Тень Страха. Глава 11

— Ричарда разместили недалеко от твоей обычной комнаты, дальше по коридору и остальные, — Асмодей набросил на мои плечи теплую накидку, насквозь пропитанную его собственным, теплым, обволакивающим запахом. Мне почему-то он всегда напоминал ладан и разогретый на солнце цветочный мед, что совершенно не вязалось с адским пеклом и образом друга. — А Тереза?

— Ей здесь сейчас не место, — горло сжало спазмом. До этой минуты я даже не замечала, что продрогла насквозь в этом злосчастном халате, а теперь вцепилась в накидку, пытаясь запахнуть ее как можно плотнее. — Камилла осталась с ней, Элазар будет охранять.

— Может, стоило все же забрать ее сюда?

— Ас, она без сознания, — я не понимала, пытаюсь ли убедить его или себя, что поступила верно. — Мила будет держать ее в таком состоянии, пока мы не найдем способ по крайней мере приглушить боль. Последнее, что нужно Терезе — это вдруг очнуться в месте, построенном на людских страданиях.

— Вообще-то мое имение скорее построено на кое-каком другом людском чувстве, — ухмыльнулся демон, но тут же заткнулся. — Извини. Сама знаешь, я отвратителен в сочувствии, — вопреки собственным словам он притянул меня к себе и уткнулся подбородком в макушку.

— Никогда не просила от тебя сочувствия, — вздох получился слишком уж тяжелым, но Ас тактично сделал вид, что не заметил. — Достаточно того, что ты всегда готов помочь.

— К слову, о помощи, — Асмодей смущенно кашлянул и чуть крепче стиснул объятия, будто хотел удержать. — Я очень, очень, безумно сожалею, что так вышло с Гончим. Если бы только мог, тотчас же разорвал бы сделку.

Вот это сейчас было совершенно не к месту. Я с силой вывернулась из кольца горячих рук и зло сузила глаза, едва успев подхватить падающую накидку.

— Да, спасибо, что решил напомнить. Как ты мог не понять, что это Гончий?! — я с силой шлепнула демона по плечу.

— Ну, знаешь, татуировка Гильдии у него не на лбу! — он запоздало понял, что момент оказался неподходящим.

— Но и на заднице! — не приняла я объяснение. Хотела было сдержаться, но подстегнутое раздражение не позволило. — Хотя, зная тебя, ты бы и на члене ее мог разглядеть!

— А вот это обидно, — хмыкнул Ас, впрочем, не выглядя оскорбленным. — Со мной сделки через постель не заключаются.

Скептицизм чересчур явно отобразился у меня на лице.

— Ну только очень редкие, — тут же оскалился демон.

Глядя на самодовольную ухмылочку нахала, я и сама невольно улыбнулась.

— Так-то лучше, — заключил Ас. — Твое мрачное лицо меня пугало.

— Даже не думай, — покачала головой, — пара шуточек не отменяет того факта, что я злюсь на тебя.

— Но ты же при этом понимаешь, что я не виноват? Сам в шоке от случившегося.

— Тогда будет вполне уместно добавить тебе еще немного шока, — хмыкнула я. — Этот козел — крылатый.

Асмодей изумленно вскинул брови.

— В том смысле, что у него просто есть еще пара конечностей? — туманно уточнил он. — Или он алат?

— Второй вариант.

— Я же говорил! — щелкнул пальцами демон. — А ты мне доказывала, что быть такого не может.

— Да потому что не может! — сама не понимаю, что именно меня так бесило. То, что я не пришла к этому закономерному выводу, когда на него не подействовал мой дар? Или то, что этот тип без зазрения совести охотится на себе подобных и имеет наглость делать вид, что выше нас? — Не может алат быть Гончим, это против всех правил Гильдии!

— Тогда, вероятно, он не Гончий? — развел руками Ас.

— Перстень Гильдии не подделаешь, — поморщилась я, отходя к столику у окна и наливая себе воды из графина. — Да и татуировку тоже.

