Конец

10 июля 2003 года: город Санкт-Петербург, улица Подвойского, 12.
Обычно утро начинается с улыбки, как в лучших фильмах: герой просыпается, а до него уже ласково, как рука мамы, дотрагивается солнышко. Но моё утро начинается по-другому. Я просыпаюсь, нехотя встаю с кровати, дрожа от холода, накидываю на себя и штаны, и думаю о том, зачем этот день начался? Почему нельзя просто спать? Сон, я считаю, лучшее, что существует во вселенной, время проносится по щелчку пальцев. Треть своей жизни мы спим, просто спим, восстанавливая силы для нового дня, который у большинства одинаковый: дом, работа, дом, работа, дом, работа, дом, работа, дом. Я думаю, это придумано дьяволом, и это пятый круг ада. Я ничем не отличаюсь от остальных. В школе я был почти отличником, за это над мной смеялись, будто я какой-то инопланетянин, так как хорошо учусь. Литература была одним из нелюбимых предметов. Я думал, что читать книги — это неинтересно. Повзрослев, я понял: в каждом произведении есть своя искра, которая медленно разгорается. Физика, наоборот, я любил её, но она совсем не поддавалась моему мозгу, он не мог понять, а может, и не хотел. Вообще, в последнее время я не совсем понимаю, что у моего мозга на уме, как бы это ни звучало, но иногда появляется ощущение, что мы живём отдельно друг от друга. Он подаёт мне странные идеи, которые я не слушаю, точнее, стараюсь не слушать, иногда он меня пугает. Я бы назвал его странным, но не значит ли это то, что я тоже странный, не знаю. Позавтракав, иду на работу, сажусь каждый день на один и тот же автобус, еду одним и тем же маршрутом, смотрю на серые панельки и слушаю музыку. Не могу представить свою жизнь без музыки. Поработав летом, я купил iPod на рынке, он был затасканный, истрёпанный, и у него не работала кнопка паузы, но в любой момент я мог слушать музыку. Ты едешь в автобусе, где люди словно стая пираний накидываются на автобус, чтобы занять место, а ты беззаботно смотришь на это, возможно, пропускаешь этих кровожадных, ждёшь следующей жертвы и надеешься, что в этот раз стая будет меньше. В основном слушаю зарубежных исполнителей: Eminem – «Lose Yourself», Linkin Park – «In the End». Время от времени я слушаю классическую музыку, обычно это происходит вечером или когда идёт дождь, классическая музыка сочетается с дождём, как инь и ян, одно из наиболее красивых произведений - «Лунная соната» Людвига ван Бетховена. Музыка помогает не слышать всего, что происходит вокруг, хотя я понимаю, что всем друг на друга наплевать. Я бы назвал музыку другом, в любой момент времени, день, ночь, не важно, она может быть с тобой, поддержать или, наоборот, окунуть тебя в бездну страданий, хоть ты и сам этого хотел. Но даже музыка не спасла меня от повторяющихся дней, они роняли меня всё ниже и ниже, мир стал серым, я как будто бился об стену, падал, но вставал. В последний раз я не смог подняться и провалился куда глубже, чем прежде. Чувствовать радость от начала нового дня стало невозможно, я уже сказал, как проходит утро, к сожалению, не так, как в лучшем фильме. Вообще, чувствовать хоть что-то стало невообразимо сложно, я жил так и жил долго, и, видимо, теперь я на самом дне.
13 августа 2003 года: город Санкт-Петербург, наб. реки Фонтанки.
