-то возразить, потянувшись к мечу. Пригрозить старику, чтоб следил за языком и зря не грозил высокородным господам, но Агамонд вовремя осек его, придержав руку, протянувшуюся к эфесу.  Не к чему были сейчас перепалки и воинская бравада. Солнце кралось на небо.
-Где можно устроиться на сон и оставить лошадей? – Спросил Брэмор.
Свита Агамонда стремилась зайти под навесы и держаться появляющейся тени. Старик прощупывал увесистый мешочек с золотом, заглядывал внутрь и даже не обращал внимания, что кошель немного испачкан грязью. Тем не менее, за подобную плату гости могли рассчитывать на радушный прием.
         
-Альтом, меня звать, - наконец, представился старик. – Всех не запущу, - объяснил он. – Но сейчас пристроим остальных. Деревенька у нас дружная. – И тут же обратился к ближайшему селянину. Высокому плечистому мужику в мясницком фартуке, сжимающему в руках мясницкий топор. Альт вложил в пухлую руку золотую монету из кошеля. - Калдор, возьми господ на постой, а?
           Бугай попробовал золото на зубок и сунул в передний карман сального фартука.
-Ну а шо мне, жалко место-то? Нет, не жалко! Сколь умещу, столь умещу. Ток не обижайтесь, судари. Домишко мой не бездонный, да женка вреднючая! Ну пойдемте кто-то оба… четверо!
Сыновья Альта, худощавые с необычайно маленькими подбородками, невероятно похожие на сурков, занялись лошадьми Агамонда, Брэмора, Тэннета и Гатсона. После недолгого дележа содержимого кошеля, остальных из свиты «Заступника» взяли на постой соседи.
-Герта, - с порога завопил хозяин, приказывая жене накрыть стол и принять, как он выразился, дорогих гостей.
-А мож узнать, какой-такой дело у вас, что по ночам шалондуютесь? – спросил Альт, за трапезой из пшенной каши с салом, вчерашним ржаным хлебом и подтаявшим маслом.
-Секрет. Идем с важным государевым поручением о коем знать никому не следует, - нашелся Тэннет.
-Не война ль на Тредемитце? - продолжал допытываться старик. - Война, грят, тама. Лорды ополчение снарядят. Сынка моего, старшого, намедни забрали в фоккельберого войско. Да и ж помимо него-то, много кого под копье поставили. Не с одного Ульструпа-то. Да что я вам, сами небось знаете! Знамо дело, знаете!
           Гости, не слишком нуждавшиеся в еде, предпочли сделать вид, что голодны, а старик продолжал причитать.
-Боязно за них. Жуть как страшно энто все. Война! Да еще с кем? С Хараданом! С родичами почти-ж чтоль. Лучше б вместе пошли воевать орков! Слышно мол, что они Южную Оттару, якобы захватили. Пожги, поубивали, а лорды из замков носов не кажут.
           Агамонд и спутники переглянулись, но смолчали, продолжая уплетать простое деревенское яство.
-Ну, млорды, расскажите что могете-то!? Докатится ли братоубийство с Тредемитца до наших краев.
-Нет, - уверенно обнадежил Агамонд. – Уверен, короли наши придут к компромиссу и сойдутся на белом мире. Ибо война обернется большой кровью для обоих.
-Белый мир? Как ето?
-Мир без контрибуций, - попытался, безнадежно, объяснить Брэмор, чем еще больше запутал старика.
-Все равно ничегошеньки не понял, - Альт округлил глаза в недоумении.
-Сюда, убереги Свет, не докатится, но настороже быть стоит. Главное вам уйти вовремя, - наставил Агамонд.