— Постой-ка, ты откуда знаешь, что она есть? — прищурился друг. — На видимых всем частях тела ее нет, как мы помним. При каких обстоятельствах ты его раздевала, а, Лина?

— Когда обыскивала бездыханное тело, — я невозмутимо отпила из стакана. — Всего-то рубашку чуть расстегнула, не фантазируй.

— Если у тебя под руками было его бездыханное тело, как вышло, что оно ушло живым и здоровым? — справедливо удивился Асмодей.

— Дурацкая история, которой я совершенно не горжусь, — стакан звякнул о стол чуть резче, чем хотелось. — Расскажу, когда будет свободное время.

— Куда-то торопишься? — мгновенно насторожился демон. — Я думал, что ты теперь вместе со свитой заляжешь на дно?

— Каролину прикажешь рядом с собой уложить? Или подложить к тебе? — сорвалось с языка.

— Однажды настанет тот день, когда ты перестанешь попрекать меня моей минутной слабостью, но не сегодня, — покачал головой друг. — Давай просто вышвырнем ее за порог, и вся недолга.

— Лучше швырну ее под ноги Вильгельму, — я решила не сообщать Асу свои планы в лоб, а зайти чуть со стороны. — Надо же нам будет как-то начать разговор.

— Ты спятила?! — демон воззрился на меня с таким ужасом, что на мгновение утратил контроль над собой, и по комнате удушливо поплыла волна жара, отчетливо пахнущего серой. — Скажи, что просто пошутила, прошу тебя!

— Ты все верно понял, я собираюсь посетить бывшего покровителя, — хотела бы, чтобы мои слова были шуткой, но, увы.

— Идиотка! — мгновенно припечатал друг. — Жить надоело?! Так пойди, сигани с башни повыше, зачем выбирать наиболее жестокий способ самоубийства?!

— Мне надо сделать что-то для защиты Ричарда! — я тоже вспылила. Не потому, что обиделась. Напротив, Асмодей был прав. — Раз уж на руках есть козырь в виде Кэрол, я попробую договориться.

— По-твоему, Вильгельм настолько дорожит этой красноперой? — нервно хохотнул демон. — Да ему же дорого только его седалище посреди тронного зала и прилагаемое к нему положение.

— Вот именно. А Каролина своим проколом может подпилить одну из ножек драгоценного стула, — хмыкнула я. — Ричард — мой подзащитный, эта гадина напала на него по приказу Вильгельма. Ты же знаешь, что среди алатов запрещено…

— Да-да, нельзя нападать на другую свиту, на подзащитных, — отмахнулся Асмодей. — Давно ли Вильгельма заботит соблюдение законов?

— Лисия говорила, что его сейчас достает Калли, — объясняя все другу, я и сама пыталась четко уложить в голове собственные мысли. — До нее дошли слухи о гибели Ванды, и она взяла Вильгельма за жабры. Лишний скандал ему не нужен, перед Калли он всегда старается изображать примерного члена Высшей Ложи. Ведь упаси боги дать этой особе хоть малейший повод бросить тень на его репутацию, она использует его по максимуму.

— Хм. То, что Вильгельм делал с тобой, противоречило не только законам алатов, но здравому смыслу, морали и черт знает чему еще, — демон ткнул по самой уязвимой точке. — Не припомню, чтобы он переживал за мнение Калли по этому поводу. Или чтобы эта мегера выразила хоть какое-то возмущение его действиями.

— Я ей не нравилась с первых дней знакомства, — нервно облизнула пересохшие губы, весьма четко понимая, насколько мой план ненадежен. — Ричард же — сын Лоркана. Перспективность, сила, родословная — у него есть все, чтобы заинтересовать Калли.

— Допустим, — Асмодей склонил голову набок. — Но не лучше ли изложить это в записке и приколоть к Каролине, отправив ее, как голубя крупной породы?