Я решился, я не могу больше, ощущение, что я схожу с ума, в мой мозг приходят странные мысли, я потерял уверенность в том, что я чувствую и в том, что правильно, в том, что я вообще понимаю, кто я. Почему, когда я иду около трамвайных путей, мне подкидывают в голову мысль: «А что будет, если я прыгну?» Как будто у меня на плече сидит кто-то и нашёптывает мне эту мысль. (Не кто-то, а ты сам). Каждый день является чем-то пустым, от мысли, что мне завтра нужно вставать с кровати, становится не по себе, мне куда проще покинуть этот мир, чем проснуться следующим утром. Всё, что я находится внутри меня, звучит как «Реквием» Моцарта. Психиатр была девушкой, лет тридцати, может, тридцати пяти, очереди к ней не было. Я сел напротив неё, она представилась: «Здравствуйте, меня зовут Александра, что у вас случилось?». Не зная, что ответить, я молчал, после непродолжительной паузы она начала задавать вопросы: «Как прошло ваше детство? Как отношения с родителями? Полная семья? Как росли в садике, в школе?». Я отвечал честно, по крайней мере старался. Повезло, что она не увидела шрамов на руке. Если бы это произошло, я думаю, меня бы увезли в психушку. Я рос в семье пьяниц. Мать была готова на что угодно ради чекушки водки. Отец был чуть лучше, был готов просто воровать, если это можно назвать словом «лучше». Пили они вместе. К сожалению, я помню все моменты детства, как меня били за то, что я просил поесть. Как меня били просто потому, что я плакал. Как меня били за то, что я испортил им жизнь. Я получал за всё. Спал на полу, потому что не было места, ведь куда важнее привести своих друзей, таких же пьяниц, и уложить их в кровать, а не своего сына: «Они ведь в гостях» — говорили родители. Зимой было особенно трудно, окна закрыты, вся квартира провоняла сигаретами вперемешку с водкой и жизненными отходами этих отбросов, которые гостили. Ел я где попало, по мере взросления чаще находился у бабушки. Вскоре она забрала меня насовсем. Подала в суд, мои мама и папа мне больше никто, у них забрали права. К сожалению, пару лет назад бабушка скончалась от сердечного приступа, в этот момент я был в техникуме. Когда я пришёл домой, она валялась на кухне, в тот момент она уже 4 часа была мертва, врачи констатировали смерть и отвезли тело в морг. Я похоронил её на её же сбережения, выбора не было. Теперь я остался один в её квартире. Квартира однокомнатная, небольшая прихожая. Повернув направо от входной двери, можно было попасть на кухню, соответственно, налево была комната. Раздельные туалет и ванна. С момента смерти бабушки я сделал небольшую перестановку, выкинул старые фото моих мамы и папы, не понимаю, зачем она хранила их все это время. Не хочу, чтобы они находились здесь. Фото меня и бабушки я повесил над своим столом, рядом с иконами, чувствую, что она ещё где-то здесь, просто её не видно, но она внимательно следит за моей жизнью. Думаю, раньше эта квартира приносила тепло моему сердцу. Я знал, что бабушка искренне меня любит и с нетерпением ждёт меня, когда же я вернусь со школы, к этому времени она уже приготовит еду, накроет стол, сидит и думает, почему время тянется так медленно? Сейчас же я хожу на нелюбимую работу и думаю, зачем мне все это вообще нужно. В глазах Александры я увидел жалость. Тихо сказав: «Мне жаль», она выписала мне таблетки «Золофт» и «Атаракс». «Сначала будешь пить эти таблетки. 1/2 золофта по утрам. Через две недели одну целую. Атаракс — два раза в день, утром 1/2. Вечером за тридцать минут до сна, одну целую.». Как она сказала, атаракс нужен, чтобы тревожность от антидепрессантов была меньше. Хотя страха принимать таблетки у меня нет, я даже не против это делать, была мысль: может, если все будут видеть, что я их принимаю, я стану кому-то нужным? В глубине души я бы этого хотел, но сейчас сторонюсь близких контактов с людьми.
15 августа 2003 года: город Санкт-Петербург, улица Подвойского, 12.
Второй день принимаю таблетки, стараюсь принимать их, как сказала врач. Появилось ощущение, что они уже действуют, но вроде они не могут подействовать так быстро. Возможно, я придумал это себе, думаю, подействовал эффект плацебо. Как будто мне положили в рот волшебную пилюлю, но волшебства нет, а я всё равно верю, что она волшебная, и думаю, что мне лучше. Также начал читать поэму: «Божественная комедия», книг у бабушки накопилось много, эту я взял, как будто интуитивно, что-то меня подтолкнуло к ней. Она стояла в самом углу, была в пыли. Главный герой — Данте — попал в ад.