-То-то! Лорд Фоккельбер в том году-то, постоянно охоту на ведьм учинял. Да с дюжину гулевых гнезд разорил, да паскудников этих пожег. А в энтом полгода кутил в своем замке. Наскучила иму видать, охота на мерзость всякую. А сейчас и вовсе заперся в крепости, да гарнизон усиливает, стены укрепляет. Есть нам, все же, куда бежать. Добрый лорд у нас, да толь забыл о нас он. Вон, бошки гулевы видели? То мы, с мужиками сами, гадин давим. Спасу от них нет! То скот драли, да пастухов жрали. Та мы забор-то от них и возвели, милгосудари. Так сволота-то эта недобитая повадилась могилы рыть, с голоду видать. Ух, мерзкая гадость, гули энти!
-Может вам нужна помощь? – спросил Агамонд, под гнетом долга Рыцаря Света. Брэмор и Таннэт поперхнулись, не ожидавшие и не одобряющие порыва своего господина, но противоречить ему не стали, как надлежит верным слугам.
-Кто из ваших может знать, где гнездятся твари? – спросил «Заступник».
-А че-ж не знаем!? Знаем? – заявил Альт. – Тостед, подзови Крастера, скажи, что с ним, милгосудари перемолвится по важному делу желают.
           Тощий юнец с маленьким подбородком, невероятно напоминающий сурка, шмыгнул за дверь. Вернулся не скоро, но явился с тем самым знатоком гулевых гнезд, о котором все время ожидания Агамонд и спутник успели выслушать несколько историй. Из которых следовало, что Крастер, чуть-ли не в одиночку, чуть-ли не голыми руками, чуть-ли не задушил здоровенного гуля. Правда, тот был ранен, измотан и уже издыхал, - об этом дополнил сам Крастер, успевший услышать часть героической поэмы о нем.
-Ну, вы грите, покамест, а мне к сынкам в поле пора, репа сама себя не соберет. А ну марш, Тостед, нечего уши греть, работа стоит, - отвесив отеческого подзатыльника Альт погнал сына из дома.
           Мявшийся у порога, согнувшийся и не позволяющий себе разогнуться из поклона перед господами Крастер, получил разрешение сесть за стол рядом с ними.
           Жилистый, долговязый, с заячьей губой на сухом и смуглом, угловатом лице с карими глазами, он сел напротив Агамонда, смущенный высокородным обществом.
-Тостед сказал, что вы хочите пойти, вывести гулей. Знаю где гнездятся паскуды, - начал объяснять крестьянин, от волнения потирая жесткие, мозолистые руки. – Покажу! В оврагах они, за старым замком, а мож и в замке, демоны их разбери! Но точно тама! Крепость-то заброшена уже лет десять как. После пожара-то. А твари энти, любят подобные места, - с важностью знатока, говорил он.
-Покажешь, - выслушав бросил Агамонд. Брэмор и Тэннет недовольно скривились.
-А что-ж не показать-то? Покажу!
-Выйдем с закатом, - заявил «Заступник», чем изрядно напугал проводника.
-С закатом? Вы, видно с ума сошли, милсдари, - крестьянин округлил глаза, от чего приобрел действительное сходство с зайцем.
-Да, ночью! – подтвердил Агамонд. – Тайная воля короля. Нас не должны видеть, и тем более ждать в месте, куда мы идем, - отчасти солгал он.
-Нет, вы верно сбрендили! Ночью?! На гулей?! – взволнованно повторил Крастер. – Я мог бы показать вам путь днем, а ночью… Нет уж, милсдари! Ночью на гулей ступайте сами.
           Спутники Агамонда были согласны с крестьянином, хоть и понимали, что днем у них шансов ещё меньше. Как понимали и то, что вообще отказаться от выходящей за первоначальную цель похода затеи, истребление окрестных гулей, не представляется возможным. Об упрямстве Агамонда были осведомлены все в его отряде.
-Ночью, Крастер, - безапелляционно произнес паладин. – С нами тебе ничего не угрожает. Свет убережет нас!
-Свет, энто хорошо! Да ток, я б хотел бы видеть тварь при свете дня.
