Исповедь ревнивца-2

Была весна — удивительное и прекрасное время года! Воздух наполнился свежестью и ароматами пробуждающейся природы, а солнце ласково грело землю своими тёплыми лучами.

— Катюша, я люблю тебя! Я хочу быть с тобой! Жить только ради тебя! И самое главное — всегда видеть тебя рядом! Ты мне одна нужна, и никто больше! Пойми это!

— Антоха, я тоже тебя люблю, но прошу, будь спокойнее. Так больше нельзя! Ты совсем не даёшь мне свободы. Ты заполнил всё моё личное пространство. У меня уже ничего не осталось, кроме тебя и мыслей об институте. Давай хотя бы несколько дней побудем друг без друга. Ведь у меня скоро экзамены, и я не хочу их провалить. И отец уже смотрит на меня с подозрением, чувствует, что я начала отставать, — ответила Катя, стараясь говорить мягко, но твёрдо.

Мы не вошли, а словно вплыли в квартиру, не размыкая объятий и не прекращая поцелуев. Казалось, что весь мир перестал существовать для нас. Неизвестно, сколько бы мы так простояли, если бы не звонок в дверь. Это пришла соседка за солью.

Нам пришлось прервать своё занятие. Катя отправилась на кухню искать соль, а я, смущённый и растерянный, переминался с ноги на ногу в прихожей, стараясь скрыть своё разгорячённое лицо от вошедшей женщины. Мир вокруг постепенно возвращался в обычное русло, но в воздухе всё ещё витала напряжённость.

- А что, родителей нет дома? — с неподдельным интересом спросила Клавдия Павловна, окинув взглядом комнату через моё плечо. Её глаза, полные любопытства, блестели в мягком свете, проникающем из коридора.

- Нет, они ещё не вернулись с работы, да и мы только что пришли, — ответила Катя, словно оправдываясь перед новоиспечённым судьёй. Её голос звучал тихо и неуверенно, словно она боялась, что её слова могут быть восприняты как неподобающие.

- Да вы, молодёжь, знаете, когда приходить, — усмехнулась соседка, и в её голосе послышались нотки добродушного подтрунивания. — Родители за дверь, а вы — в постель... Вам бы только одних оставить... Да ладно, что с вас взять... Молодость — одним словом! Не бойтесь, я никому не скажу... Ни-ни...

Её взгляд задержался на Кате, и я заметил, как в её глазах мелькнуло понимание и, возможно, лёгкая зависть. Наконец, она повернулась ко мне и прошептала:

- Я же знаю, какой у Катьки отец строгий, одно слово — полковник!

Мы остались одни, и я почувствовал, как напряжение постепенно спадает. Соседка, удовлетворив своё любопытство, ушла. Катя поспешила в ванну, а я, оставшись в комнате, ощутил, как ко мне возвращается спокойствие. Когда она вышла оттуда в одном халате, моё терпение лопнуло. Я подхватил её на руки и отнёс в комнату. И это повторялось много, много дней. Соседка приходила или нет, я уже не помню. Я помню одно: что мы были вместе и не просто вместе, а слиты воедино, с трудом отлипая друг от друга к приходу родителей...

Потом мы лежали на кровати, блаженно глядя в потолок. А может быть, мы не лежали, а парили в облаках? Потолок представлялся нам бескрайним синим небом с лёгкими, словно нарисованными кистью художника, перистыми облаками. Внизу простирался зелёный, словно изумрудный, луг, и вокруг нас порхали волшебные бабочки с крыльями всех цветов радуги.

Через некоторое время это волшебное видение стало медленно угасать, и я вновь увидел Катерину, которая была рядом. Меня охватило трепетное и нежное чувство, полное страсти и волнения. В её глазах я читал то же самое. Казалось, что мы зависли в другом измерении, и совсем одни в целом мире, где нет места для обыденности и рутины. Неужели это может длиться бесконечно? Вот так, даже не выходя за пределы этой комнаты, где каждый миг наполнен новым открытием друг друга: и день, и ночь, и вся жизнь может уместиться в этом мгновении.

Я уходил от неё, чувствуя полное изнеможение, но в то же время полный надежд и веры в то, что она успеет скрыть все улики, которые могли бы нас выдать. Возвращаясь в трамвае домой, я ощущал, как мои ноги становятся ватными от усталости. Я был на вершине блаженства, которое не описать словами.

Надолго ли мне хватит этого состояния? Может быть, на день, может, на два, но кто знает, сколько продлится этот полёт души. Неужели я действительно одержим? Что же это такое — любовь? Я чувствовал себя вне реальности, в каком-то собственном мире, из которого не хотелось возвращаться. Я не знал, как жить дальше, но одно было ясно: без моей Кати я не смогу существовать...

