Кольцо Саладина, ч. 4 Последнее воскресенье, 67

КНЯЗЬ

Юбки. Туфельки. Юбки. Юбки. Свист шёлка. Юбки белые, такие прозрачные, что сквозь них видно бельё. Юбки красные, полыхающие, как пламя. Юбки-мини, оставляющие свободными ножки, которые на каблуках кажутся особенно точёными. Юбки длинные. Юбки с разрезами, чтобы удобно было поднимать ногу в высоком ганчо. Свист шёлка по моим ногам. Свист шёлка по её ногам. Свист шёлка между наших ног. Томительный изгиб женских спин.

Мои первые сумасшедшие дни. Здесь всё всерьёз. Здесь нет начинающих, нет учеников, здесь никто ничего не боится. Вокруг меня – профессионалы, победители соревнований, фестивалей, марафонов.И я, хоть тоже победивший, хоть давно не новичок, но уже как загнанная лошадь, а слабый запах паркетного воска давно уничтожен горячим запахом работы.
Юбки, юбки, юбки. Туфельки, туфельки, туфельки. Руки, ладони, плечи. Глаза. Волосы. Мелодия, то знакомая, то чужая. А речь почти всегда чужая. Всё летит, словно поезд в метро. И только терракотовые и зелёные крыши Кракова из окон - стоп-кадры в этой чумовой карусели...
 Слава богу, что Москва дала мне прививку. Если бы я был выдернут сюда из своего колыбельного полусна в родном городе на родном Крымском побережье, я бы, наверное, умер от напряжения в эти первые дни. А я вот ничего, не умер, живу…

- У тебя есть жена?
Нет, сговорились они, что ли? Та же байда, что и в Варне. Но удивительно, как зарубежные девчата не стесняются спрашивать в лоб. У нас не так. Наши дамы будут ходить вокруг да около этой пикантной темы, демонстрировать независимость и равнодушие и в какой-то момент небрежно, глядя в сторону с безразличием, обронят: а ваша жена не против того, что… и дальше нужное подчеркнуть: того, что вы уезжаете в командировки, готовите сами, приходите так поздно, носите шляпу, не носите шляпу… И когда произносится «у меня нет жены» - всё, глаза сияют, голос теплеет. И ты понимаешь: экзамен пройден.
А тут что? Она без стеснения стряхивает с ноги свою тесную туфельку и, пока ты смотришь в прострации на смятые пальчики – протягивает тебе вторую ногу. Прямо кладёт её тебе на колени – помоги снять.
- Здейми, проше…
Сними, пожалуйста.
И это я ещё не сознался, что не женат. А что же дальше-то будет…
Но девочка красивая. Катажина. Кася. Она из Варшавы.
Я расстёгиваю тугие пряжки. Осторожно, за каблучок, снимаю туфельку.
- О-о, дзеньку бардзо, спа-ас-сибо…
Она закатывает глаза от облегчения. Она говорит кое-как по-русски, с сильным акцентом. Стройная статуэточка. Светлые глаза. Половина волос на голове русые, половина белокурые. Красиво…
- Есть джена? М-м?
- Нет жены.
Я ставлю обе туфли рядом на лавочку.
- Бедзеш зе мно?
Будешь со мной?
Ну, вот что тут говорить? Сказать «нет» - глупо. Сказать «да»? Гм…
И главное, спрашивает так, как будто зовёт сбегать на соседнюю улицу в кондитерскую за наполеонками. Я делаю дурацкое лицо и смеюсь. Чёрт их знает, что тут у них означают слова «Будешь со мной». Может, по-польски это совсем другое. Может быть, это просто таскать кофе и воду и расстёгивать туфельки? Да я не против… Тем более, на таких ножках…

Мои первые чумовые дни… Если бы меня попросили их пересказать, я бы не смог. Только вот такие отдельные стоп-кадры.
…Переменка, когда мы все высыпаем во внутренний дворик перевести дух и посушить на солнышке танцевальную обувь.
…Старинный рояль в одном углу зала, современный пульт с колонками - в другом. Зеркала в пол, отражающие нас – я - единственный с обритой головой, поэтому узнаю себя сразу и каждый раз с трудом верю, что это я.
…Коридор с доской объявлений. Расписание занятий на всех языках: на польском, русском, английском, испанском… 09:15 – 10:45 — Техника соло. 11:00 – 12:30 — Техника в паре.
…Объявления о потерянных вещах – тоже на разных языках…
Мелькотня картинок. Металлические шкафчики раздевалки. Душевые с запахом сырого пола и шампуней.  Лаунж-зона с маленьким кафетерием среди комнатных растений, столиками и диванчиками, где мы перекусываем, пьём воду и кофе…
14:00 – 15:30 — Музыкальность и интерпретация. Работа с оркестрами ди Сарли, Пуглиезе, Троило.
19:00 – 22:00 — Practica / Milonga. Зал для практик, менее парадный, но более уютный.
Движение, движение, движение везде, яркие, светлые цвета, иностранная речь, запахи лосьонов и духов…

И крупным планом – первые поездки в рамках культурной программы. Блестящий новенький автобус везёт нас по городу. Бесконечность булыжных мостовых, незаметно переходящих в бесконечность булыжных тротуаров, бесконечное множество католических храмов. В автобусе нам раздают цветные открытки с планом города. Чтобы не потеряться, когда будем проводить своё личное время. Оказывается, оно у нас будет.
 