           Агамонду были ясны сомнения Крастера. Сам паладин не пошел бы на гулей в сумерках, при иных обстоятельствах. Но солнце куда пагубней дня него и его спутников, нежели для омерзительных светупротивных тварей.
           Предлагали оставить опасную затею и сконцентрироваться на главной цели. Целый совет возник после того, как совсем необрадованного предстоящей ночной прогулкой Крастера отпустили по его крестьянским делам.
           Агамонд выслушал всех. И был не удивлен, что практически все были против. Паладин Света пресек споры и сомнения не сложным, как ему казалось, выбором.
-Вы вольны уйти! Я не вправе принуждать вас следовать за мной. Но мой долг, как Рыцаря минувшего Ордена, оберегать покой людей и изничтожать всякую скверну и порождения Тьмы! Вы присяг Ордену не приносили! И я освобожу вас от амажа мне, если на то будет ваша воля!
           После недолгого молчания, необходимого для того, чтоб удостоверится, что сир Тэннет говорит за всех, он сказал:
-Мы с тобой! Можешь рассчитывать на наши мечи и жизни! И пусть Свет поможет нам!
 
           Еще закатный багрянец не растворился в ночных сумерках, а Агамонд уже приказал готовить коней и снаряжение. Собрались быстро, чтоб не терять драгоценного времени даром. Рыцари и воины облачились в доспехи еще до заката. 
           Крастер нервничал. Буквально трясся. Ему выделили кольчугу и легкие, клепанные сабатоны, что не прибавило ему уверенности.
-Не болтать! Глядеть в оба! Держите оружие наготове и не разбредайтесь! Крастер, держись поближе и не вздумай дать деру если тебе покажется, что что-то пошло не так, - наставлял Агамонд, когда они вышли на проселочную дорогу, а позади захлопнулись хлипкие ставни деревенских ворот. – Приманим их потрошками. Выманим из их лежбищ и нор. На запах они стянутся со всей округи.
-Они и без потрохов сбегутся на запах конского пота и человечьего страха, - осклабившись, Тэннет посмотрел на взволнованного Крастера.

Старый замок возвышался над бурыми кронами и глубоким оврагом. Темные камни служили маяком к которому двигались вампиры Агамонда и их проводник из Улструпа. Замок покинул еще дед Гаспара Фокельбера, сменив устаревшую крепость на новую, когда лорд Тианар Куналанд, вверил Фокельберам защиту юго-западных границ Острии.
Чем ближе к замку они приближались, тем гуще становился лес, кроны темнели, а по толстым стволам полз бурых мох. Ночного зверья здесь было не слышно, как и трелей сверчков. Будто весь лес вымер вокруг старого фокельберова замка.
             Обостренное зрение вампиров позволило обнаружить гулей до того, как те атаковали, сбегаясь с округи на запах лежалых потрохов и лошадей.
-К бою! – скомандовал сир Тэннет во главе колонны.
-К бою! – вторил ему сир Брэмор из центра.
-Сзади! – предупредил Гастон из арьергарда, пуская первый болт в зубастую лысую голову.
           И только Агамонд воззвал к Свету, прося его помощи и покровительства.
           Мчащиеся меж кустов и стволов, под сенью заброшенного замка, согбенные, зловещие фигуры, с горящими болезненной желтизной и зеленью глазами. Спешащие утолить неуемный, проклятый голод, гули атаковали без стоя, без тактики иногда свойственной хищникам. Беря количеством и грубой силой острых черных когтей и длинных зубов. Наскакивая из-за еще не упавших наземь трупов своих собратьев.
           Отщелкали спусковые механизмы арбалетов, засвистели разрубающие воздух мечи, с влажным хрустом крошащие черепа и разрубающие белесую плоть. Отвратительная склизкая кровь, с прожилками сукровицы и гноя, брызнула на палую листву.
