Додзё

Он затянул на одно деление ремешок часов и выставил руку вперёд. В приглушённом синем свете додзё тыльная сторона ладони смотрела на оппонента и звала к поединку. У фигуры напротив не было глаз, не было рта, не было всего лица. Лишь тёмно-серая маска, под которой находилась глубокая пустота, оживлённая человеком. Он боролся с этой пустотой, боролся с самим собой.

Светловолосый мужчина, что уже не юн, но и не слишком зрел, шёл в нападение, как и его оппонент. Обезличенная фигура была быстра и отбивала все атаки, представлявшие из себя смесь кунг-фу, тхэквондо и других восточных единоборств, а затем тут же атаковала всё теми же приёмами. Через мгновения ошеломлённый мужчина уже не успевал ставить блоки и пропускал болезненные удары по своему телу.

Они сражались не в первый раз, но каждый раз он ничего не помнил. Каждый раз он находил в себе силы прекратить борьбу, как только понимал, с кем сражается, а именно со своей пустотой, которая охватывала его последний год. Дико бьющиеся сердце наливалось смесью боли, физической и душевной. Он продолжал сражаться, вспоминая старые фильмы о кунг-фу, вспоминая фильмы Тарантино и Куросавы, вспоминая, в конце концов, его совместную с братом игру в Mortal Kombat 3. Всё смешалось в голове. А через двери сёдзи, сквозь ряд квадратов просвечивались множество глаз, следившие за поединком.

В боли этой был глубинный смысл. Без боли невозможно было стать сильнее. Взгляд мужчины становился быстрее, реакция улучшилась. Теперь руки поспевали за ударами оппонента. Пот всё больше заливал лицо, но ему было всё равно. Внутри разгорались угли, которые лёгким тёплым дуновением щекотали внутри.

Однако он замешкался, ладонь в тёмно-серой перчатке коснулась его грудной клетки. Мужчина отлетел на добрые полтора метра назад и приземлился на не самое мягкое татами. В падении неприятно откликались совершённые ошибки, а следом за ними размышления о том, как могло быть иначе. Деструктивные, вредные и саморазрушительные. Его тело трещало по швам, пульсировало и ныло. Глаза за сёдзи завертелись в головокружительном ритме. Его голова правда тоже завертелось.

Он встал с пониманием того, что не все совершённые ошибки можно исправить, некоторые только не повторить. Движение глаз прекратилось. Прекратилось и сожаление. Безликая фигура атаковала вновь, а мужчина в последнее мгновение перехватило движение руки и направил в сторону. Прежде безэмоциональный оппонент изобразил некое подобие удивления. Встрепенулся, но тут же развернулся, чтобы продолжить бой. Глаза возбуждённо подбадривали бойца в тёмно-сером.

Мужчина был одинок в своём сражении. Не было ни болельщиков, ни вдохновителей, абсолютно никого. Перед взором всплывали лица людей, в чьих жизнях он когда-то был. Мимолётно, временно, чуть дольше, чем временно, а затем шёл дальше. И всё же он их запомнил. Запомнил и слова, сказанные ими, эмоции, данные ими. Эти эмоции он вложил в новые удары, которыми теперь атаковал безликую фигуру.

Теперь инициатива была на его стороне. Он скучал по своей жизни, какой бы она не была. Со всеми её плюсами и минусами. Теперь бойцы сражались в приглушённом красном свете сёдзи, за которым из глаз лились слёзы. Слезились и его глаза, мешая улавливать все движения противника. Мужчина помнил, как она закрыла лицо руками, пряча слёзы. Помнил и её слова, которыми велела уйти прочь.
Бойцы столкнулись предплечьями, теперь движения повторяли друг друга. И только сейчас он узрел, кто или что перед ним. Увидел пустоту, с которой столько раз боролся. Зрачки множества глаз расширились в экзистенциальном откровении.

Он посмотрел на свои руки, на которых теперь были надеты тёмно-серые перчатки, как исчезли часы. Теперь на нём надета маска, а у оппонента его лицо. На долю секунды ему показалось, что додзё сделало оборот, и в этот миг они сражались вверх ногами. Его увлекала эта борьба, борьба с этой пустотой, которая была частью жизнью каждого человека.

Мужчина закрыл глаза, доверившись целиком и полностью интуиции и порывам своей души. Глаза за сёдзи ослепли, они больше не видели его движений, в них выражалась паника, когда как в нём самом теперь была радость. Вскоре всё закончится, вскоре пройдёт восторг, останется лишь спокойствие.

Он остановился внезапно и резко, что неизбежно привело бы к удару, но его не последовало. Мужчина открыл глаза, снова оказавшись самим собой. Безликая фигура остановилась тоже. В додзё стало светлее. Оба повернули голову и посмотрели в сторону замерших глаз, что находились в страхе. А затем уважительно поклонились друг другу. На этом их поединок был закончен, а двери сёдзи открылись в ослепительном болезненном свете.