Марафон

Вода, конечно, кончилась в самый неподходящий момент – до города оставалась ещё два километра. Посмотрев на своего спутника по забегу, я фыркнула, на глаз определив, что он бежит не напрягаясь, а в большой именной бутылке ещё полно воды.
Вариант попросить попить вообще не рассматривался, потому как на самом старте он так жалостливо взглянул на меня, что я молилась, чтобы он отвалился как можно скорее. Но увы, как и вне забега, отвалились все остальные.
Выходить вперед сейчас не имело смысла, уж лучше постараться рвануть и обойти его на самом самом финише... Если не умру от жажды.
Чтобы отвлечься, я начала думать на отстраненные темы. Например о том, что будет, когда  эти соревнования закончатся и можно будет отчаливать из родной гавани снова на встречу приключениям где-нибудь в теплом средиземном море… Конечно, меня переполняла гордость, что мой родной город принимал Игры, но оставаться тут не входило в мои планы.  Все равно здесь меня уже ничего не удерживало. Можно было наконец позволить разуму одержать победу над моей маленькой слабостью и принять, что всё закончено. А можно было прислушаться к чему-то внутреннему и с какой-то щемящей грустью обнаружить, что там, внутри, теперь лишь зияет пустота. Как и всегда, такой выбор давался мне непросто. И сейчас, когда я будто бы решила успокоиться и не тормошить себя мыслями, которые вообще не стоило себе разрешать, мне стало... горько.
Но нельзя же было вот так снова пойти на поводу у своих желаний, даже если на первый взгляд они казались довольно... безобидными.
И такое со мной случалось не в первый раз  - хочешь что-то чувствовать, но не можешь себе этого позволить. Просто потому что нельзя. Но на этот раз, ввиду некоторых обстоятельств, казалось, что все немного сложнее.

Сфокусировав взгляд, я всё-таки заметила волонтёра с водой. До него бежать и бежать, но зато это давало надежду и возможность выдохнуть. Тут, правда, произошло неожиданное – мой спутник приблизился и предложил воду. Я бы тут же взяла, если бы не так хорошо знала чем все кончится –  если я приду первой (а я приду!), то этот  ...гомункул во всех интервью будет рассказывать, как он мне помог. Плавали, знаем...
Мотнув головой я снова сосредоточилась. С третьей стороны, это была только моя жизнь и, в конце концов, в глубокой старости, только я одна смогу вспомнить все детали и сделать выводы. Все грехи, косяки и победы останутся только со мной. Так сразу и не поймешь, это осознание своей ответственности или же наоборот, побег от нее.
Схватив бутылку из рук волонтера, я жадно сделала несколько глотков, а потом прополоскала рот. Отметка на трассе гласила, что остался ровно километр... Через пятьсот метров надо было рвануть, что есть мочи.
Убежать хотелось и от этой самой ответственности. Скрыться и раствориться.  Ни о чём не думать, жить инстинктами. Как дикий зверь в душной степи. Раскрыть душу как птица в полёте.
Только на все это надо было ещё осмелиться.
Как и на рывок, но с этим было попроще. Я медленно, тихо, словно львица начинаю обгонять своего визави. Он тоже держит темп и не сдаётся, я подыгрываю ему несколько метров, а потом резко набираю скорость. Не зря до марафонских я бегала короткие дистанции... А вот мужчина уже позади меня всегда с пренебрежением относился  к 'стадионным" атлетам. И сейчас я ему докажу, что зря!
По сторонам мелькают тысячи лиц болельщиков, все машут флагами разных стран. Чем ближе к финишу, тем толпа все больше размывается, у меня начинает кружится голова и становится трудно дышать. А в мыслях почему-то – "Не оглядывайся!". Толпа кричит все сильнее, осталось всего лишь десяток метров...
Я падаю без сил на колени, пересекая финишную черту, а спустя секунды кто-то, кто также часто дышит, берет меня и осторожно укладывает на горячий асфальт, но...
Я вырываюсь и хочу бежать дальше, от всего этого, от него, от прошлого. К себе.