-Свет не отринь нас! – прошептал Агамонд в золотистую бороду, когда тварь рванула на него, ловко огибая древесные стволы и перескакивая через бурелом.
           Напуганные лошади огласили лесок пронзительным ржанием, заглушившим утробное рычание гулей. Не всем всадникам удалось удержать скакунов от бегства. Многих скинули, как и Крастера, которого чуть не растоптал нервно перемежающийся конь сира Брэмора, удерживающего его от бегства в чащу.
           Все замелькало перед глазами крестьянина. Огромный гуль выпрыгнувший из кустов можжевельника, выбил и без того напуганную лошадь Брэмора из равновесия. Скакуна повело, а рыцарь пытался удержать его от падения.
           Огромная зубастая пасть с длинными острыми зубами и длинным тонким языком распахнулась над распластавшимся на земле Крастером. Защелкали спусковые механизмы арбалетов и между всадниками и гулями замелькали стальные болты.
           Морда гуля исказилась, повела челюстью, будто онемевшей. Болт, пронзивший голый серокожий череп, не убил тварь, только замедлил, в подобии замешательства. Второй вошел крест-накрест с первым, от чего у монстра безвольным жгутом вывалился язык. Топот копыт заставил Крастера сжаться, а скользнувший по воздуху меч Агамонда, с влажным стуком разделил уродскую морду чудовища. Но твари напирали.
           Испуганный конь сбросил Агамонда и рванул в чащу, вслед за ним кинулось несколько гулей.
           Ловко орудуя боевым молотом в одной руке и мечом в другой, «Заступник» неприступной скалой встал посреди поляны, прикрывая собой перепуганного Крастера.
-Держись меня, малец! – скомандовал он крестьянину, не переставая размахивать оружием, отбрасывая нападающих с переломанными костями, и ложа их себе под ноги. Без глав, с рассеченными черепами и пронзенными клыкастыми мордами.
           Крастер выставлял вперед рогатину, мало на что годную в подобной ситуации.
           Рябой гуль, с болотно-зелеными пятнами на плечах и спине, отлетел от «Заступника» с характерным хрустом костей. С трудом поднялся, побитой собакой изогнулся от боли в переломанным паладинским молотом ребрах, в то время как паладин развалил еще с полдюжины его мерзких собратьев. Промчавшийся мимо на коне сир Тэннет, взмахнул мечом добивая раненого Агамондом гуля. Отделившемуся от позвоночника черепу не позволил откатиться от тела лоскут плоти на горле.
-Жарко! – улыбнулся Тэннет, снова взмахивая мечом, щитом отразив удар когтистой лапы. - Логово рядом! Прут без остановки! – добавил он прежде, чем слететь с коня, которого быстрыми размашистыми ударами распотрошил молодой гуль.
           Агамонд подоспел вовремя, не позволив Тэннету погибнуть, в прыжке обрушив стальной боек молота на макушку разъяренного гуля.
           Агамонд был быстр, но недостаточно. Тэннет не смог подняться, стиснув зубы стонал, корчась от нестерпимой боли. Его латы и кольчуга были разорваны и сквозь них виднелась ужасная рваная рана на животе.
-Проклятье! – ругнулся Лайтхантер, не в силах помочь другу.
Отряд стягивался все плотнее, неся потери. На небольшом отдалении, твари глодали погибших воинов и лошадей.
Паладин окинул взглядом округу. Бой иссякал. Гули уже не перли так как в первые мгновения. 

           Яркая луна освещала поле боя и почерневшие стены замка. Гнездо оказалось в овраге, являвшимся осыпавшемся от времени рвом. Немногочисленный выводок там же, на груде костей и зловонных останков, в неглубокой норе, выкопанной гулями, дабы защитить потомство от солнечного света, сушащего их кожу. Щенков облили паклей и подожгли. На визг сбежалось еще несколько чудищ, которых удалось без труда перебить.
