Почему Ленина не выпускали из Советской России

...и как безуспешно вырывался Дзержинский

Правило для простого запоминания, что, как и почему случилось с первыми советскими вождями, я дал здесь (оно мнемоническое, но одновременно нет). Сейчас расскажу ещё об одном.

Совершенно невозможно объяснить природу топ-100 партийных репрессий, если не понимать устройства власти СССР с внутренней партией фронтменов и реальной силовой компонентой, осуществлявшей надзор и, конечно, исполнение. В истории как само собой разумеющееся подразумевается, что спецслужбы (охрана, гвардия, ЧК) подчинялись Ленину и Ко. Но нет ничего психологически менее достоверного: с какой стати боевики будут следовать указаниям немолодого, лысого и малорослого юриста? (Боевики ходят не только убивать, но и умирать.) Да ещё в дни, когда группа из трёх-пяти бандитов могла сама обеспечить себя по гроб жизни. Если же они были, как рисовали, «идейными», то это объяснение ещё хуже прежнего: идейный и сам себе Ленин. Когда глава банды убийца – это норм, когда полковник генштаба – уже вопросы, а когда ботан? Вон, как мучился Пушкин от нереалистичности своего Дубровского, – так и бросил. А нам сто лет предлагают верить в боевиков Кобу и Камо. Азиаты же! Типа, им человека подрезать, что тебе высморкаться. Только в джунглях самый лучший азиат – сержант бельгийской армии.

Поправят: эй, да ведь были же идейные боевики, типа Махно – и немало. А все профукали большевикам-ленинцам. Именно! Тут бы и поглядеть, почему так противоестественно случилось? Почему одна разномастная шарага склочных теоретиков, сама себе не веря, устранила с пути всех конкурентов? Но нет, – гений вождя мирового пролетариата свершил всё дело.

А ведь известно, что большевики юбилеи поначалу мерили неделями, потом месяцами, сроком Парижской коммуны... Денежки вывозили на чёрный день. Во время так называемого левоэсеровского мятежа Ленин бел как мел сутки ждал решения «латыша» Вацетиса относительно себя. Главу ЧВК... то есть, ВЧК Дзержинского арестовали... чекисты. Так чьей команды ждали на самом деле? Ну не жирного же царского генерала и записного февралиста, переодетого по гражданке в решалу, даром, что «латыш»! Он-то сам чьего решения ждал по себе?

Скользят, скользят по маргиналиям немецкие и английские агенты, подкуп и торг, где-то мелькают и Петерс и Рейли и Локкарт. И приводивший Сталина к присяге в первые дни ВОВ Джордж Хилл. Что с немцами? Вскрою и их. Думается, многое тогда вскрылось и для самого Ленина, так сказать, в разведке боем, когда чуть позже он предложил Вацетиса убить. Да не по сеньке шапка. Его, конечно, убили (по тем же базовым причинам, что и Ленина) да только значительно позже того, как устранили вождя. Такой же он латыш, как Маннергейм финн. Вацетис – фамилия-то говорящая, буквально и означает «немец».

[О причинах и ходе заговора послов я писал подробно в статье "Заговор послов и помощь Германии", и повторяться смысла нет.]

Вообще, единственный из главных большевиков, кто договорился о правилах игры заранее, был, конечно, Сталин. Ещё в Баку. Работал за долю малую, но зряче. Импульсивный Ленин решил догнать тему по ходу. «Мы дойдём своим умом!» Но так и не догнал. Мало знать. Нужно ещё и понимать.

Ленинскую верхушку, напомню, отконвоировали в крепость Кремля сразу, – а то повадились чуть что в Финляндию сбегать «по решению ЦК». Большой свободы журналистскому сброду не полагалось, но до заключения Брестского мира переезд в Москву не имел большого смысла. А вот после нужно было срочно и чётко снабжать Германию для войны с США. Требовалось неотложно подписывать много бумаг и рассылать письма. Проблема была склеить разболтанных маргиналов в подобие правительства. Решали её не только принудительными кремлёвскими стенами. Из крупных большевиков до конца ПМВ из страны не выпускали никого. (Исключение – на дело в Брест, но под зорким прищуром.) Сбегавших, вроде Каменева, возвращали давлением «мировой общественности». А Ленина не пускали вообще никогда и никуда. Довольно быстро все поняли: пока дело не сделано – деваться некуда. Многие делали непонимающие лица. А зря. Цирк весел для зрителей. Для циркачей рисковый фарт. Где всё предельно.