— Чтобы Вильгельм решил, что я его боюсь? — презрительно хмыкнула. — Нет, такие вещи сообщают в лицо. Я потребую оставить Ричарда и Терезу в покое в обмен на Кэрол и мое клятвенное обещание молчать о том, что бывший покровитель перешел черту.

— Мне стоит сказать, насколько малоубедительно это звучит? — демон скорчил рожу, что мало вязалась с его соблазнительным обликом.

— Тебе не стоило и этого говорить. Ас, я понимаю, что Вильгельм не примет мои условия. Но, по крайней мере, так обозначу главное — Ричард под моей защитой.

— Это прекрасно впишется в негодующее письмо, — саркастически хмыкнул друг. — Есть еще аргументы?

После столетий дружбы мне не составляло труда понимать ход мыслей Асмодея даже с полуслова.

— Этой встречи все равно не избежать, — выдохнула, решившись на честность. — Я вляпалась, Ас. Сперва выдала себя, использовав дар, потом — Ричард, на которого положил глаз Вильгельм. Он не позволит мне остаться безнаказанной. Вопрос времени, когда придется столкнуться лицом к лицу со своим прошлым.

— Но сейчас ты…

— Не готова, верно. И не факт, что буду, — перебила я демона, с отчаянием взмахнув руками. — Но я хочу, чтобы эта встреча прошла на моих условиях. Чтобы этот самодовольный, старый ублюдок понял как никогда четко, что я не собираюсь закапывать топор войны, пока не перерублю его шею, — на краткий миг замешкалась, но все же добавила. — Чтобы он понял, что перед ним у меня нет страха.

— Хорошо, — Асмодею понадобилось несколько минут, прежде чем ответить. — Я против твоей затеи, но в дверях грудью не встану. Скажи только, что мне делать с твоей компанией? С Ричардом? С Гончим?

— Боже, он тоже здесь? — я раздраженно потерла висок.

— Явился почти сразу после твоей компании и потребовал дать ему убежище здесь в рамках договора, — демон неловко поскреб переносицу. — Его комната рядом с твоей.

По моим губам расползлась настолько неестественно-сладкая улыбка, что друг передернулся.

— Никогда еще не была настолько близка к мысли, что умереть от руки бывшего покровителя — не худший вариант, — я сочувственно похлопала Аса по плечу. — Когда я вернусь, тебе лучше припрятать любимый антиквариат.

*****

Я постоянно слышала об этой особенности междумирья: оно предстает таким, каким его ощущает смотрящий. Просто раньше мне было все равно, а теперь довелось убедиться в этом на собственной шкуре.

Особняк остался прежним с того дня, как я видела его в последний раз. Величественный, светлый, поражающий изяществом архитектуры, высокими сводчатыми окнами и симметричными террасами. Только теперь все виделось каким-то мрачным, чужеродным посреди пустынной заброшенной равнины вместо привычного сада. Да и в целом, если присмотреться, особняк будто припорошило пеплом времени. Теперь место, что больше трех веков было моим домом, источало арктический холод и вызывало отвращение при всей внешней благообразности.

— Вильгельм не даст тебе уйти, — Каролина, которую тащили за мной магические путы, за каким-то чертом решила подать голос. Пожалуй, она тоже была прежней: как не понимала, в какой момент нужно промолчать, так и не научилась. — Переступишь порог — и ты покойница.

— Избавь меня от предсказаний. Лучше подумай, как будешь вымаливать прощение за то, что облажалась, — в глубине души мне было немного жаль алату, которой предстояло в полной мере ощутить на себе недовольство собственного покровителя. Вот только я тут же вспомнила о Терезе и чувство жалости усохло на корню, уступив место зловещей улыбке. — И, во имя богов, захлопни пасть, пока я не сделала это принудительно.

О том, что мне просто неимоверно сложно одновременно препираться с Кэрол и держать маску тотального спокойствия, предпочитала не думать.

