Пролог
Он знал, что это произойдёт снова.
Старый шаман сидел на каменной плите у края ледника. Его глаза, выцветшие от времени, смотрели в тусклое небо, где северное сияние танцевало вопреки календарю. Он ждал. В этих местах ожидание было частью бытия — как лёд, как ветер, как вечное возвращение света после тьмы.
Вокруг расстилалась пустота. Казалось бы, ничего — го-лая тундра, поросшая угрюмыми кустарниками, редкие каменные россыпи, иссохшие мхи и ледяные поля, где ве-тер вырывает даже корни из земли. Здесь нет лесов, нет пышных лугов, только шорох сухой травы и хруст наст, как шаг времени.
Но была и другая сторона. В скромной одежде этой земли пряталась красота. В прозрачных реках — благородная рыба, серебристая, как звон стали. В укромных лощинах — грибы, с толстыми шляпками, тяжёлые, будто напитаны старыми снами. А из трещин в земле бились горячие ис-точники — парадокс тепла в земле холода. Даже камни здесь, отшлифованные вечной зимой, хранили странное достоинство, как будто знали нечто большее, чем человек.
Он родился в Наукане — самом восточном посёлке Евра-зии, где море и небо сходились в одну прямую. Посёлок уже не существует. Вначале люди начали уезжать сами — говорили, что по ночам слышат шаги на берегу, хотя ни-кто туда не выходил. Кто-то уехал в Магадан, кто-то — в Анадырь. Некоторые перебрались в соседние посёлки — Лаврентия, Лорино. Все разъехались сами, без принужде-ния, как будто что-то тихо вытесняло их с края земли. И когда остался лишь ветер, власти официально закрыли Наукан — как будто подчинились решению самой земли. Люди боялись жить на самом краю земли, где по вечерам воздух становился слишком прозрачным, а сны — слиш-ком чужими.
Никто не верил ему. Он говорил о днях, которые повто-ряются, о людях, исчезающих и возвращающихся с други-ми лицами, о сне, в котором земля под ногами трескается, а небо раскалывается, открывая другой мир — тот, где олень шагает по золоту, а речные камни поют, вспоминая другое имя времени.
— Это не сказки, — говорил он, чертя спираль на снегу. — Это уже было. Это будет снова.
Когда он был мальчиком, время на Чукотке сломалось впервые. Упал свет, которого не было, и за одну ночь три луны пересекли небо. Утром деревья отбрасывали тени назад, а рыба в проруби плыла против течения времени.
Ему тогда было десять. Сейчас — девяносто семь. Он помнил всё, даже то, чего не было. И за много лет понял: Чукотка жива, но её сердце — расколото. Оно бьётся в двух мирах одновременно.
Каждый раз, когда линия между ними трещит, сюда воз-вращаются сны других людей. И если долго вглядываться в снег — он покажет тебе твой собственный след, остав-ленный завтра.
Сегодня — такой день.
Шаман встал. Северное сияние мигнуло, и на мгновение небо стало белым, как внутренность глаза. Камни под но-гами задрожали.
Он поднял руки и тихо сказал:
— Пусть начнётся снова.
;
Глава 1: Посёлок Лаврентия
Жизнь в Лаврентии начиналась не с рассвета — с ветра. И не с песен птиц, а со скрежета металлических листов, при-крывающих старые сараи. Здесь никто не забивал сваи в землю до конца — промёрзшая, вечная мерзлота не про-щала вторжений. Поэтому дома стояли, как на цыпочках, — приподнятые над землёй, на длинных металлических ногах, с зазорами между полом и грунтом, через которые гулял сквозняк даже летом.
Ольга быстро поняла: Лаврентия не про комфорт. Здесь всё живое цепляется за жизнь. Магазины закрывались, не предупредив, транспорт ходил по расписанию, которое само себя не соблюдало. Между сёлами — только лодки летом и самолёты круглый год, если повезёт с погодой. И собачьи упряжки — для тех, кто не верит в двигатели и до сих пор умеет говорить с псами, как с братьями.
И всё же в этом отдалении был парадокс. Когда небо было особенно чистым, а воздух — особенно прозрачным, из Лаврентии можно было разглядеть Аляску. Узкая полоска берега на другом конце пролива словно дразнила своим присутствием. Через бинокль — а у Ольги как раз был старый, подаренный одним из учеников — можно было различить обрывы, очертания домов, а иногда даже свет от радиомачт.
Эта близость ощущалась не только глазами. Иногда ветер менялся. Приходил не с ледника, а как будто оттуда — с другого континента. И приносил с собой не только солё-ный привкус, но и странное чувство: как будто на мгнове-ние ты не в России. Как будто стоишь на стыке двух ми-ров, и оба зовут тебя, но ни один не пускает окончательно.
Ольга не могла это объяснить, но в такие моменты её тело отзывалось чем-то — тревогой, любопытством, бессонни-цей. Граница ощущалась не как линия, а как трещина в воздухе. И каждый раз, когда она подходила к окну или берегу, у неё возникало ощущение, что где-то рядом идёт другой день. Может, даже другая история.
