Невская академия. 13. Теперь наоборот

 Невская академия. Всё наоборот.
   
 В середине июля после нескольких отборочных, нас вызвали на международную Псковскую регату. На все международные регаты внутри страны были персональные вызовы.  Там  как мы потом узнали, были в основном участники из братских стран соц. лагеря. Правда, там не оказалось ни одного чемпиона этих стран, были лишь призёры их местных чемпионатов, поэтому собственно на них никто внимания особо не обращал. После полуфиналов никто из них в финал не вышел, что для нас было несколько удивительно. И нас это расслабило, соперников среди своих для нас и рядом не стояло. Мы в полуфинале второй лодке, как говорили трамвайную остановку просвета, привезли. А второй полуфинал по времени проиграл нам  более 10 секунд, а мы дистанцию практически шли без спуртов, ускорений, средним темпом 32-34 гребка в минуту, с хорошей мощной концовкой гребка и длинным прокатом на банке.  Шли ровно, но мощно, без суеты, с ярко выраженной мощной концовкой гребка и плавным прокатом. И лодка не просто шла без рывков и дерготни, она казалось, летела над водой,  как бы стремительно стелясь по небольшой волне. Мы старались показать высокую технику гребли и умение владеть управлением лодкой.  В общем как задумали, так и проехали, вернее как «Каток» расписал этот заезд так и прошли его, тем более бодаться ни с кем и не пришлось, мы со старта сразу уехали вперёд, дав всем в заезде понять, что с нами бороться не чего, и бессмысленно. Наши основные соперники, прошлогодние чемпионы СССР, и вторые нашего чемпионата были во втором полуфинале. То же особо не напрягались, немного погоняли между собой на старте  и успокоились, на второй 500-ке оторвавшись от основного трафика, в принципе, так же как и мы, гарантировали себе выход в финал,   сберегая силы на финал. Так, что с кем бороться в финале было понятно, но жизнь, внесла свои нежданные коррективы, в виде местной Псковской команды.  Она всегда участвовала в регате, как представитель от  организаторов  места проведения, независимо от отборочных соревнований. Что бы местным зрителям было интересней. Они финишировали третьими во втором полуфинале, и попали в финал, с довольно большим отрывом от второй лодки прибалтов. Точнее латышей из Риги, хорошие ребята, а первыми у них пришли Киевляне из «Динамо». Мы потом все вместе, Рижане, Киевляне и мы Ленинградцы вечером хорошо погуляли по Псковскому кремлю и искупались на набережной у крепостной стены в реке «Великой». Набережная это громко сказано, просто ухоженный травяной откос, вот и вся набережная. Расстались весело, у гостиницы напротив кремля, мы все жили в одной гостинице «Центральная», но в разных корпусах. О предстоящей гонке мы не говорили, просто пожелали друг другу удачи и всё.
       Следующий день не предвещал ни чего особенного. Всё как всегда. Особого нервоза или предстартовой трясучки у нас не было. Мы всегда как то  спокойно выходили на старт, без лишнего мандража, и перегореть не могли. В этом отношении мы были командой с железными нервами,  что, кстати, подтверждали наши психотерапевт и психолог, которые постоянно следили за нами на сборах,  давая и испытывая на нас разные психологические тесты. Видимо мы были излишне спокойны, а точнее самоуверенны. Уж слишком была большая разница в полуфинале ,на финише между нами и вторыми. Кстати на чемпионате мира 1972 года четвёрка без рулевого из СССР в призовую тройку вовсе не попала, а была только пятой.