Я решительно выдохнула и пошла вперед, чеканя шаг с такой силой, что каблуки сапог отбивали пятки. Каролина молча потащилась следом, едва успевая перебирать ногами за своими магическими оковами.

На самом пороге я снова остановилась на мгновение и поймала собственное отражение в боковом окне. Алаты в целом, и особенно Вильгельм, ценили роскошь, размах и величие, каким бы напускным и театральным все это не было. С одной стороны, мне хотелось показать бывшему покровителю абсолютно наплевательское отношение к подобным вещам. С другой — выглядеть на фоне прежней свиты забитой дворнягой тоже не улыбалось, поэтому пришлось искать компромисс.

Я собиралась так тщательно, как не доводилось последние несколько лет. Не просто вымылась и надела что-то чистое, а тщательно все продумала. Черные облегающие брюки, не стесняющие движений несмотря на внешнее неудобство, заправленная в них шелковая рубашка того же цвета. Надеюсь, Вильгельма покорежит от нарушения всех правил этикета, установленных им для подчиненных. В особняке надлежало появляться либо в черной форме с серебряной вышивкой, свидетельствующей о принадлежности к свите, либо в одежде того оттенка, что соответствовал крыльям. Не говоря уже о том, что бывший покровитель с великим трудом выносил женщин в штанах. Даже на форменной одежде охранниц была предусмотрена возможность на время официальных мероприятий поверх брюк закрепить на поясе подобие юбки из тонкой ткани.

К слову, каблуки он тоже не любил, считая мерный цокот чересчур раздражающим. Так что сапожки выбрала как можно звонче.

Собравшись с духом, я резко взмахнула рукой.

Дубовая дверь треснула и расщепилась от удара о стену. Раз я настолько обезумела, чтобы явиться сюда, не стоило деликатно стучать. Правда, силу все же стоило попридержать. Оповещение вышло слишком уж громким.

Коридор, ведущий к холлу, показался уже, чем обычно. Будто приторно-нежные кремовые стены с серебристыми узорами лилий пытались удавить нарушительницу спокойствия еще не подходе. Процокав по зеркально отполированной плитке так громко, что у самой в ушах зазвенело, я остановилась прямо перед массивным письменным столом. За ним, от изумления выронив лист бумаги, восседал незнакомый алат. Кажется, в свите он появился уже после моего ухода.

— Это еще что? — я забыла, что сама же просила Каролину заткнуться и обернулась в ее сторону. С пера, что держал в руках алат, на стол глухо шлепнулась капля чернил. — Страж? Секретать?

— Привратник, — нехотя пробурчала Кэрол после недолгого молчания. — Вильгельму надоели появления Калли и ее свиты без предупреждения.

— Раньше такого не случалось, — хмыкнула не без нотки самодовольства. В мое время и правда никто не осмеливался прийти сюда просто так. Даже визитов по большой нужде старались избегать. Я постучала по столешнице перед алатом. — Милейший, оттайте. Сообщите Вильгельму, что я хочу его видеть.

Парень оторопело моргнул. Покосился куда-то в сторону, затем на меня, и глаза у него стали еще больше. Не удержавшись, я заинтересованно повернула голову, чтобы понять, что же такого он увидел.

На стене был мой старый портрет. Самый мною не любимый, потому что позировать для художника заставили в светлом воздушном платье, которое шуршало, шелестело и кололось кружевом корсета. Мало того, изобразили сидящей на ступеньках у трона Вильгельма, да еще и лицу портретист придал какое-то тупое раболепное выражение, которого я отродясь в зеркале не видела. Ни дать ни взять, верная псинка в пелеринке. Когда-то этот портрет висел в тронном зале бывшего покровителя, среди прочих, изображавших самого Вильгельма и его ближайший круг. Теперь, видимо, с позором был изгнан в холл для метания ножей. О чем красноречиво свидетельство огромное количество дыр на полотне и провокационно торчащий во лбу кинжал.