17 августа 2003 год: город Санкт-Петербург, улица Подвойского, 12.
Продолжаю погружаться в поэму «Божественная комедия». Сегодня на улице плохая погода, поэтому, укутавшись в одеяло, я сижу на балконе и читаю под звуки дождя, что может быть лучше? Читая дальше и дальше, я представить не могу, как можно было написать такое произведение. Фраза: «Оставь надежду, всяк сюда входящий.» пробирает до самых костей, в голове сразу начинает играть музыка «Танец смерти», где ты виртуозно, как балерина, исполняешь фуэте, но перед тобой не публика, а сама смерть. (Как мне вообще это в голову пришло, может, начать писать?)
22 августа 2003 года, мост через речку Мойку.
Вчера на улице ко мне подошла девушка, подошла и спросила, как меня зовут. Я растерялся и от неожиданности не сразу смог выключить музыку: «Как тебя зовут?» — спросил я, не услышав её вопроса. Звали её Мила. Когда я её только увидел, я подумал, что ко мне идёт ангел. На голове у неё был веночек из ромашек, белое платье. В ней было так много чувств, как количество звёзд на небе, словно всё, что у неё было на душе, она смогла передать одной улыбкой. Она предложила мне прогуляться, я не смог отказать, я был словно под гипнозом и был согласен пойти с ней хоть на край света. Мы обменялись номерами. Я сказал, что позвоню ей этим вечером. Но забыл. Теперь я думал, что больше никогда её не увижу. Сегодня после работы я ей всё-таки позвонил, думал, умру от стыда, когда она ответит, от каждого гудка в телефоне у меня всё больше сводило дыхание. Она ответила, мой мозг выпустил огромное количество адреналина в кровь, я чувствовал, как мой лоб начинает потеть: «Алло, извини, что не позвонил вчера». Она посмеялась и сказала, что в этом нет ничего страшного, но больше так не делать. У меня как камень с души свалился. Мы долго поболтали о работе, о родителях. Мила работает ветеринаром в частной клинике и у неё есть собака, маленький мопс, её зовут «Люся». Мама — парикмахер, Мила сказала: «Если захочешь подстригаться — только скажи!». Отца нет. Мы договорились встретиться на следующей неделе.
28 августа 2003 года: город Санкт-Петербург, улица Подвойского, 12.
Сегодня мы встретились с Милой. Во время прогулки она часто смотрела на меня. Я думаю, что влюбился в неё, в её глаза, в её волосы, в её белоснежное платье. Мы гуляли по набережной вечернего Питера, смотрели на луну, она рассказывала удивительные факты про космос, я даже подумать о таком не мог. Космос, оказывается, такой огромный, звёзд больше, чем песчинок на земле. Мы такие маленькие, ходим по земле, а космос, космос такой большой. Миллиарды звёзд и галактик, где-то там далеко, светят нам, может, даже смотрят на нас, как мы рождаемся, влюбляемся, проводим время. Она показала мне фото того, как выглядит туманность Андромеды. Туманность Андромеды — это олицетворение красоты, я бы мог назвать её... центром чьей-то души… Безумно красивая, как игра на пианино. Я не могу описать то, какие чувства я испытал от увиденного, но я чувствовал, я что-то чувствовал, будто моей душе стало тепло.
29 августа 2003 года: город Санкт-Петербург, просп. Большевиков, дом 2.
Сегодня меня сократили на работе. Это сильно отразилось на мне, весь день был будто сон, я не думал о том, что это правда происходит со мной. Причину мне не рассказали, просто поставили перед фактом, что, мол, так и так. У меня всё валится из рук. (Я и так получал копейки, теперь ещё меньше). Работаю я, как ни странно, диспетчером в больнице, в какой-то степени спасаю жизни людей, иронично звучит. Ещё я понял, что таблетки не сделали лучше, они стёрли всё, что было когда-то в душе, или поместили в пустое пространство. Я понимаю, что мне грустно, но нет ощущения, что я чувствую это, бренность дней ощущается как данное и уже не особо волнует. Та девушка в какой-то степени вдохнула в меня надежду. Появляются мысли — если таблетки убирают все чувства, то зачем мне их принимать, но если их не принимать, то вернётся то, что душит моё сердце и меня изнутри.