Ещё крупный план - экскурсия на знаменитый Вавельский холм, к знаменитому королевскому замку и легендарному огнедышащему Вавельскому дракону.
Экскурсовод, рассказав легенду, смотрит на часы и просит приготовить фотоаппараты. Ещё минута ожидания - и вот он эффектно вырывается из жуткой пасти, этот сакральный огонь, и вокруг меня начинают щёлкать затворы камер.
Я ловлю себе на мысли, что хочу немедленно рассказать об этом пани. Она бы была в восторге, я даже невольно улыбаюсь, когда представляю её лицо, если бы она стояла рядом. Возможно, она тоже прыгала бы от восхищения, как прыгают некоторые наши девчата. Отсюда, издалека, наши ссоры и непонятки кажутся такими ничтожными. Отсюда кажется, что мы – вместе…
Все фотографируются возле дракона шумными ватагами, я пристраиваюсь то к одной весёлой группе, то к другой и корчу страшные рожи. И потом покупаю открытку с огнедышащим драконом. Для пани…

И вновь мы мчим, прямо как полноправные жители, по старому Кракову, а назавтра всё повторится: огромные окна, зеркала в пол. Афиши в коридоре, яркие плакаты – здесь их называют «постеры» — приглашают на фестивали танго в Берлине, Париже, Буэнос-Айресе…
Всё повторится. Утро – растяжка, дыхание, осанка. День – импровизация и композиция. История и теория танго. Вечер – милонга. Социальный танец.
Всё мощно, деловито, жёстко дисциплинировано. Примерно в таком ритме работает Вероника – вот откуда у неё этот сконцентрированный и результативный стиль.
И вроде бы даже такого раздолбая, как я, ей получилось приучить, но всё равно первые дни были почти шоком.

К пятнице всё устаканилось.
Кинолента перестала лететь с бешеной скоростью. Я стал различать лица, отдельных людей, а не только своих двух сожителей по комнате, начал узнавать знакомых парней и девушек со спины, по походке, стал отличать друг от друга языки и даже что-то понимать, особенно по-польски – на радость Касе.
 Всё стало нормальным, привычным, даже домашним. Я уже не путался на переменках, как дурак, в зеркальных коридорах – первое время они сильно сбивали меня с толку, были случаи, когда я, уступая дорогу, натыкался на стекло с непривычки.
Я уже мог окликнуть по имени «Вацлав!» «Марио!» «Николь!», уже мог поздороваться за руку с нашим преподавателем мужских техник аргентинцем Рамиро. Улыбнуться Лусии – преподавательнице женских техник.
В общем, всё стало своим. И Кася стала обычной девчонкой, а не какой-то недосягаемой иностранкой.

В воскресенье объявлен выходной и первое свободное личное время. Я рад, что успел побывать за границей до этой поездки. Всё-таки, не ощущаешь себя уж совсем провинциальным лохом. Всё-таки, есть какой-то опыт и лёгкий повод смотреть на всё вокруг с некоторым бывалым видом. Чёрт, как же жизнь-то у меня полетела… Я уже теперь начинаю верить, что Вероника вовсе не так и преувеличивала, когда говорила о стажировке в Нью-Йорке или где там. Я тогда только посмеялся. Но теперь почти могу поверить.
В субботу мы, как всегда, коротко отдыхаем между занятиями во дворике, дышим солнечным воздухом, дозированно пьём. Нам готовят на подносах маленькие стаканчики: 50 граммов холодного слабого травяного чая, разбавленного минеральной водой. Восполнение водно-солевого баланса. Меня Вероника приучила к этому – пить воду только спустя время после нагрузок. Во время репетиций – дозированные глотки. Простую воду разрешается брать только для «сухого» питья. Взять в рот и ждать, пока впитается. Поэтому на переменках типичная картина – когда кто-то молчит, мычит и объясняется жестами.
Вокруг в основном иностранная речь. Из Росии нас всего трое. Я и пара из Ленинграда, Ольга и Игорь Ленские – наше знакомство тянется ещё с Варны. Сначала я был удивлён, что наших так мало, потом понял. У нас аргентинское танго – всё ещё небывалый экзот. Мало кому нужный. Буржуазный сомнительный танец борделей, портовых кабаков, кафе-шантанов. Вот русские танцы – это да. Вот матросские танцы – это да.
 Ленские – хорошие ребята. Дружественные и простые. Но… они супруги, у них свои общие семейные интересы. Они даже живут отдельно от нас.
Но для прогулок по городу мы, конечно, максимально воссоединяемся – просто чтобы было с кем говорить по-человечески. С нами пошёл мой сосед по комнате – Валдис из Риги. С Ленскими пришли их друзья – пара из Белоруссии. И, конечно, с нами Кася

