Невская академия. 12. Первые в мире третьи в Сибир

          «Невская академия»
Вячеслав Скиба
 ПЕРВЫЕ В МИРЕ ТРЕТЬИ В СИБИРЕ.
 Сезон 1972 года мы закончили в ранге чемпионов на сборе для отдыха в Адлере. Он проходил  в начале октября, погода стояла вполне летняя даже немного жаркая. Нам просто предоставили двух-трёх местные номера и трех разовое питание в ресторане гостиницы, единственное чего не было так это тренировок. Поначалу это даже показалось чудом, ничего не делаешь, загораешь и купаешься в море. Но это быстро надоело, особенно вечером девать себя, без денег, было просто некуда, поэтому дней через десять мы просто уехали домой, впрочем, как и многие другие. На этот сбор приезжали не только гребцы, а и большинство спортсменов летних видов спорта, у которых сезон так же уже закончился.  У большей части спортсменов такие сборы, популярностью не очень то и пользовались. Да на них поначалу приезжали все, только для отдыха, но не хватало развлечений, максимум два раза туда приезжали, до конца сбора не доживал наверно ни кто, потому что было скучно неимоверно. Максимум здесь держались одну неделю, ну две недели, даже с деньгами делать тут уже было не чего. Летний сезон был закончен, середина осени! А нам на  развлечения денег то никто не давал, и взять их было негде, и предупредить или рассказать о скуке было не кому. Уже взрослые, бывалые спортсмены на эти сборы не ездили по многим личным причинам, поэтому мы потом узнали, что его называли «сбор для золотых первогодок».  Но около десяти дней всё-таки отдохнули, не смотря на отчаянную скуку уже наступившего на побережье межсезонья. Бархатный сезон закончился  в сентябре, и публика вся разъехалась,  и в ресторанах народу уже практически не было. Единственно, что запомнилось, я на этом сборе хорошо научился нырять и довольно глубоко, и это было здорово. По всему  берегу были построены пирсы-волноломы для защиты берега, пляжей, от волн,  они уходили в море метров на 50-100, и расстояние между ними было то же около 100 метров, и с них удобно было нырять на дно в конце бонов,  там, где было глубоко. Разделившись на две команды, мы с двух пирсов ныряли в воду и плыли навстречу друг другу,  кто первый доплывет до пирса противника тот и выиграл. Но это быстро всем надоело.  А вот мне понравилось нырять на самое дно, глубина в конце бонов была уже 10-20 метров. И я как можно дольше старался проплывать под водой, разглядывая на глубине кораллы. Как-то раз, я неожиданно для себя вынырнул из воды уже на середине между пирсами, при этом мне показалось, что это было легко.  Я решил для себя полностью пронырнуть всё расстояние между пирсами. С первого раза не получилось, и я  ныряя каждый день, в конце концов, не без труда,  но всё-таки к концу недели полностью пронырнул всё расстояние, от пирса до пирса. С этих пор мне и понравилось нырять,  делал я это при любом удобном случае, показывая и подтверждая тем самым мощь и кубатуру своих лёгких. Как ещё на практике можно было доказать, что у тебя объём лёгких больше 11 000 кубических сантиметров.  Когда у нормального взрослого человека он был около  2 - 3 000 куб. см. Это надо было либо пронырнуть очень далеко,  либо с секундомером не дышать почти пять минут, тогда как простой человек с трудом задерживал дыхание на 1,5-2 минуты. А где на пляже взять секундомер? Я потом, при случае, на спор проныривал 50 метровый бассейн.               
 А сейчас здесь наступил мёртвый сезон!!! И мы, посовещавшись, за один день, поменяли билеты на другую дату, собрались и все улетели домой в Ленинград.
