Будь проклят ТЕЛЕ2, прогнувшийся под мусоров

     Так и не овладев в полной мере наречием местных, он взял с собой беглого гимназиста, примкнувшего к красным еще - эвон кому ! - под самой под Жмеринкой, тут же прославившегося на всю армию грамотностью и занявшего подобающее положение при Особом отделе Наштарма. Сунув ему для убедительности кулаком под вздох, толкнул к окну, а сам примостился рядом, на корточках, сделав знак толмачить. Гимназист послушно забормотал, тут же переиначивая услышанное на угрский, напомнивший ему местный мордовский :
     - Народ, продавший почву и себя,
    Страна предавшаяся бесу,
    Скрутив туман чухонских чернобожий,
    Сбежала в древнюю Москву.
    Он вскочил на ноги, оттолкнув гимназиста, выхватил Наган и вышиб дверь ногой. Влетел разъяренный, яростный, готовый открыть огонь с порога, но натолкнувшись на презрительный взгляд сквозь пенсне козлобородого еврея, опешил.
    - Лев Давидович ! - залебезил тут же он, пряча револьвер в кобуру. - А вы тут какими судьбами ?
    Троцкий скривился, словно надкусил недозрелое яблоко, и кивнул взъерошенной головой массивному и сумрачному бородачу, сидевшему напротив него за накрытым столом.
    - Мадьяр и ходя с русским Ванькой
    Делили дичь немецких истин
    Средь тифа, бунта и чумы,
    Но вот явился новый Чингисхан.
    Троцкий ударил сухим кулачком в стол, отозвавшийся дребезжанием чашек и блюдец, полных, как заметил Бела Кун, вишневым вареньем.
    - Чингисхан ?! - вскричал вздорным тенором нарковоенмор, разбудив дремавшую на диванчике тонкокостную барышню в белом бальном платье. - Какой Чингисхан ?
    Хозяин дома усмехнулся, оглаживая бороду ладонями, а проснувшаяся засмеялась.
    - Любой ! - крикнула она, закуривая папиросу.
    - Скажете тоже, - успокоился Троцкий, поднося ей полную окурков пепельницу, - Зиночка.
    Гиппиус хмыкнула, ничего не ответив. А Волошин глухо произнес :
    - А Коба ваш.
    - Сталин ? - изумился наркомвоенмор, тоже закуривая. - Он глуп. Дик. Необразован.
    - Чингисхан тоже не отличался образованием, - спорил Волошин, наливая себе чаю, - суть не в грамоте или дипломах, а в знании людей.
    - Ладно, - посмотрев на наручные часы, решил Троцкий, нервно дрыгая ногой, - заканчивайте. Мне на бронепоезд пора, в Царицыне ждут, там ваш Сталин такой чепухи навертел, что, чую я, несколько дней разгребать придется.
    Волошин кивнул и, устало прикрыв глаза, произнес :
    - Народ, убивший сам себя,
    Достоин отвращения потомков.
    Земля же будет проклята навеки,
    И никому, и никогда не ждать рассвета.
    Бела Кун осторожно попятился спиной вперед, наткнувшись на дверь, открыл ее задом и выпал в жаркую крымскую ночь.