— Миленько, — протянула я со смешком и перевела взгляд на привратника. — Шевели ногами, я тут зимовать не планирую.

Алат рванул впрочь таким быстрым шагом, что едва не запнулся.

Его не было минут десять, может, чуть больше. Я все это время была в таком напряжении, ожидая подставы или ловушки, что едва не испепелила парнишку на месте, когда он вернулся. Постаралась незаметно и медленно выдохнуть, расслабляя мышцы, пока он лепетал что-то про согласие Вильгельма на встречу, отмахнулась от предложения проводить и пошла по коридору, ведущему к тронному залу. На полпути вспомнила про Каролину и жестом дернула ее оковы к себе. 

Коридор казался бесконечным. Каждый шаг по нему отдавался эхом и давался все тяжелее. Как будто путь от свободы к плахе. Я столько раз ходила здесь по приказу или по просьбе. Сейчас — по собственной воле. По крайней мере, хотелось в это верить.
 
Воздух в тронном зале был прохладным, свежим. Но сквозь эту мнимую кристальную чистоту ощущался слабый отголосок металлического аромата. Свет, пробивающийся через витражи под самым потолком, ложился вокруг трона на возвышении под выверенным углом, так, чтобы чертово серебристое седалище выглядело сияющим, но не слепящим глаза. Окажись я здесь впервые — восхищение было бы гарантировано. Только мне слишком хорошо была известна история, как долго подбиралось место под трон и ажурные оконца.

Вильгельм даже не думал подняться при моем появлении. Разумеется. Вообще-то я и не ждала подобной вежливости. Он никогда не вставал с трона, чтобы поприветствовать кого-либо, было бы странным, если бы исключение сделали для беглой предательницы.

Тот же выверенный силуэт. Каждый жест, каждое движение пальцев, перелистывающих страницы книги, — все продумано до мелочей. Темный камзол, расшитый серебром плотно, но не вычурно, перстень с печатью Высшей Ложи на левом мизинце, рядом еще один, со знаком триумвирата. Редкие пряди седины, почти незаметные в русых волосах. Обманчиво мирный серо-голубой взгляд.

Мудрый правитель, предающийся собственным думам.

Гореть бы ему синим пламенем.

Я с трудом удержалась от желания кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание. Только остановилась ближе к центру зала, недовольно скрестив руки на груди, и быстро огляделась, насчитав с десяток стражей. Больше, чем обычно. Либо меня сочли опасной гостьей, либо качество спешно созванной охраны оставляло желать лучшего и компенсировалось количеством.

Присмотревшись к стражам, я едва не выругалась. Их форма стала черной, без вышивки. И я теперь выглядела, как одна из них. Снова.

— Лина, — Вильгельму, наконец, наскучило изображать величественную занятость. Голос бывшего покровителя прозвучал почти ласково. Будто я не на тридцать лет исчезла, причинив ему кучу неудобств, а попить отходила. — Признаюсь, не ожидал. Хотя, — угол его рта насмешливо дрогнул, — ты всегда умела удивлять.

— Надеюсь, неприятно, — я кивком указала на витражи, потом на охрану за его спиной. Как на зло, ни одного знакомого лица, не разберешь, насколько они сильны. — Все тот же театр, зрители другие?

— Ты, кажется, утратила право определять состав зрителей, — алат склонил голову набок и переплел пальцы рук, откинувшись на спинку трона.

Я практически швырнула Каролину к подножию, не заботясь, расшибется ли красноперая о холодный пол. Она вскрикнула, и звук эхом затерялся где-то под потолком.

Вильгельм обвел Кэрол взглядом. Внимательным, оценивающим. Как коллекционер, что заметил недостатки на возвращенном экспонате.

— И что бы значил этот эффектный жест? — он посмотрел на меня с легкой усмешкой. — Очевидно, я должен о чем-то догадаться?