      Новый год мы встретили очень весело, в отделении милиции, в Сестрорецке. Ну, по порядку. Ноябрь декабрь мы опять тренировались в Кавголово, бегали на лыжах, правда, уже не так напряженно как в начале года, но, в общем, без продыху. Октябрь мы все как следует, отдохнули дома в городе, насладившись и титулом чемпионов и определённой популярностью и поздравлений от знакомых и друзей. Но это было только начало, о чем беспрестанно говорил «Каток». Впереди стояли новые вершины, и мы с ноября опять впряглись в круговорот сборов и тренировок. До Нового года мы были в городе и тренировались в Кавголово, и сам Новый год встречали дома. Мы решили собраться дома у «Кирухи» в Сестрорецке. Он жил с родителями в частном доме недалеко от вокзала в зелёном частном секторе Сестрорецка. Мы собрались незадолго до двенадцати часов, наверно приехали около десяти вечера, и уже в одиннадцать, выставив все съестные припасы, привезённые с собой на стол, сели проводить старый год. Поздравив друг друга с неожиданными достижениями в 1972 году, по чуть-чуть выпили хорошего коньяку, ценой немереной по тем временам, одна бутылка стоила десять рублей 12 копеек, водка стоила меньше четырёх рублей. «Шура» решил, что по чуть-чуть это просто не полный стакан, и ни кто не обратил на это внимание. Так мы выпили три-четыре тоста за родителей и новые успехи. И обнаружили что за три – четыре тоста «Шура» по чуть-чуть осушил один целую бутылку коньяка и уже опьянел в серьез. Мы решили за час до нового года освежить его в снегу и всей компанией вытащили его на улицу и стали валять в сугробе. А он только ревел от удовольствия, но ревел довольно громко. Соседи решили, что это кого-то бьют и вызвали милицию. Они приехали, как ни странно очень быстро, и забрали всех, кроме «Шуры», несмотря на то, что он орал, что тоже поедет со всеми, и пытался влезть в воронок.  Милиционеры поздравили его с Новым годом и забрали только нас, оставив пьяного Шуру» дома. Всю команду посадили в тесный «воронок», и увезли в местное отделение милиции. Где мы и встретили бой курантов. Правда сразу после курантов минут через десять, нас выпустили из-за решетки и отвели к дежурному офицеру, который говорил по телефону, и смотрел на нас, кивая головой.  Оказывается, как потом мы узнали, Шура вернулся домой, орал что пойдёт и сдастся тоже, и чуть по брёвнам не развалил дом, топая ногами, как «слонопотам». С большим трудом, матушка «Кирюхи», бывший прокурор города Сестрорецка  на пенсии, выяснила у пьяного орущего «Шурика», что случилось, и уже после наступления Нового года позвонила, куда следует своим друзьям, а те уже побеспокоились, что бы нас отпустили домой.  Уже вернувшись, домой мы смеялись и веселились от всей души. Что наша милиция нас пьяных бережёт. Мы были в общем трезвые, а они не разобравшись, боялись тоже опоздать к столу, забрали нас, так как вызывали наряд на драку. А нашу свалку, да с громким рёвом «Шуры,  когда мы валяли его в снегу, приняли за коллективную потасовку. Поэтому забрали  нас всех четверых, кто валял «Шуру в снегу, а его, пьяного, как потерпевшего оставили. Вот такое Новогоднее приключение 1972. 
         Наступил знаменательный 1973 год. Опять пошёл круговорот сборов. Январь снова в уже знакомом Цахкадзоре на лыжах, без приключений строго по плану сбора. Снова встретили огромное количество спортсменов, знаменитых и знакомых по телепередачам. Потом, сразу с гор, несколько сборов подряд, с конца января до мая месяца, на реке «Кура» в Азербайджане в городе Мингечавир на олимпийской гребной базе. Мы через каждые четыре недели летали переодеться, домой и обратно. Так много мы ни когда больше не летели. В одну сторону почти на  четырёх самолётах. Из Ленинграда до Баку, почему то редко удавалось достать билеты. Чаще летели до Москвы, там и рейсов было больше, а уже оттуда до Баку, из Баку до Евлаха и из Евлаха до Мингечавира. Вот такие перелёты за один день, три пересадки, четыре рейса. Но зато уже в феврале мы привозили из Азербайджана свежие гвоздики. Это тогда была просто роскошь, для женщин особенно. В Ленинграде в феврале вообще живых цветов никогда не было, разве что бумажные цветы можно было купить, или в цветочных горшках какую-нибудь зелень, которая необязательно расцветёт ближе к лету.
База была на реке Куре сразу за Мингечавирской ГЭС сделанной из насыпной плотины и водохранилища в горах. Эту плотину после войны насыпали пленные немцы. И их там очень много умерло, поэтому иногда местные называли её «братской», с подоплёкой что это братская не ГЭС в Сибире, а братская могила.