По теме причудливых преторианцев-латышей написано много. А я писал и про ещё более странных и жутких эстонцев, осуществлявших контрольные функции в СССР и по сей день. И про тех, кто контролировал партийных зиц-, как бы случайно высвеченных американцами. Скажут, что это заплечные руки, оперативные палачи, и что их потом практически всех подмели. Но людей поставили управлять закрытым военным лагерем. И управлять управляющими. Идея заградотрядов – она от тех самых стрелков. Кто понял – выжил. Кто нет – нет. При чём тут Сталин? А вот при чём:

Первым попытался сделать ноги Дзержинский, но ему доходчиво объяснили (взяли в заложники жену и сына) – вернулся. Свердлов собрал камешки и собрался смыться – гопника огрели по голове. Ленин объявил нэп (С ума сошёл? Как будешь объяснять, нафиг ты нужен при капитализме?) – культурно отравили (Дзержинский и Ленин дворяне всё ж). Чудак Троцкий вообще принялся концессии кому попало раздавать – надели ледоруб (ему и Свердлову скидок не полагалось). Бухарин пошёл по ленинской стёжке: «Обогащайтесь». Плакали, – «кто книжки писать будет!» – а не расстрелять нельзя. Или, Красин. Умница, красавчик на зависть Браммеллу, с его уходом желанная милитаризация СССР теряла многое, – а не залечить нельзя. Полбеды любопытство к российским активам за границей: нанял бы Скотленд-Ярд, нет, – американцев притянул за уши. Ну, или упомянутый Вацетис. С ним было неприятнее всего. Главное, человек-то полезнее Бухарина. Но в 1935 дёрнуло его нарушить правила игры, заявив о... существовании правил игры: рассказал об инсценировке эсеровского мятежа. Один Сталин не высовывался. Причём, демонстративно, ярко, мощно. Чтобы не навлекать подозрений, за границу вообще не ездил, – когда гоняли все. Казалось бы, поднявшись, стоя вроде бы на вершине, понимал (ну, как я и читатели «Тайного знания»), что ВОВ – это лишь эпизод, вкрапление в череду неоконченных событий, – и к Рузвельту не полетел. Сидел, чётко охранял порученную зону. Ну, и его охраняли. И так, и чтоб не улетел. Ел, впрочем, с аппетитом.

Как и многие другие предусмотрительные большевики (да тот же Красин, например), Дзержинский держал семью за рубежом. Свердлов, сам искавший уехать с нажитым, под предлогом отдыха уставшего от адских трудов ФД, организовал ему выезд с поддельным паспортом, типа, на отдых к семье, в Швейцарию. Ну и разведать пути отхода, конечно. Тут как раз чуть припали засовы: ПМВ подошла к концу, и англичанам надо было делать революцию в Германии, чтобы взять под контроль по примеру России и её. На газеты, саботаж и выкуп из тюрем местных лениных требовались средства. Естественно, русские. Сабж до неузнаваемости изменил облик (ну, побрился), сменил сценический костюм аскетичного революционера и прибыл в Лугано, где его жена, как мы помним, сидела на кассе. Последнее дело – и адью. Возвращаться он не собирался. Взять семью – и – куда угодно: у них состояние.

Не тут-то было. (Зиц-)Председатель ЧК был неприятно удивлён, увидев лицо к лицу британского суперагента Локкарта, который сделал вид, что маскировку Дзержинского не распознал. Того самого человека, который его которого он допрашивал на Лубянке несколько недель тому... Сцена прекрасна ещё и тем, что в сухопутной Швейцарии встреча произошла на воде (озера): Локкарт стоял у трапа причаливавшего к берегу символически большего корабля, чем та прогулочная лодка, в которой всё никак не мог отплыть ФД.

В общем, в Берлине Феликс ценности сдал и остаться за границей не рискнул: жена и сын были под плотной опекой, их переписка демонстративно читалась. ФЭ вернулся в Москву. Попытка спасти от загаженной революционной действительности семью даже в родной Польше не удалась, Софью туда попросту не впустили. А вскоре их в пломбированном вагоне под конвоем того самого английского службиста и провокатора Платтена вывезли через множество границ в Минск. Чтобы избежать малейших рисков, Польшу огибали кругом.

Ну, как-то так. Опекали первобольшевиков плотно: лезвия не просунешь.

Репрессии в СССР кончились сразу, как только кончились люди, готовые правила скотного двора нарушать. От Брежнева и дальше наказывать было не за что: выросли в бараке, ничего за колючкой не видели, лаяли от души. Товарищи системные. Никаких взбрыков. Вот только и для Третьей мировой не годились. Диалектика.