— Твоя шавка напала на моего подзащитного, — отчеканила я холодно. — Надеюсь, старость не сказалась на твоей памяти, и законы алатов все еще не забыты?

— На кого же она напала? — благодушно осведомился Вильгельм, чуть приподняв брови.

В душу закралось смутное подозрение, что я чего-то не знаю или не понимаю.

— Мальчишка, который так тебя заинтересовал. Ричард.

— Ах, вот кто забрал его себе, — прищурился бывший покровитель. — Я-то гадал.

— Чушь, — скривилась я при виде плохой игры. — Ты давно догадался. Этот мальчик — сын Лоркана. Он заключил со мной договор о защите, поэтому я требую, чтобы ты забыл о его существовании...

— А иначе что? — перебил меня алат.

— Я испорчу тебе настроение, репутацию и превращу твои дни в постоянные разборки с Калли, — медово улыбнулась. — Только представь, что будет, если она узнает, что ты попираешь правила, который сам и устанавливал? Я с большим удовольствием пущу подобные слухи.

— Разве ты не занимаешься этим все последнее время? — хмыкнул Вильгельм. — Только глухой еще не слышал весть о якобы погибшей Ванде.

— Зачем рассказывать о том, что поставит под удар меня саму? — насмешливое фырканье было не совсем к месту, но и черт с ним. — Полагаю, это скорее у тебя надо спросить, откуда пошли подобные сплетни.

Стоило мне договорить, как мужчина недоуменно нахмурился. Я могла поклясться, что почти одновременно к нам пришло осознание: мы оба ошибались, спихивая друг на друга вину за слухи. Похоже, здесь замешан кто-то третий.

— Что ж, плевать, — первой прервала молчание. — Я хочу, чтобы Ричарда и его мать оставили в покое.

— Так ведь я и оставил, — развел руками Вильгельм. — С того момента, как понял, что ты влезла.

Во рту мгновенно пересохло от нервного напряжения.

— Но Рэйс, Кэрол... — я настолько удивилась, что потеряла способность к связной речи. — Почему они?..

— Почему оказались возле парня? — догадливо уточнил Вильгельм. — Понятия не имею. Самому интересно, как вышло, что они действовали без приказа.

Мужчина смерил Каролину еще одним взглядом, куда более опасным, чем первый. Я знала, что он сулит: расплату за ослушание. Столько раз ощущала его на себе, что ошибиться в этом не могла: прямо сейчас бывший покровитель прикидывает, как бы наиболее эффективно и внятно донести до Кэрол, что самовольные решения недопустимы.

И тут же я ощутила, как застыла кровь в жилах. Если Вильгельм не разыгрывает спектакль и не лжет, то я полная дура. Конченная идиотка. Которая пришла угрожать, не имея на руках совсем ничего.

Стоило наплевать на все и опуститься до пыток Каролины, пока у меня была такая возможность. Выбей я из нее всю правду о нападении на Ричарда — не мечтала бы сейчас провалиться сквозь землю.

— Право слово, Лина, тебе совершенно не идет такое изумление, — алат поднялся со своего трона и подошел ближе. Я отшатнулась на пару шагов, прежде чем заставила себя остаться на месте. — Или это страх?

— Выходит, — я неловко кашлянула, но собралась с духом, — теперь в свите можно делать все, что заблагорассудится? Ты совершенно утратил контроль.

— Отрицать не буду, — развел руками Вильгельм. — Постоянно какие-то дела, дела, дела, даже наказать мерзавцев за самоуправство некогда. Может, вернешься на свое место и вправишь всем мозги? Начнешь, например, как раз с Кэрол.

Красноперая мгновенно забыла, что изображает молчаливое покаяние и возмущенно уставилась на покровителя.

Мое сердце на долю секунды остановилось, подпрыгнуло до горла, а вернувшись на место, заколотилось с бешенной скоростью. Сперва я подумала, что ослышалась, но разум утверждал, что ничего подобного.