         Вода была пронзительно холодной не зависимо от сезона и погоды. Только отплыв, от плотины километров на 20-30 вода немного теплела. База была современная недавно построенная. Номера удобные двухместные. Но отделка была на порядок хуже, чем в Цахкадзоре. И воду давали не весь день, и холодную и горячую. Казалось график подачи, был подогнан к графику наших тренировок. Воду давали утром с 06-00 до 08-00, совсем немного днём в обед и вечером с 19-00 до 22-00. Не понятно почему, они или экономили, или деньги зарабатывали, что скорее всего. Даже в те времена совка, вся мелкая ларёчная торговля в Азербайджане была частно - государственной. Пытались заработать даже на простой воде. Например: бутылка минералки везде стоила не более 20 копеек у них минимум 30, а то все 50 копеек, сигареты болгарские по всей России стоили 30 копеек, тут они стоили 50 копеек. Все журналы стоили в два раза дороже, газеты,  правда нет, они партийные. И так все товары мелко ларёчной торговли стоили на 40-50%, а то и на все 100% дороже, чем по России.  Так же все маленькие ремонтные мастерские были частные. Как то в выходной мы съездили в Баку на экскурсию. Баку конечно очень красивый город, в основном центр, но даже в центре стоит свернуть на боковую улочку ,попадаешь в другой город, «средневековый». Не ремонтированные, столетиями фасады, сушащееся бельё, развешанное через улицу и на всю улицу, ветхие двери подъездов,  вывески лавочек-магазинчиков написанные дореволюционной кириллицей. Это всё создавало колорит востока. И тут «Сабо» вспомнил, что ему надо часы починить, заводную головку поставить, копеечное дело. Мы зашли в какую-то старую мастерскую. Когда ему мастер поставил за пять секунд новую головку и попросил за это три рубля, он опешил от неожиданности и такой дороговизны, отдал обратно часы и сказал что бы от забрал эту головку себе обратно. В Питере можно за эти деньги было в комиссионке купить целые часы. Мастер посмеялся, и узнав, что мы из «Питера», сказал что денег не надо, он рад сделать маленький подарок ленинградцам. Такие цены были только в ларьках. Но и народ был добрый, всегда готовый помочь. В больших магазинах цены были государственными, но в них не продавали тот товар, который был в полу частных ларьках. Баку можно назвать восточным Петербургом, очень в чём-то похожие города, красивые. Мы умудрились заблудиться в центре в этих древних закоулках. И спросили у первой попавшейся по дороге женщине, как пройти к вокзалу. Она громко запричитала « вай вай где вы а где вокзал, вай вай, как вы попадёте, где вы а где вокзал». Так она причитала минут пять, так и не сказав нам куда идти. Уже отойдя от неё метров на двести, он всё причитала «вай вай где они а где вокзал», мы поняли что бабушка не совсем в уме. Но свернув в ближайший переулок, вышли на центральный проспект и быстро добрались до вокзала и вернулись в гостиницу.
     Мы тренировались и были на государственном обеспечении. Условия для тренировок здесь были великолепные. Только ночью в январе феврале температура, очень редко, могла опуститься до ноля, а днем температура всю зиму держалась в пределах 15-20 градусов тепла, редко когда было менее 10. Мы это резко ощущали, когда летели на пару дней домой, сменить тренировочную одежду. Дома было больше чем минус  20, а здесь  все плюс 20, перепад в 40 градусов чувствовался резко и отчетливо. Поэтому возвращались мы обратно на сбор с большим чувством удовлетворения. Сборы шли чередом один за другим три дня слетать домой и обратно.
      Неожиданно для нас в конце марта были проведены промежуточные контрольные соревнования. Они, оказывается, всегда проводились до 1 апреля, на воде на южных сборах. В основном на эти соревнования приглашали всех финалистов чемпионата прошлого и позапрошлого годов. Мы, наверное, отнеслись к этим соревнованиям не достаточно серьёзно. Потому что после финального заезда к собственному удивлению, оказались только третьими. Правда, почти по фотофинишу, но только третьи. Полуфинальный заезд мы прошли и выиграли, почти не напрягаясь, наверно это нас и расслабило, и мы к финалу отнеслись расслаблено. Потому что сам заезд полуфинала мы контролировали от начала и до конца, где надо прибавляли и уходили в небольшой, но отрыв, а где надо сбавляли, берегли силы на финиш, и спокойно пересекли линию финиша первыми. А вот в финале мы спокойно лидировали 2/3 дистанции и вообще не увидели спурт лодок с дальних дорожек, рванули  вдогонку, но дистанция уже закончилась, и мы оказались только третьими, но полными сил. Вот такие неожиданные результаты. Но сборы продолжились, и нам надо было продолжать подготовку к новому сезону.  «Каток» только сказал своё ну что «засранцы» проспали, понадеялись на себя, и обделались. Ладно, впредь наука будет, главные тренер всё видел, что результат получился  из-за невнимательности, так что тренируйтесь дальше, не забывая этот результат. На вас всё ещё надеяться.