        И вот мы спокойно, без лишней суеты, вышли на воду, как обычно хорошо размялись, и встали на старт на 6-ую дорожку (воду как мы говорили). Справа от нас на 5 и 4 воде стояли наши основные соперники, Киевляне и Рижане.  После старта мы боролись за первое место до отметки 1 километр. После, него, когда всё встало на свои места, мы первые, киевляне вторые, рижане третьи, перешли на более спокойный темп, и думали что так и финишируем. Но за триста метров до финиша, вдруг все увидели, что по первой воде на первое место выпрыгнула лодка местной команды. Пока мы разгонялись, что бы всё-таки остаться первыми, к нашему сожалению, первым не для нас приплыл финиш. И местная команда впервые за всю историю регаты стала победителем. А мы все остальные финишировали сразу за ними. Нам не хватило метров сто, и мы были бы первые. Вот так опять просто из за невнимательности прошляпили, следили за одними, что бы они нас не опередили, а другие как будто из под «тишка» выпрыгнули из за засады , они шли по дальней дорожке от нас, и мы на них просто не обращали внимания, и шли средним темпом, впрочем как и все другие. Это мы выяснили уже на берегу после гонки. Оказывается, их спурт проглядели все. Да и шли они по той части реки, которая была с некоторой тайной течения. Это мы уже узнали гораздо позже, от экскурсовода по местному кремлю.
     Вот, что нам рассказал экскурсовод, и мы поняли, почему местная команда всегда выступала по 1 воде. Оказывается ещё в шестнадцатом веке во Пскове правил митрополит Никодим или Никифор, я имя точно не запомнил. Суть истории такая:  «течение реки «Великая», очень и очень медленное, из за местной гидрографии».  Этот митрополит очень досаждал псковичам своим жадным характером. Когда он окончательно надоел им, они посадили его на плот и пустили по реке в озеро. Каково же было их удивление, когда через несколько часов, плот  приплыл обратно к Кремлю, вместе с митрополитом. И они приняли его обратно, но и митрополит повёл уже себя по-другому, больше заботясь о городе, а не о своей мошне. Так вот иногда, из за погодных условий, река «Великая» может менять и историю, и своё течение на обратное.  Или, например, что не редко бывает, по одному берегу вода течёт в одну сторону, а по другому берегу в другую сторону, а это бывает гораздо чаще. Так вот мы гребли по той стороне на гонках где вода текла на встречу, то есть мы гребли против течения, а вот дорожка  под № 1 могла или вообще течения не иметь или течь попутно, то есть лодки могли идти по течению. Зная это, местные всегда  гарантированно оставляли эту дорожку для себя. Тем самым они создавали себе иллюзорное, но преимущество, а вдруг поможет. И выгадали, но в общем ни чего на будущее и не приобрели.
       И так сразу после награждения, состоялся совет тренеров, и главный тренер сборной назначил перегонку. Ровно через месяц, здесь же в Пскове, за десять дней до вылета на чемпионат мира в Англию, состоится перегонка между нами и псковской командой, кто победит тот и полетит на чемпионат мира. Мы конечно пошумели, что просто проспали, и хоть сейчас готовы на перегонку, но нас никто слушать не стал. Самое главное что рижская и киевская команды выступали за нас, так же пытаясь пояснить ход гонки. Но решение тренерского совета было окончательным, на чём все и разъехались на следующие сборы. Нам предстояли горы, но не в Армении в Цахкадзоре, а в «Казенойам» в Чечне, на высокогорном озере на высоте 1850 метров.