— Ты что, спятил? — выдохнула я. — Думаешь, это возможно?! После всего, что было?!

— А что было? Ты взбрыкнула, понимаю, — Вильгельм говорил так, будто речь шла о сущей ерунде. — Я готов с распростертыми объятиями принять тебя в любой момент. Свите не хватает ежовых рукавиц.

— После всего, что ты сделал...

— Ты всегда хотела свободы. Силы и свободы, — взгляд алата заледенел и стал больше серым, чем голубым. Дурной знак. — Я дал тебе это. Разве не так?

— Не такой ценой, — я замотала головой, не веря своим ушам. — Я никогда не просила о том, что ты сделал.

— Может быть, — Вильгельм неожиданно протянул вперед руку и по-отечески заправил мне за ухо выбившуюся прядку волос. — Но после тех событий ты стала сильнее, выносливее, совершеннее. Так направь эту силу в нужное русло.

— Я скорее собственноручно перережу себе глотку, чем сделаю еще хоть что-то, чего ты хочешь, — прикосновение теплой руки вызвало приступ дурноты, я не смогла сдержаться и снова отступила дальше.

— Излишняя патетика, — алат усмехнулся, отошел обратно и уселся на трон. Каролина, снова старательного сливавшаяся с полом, едва успела отдернуть скованные руки из-под ноги покровителя. — Хотя, стоит признать, драматичность тебе всегда была к лицу. Скажи-ка, ты ведь так и не научилась контролировать это? Затолкала куда поглубже, сдерживаешь, но вызвать не можешь?

Я вдруг поняла, что вся эта чушь с приближением и прикосновением была не случайной. Поняла как слишком отчетливо, так и слишком поздно. Только одна вещь на моей памяти действительно напугала Вильгельма — сила Пандорры. А теперь он понял, что я ею не владею.

— Мой контроль всегда недооценивали, — попыталась сделать вид, что он ошибся. — Если я не сорвалась на кровопролитие, это еще ни о чем не говорит.

Мужчина понимающе усмехнулся, не поверив ни единому слову. Дьявол, да я сама не верила, потому что голос дрогнул слишком отчетливо!

— Что ж, — помедлив, вздохнул алат, смахивая несуществующую пылинку с рукава. — Я могу и дольше ждать твоего возвращения. Тем более, что после ты станешь очень послушной.

Ласковая рука ужаса сжала сердце, прошлась мурашками по затылку. Я бы предпочла считать слова Вильгельма всего лишь попыткой задеть, напугать, но не могла. Что-то было в том, как он держался, говорил. Что-то слишком уверенное. Будто он знал больше, чем я, и это знание давало ему власть надо мной. Как и много лет назад.

— Что касается Ричарда — будь по-твоему, — бывший покровитель либо не заметил мой ступор, либо предпочел не обращать на это внимания. — Никто из моей свиты больше пальцем парнишку не тронет. Он все равно притащится вместе с тобой, так зачем напрягаться?

— Я никогда не вернусь, — решение, что делать дальше вдруг появилось само собой. Сумасбродное, нелогичное, но не хуже появления здесь. — И Ричарда на пушечный выстрел не подпущу к Высшей Ложе.

— Увидим, — благодушие Вильгельма хлестало через край. Старый козел царственно махнул рукой в сторону выхода. — Иди, Лина. Сегодня я добр. Тем более, что кое-кто из присутствующих действительно поставил меня в неловкое положение перед тобой.

А вот этим воистину щедрым предложением я разбрасываться не собиралась. Не став тратить время на прощание, круто развернулась на каблуках и пошла прочь из зала, изо всех сил замедляя шаг, чтобы не выглядеть сбежавшей.

Лишь оказавшись за пределами особняка я выдохнула. И только тогда поняла, что все это время практически не дышала.

*****

Меньше всего Гончий ожидал, что Лина ворвется в его комнату подобно урагану.