31 августа 2003 года: город Санкт-Петербург, просп. Большевиков, дом 2.
— «Я сейчас прыгну с крыши!».
Так началось моё утро на работе. По голосу это была девушка.
— «Здравствуйте, я здесь, чтобы выслушать вас. Вы не одни. Где вы находитесь? Что вы видите? Как вас зовут?».
Параллельно этим словам я начал пробивать адрес, откуда звонят.
— «Я нахожусь у себя дома, я залезла на балкон и собираюсь прыгнуть».
Думаю, если она позвонила, она не хотела покончить с жизнью, это крик о помощи, — сказал у себя в голове.
— «Спасибо, что разговариваете со мной, можно узнать, сколько вам лет? Где вы живёте?».
— «Мне 17 лет, и я не скажу вам, где живу.»
Слава богу, я смог узнать адрес, я смог передать данные коллегам, они же передали их в МЧС и в больницу. Мне просто нужно выиграть время.
— «Я понимаю, как вам тяжело, у вас есть люди, с которыми вы можете поговорить об этом?».
— «Я... не знаю... Я не могу об этом ни с кем поговорить... Я пыталась... Но мама не слушает меня.».
— «Если вы можете сказать это мне, скажите, я вас слышу и слушаю.»
— «М-м-меня зовут Соня. Мне никто не верит. Мой папа... Он приставал ко мне, он ударил меня и надругался над мной. Моя мама Света думает, что это неправда. Но я не вру!»
Соня начала плакать, в тот момент я не знал, что мне говорить, в тот момент внутри меня всё содрогнулось.
— «Соня, я в жизни не смогу представить, что вы пережили, это тяжёлая ситуация. Может, вы спуститесь с балкона, и мы поговорим об этом? Может, вам станет легче от разговора?»
Мой коллега передал мне, что осталось совсем немного, скоро её спасут.
— «Я хочу сделать этот шаг назад, но не могу, почему мне никто не верит? Почему даже самый близкий человек не верит мне?»
Я услышал звук. Звук падения. Сердце замерло...
— «Я слезла с балкона, давайте поговорим.»
На душе появилась улыбка, я говорил с ней до приезда служб. Наверно, это был самый тяжёлый день в моей практике. В техникуме нас обучали, что делать в подобных случаях, но я бы в жизни не поверил в то, что этот случай когда-либо произойдёт.
3 сентября 2003 года: город Санкт-Петербург, парк Победы.
Прошло четыре дня, как меня сократили на работе, а я сижу в парке и думаю о ней. Сегодня мы побывали в парке развлечений, как оказалось, Мила боится высоты, она сильно кричала, когда мы были на аттракционе «Пятый элемент». А ещё мы начали встречаться, все произошло само. Когда мы были на колесе обозрения, Мила от страха прижалась ко мне. (Действуй). Я приобнял её, когда мы спустились, она поцеловала меня в щеку, и мы пошли за руки дальше, тогда я понял, что мы встречаемся. В моменте я был рад, но сейчас уже всё, снова штиль, мимолётная радость не исправила ситуацию в моей голове. Надеюсь, если радости будет больше, то всё получится. (Они не помогут). Пока рано сдаваться, но надежда потихоньку уходит. Мозг думает, что мне стоит отказаться от принятия таблеток, я понимаю, что этого делать не стоит. (Ты ничего не понимаешь). Относительно скоро мне на повторный приём, наверное, мне стоит принимать другие таблетки.
5 сентября 2003 года: город Санкт-Петербург, улица Подвойского, 12.