           К этому времени, раненому Тэннету стало совсем плохо. Он содрогался всем телом, стонал и исходил гнойной рвотой. Гастон и Брэмор помогли извлечь из быстро загнившей раны обломанный черный коготь. Новая природа Теннета, сдерживало неотвратимое загноение. Будь рыцарь обычным смертным, зараза уже расползлась бы по всему телу, обратив кровь в зловонную жижу. Края рваной раны почернели, а кожа вокруг приобрела пунцовый цвет. Тело бил озноб, глаза закатывались. бледные пальцы то сжимались в кулаки, то рассжимались скрюченными подобиями когтистых лап.
-Дело совсем худо, - посетовал Крастер. – Ему нужно в замок лорда Гаспара. Там ему смогут помочь... Наверно.
-От яда гуля лекарств нет, - констатировал печальный факт Гастон, промывающий рану подогретым вином, температура которого едва превосходила охвативший Тэннета жар.
           Даже силы вампиров, не способны противостоять демонской скверне, подумалось Агамонду.
-Только одно может спасти его, и ты это знаешь Агамонд, - сир Брэмор с надеждой взглянул на «Заступника», потом холодно и неприятно на ничего не подозревающего Крастера. На крестьянине тут же сконцентрировались взгляды подавляющего большинства агамондовой свиты, что не осталось для него незамеченным и повергло в некое замешательство. Чего от него хотят? Он просто землепашец, не лекарь.
           И только сейчас деревенщина заметил мерцающие в ночи красные радужки глаз, обступивших его.
-Нет! – категорично рявкнул Агамонд, стараясь предотвратить задуманное его собратьями.
           Крастер попятился, ловя на себе хищнические взгляды. Ощущая себя добычей.
-Крастер, иди ко мне! – приказал Агамонд, слыша как учащенно забилось сердце крестьянина. Уловил усиливающийся запах, разгоняемой по венам смертного, крови.
-Что за дьявольщина здесь происходит?  - дрожащим голосом произнес Крастер, трясясь от страха, мотая головой, ловя светящиеся в темноте алые взгляды.
-Малец, иди ко мне! - твердо сказал Агамонд, окидывая взглядом свою свиту. Паладин не был уверен, что сможет сдержать своих вампиров. Клятвы, присяги и долг меркли когда новая природа овладевала ими. Когда проклятье Гилдануса захватывало рассудок. Крастер опасливо попятился, стараясь держать всех в радиусе своего зрения и на достаточном расстоянии от себя.
-Ты готов дать одному из нас умереть? – с вызовом бросил Брэмор.
           Агамонд не мог произнести ответ вслух. Спутники прочитали это в его глазах.
           Нод ногой Крастера хрустнула ветка. Крестьянин бросил рогатину и бросился через рощу. Некоторые воины было дернулись вслед за убегающим, но Лайтхантер вовремя их остановил.
-Не трогать! – зычно проревел он. Все замерли на месте, но мечи зашуршали из ножен и по агомондову клинку скользнул едва заметный алый блик, подобный отражению заката на полированной стали. Приятное тепло, с легким покалыванием исходило от рукояти. Гастон встал по правую руку от паладина.
Когда спина Крастера перестала мельтешить меж деревьев Агамонд “Заступник” воззвал к спутникам:
-Вы пришли ко мне за спасением! – сказал он. - Так следуйте же за мной, или убирайтесь прочь в морок своего проклятия!
           Скрепя сердце «Заступник» навис над корчащимся в агонии Тэннетом.
           Сир Брэмор, догадавшись, что последует за данным воззванием, поспешил скрыться в толпе воинов и рыцарей.
           Паладин занес меч над головой клинком вниз, и не раздумывая опустил…
           Кольчуга Тэннета не выдержала, и блеснувшая багрянцем сталь пронзила воспаленное скверной гуля сердце. Пальцы сира Тэннета еще мгновение обвивали метал пронзивший его грудь и милосердно избавивший от мучений.