      На тренировки мы теперь ходили не только в четвёрке, но и выходили  в двойках без рулевого, в разных комбинациях. «Каток» считал, что так у нас ещё больше, ещё лучше будет скатанность и синхронность гребли. Как-то, мы целую неделю, мы утром выходили в двойках,  днем  уже в четверке, а вечером опять в двойках. Другую неделю, мы ходили марафонские дистанции, как говорил «Каток» на выживание, и уже в конце тренировки почти у базы, на фоне усталости отрабатывали технику, и в самом конце тренировки, проходили 3-и  контрольные пятисот метровки. При этом медицинская бригада брала у нас кровь из вен для анализов. Они брали кровь до заезда и сразу после заезда буквально через 30 секунд, как успевал их катер причалить к нашей лодке. Как-то раз на второй или третий сбор, точно не помню, медицинская лаборатория задержалась и опоздала на сбор, и наши врачи решили отдать нашу кровь для анализа в местную поликлинику. Они  потом рассказывали, как они удивились, когда им дали ответ. В ответе местные писали: что у них уважаемая поликлиника и пытаться шутить над ними не хорошо. Наши пошли выяснять, в чём шутка, и сама заведующая поликлиники (не лаборатории), сказала им, что не хорошо присылать на анализ кровь мёртвых людей. Наши, спросили, почему она так решила. Она сказала, что с таким содержанием молочной кислоты и других микроэлементов в крови, человек не может быть живым,  должен умереть. На что наши медики пригласили заведующую, посмотреть на наши трупы в одну из тренировок. Мы это поняли когда в один из дней на медицинском катере, дополнительно, появилась хорошо разодетая дама, и приняла участие в заборе крови. Мы потом вечером спросили медиков, что за дама была днём, они и рассказали нам всю историю. После чего вся эта история стала анекдотом среди гребцов. И появилась шутка, «Ты ещё не готов, почему, по медицинским анализам крови ты ещё не труп». В общем, веселились целую неделю, пересказывая, эту историю на разные лады.
      Как-то раз, мы сели в восьмёрку с ребятами из четвёрки с рулевым, но ничего хорошего из этого не вышло. Немного отъехав от базы, они и мы, все  разом включили полную мощь на весло, самые сильные сидели посередине лодки, и мы  просто порвали лодку на две половинки. Она сразу под нами попыталась утонуть.  Еле успели выпрыгнуть из лодки, что бы ни доломать её совсем, и не утопить. До базы часть добралась на катере, а часть с лодкой, которую притащили за другим катером, надо было держать и весла и банки, что бы они ни расплылись, и не потерялись, поддерживая лодку и направляя её за катером.  Потом на берегу мы рассмотрели место разрыва и поняли что произошло. Там в одном месте посередине лодки у ключицы один шпангоут был сломан, скорее всего, ударом о борт при её перевозке. В этом месте от наших усилий борт лодки и разорвался, шпангоут уже не держал конструкцию, а разорвать тонюсенький в 2-3 мм. шпон обшивки борта не составляло труда. До нас на ней плавали,  правда, молодые местные ребята и вроде всё было нормально. Поэтому поводу потом то же было много шуток, особенно у местных гребцов. Гребли-гребли и ничего, приехали настоящие гребцы из сборной и порвали лодку пополам.
     В общем,  время до мая, в тренировках и ежемесячных перелётах, пролетело не заметно. Навезли в Ленинград знакомым девчонкам огромное количество букетов свежих гвоздик. Это конечно производило на них, не избалованных таким вниманием, огромное впечатление. Но, правда, ни на одной, по крайней мере, у меня внимание не задержалось. Так знакомства общего плана, ни чего серьёзного не зародилось, да в принципе и не могло ничего зародиться. Все цели были сконцентрированы на отбор и поездку за границу, на чемпионат мира в Англии, не до девушек тут.
      В мае обязательные выступления в Ленинграде на «Золотых вёслах», потом сразу начинались отборочные соревнования. Короче, всё опять карусель отборочных соревнований по кругу. Но как оказалось для нас, была другая программа. Мы участвовали почти во всех отборочных соревнованиях, но не до конца. Перед отборочными соревнованиями в Российской федерации, нас переключили на международные соревнования и отбор на чемпионат мира. Международная регата в «Крылатском», «Янтарные вёсла» в Прибалтике, и на конец «Псковская международная регата», где мы опять опростоволосились как в Мингечавире, опять проморгали, рывок не очень сильных местных ребят. И оказались вторые.  Был назначен перезаезд, на конец июля, за неделю до начала чемпионата. Но об этом позже.