Однажды, как бы между делом, я осмелился предложить ей руку и сердце. Мои слова повисли в воздухе, не встретив ни одобрения, ни осуждения — лишь лёгкая ухмылка в ответ. Но что ещё я мог предложить той, кто пленила моё сердце, кроме своей испепеляющей страсти?

Мы с матерью ютились в скромной двушке — «хрущёвке». На нашей кухне было тесно даже двоим, не говоря уже о молодой жене. Кто знает, как бы они ужились под одной крышей — моя мать и моя избранница, две сильные личности, две хозяйки. Возможно, их борьба за главенство в доме превратила бы нашу жизнь в непрекращающийся поединок амбиций.

Но тогда я не знал, как выразить свои чувства иначе. Скромное жильё не позволяло нам даже мечтать о совместном будущем в полном комфорте. И всё же я не мог отказаться от мысли, что однажды мы будем вместе, несмотря на подобные преграды.

Да и Катя на это не пойдёт — она дочь офицера, ей подавай нечто большее, чем просто жильё. Хотя она и не говорила мне об этом прямо, но я всегда ощущал в её поведении едва заметную надменность. Это меня задевало, однако что было делать — приходилось мириться. Как и с тем, что её родители относились ко мне с настороженностью, граничащей с недоверием. Они видели во мне нечто, что не соответствовало их представлениям о достойном партии своей дочери человеке.

Я понимал, что это испытание для меня, и пытался соответствовать их ожиданиям, но порой это было непросто. Каждый разговор с ними был как шаг по минному полю — одно неосторожное слово, и всё могло рухнуть. Но я не сдавался, надеясь, что однажды они увидят во мне человека, соответствующего их представлениям и заслуживающего их доверия и уважения.

Кем я был для них? Рядовым служащим в заурядной конторе, без намёка на карьерные перспективы. Мы занимались строительством типовых домов в спальных районах Москвы — работа, лишённая изюминки и творческого полёта. Так, некая компоновка из стандартных деталей.

Но я был устремлён мыслями далеко за пределы своего рабочего кресла. А Катины родители видели во мне лишь угрозу их привычному укладу жизни. Они думали, что я мечтаю оттяпать кусок жилплощади и нарушить их уютное четырёхкомнатное пространство, превратив его в обыденную коммуналку.

Я понимал их опасения, но ничего не мог с собой поделать. Любовь ослепила меня, и в тот момент, когда я окончательно потерял голову от чувств, для меня не существовало ничего, кроме этой любви. Казалось, что она взаимна, и я готов был пойти на всё ради неё.

Так при чём тут квартиры и всё остальное, что нисколько не приближает нас к пониманию истинной сути вещей? Любовь — вот что имеет значение! Её не охватить взглядом, не уловить ушами, не ощутить пальцами. Любовь — это тайна, которая живёт в сердце и способна перевернуть весь мир.

Любовь — это безумие, это болезнь, перед которой бессилен человеческий разум. Она не поддаётся лечению, пока не утихнет сама, оставив после себя ветер воспоминаний и трепет нежности.

Дни становятся пыткой, когда ты не можешь видеть её. Она заполняет твои мысли, твоё сердце, проникает в каждую клеточку твоего существа. Ты лежишь в темноте, и бессонница — твой верный спутник, свидетель твоих мучений.

Если кажется, что кто-то или что-то встаёт между вами, ты чувствуешь, как в груди закипает возмущение. Эти чувства — словно стремительный поток, из которого нет выхода. Ты сжимаешь в отчаянии подушку, понимая своё бессилие перед этой стихией.

Что делать, если всё это — лишь болезненные иллюзии, которые разъедают тебя изнутри, проникая в самые глубины твоего существа? Они отравляют твой разум, твою душу, твоё сердце. И всё же ты живёшь этим, ты дышишь ею — своей любовью.

Но вот наступает рассвет, и ты погружаешься в сон, который, увы, не сулит полного покоя. Утро приносит с собой новый день, и ты снова окунаешься в суету.

Однако есть моменты, которые наполняют твою жизнь смыслом и радостью. Вечерняя встреча с ней — вот что имеет значение. Ты подходишь к её дому раньше назначенного времени, зная, что она ещё в пути, и пытаешься дозвониться до неё по телефону-автомату. А вдруг?.. Может быть, сегодня всё изменится, и ты наконец обретёшь ответы на свои вопросы.

                (продолжение следует)