Завтра будет выходной, мы договорились с Милой встретиться у меня дома, поэтому сейчас я буду проводить генеральную уборку, и, наверное, я бы этого никогда не сделал, если бы не она. (Так и есть, чистота и порядок нам не нужны). Я так не хочу мыть эту гору посуды, складывать аккуратно вещи в шкаф. С бабушкой мы всегда ругались по этому поводу, придя со школы, я бросал на кровать школьные брюки и рубашку, а она заставляла меня их убирать, грозясь не отпустить меня гулять. Сейчас стало ещё хуже, вещи буквально везде, даже сейчас я вижу носок, который каким-то образом попал на кухонный стол, я даже представить не могу, сколько он там лежит, и до этого я его как будто не замечал. И этот толстый слой пыли на телевизоре. Это будет настоящая битва, но всё получится.
6 сентября 2003 года: город Санкт-Петербург, Невский район, дом 12.
С Милой мы провели прекрасный вечер, вместе готовили ужин. На удивление, я не сильно отставал по навыкам готовки, правда, я умудрился порезаться, когда чистил картошку. Реакция Милы не заставила себя долго ждать, она моментально начала спрашивать: «Где у тебя перекись водорода?», «А пластырь где находится?». Это было очень мило с её стороны, спасибо ей. Смотрели какой-то криминальный детектив, название смутно помню, вроде бы «Дневник убийцы». Сам фильм был интересный, но название как-то не запомнилось. Ещё по чистой случайности Мила нашла кроссовок под кроватью, я не знаю, как я мог пропустить его вчера, но вроде бы всё нормально, мы вместе посмеялись и забыли про него. Ночью у нас был разговор по душам. Я спросил её об отце, она покраснела, воздуха в комнате стало как будто не хватать, я понял, что задал неудобный вопрос. «Прости за такой вопрос. Ты можешь не отвечать, если не хочешь, я не настаиваю». (Дурак). Она немного помолчала и сказала: «Всё хорошо, когда-то я должна была бы тебе рассказать о семье подробнее. У меня есть старший брат, он был рождён не от моего отца. Его отец изменил моей маме, они развелись, через пару лет у мамы появился новый мужчина, спустя время родилась я, и они сыграли свадьбу. Брат не признавал меня, ведь я родилась от другого человека. Бил меня и оскорблял: «Ты чужая», — постоянно говорил он мне. Сейчас он живёт отдельно. Я звоню ему периодически, он не отвечает или отвечает холодно, без особого энтузиазма». С её глаз потекли слёзы. «Мой папа начал пить, перестал работать. Иногда бил меня и маму. Вскоре во второй раз мама осталась одна, они развелись. Сейчас мама не ищет новых отношений, она посвящает мне всё её свободное время. Я люблю её очень сильно.»
Я думал, что не умею плакать, но когда она закончила, я заплакал. Обнял её. Чувство времени покинуло нас. «А как ты справилась со всем этим?» — робко спросил я. «Мама мне всегда говорила, если любишь радугу, нужно любить дождик».
Я проводил её до дома, когда она уже заходила в подъезд, я спросил: «Ты случайно не ангел?». Повернувшись, она улыбнулась и сказала: «Ага, собачий».
7 сентября 2003 года: город Санкт-Петербург, улица Крюкова.
Я гулял по Питеру, и мне позвонили. При виде номера телефона я остановился, по телу пробежались мурашки, в горле появился ком. Это был мой отец. Вечер перестал быть прекрасным, он перестал им быть на моменте звонка, но когда я услышал его голос, стало ещё хуже. В голове промелькнула мысль: «Как он ещё не спился?». «Алло, сын, мать умерла. 9 числа похороны, приходи». Он положил трубку. (.....). Он оставил меня с этим наедине. (Ненавижу). Наверное, в этот момент я что-то почувствовал, и почему-то это была боль, как будто мою грудь начали обвивать розы, но у них были самые колючие шипы. Придя домой, я начал плакать. Моя голова не осознавала этого, как будто тело за меня приняло решение. Я всем сердцем ненавижу родителей, но почему теперь сердцу так больно? Почему? Нахлынули воспоминания из детства, естественно, мой мозг отказывался вспоминать что-то плохое, он вспоминал, как мама купила мне плюшевого мишку, как мама чистила мне уши, как мама купала меня, как мама меня любила… Даже на секунду я как будто почувствовал тот неповторимый запах мамы…
9 сентября 2003 года: город Санкт-Петербург, Расстанный проезд, 3.