Нам меняют какое-то количество денег – на разграбление города – шутим мы.
Заграничный опыт, конечно, какой-то есть, но всё равно, Краков – это не Варна. Варна – красивый, лёгкий, солнечный город. В нём всё улыбается. И чувствуется частица моего дома – потому что это побережье, потому что море одно – Чёрное море моё… Да, конечно, это уже Европа, но веселая, яркая и соблазнительная. Краков другой. Мало приветливости, мало солнца – даже в безоблачный день. Мало красок, зелени, деревьев. Варна музыкальна, она вся пела и улыбалась. В Кракове вообще нет песенной музыки. Если музыка, то орган. То есть, тоска зелёная. Пока ни разу не захотелось запеть во всё горло так, как в Варне. Впрочем, всего лишь неделя прошла. Может, я и запою.
Ленские с охотой подхватывают разговор о сравнении Варны с Краковом, они эрудированные ребята, Ольга сразу ставит всё по своим местам: Краков – средневековый готический город, поэтому сумрак, камень, классика, католицизм. А в Варне мало готики, в ней – мешанина стилей: византийский, армянский, русский, барокко, ампир. Поэтому в ней свобода.
Мне приятно, что мою оценку разделили друзья – значит, я не ошибаюсь.
Отсюда Варна нам кажется уже чуть ли не родной - тёплые вечера, запах роз, шум моря… Почему у меня ощущение, что пани там была рядом со мной?
В общем, мы ещё не успели подойти к Висле, как сошлись в том, что Варна - «наш» город. Вспомнили особенное тепло друзей, костры на берегу моря… И даже немножко помурлыкали:

Варна, ты мне нравишься, Варна,
Здесь цветы, как улыбки весны, всюду цветут

И тут я увидел его.
Я не сразу его заметил. Точнее, я вообще его не заметил. Я его почувствовал. Это было словно взгляд в спину – жёсткий, как тычок.
Я оглянулся – чуть не на полуслове.
Неприметный человек в кепке. Спокойно стоял неподалеку и смотрел на меня.
Решение пришло незамедлительно. Возможно, я вообще не думал.

- Ребята, я вас немножко покину - сказал я всей честной компании. - Знакомого увидел. Пока погуляйте без меня.
- План взял? - крикнул кто-то мне вслед.
Я только рукой махнул. Кася что-то кричала - я уже не слышал.
Подошёл вплотную и встал перед ним крепко и прочно..

- Долго ещё? – спросил я .быстро и угрожающе.
Человек молчал. Смотрел на меня прищурившись, склонив голову и молчал.
Я разозлился.
- Я говорю, долго ещё за мной таскаться будешь? – я повысил голос. – По странам мира?
- Пошли, - сказал он спокойно. – Потолкуем.
- Куда это ещё?
- Да не бойся, не проглочу. Я не демон.
- А это я не знаю, - холодно сказал я.
- Зато я знаю, - сказал он, не глядя на меня и первым пустился в путь. - Пиво, ты пьёшь, я в курсе, - обронил он, через плечо, - пойдём в одно местечко. Может быть, что-то выяснишь.
Я подумал. Выбора у меня не было. Повернуться и уйти – значит, опять неизвестность. Я догнал его и пошел рядом.
- Значит, так, - сказал он. – Звать меня можешь Дерек.
- Ах, Дерек, - сказал я с издёвкой. - Мне это мало о чём говорит.
- А тебе это и не должно ни о чем говорить, - спокойно сказал он. – И ты остынь.
- Да мне вообще плевать, как тебя зовут, - прищурился я. - Тебе чего надо? Ты чего вынюхиваешь? Я тебя ещё на Вернисаже срисовал.
Ответа я не получил. Мой спутник словно забыл обо мне, шёл быстро и уверенно.
Было видно, что он ориентируется здесь очень хорошо.
Мы свернули на узкую улочку, стиснутую высокими стенами, прошли какую-то арку, пересекли уютный мощёный дворик. Все эти укромные закоулки старого города, несмотря на всю их угрюмую готичность, меня не смутили ни на минуту, почему-то здесь, в маленьких пространствах я чувствовал себя более защищённым, чем в родном городе.
Может быть, потому, что здесь не было пани. Здесь нет пани - значит, о ней можно не беспокоиться. Остальное – фигня.
А, может быть, я чувствовал себя просто более злым.