      Чечня город Грозный, был построен,  русскими людьми, и находится в предгорье Северного Кавказа прямо рядом на равнине у главного Кавказского хребта. Горы сразу поднимаются из земли как стена, рассечённые долинами и хребтами, и только подъехав, совсем близко мы смогли увидеть серпантин дороги,  по которому наверх ползли машины, казавшиеся игрушечными. Внизу горы были зелёными, и чем выше поднималась стена гор, тем цвет больше переходил из зелёного в серо-зелёный, коричневый и наконец,  на вершинах в белый цвет искрящегося на солнце снега и льда. Ещё в Москве садясь в самолет, кто то трепанул, что аэродром в Грозном военный и садиться мы будем между взлётами и посадкой военных самолётов. А взлетают и садятся они из горного тоннеля. Поэтому когда через два часа полёта наш самолёт пошёл на посадку все разом прильнули к иллюминаторам пытаясь разглядеть тоннель и военные самолёты. При этом сначала все бросились на одну сторону самолёта, а потом, поняв, что это не та сторона, разом перекинулись на другую, тем самым резко поменяли развесовку самолёта. О чём тут же заорала стюардесса, что бы мы сели на свои места и не нарушали балансировку самолёта. Но так и ни чего никто не увидел, до выхода из самолёта. Выйдя из самолёта, мы ничего не увидели, голое поле. Вернее взлётно-посадочная полоса. Ни одного строения не было видно, военных самолётов то же. Только отъехав на почти три километра ,  на стоящем у самолета автобусе,  мы подъехали к строительному вагончику и железному навесу стоящих у ржавого забора, где и прождали около сорока минут, пока не привезли нашу поклажу и вывалив все сумки и чемоданы под навес, пригласили разбирать свои вещи. А за забором стояли другие автобусы и машины, которые привезли улетающих, и разобрали всех прилетевших пассажиров. Нас ждал старенький «Пазик», в который, мы все явно не помещались. Но водитель сказал, «что второй автобус немножко лёгонько сломался, но скоро починится и часа не пройдет, и приедет». Это я почти дословно привёл, правда, без характерного кавказского акцента.  Погрузив в автобус столько, сколько могло поместиться  людей уехал. Мы остались ждать на солнцепёке второго автобуса. И правда прошёл час, и вдалеке показался автобус, который быстро доехал да нас, он  действительно  приехал за нами. Автобус был совсем новый, водитель сказал, что наш другой  автобус, который должен был приехать, сломался совсем, поэтому быстро прислали его, и он извинился за опоздание. Но ободрил нас тем, что сообщил, что мы быстро догоним первый автобус, потому что тот имеет шестицилиндровый двигатель, а его, то есть у нашего восьмицилиндровый мотор и он более мощный. Поэтому на подъёме его быстро догоним и перегоним. Мы с комфортом расселись в салоне, так как основная часть уехала на первом, боясь, что застрянут надолго, поэтому загрузились под завязку на все места, зато у нас был некомплект и мы свободно расселись, но правда весь багаж с двух автобусов был то же у нас.  Действительно, мы быстро на подъёме ещё в зелёнке догнали первый автобус.                Горы поднимались сразу как стена из земли, рассечённая долинами и хребтами, и только подъехав, совсем близко мы увидели серпантин дороги,  по которому на верх на стену ползли машины, казавшиеся с низу игрушечными. Внизу горы были зелёными, и чем выше поднималась стена гор, тем цвет больше переходил из зелёного в коричневый, серый и наконец,  в белый цвет искрящегося на солнце снега и льда. Сначала дорога была широкой и асфальтированной, похожей на шоссе, и серпантин ещё не выглядел горным серпантином, казалось, мы просто ехали  по горному  шоссе, поднимаясь в гору, ехали наверх. Но постепенно чем выше мы поднимались, тем чаще встречались повороты серпантина. По дороге мы проезжали много селений, Шатой, Ведено, Шал. Но чем выше мы поднимались, тем меньше были селения и скоро они превратились в горные аулы. Но все они были расположены по ущелью в речной долине, где вполне хватало места для сельскохозяйственных земель и поселений. Когда зелёнка кончилась, практически кончились и поселения, встречались редкие горные аулы в долинах рек. Асфальт  тоже кончился,  повороты становились всё  круче, а сама дорога стала очень узкой, мы поднимались на ингушский перевал. Разъехаться двум машинам стало очень трудно, это делалось в специальных карманах, расширенных местах дороги. Судя по свежим камням обвалы, были делом постоянным, почти рядовым, бульдозеры работали на дороге, круглосуточно расчищая её. В одном месте мы думали что всё, сорвёмся в обрыв вместе с автобусом. Обрыв был глубиной метров пятьсот. Автобус остановился, пропуская встречный грузовик, и стал сдавать назад к обрыву.  