Вода, конечно, кончилась в самый неподходящий момент – до города оставалась ещё два километра. Посмотрев на своего спутника по забегу, я фыркнула, на глаз определив, что он бежит не напрягаясь, а в большой именной бутылке ещё полно воды.
Вариант попросить попить вообще не рассматривался, потому как на самом старте он так жалостливо взглянул на меня, что я молилась, чтобы он отвалился как можно скорее. Но увы, как и вне забега, отвалились все остальные.
Выходить вперед сейчас не имело смысла, уж лучше постараться рвануть и обойти его на самом самом финише... Если не умру от жажды.
Чтобы отвлечься, я начала думать на отстраненные темы. Например о том, что будет, когда эти соревнования закончатся и можно будет отчаливать из родной гавани снова на встречу приключениям где-нибудь в теплом средиземном море… Конечно, меня переполняла гордость, что мой родной город принимал Игры, но оставаться тут не входило в мои планы. Все равно здесь меня уже ничего не удерживало. Можно было наконец позволить разуму одержать победу над моей маленькой слабостью и принять, что всё закончено. А можно было прислушаться к чему-то внутреннему и с какой-то щемящей грустью обнаружить, что там, внутри, теперь лишь зияет пустота. Как и всегда, такой выбор давался мне непросто. И сейчас, когда я будто бы решила успокоиться и не тормошить себя мыслями, которые вообще не стоило себе разрешать, мне стало... горько.
Но нельзя же было вот так снова пойти на поводу у своих желаний, даже если на первый взгляд они казались довольно... безобидными.
И такое со мной случалось не в первый раз - хочешь что-то чувствовать, но не можешь себе этого позволить. Просто потому что нельзя. Но на этот раз, ввиду некоторых обстоятельств, казалось, что все немного сложнее.
Сфокусировав взгляд, я всё-таки заметила волонтёра с водой. До него бежать и бежать, но зато это давало надежду и возможность выдохнуть.

Тут, правда, произошло неожиданное – мой спутник приблизился и предложил воду. Я бы тут же взяла, если бы не так хорошо знала чем все кончится – если я приду первой (а я приду!), то этот ...гомункул во всех интервью будет рассказывать, как он мне помог. Плавали, знаем...
Мотнув головой я снова сосредоточилась. С третьей стороны, это была только моя жизнь и, в конце концов, в глубокой старости, только я одна смогу вспомнить все детали и сделать выводы. Все грехи, косяки и победы останутся только со мной. Так сразу и не поймешь, это осознание своей ответственности или же наоборот, побег от нее.
Схватив бутылку из рук волонтера, я жадно сделала несколько глотков, а потом прополоскала рот. Отметка на трассе гласила, что остался ровно километр... Через пятьсот метров надо было рвануть, что есть мочи.
Убежать хотелось и от этой самой ответственности. Скрыться и раствориться. Ни о чём не думать, жить инстинктами. Как дикий зверь в душной степи. Раскрыть душу как птица в полёте.
Только на все это надо было ещё осмелиться.
Как и на рывок, но с этим было попроще. Я медленно, тихо, словно львица начинаю обгонять своего визави. Он тоже держит темп и не сдаётся, я подыгрываю ему несколько метров, а потом резко набираю скорость. Не зря до марафонских я бегала короткие дистанции... А вот мужчина уже позади меня всегда с пренебрежением относился к 'стадионным" атлетам. И сейчас я ему докажу, что зря!
По сторонам мелькают тысячи лиц болельщиков, все машут флагами разных стран. Чем ближе к финишу, тем толпа все больше размывается, у меня начинает кружится голова и становится трудно дышать. А в мыслях почему-то – "Не оглядывайся!". Толпа кричит все сильнее, осталось всего лишь десяток метров...
Я падаю без сил на колени, пересекая финишную черту, а спустя секунды кто-то, кто также часто дышит, берет меня и осторожно укладывает на горячий асфальт, но...
Я вырываюсь и хочу бежать дальше, от всего этого, от него, от прошлого. К себе.