Великаны

   В далекой древности верили в одушевленность камней. Наделяли их магическими свойствами, использовали в ритуалах, строили из них храмы и гробницы. Камни и сейчас окружают нас повсюду. Драгоценные мы используем, чтобы показать свой статус, массивными увековечиваем память, а мелочь и так валяется повсюду. Но есть камни, которые говорят с нами одним своим видом. Такие гиганты молчаливо стоят на великих курганах.

   Их молчание обманчиво. Прикоснувшись к такому камню, чувствуешь вибрацию, едва уловимое покалывание, словно он передает тебе часть своей памяти. Это не просто кусок породы, это архив, библиотека, хранящая знания, которые не найти в книгах.

   ...Этрис, отрывая часть скалы, наклонился к Виру, собирающему обломки каменной массы в специальный резервуар. «Хочу занять детей, пусть порисуют здесь, пока мы работаем». «Освободи им побольше места. В прошлый раз они быстро заполнили все пространство и налепили свои рисунки один на другой.  Я ничего не смог разобрать, чем только расстроил твоих малышей. Эта затея везде таскать их за собой нам дорого стоит!»  Этрис, не отрываясь от скалы, хмыкнул. «Дорого? Дороже, чем если бы они торчали в Каэр Азуре, предоставленные сами себе? Тут они хотя бы видят, чем отец занимается, учатся ответственности, пусть и в игровой форме. К тому же, их любопытство иногда наводит на интересные мысли». Он ловким движением высвободил очередной кусок аргиллита, и тот, послушно скользнув, плюхнулся в резервуар Вира.

   Вир проворчал что-то невнятное, продолжая сортировать обломки по размеру. «Ладно, пусть рисуют, но чтобы без фанатизма. И проследи, чтобы не лезли под ноги. В прошлый раз один из них чуть не угодил под обвал. Я потом три дня успокоительное пил». Этрис усмехнулся. «Все будет в порядке. Я присмотрю. У них сегодня тема – «Созидание». Пусть постараются передать, как мы из хаоса создаем порядок». Он бросил последний взгляд на Вира и, отряхнув руки, направился к тому месту, где обычно играли дети.

   Там уже вовсю кипела жизнь. Малыши, вооруженные цветными стеками, деловито царапали ими по большим плоским камням. Кто-то пытался изобразить Этриса за работой, кто-то – причудливых небесных зверей, а кто-то просто рисовал бессмысленные каракули. Этрис присел рядом с самой младшей, Элой, и поинтересовался, что она рисует.

   Эла, не отрываясь от увлеченного занятия, пролепетала: «Это… это мама, а это ты, папа, а это – наш дом!» На камне неумелой рукой были изображены две корявые фигуры и нечто, отдаленно напоминающее башню Каэр Азура. Этрис улыбнулся и бережно поцеловал дочь в макушку. Да, эта затея, возможно, и обходится им дорого, но она того стоила. Он оглядел юных художников. Каждый был погружен в свой мир. В их наивных рельефах сквозила неподдельная радость творчества, та самая, которую он сам испытывал, когда из бесформенной глыбы аргиллита рождался очередной элемент для укрепления стен. А ведь и правда, в их занятиях есть нечто большее, чем просто развлечение. Они учатся видеть красоту в окружающем мире, выражать свои чувства и мысли, создавать нечто новое из ничего. Разве не это и есть суть бытия? Разве не этому он сам посвятил свою жизнь?

   Он подошел к старшему сыну, Лиаму, который сосредоточенно выводил контуры гигантского оленя, парящего в небе. «Неплохо, Лиам, – похвалил Этрис. – Но ты забыл про его рога. Они же самая главная часть. А еще ты можешь добавить звезды, чтобы подчеркнуть его небесную сущность». Лиам внимательно выслушал отца и тут же принялся вносить коррективы в свой рисунок.

   Этрис с гордостью посмотрел на своих детей. Пусть их творчество пока еще далеко от совершенства, он сделает все возможное, чтобы это желание у них не пропало. Ведь его главная задача сейчас – помочь им стать настоящими созидателями, творцами нового мира. Он вспомнил, как сам ребенком брал в руки кусок глины и часами лепил фигурки диковинных зверей, представляя себя великим скульптором. Тогда его творчество было лишь игрой, способом убежать от суровой реальности. Этрис мечтал, чтобы его дети не знали нужды и лишений, чтобы их жизнь была наполнена радостью и творчеством. Но он понимал, что для этого им нужно не только его покровительство, но и умение самостоятельно создавать свой мир, преображать его и наполнять смыслом.

   Их мир – мир, рожденный на обломках старого, нуждался в созидателях, в людях, способных возродить красоту и гармонию. И кто, если не эти юные художники, с их чистыми сердцами и безграничной фантазией, смогут стать теми, кто воплотит эту мечту в реальность?

   Этрис верил, что в каждом из них скрыт огромный потенциал, искра божественного творчества. Он будет учить их не только технике и мастерству, но и вдохновлять, поддерживать и верить в их силы...
 
   Поездка в Хакасию превысила все ожидания. Приглашение было получено от друзей-археологов, которые знали там каждую кочку, и просто решили открыть творческим людям мир ушедший и великий, а точнее то, что от него осталось. Женя, фотограф, и Алина, пишущая стихи, не могли пропустить такую возможность увидеть своими глазами то, что казалось забытой сказкой. К слову сказать, во всю эту пятитысячелетнюю  каменную историю они и не верили. Ведь многие фантазии за последнее время приняли вид стойких убеждений в истории, особенно очень давней.  Погода выдалась совсем неподходящая: тучи, нависшие над землей, поглотили солнце, шёл  бесконечный, тоскливый дождь.
 