Хвост автобуса практически полностью повис над обрывом, и мы сильно испугавшись, все хором заорали, что всё падаем, но колёса автобуса всё ещё стояли на дороге, хотя полное впечатление было, всё ещё чуть-чуть, и мы все полетим в пропасть. Наконец со всеми переживаниями, проехали перевал и повернули направо обратно в Чечню, но уже в другое ущелье.  Опять стали подниматься вверх, дорога в Ингушетию уходила прямо в низ. Казалось, дороги хуже уже не может быть, но мы ошибались, дорога стала ещё хуже, уже и с большими рытвинами, местами не расчищенная от обвалов. Начался спуск, чувствовалось, что здесь ездят редко, и ремонтируют дорогу то же редко. Некоторые повороты автобус сразу с хода проехать не мог, он въезжал в узкий крутой поворот, останавливался, сдавал назад, доворачивал, и только после этого мог проехать и вписаться в поворот. Или царапая бортом о скалу, еле-еле вписывался в очередной поворот, оставляя на скалах краску, а на кузове огромные царапины. Водитель явно ругался по Чеченски, но по русски он пытался шутить, и говорил, что всё в порядке, так и должно быть. Он весь вспотел, и всё резче  закручивал баранку в тот или иной поворот. Наконец нырнув вниз, после очередного поворота,  мы выехали к озеру, и все просто ахнули от неожиданности того, что увидели. По отношению к озеру мы были на дороге, на высоте метров 200 наверно. Но сам вид пронзительно глубокого сине-голубого цвета воды безоговорочно поразил всех больше всего. Такого насыщенного цвета мы не видели даже в бассейнах, где цвет воды создавался искусственно, а это был естественный природный цвет. Глубокий и насыщенный, казалось,  что сам цвет является материальным, и его можно взять в руки потрогать и пощупать. Дна видно не было, озеро было очень глубоким. Мы потом узнали максимальная глубина более 300 метров. Оно образовалось за счет оползня одной скалы, в глубокое и крутое ущелье, перегородив его несколько тысяч лет назад. В результате чего и образовалось это уникальное озеро. Оно было «Т» образной формы, длинной чуть более 3 километров и шириной около 2 км. Все берега были крутыми, и выходили из воды как скалы. Только в двух места, в начале и в конце бывшего ущелья, были пологие выходы, один выход с большой площадкой, в месте оползня, где и была база, и второй выход на противоположном конце озера, небольшой пологий спуск и тропа в горы. Проехав по берегу озера и одновременно спускаясь, мы, въехали на территорию базы. Она представляла собой несколько рядов двух десятков строительных вагончиков, и кухонно-столового навеса, задрапированный плёнкой, с двумя административными и кухонным вагончиками. И на озере плавал небольшой пирс на длину восьмёрки. Туалет и все удобства были на улице за вагончиками, дачного типа. Это сейчас там построена большая многоэтажная благоустроенная база со всеми удобствами. А тогда только место выбрали для базы, а строительство ещё даже и проектировать не начинали. Полная девственность и единение с природой гор. Пили минералку, а готовили пищу из родниковой воды, которая просто била ключом и текла из склона горы. Она была вкуснейшая, но нам не разрешали её пить. Вагончик был двухкомнатным и рассчитан на проживание 4 человек, где при необходимости могло переночевать и 8 человек, кровати то были двухъярусными. На верхних кроватях мы сушили тренировочную одежду. Хорошо, что нас предупредили, что туда надо брать двойной, а ещё лучше тройной запас тренировочной одежды, потому что стирать негде, и удобств то же нет. Что мы и сделали, взяв с собой чуть ли не тройной запас. Постирать, конечно, было можно, и мы по необходимости стирали, но только холодной ледяной водой. Безо всяких удобств. А насколько, в озере вода была холодная, мы поняли когда «Каток» попытался искупаться в озере. Так как он был «позёром», то он демонстративно прошёлся по бонну и медленно разделся, подошёл к краю и попытался красиво прыгнуть в воду. Но получилось так, что он, с какой скоростью прыгнул и занырнул  в воду, с такой же скоростью и выпрыгнул обратно на бонн, практически моментально. Выглядело это очень комично, как из немого кино, когда его прокрутили в перёд и тут же назад. Очутившись обратно на боне, он громко и смачно выругался и все наблюдатели, а их оказалось немало, особенно местный персонал  громко на всю базу рассмеялись. Оказывается каждый заезд, происходил подобный случай, и персонал не упускал случая понаблюдать и посмеяться, над ничего не подозревающих ныряльщиков.