Я ехал в автобусе на кладбище. На улице начинался дождь, и я растворился в этом всём. Как будто всё замерло вокруг, пропали пираньи, пропал водитель. Только что похоронил свою маму. Маленький дождик из пары капель превратился в ливень, и я увидел отца. Раны, которые уже затянулись, начали кровоточить. Он был пьяный. От этого раны открылись ещё сильнее. Он сделал глоток водки и передал мне фото мамы, сказал: «Сын, помни свою мать, какой бы она не была». Дождя я больше не замечал. После этих слов он пошёл к своим друзьям продолжать пить, а я поехал домой. Миле ничего не сказал, решил, что оно того не стоит, да и зачем ей об этом знать, она даже о таблетках не знает. Квартира за эту неделю превратилась в сущий кошмар, если бы я там не жил, то подумал бы, что там живут бомжи. У меня нет сил даже вынести мусор, не говоря о том, чтобы постирать одежду или помыть посуду. Даже шторы теперь у меня всегда задвинуты. Таблетки я тоже не пил, так больно, что они не помогают и не помогут. Завтра поеду на кладбище к бабушке, навещу её и поговорю с ней. А фото мамы повешу рядом с фото бабушки.
10 сентября 2003 года: город Санкт-Петербург, Никольское кладбище.
Я начал со слов:
«Привет, бабушка, вчера похоронил маму».
Дальше я начал плакать.
Упал на колени перед могилой.
Всхлипывая от боли в душе. Везде. Всё тело ломило.
Я спрашивал: «Почему? Почему?
Почему моя жизнь — это сплошная чёрная дыра?
Я притягиваю всё плохое.
Моя жизнь — это ад во плоти...»
«Ты была моим спасителем, ты была единственная, кому я нужен, а потом тебя не стало, и мир вокруг начал рушиться. Безумная боль, как будто в меня попали тысячи ножей, каждая, каждая часть тела и души были закинуты в комбайн и перемешаны миллионы раз. Я так больше не могу, прости меня, бабушка. Я люблю тебя».
Мила проснулась ночью, почему-то покалывало сердце, она взяла телефон в руки: «Почему он до сих пор не перезвонил мне или не написал? Я ему раз пять звонила.». В голову ей пришла мысль: «Надо срочно собираться и ехать». Вы спросите, куда ехать и зачем? Сердце вело её само. Головой она понимала, что случилось, но она думала, что это бред и невозможно. Почему-то когда происходит что-то плохое, близкие друзья или родственники об этом узнают до того, как им это скажут напрямую. Она накинула на себя что попалось под руку, по ошибке она взяла мамино пальто и сапоги, которые были не её размера, но девушка этого не замечала. Такси приехало быстро, сердце билось в такт с Пятой симфонией. Мила поднялась на 6 этаж, у неё появилось чувство, жуткое чувство, как будто нужно начинать плакать. Миле никто не открыл, она продолжала стучать, пока не опустила ручку двери вниз. Открыв дверь, она почувствовала странный запах. Входя в квартиру, она запнулась о мусор, который валялся у порога двери, но тот запах был другой. Она зашла в комнату, наощупь нашла выключатель света. Висело тело. Висела погибшая вселенная. По комнате были разбросаны страницы личного дневника. Мила рыдала, в душе происходили взрывы, бесчисленное количество взрывов. Перед её ногами лежал лист от дневника, она, дрожа, села на колени, подняла лист и начала читать вслух: «Я знаю, ты увидишь этот текст. Прости меня. Спасибо, что полюбила меня. Будь уверена, я люблю тебя. Я предал свою жизнь, предал твою любовь к себе, я не смог превратиться в белую дыру. Там, в девятом круге, я схвачу Вергилия, как хватался за тебя, в надежде, что мне станет лучше и я вернусь на землю, чтобы жить.».