   Первый курган встретил  неприветливо. Обычно словоохотливая Алина молча стояла в стороне, закутавшись в плащ. Холодный ветер пронизывал до костей, и даже рассказы археологов о древних захоронениях не могли рассеять зябь. Огромный, поросший мхом валун, венчавший вершину, казался угрюмым стражем. Женя машинально щелкнул затвором камеры, пытаясь поймать в кадр узор из водных бликов на камне, но что-то мешало. Он решил подойти поближе, наклонился, как его пронзила острая боль. Оказалось — наткнулся на ветку дерева, которая скользнула вдоль края лба.  Из раны сильно пошла кровь, и смешиваясь с дождем, стекала по лицу Жени, окрашивая землю.  Он попросил у Алины салфетку. Встревоженная подруга быстро достала из сумки влажные салфетки и принялась обрабатывать рану.  Та, к счастью, оказалась неглубокой. Археологи, наблюдавшие за происходящим, переглянулись.

   «Это жертва духу кургана, –  произнес один из них. Теперь нам что-то покажут!»
Алина скептически хмыкнула, но тревога в ее голосе все же прозвучала: "Не говори ерунды, Игорь. Просто неудачное стечение обстоятельств". Женя, отряхнувшись и прикрыв рану платком, попытался улыбнуться, но получилось натянуто.

   Вопреки непогоде и инциденту, группа продолжила свой путь к другому кургану, расположенному неподалеку. Этот выглядел иначе – более древним и заброшенным. Камни, из которых он был сложен, потрескались и заросли лишайником. Вокруг царила безмятежная тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра.

   Игорь, увлеченный археолог, остановился перед курганом и начал рассказывать о сложной системе захоронений, о ритуалах, которые проводились здесь тысячи лет назад, о связи древних людей с космосом и силами природы. Алина слушала, и в ее голове начали рождаться строки стихов, посвященные этому загадочному месту.
Дождь стих, и солнце робко выглянуло из-за туч. Все отправились к другому кургану, расположенному в долине, окруженной горами. Здесь валун был меньше, но его поверхность испещряли странные знаки, напоминающие петроглифы. Жене стало лучше –  рана не болела, как будто и не было ничего. Наоборот, появилась легкость и ясность в мыслях.  Забыв о ране, он опять достал камеру и начал снимать, пытаясь передать в кадре таинственную атмосферу кургана, суровую красоту хакасской природы. В какой-то момент Женя увидел в объективе больше, чем просто камни и траву. Что-то древнее, мощное и непостижимое. Возможно, это было лишь игрой воображения, вызванной усталостью и впечатлениями от увиденного.  Увлекшись деталями, он забыл о холоде и усталости, снимая камень с разных ракурсов. Дождевая влага, сверкая на камне, подчеркивала его грубую фактуру.   Сами каменные исполины нарочно позировали перед его объективом. Для каждого хотелось найти тот единственно верный кадр, выявить характер. У многих каменных окружений он угадывал силуэт Белой волчицы, камня-талисмана этих мест. В каждой скале видел лица великанов, их закрытые глаза, глубокие ноздри, застывший рот. Казалось, они беседовали с ним, повествуя о сожалении к напрасным жертвам, о важности самой жизни, о ее внутренней силе.

   Путешественники шли дальше.  Им открывались невероятные виды.
Солнце осветило долину, высвечивая на каменных поверхностях петроглифы. Алина подошла ближе.  На ее глазах знаки складывались в слова, а дальше – в целые истории. Затаив дыхание, она достала походный блокнот и принялась торопливо зарисовывать причудливые символы. Внезапное дуновение ветра, коснулось ее плеча. Вздрогнув, Алина обернулась и встретилась с пытливым взглядом Игоря.
"Что-нибудь интересное?" – спросил он.
Алина пожала плечами: "Пока не знаю. Просто пытаюсь понять, что хотели сказать древние ".

   Игорь улыбнулся: "Это не так просто, как кажется. Петроглифы – это не просто рисунки, это целая система символов, отражающая мировоззрение древних людей. Чтобы понять их, нужно знать их культуру, их верования, их историю". Алина задумалась. "А что, если попробовать подойти к этому с другой стороны? Не пытаться расшифровать каждый символ в отдельности, а попытаться почувствовать, что они хотели сказать в целом? Какое послание они оставили нам?"

   Вечером, когда солнце начало садиться за горизонт, все вместе сидели у костра, делились впечатлениями от увиденного, обсуждали загадки древних курганов, строили гипотезы и предположения. Вдруг Игорь прервал разговор: "Знаете, ребята, я думаю, что вы сегодня прикоснулись к истории, к культуре. И, смею надеяться, узнали что-то о себе ". Алина и Женя согласились. Эта земля, где прошлое встречается с настоящим, где можно прикоснуться к тайнам веков. Уезжая из Хакасии, они увозили с собой не только фотографии и стихи. Настолько сильными оказались  впечатления. Произошло новое понимание мира.

   Официальная наука  не признает жизнь в камнях, но разве можно измерить приборами то, что находится за гранью материального? Предки, мудрые сердцем, ощущали одушевленность мироздания, верили, что в каждом камне дремлет его собственная, неповторимая душа, его уникальная сила. Может быть, отринуть суету, погрузиться в звенящую тишину, ощутить пульс земли, и тогда, возможно, откроется нам нечто сокровенное? Камни ждут, они готовы делиться своим знанием, нужно лишь научиться их слушать.