 Горячая вода была только на кухне, и на постирушки, её конечно нам просто не давали.
Повар был из одного большого ресторана в центре Москвы. Он был очень разговорчивым, прежде всего он сообщил всем, громогласно, что запаса таких деликатесов он даже в кремле не видел, правда, оказалось, что он там никогда и не работал. Он вообще для красного словца мог хорошенько приврать. Что постоянно и делал, так как болтал он постоянно и со всеми, весёлый был человек, жаль только имени я его не запомнил, несмотря на то, что был он запоминающимся персонажем. Но по поводу запасов он не соврал, он просто очень удивился. Готовил он отменно, да и сама еда была такая же. Суп из осетрины, с большими кубиками из неё, шашлыки из неё же, красная солёная рыба каждый день, мясные блюда и говорить нечего, всегда были на ура. Овощи и зелень местные и всегда свежие. Не зря же его назначили шеф поваром известного ресторана, да и к нам то же не зря прикомандировали. Однажды под конец сбора он купил несколько живых овец, которых выпасал один чабан на другом конце озера. Он с двумя тренерами съездил на катере и купил и привез несколько овец, а так как резать их никто не умел, то привёз для этого с собой и чабана. Овец завели за кухню, где собирались их освежевать. Повар пытался дать чабану свой, как он говорил острейший тесак. Но чабан отказался. Сначала он встал на колени и помолился аллаху. Встал  и вытащил из кармана большой складной перочинный нож, открыл его, подточил о ближайший камень, и этим ножом буквально за минуту перерезал горло четырем овцам. И выпивал от каждой овцы, из перерезанного горла, по большой стопке их крови. Предварительно он укладывал их на спину и успокаивал, вводя в какой-то транс, они вообще переставали двигаться, и одним быстрым движением перерезал горло, а овца даже ногой не дёргала, так покорно и лежала на спине. Собрался наверно весь сбор посмотреть, как будут резать овец, всем же интересно посмотреть на  весь процесс в живую. Зато потом!!!  Шашлык из них был просто божественный!!! Повар постарался, приготовил шашлыки и по карски, и по аджарски, и по армянски, и по чеченски, и ещё черт знает какие блюда на углях сделал из этих овец. Обглодали абсолютно все косточки. К вечеру ни чего не осталось от этих овечек. А вот шкуры с головами и копытами чабан забрал с собой.
        Тренировались мы много и упорно по графику горных тренировок. Выходных почти не было. Да и ходить отдыхать было не куда. Все выходные мы так сказать гуляли по горам, что оказалось хуже любой тренировки. С начала мы определяли любую ближайшую вершину, куда хотели бы, точнее надо было прогуляться. И начинали подъём. Это было как издевательство. Смотришь вверх и вроде видишь вершину, вот она рядом. Поднимаешься, а за ней возникает следующая, такая же, как волна за волной, и так часа два восхождения в стиле прогулки, на износ. Пока действительно не доберёшься до реальной вершины. В среднем мы поднимались на вершины высотой около 3500 метров. Не хилая получалась прогулочка на 1,5 километра вверх.  На вершине постояв немного минут 15-20  любовались красотами гор,  древними сторожевыми башнями, раскиданными по ущелью. И вообще в общем где открывался общий вид на главный Кавказский хребет со всеми его вершинами.  Это был просто захватывающий дух и ошеломительный  вид, когда видно весь северный Кавказ. Потом начинали спуск, который по тяжести и усилиям оказывался в два раза тяжелее, чем подъем.  Проход через ложбинки на склонах, где ещё и ручеёк стекал, было очень опасно. Земля была мокрой и очень скользкой, поскользнуться можно было запросто, и съехать в пропасть, правда, не очень глубокую. Но метров двести ехать в низ, по острым камням, и кубарем по крутому склону, пришлось бы точно, а потом же ещё надо было бы выбираться обратно. Никто рисковать не хотел, поэтому вниз сбегали осторожно, не смотря на то, что мышцы ног забивались сразу, и приходилось весь спуск терпеть  тупую боль в них. Если путь наверх занимал пару часов, то путь в низ занимал не менее полутра часов.  Приходилось постоянно тормозить, что бы ни разогнаться до опасной скорости, когда остановиться, не упав, будет уже проблематично. А упасть в горах на крутом спуске это значит точно разбиться. В общем, замечательные прогулки. Если бы не действительно прекрасные виды, это была бы наверно пытка, а не прогулка. Правда, нам казалось, что можем запросто заблудиться, но потом нам местные ребята объяснили, что в ущелье, куда бы ни спускался, все равно спустишься на дно этого же ущелья, а здесь только к озеру. Весь вопрос, только с какой стороны. Жаль только, что фотоаппараты не брали с собой.