Пару часов он пытался выведать у демона, куда и каким ветром унесло алату, но тот только уворачивался от ответов, задавал встречные неудобные вопросы и нудел, что налаживание отношений между Линой и Десом не является предметом сделки. В конце концов, Десмонд сдался и оставил Асмодея в покое.

Он раз за разом прислушивался к звукам в коридоре, но алата все равно застала его врасплох.

— Поговорим, — чокнутая девица практически с ноги открыла дверь, настроенная решительно, как никогда.

— О манерах? — Гончий чертыхнулся сам на себя: от неожиданности он подскочил с кровати и остался стоять. Да еще и рубашку зачем-то поправил.

— В задницу твои манеры, — отмахнулась Лина.

— Вообще-то я имел в виду... — заметив на лице алаты крайнюю степень недоумения, изрядно приправленную скептицизмом, Дес осекся на полуслове. — Да, действительно, в задницу мои манеры.

— Вот и чудно. Я готова.

— А если чуть больше подробностей? — Гончий нахмурился. — К чему? Или на что?

— Сделка, — синекрылая закатила глаза. — Я согласна, но надо обсудить кое-какие детали. Можно начинать, или твой приступ тупости еще длится?

— Весь во внимании, — мужчина заставил себя изобразить покорную вежливость. О манерах им все же придется поговорить, но чуть позже. Тем более, что он рассмотрел кое-что более интересное: лоб алаты покрывала испарина, а руки едва заметно, но подрагивали. Похоже, вся эта бравада и наглость были не более, чем маской.

— Во-первых, как минимум на время действия нашего договора ты полностью избавишь меня от преследования со стороны Гильдии, — Лина прошлась по комнате, выстукивая каблуками мелодичную дробь. Гончий против воли проследил за ней со здравым недоумением: куда можно было мотаться вот в этих пыточных орудиях? —  Во-вторых, не будешь лезть в мои дела.

— Но если...

— Не будешь лезть в мои дела, — невозмутимо повторила алата с нажимом, не дав возразить. — А если будешь — я расскажу твоим коллегам, что ты мог бы быть ангелом, но не срослось, хотя крылышки все же есть.

— Не посмеешь, — зло хмыкнул Десмонд. Как чувствовал, что этой паршивке не стоило раскрывать тайну.

— Сунь нос, куда не просят, и посмотрим, — многообещающе дернула бровью синекрылая, скрестив руки на груди. — И еще...

— Может, тебе стоит послушать мои условия? — терпение Гончего приказало долго жить. — Пока мы снова не дошли до единорога и сережек?

— Я полагала, что у тебя одно условие — вытащить друга из тюрьмы Вильгельма?

— Ситуация изменилась, — недобро ухмыльнулся Дес. — Теперь я хочу большего.

— И что бы это значило? — едва не поперхнулась Лина, уставившись на него с явным подозрением.

— Ты поможешь мне не просто вытащить моего товарища из тюрьмы, а вообще освободить его от свиты Вильгельма и обеспечить безопасность.

— Если он поделится со мной сведениями о нынешнем положении дел в свите Вильгельма, — я его даже чмокну на прощание, — заверила алата. — Информация — это мое третье условие.

Гончий попытался представить себе, чем обернется прощальный чмок и беседа между Линой и Роландом. Картинка выходила живая, реалистичная, но какая-то кровавая. Впрочем, до этого момента у него еще будет время, чтобы найти выход.

— Идет, — мужчина протянул Лине руку. — Достаточно уговора или скрепим кровью?

— Разумеется, кровью, — повела плечом алата, но руку в ответ протягивать не торопилась. Вместо этого она только крепче стиснула их на груди. — Только есть еще одна деталь.

Десмонд досчитал до десяти, чтобы не сорваться. Мало ли, вдруг в ответ на раздражение синекрылая откажется от сделки?

— И какая? — преувеличенно доброжелательно осведомился он.

— Я хочу, чтобы ты дал слово, что убьешь меня.