Первые дни было тяжело дышать на тренировках, явно не хватало воздуха или кислорода. Но потом через пару другую дней об этом как то забыли, втянулись в ритм наверно, да и уже начинали адаптироваться наверно. А нагрузки только наращивались. Если первые тренировки мы проплывали 5-7 километров и не могли отдышаться, то к концу сбора накатывали такие же километры, как и на равнине. С той же скоростью и усилиями. Для чего мы делали контрольные заезды, и время заезда в конце сбора у нас было даже лучше чем на равнине. Это нас ободряло, всё-таки впереди маячила перегонка, и она несколько тревожила нас.
Неожиданно наступил конец сбора, очередной раз, лихо, выворачивая в крутых поворотах, приехал Гена водитель машины по перевозке лодок. Он уже сюда третий раз приехал. Как он ездил по горам не понимал ни кто. Машина имела большие выступающие габариты. Иначе восьмерка просто не помещалась на машину. В кузове был оборудован низкий балок для вещей и спальным местом водителя. Сверху из труб был сделан многоярусный стеллаж для лодок, как в эллингах, куда помещалось в четыре этажа несколько десятков лодок, вплоть до восьмерок. Из-за этого машина стала в два раза длиннее, чем обычный стандартный грузовик. Поэтому никто и не понимал, как Гена летал по горам. Его машина «Газон» была в два раза длиннее, чем автобус, на котором мы приехали, и который за раз не мог проехать многие повороты. Короче загадка века. Мы погрузили свою лодку, как следует её привязав. И на следующее утро, дождавшись опять опаздывающего автобуса,  поехали на перегонку. Обратная дорога уже не показалась столь опасной и интересной, вид гор и обрывов уже стал привычным.
 Мы быстро съездили домой пере экипировались и на рейсовом междугороднем  автобусе из Ленинграда доехали до Пскова, и на следующее утро вышли на воду. Гена уже привёз нашу лодку в Псков и ждал нас.  После перегонки, он должен был загрузить лодку победителя и везти их в Англию на чемпионат мира. Остальные все лодки других участников, уже были погружены на машину, он ждал только нас.
 Мы сняли лодку, собрали её, настроили и вышли на воду, размялись и встали на старт. «Каток» главный тренер и тренер Псковичей были на одном катере, судьи на другом. Мы стояли на старте, на этот раз рядом друг с другом и посередине реки. Наконец прозвучал сигнал старта «парте», старт давался на французском языке. Со старта мы старались не выпустить их вперед.  И оказалось, что они гребут довольно слабо, сразу после старта мы опережали их уже на пол корпуса лодки, и как потом говорил «Каток», после прохождения отметки  километра мы включили вторую скорость и на втором километре спокойно уплыли от  них, вперед, привезя на финише небольшую трамвайную остановку. Вопрос был решен. Ура мы едем в Англию.