Зимой не ездят — двигаются. По тёмным снежным кори-дорам, с налобными фонарями и интуицией, которая важ-нее GPS. Дорог нет, как нет и прямых маршрутов. Всё за-висит от ветра, льда и чьей-то старой памяти, где «вот тут раньше шли».
Когда Ольга впервые заметила, что часы в школе отстают ровно на тринадцать минут каждый понедельник, она ре-шила, что это просто износ батарейки. Но спустя два ме-сяца она заметила, что не только часы, но и сами поне-дельники повторяются. Не буквально — не в стиле фанта-стических фильмов, где герой просыпается в одном и том же дне. Повторы были другими: тонкими, почти незамет-ными.
В посёлке Лаврентия зима держалась дольше, чем в кален-даре, и закаты часто приходили без рассветов. Люди здесь давно перестали смотреть на часы. Ветер — вот главный хронометр. Если дует с моря — значит, скоро ночь. Если с тундры — будет светло, но холодно.
Ольга переехала сюда преподавать литературу после раз-вода. Тихое место, почти заброшенное, как ей тогда каза-лось. Но именно эта глухота её и привлекла: хотелось ти-шины, одиночества и возможности не объяснять никому, почему ты больше не хочешь жить в Москве.
Лаврентия встретил её нерадушно. В первый же вечер пропал телефонный сигнал, а утром оказалось, что местная библиотека сгорела — старая, деревянная, ещё с довоен-ных времён. Местные сказали: «Знак», и больше не ком-ментировали. Ольга списала всё на суеверия.
Но теперь дни начинали странно сдвигаться. Сначала она чувствовала лёгкую усталость по утрам, как будто не спа-ла вовсе. Потом — дежавю: ученики задают одни и те же вопросы, собаки бегают по одному и тому же маршруту, чайник в учительской закипает ровно в тот момент, когда она смотрит в окно.
Однажды, прогуливаясь вдоль берега, она увидела вдалеке чью-то фигуру — пожилой человек в меховом капюшоне стоял на краю обрыва, как будто прислушивался к ветру. Он держал в руке странный предмет, похожий на малень-кий бубен или зеркало.
Когда она попыталась подойти ближе — фигура исчезла. Просто растворилась в воздухе. А снег под её ногами на миг окрасился в бледно-голубой цвет.
Вернувшись домой, она открыла старую карту — подарок от ученика, увлечённого краеведением. И хотя её глаза упали на тонкую линию, обозначающую границу полуша-рий, она лишь на миг задержала взгляд — отметила про себя и отложила карту в сторону.
За окном начинался праздник — в посёлке отмечали День кита. На главной площадке уже готовили мантак — све-жий китовый жир с мясной кожей, нарезанный крупными кубами и разложенный на деревянных досках. Мужчины в кухлянках и сапогах из нерпы аккуратно отделяли мясо от костей, не торопясь, как в обряде. Женщины натирали со-лью куски жира, складывали их в большие алюминиевые ёмкости, а рядом пели протяжные песни, в которых звуча-ло нечто древнее. Дети бегали вокруг с кусочками сушё-ной кожи, жуя и смеясь, будто это была карамель. Чукчи и эскимосы, живущие здесь веками, сохраняли в этом празднике что-то упрямо живое, неуловимо важное.
Но рядом с этим оживлением были и другие, странные де-тали. На главной площади, под снежным флагштоком, го-дами не поднимался флаг — цепь, к которой его крепили, всегда рвалась, как будто отказывалась держать символ. А местная аптека продавала йод с пометкой “только до пол-нолуния”. Был в посёлке и один дом, где ни разу не задер-живались новые жильцы — все съезжали через тринадцать дней.
С каждым днём Ольге всё чаще снились чужие сны. Она видела лица, которых не знала, слышала языки, которые не понимала, но ощущала, будто они всегда были частью её памяти. Иногда во сне она стояла на краю ледяного бе-рега — том самом, где исчез старик с бубном — и чув-ствовала, как земля под ней дышит, как будто оттуда кто-то пытается выбраться наружу.
На празднике, обогреваясь у костра, она разговорилась с тремя женщинами. Они сидели рядом: девочка лет восьми в меховой шапке, молчаливая и внимательная; её мать, широкоплечая, с татуировкой в виде оленя на руке; и со-всем старая женщина, закутанная в синий платок, с глаза-ми, будто затуманенными инеем.
— Вам здесь нравится? — спросила взрослая, протягивая Ольге кружку с горячим отваром.
— Да… — Ольга колебалась. — Но мне иногда тревожно. Будто здесь время дышит по-другому. Или я сама начинаю видеть то, чего не было.
Старая женщина рассмеялась беззвучно, только плечи вздрогнули.
— Ты просто слушаешь, — сказала она. — А земля гово-рит не всем. Многие здесь живут годами — и не слышат ничего.
— Это плохо? — спросила Ольга.
— Это значит, ты здесь нужна, — добавила девочка, не отрывая взгляда от огня.
Ольга ничего не ответила сразу. Она вдыхала запах дыма, рыбы и снега, чувствуя, как тепло костра словно проника-ет глубже кожи — в самое сердце её растерянности.
— Вы тоже слышите это? — тихо спросила она. — Иногда мне кажется, что воздух шепчет. Или что в снежных вих-рях кто-то ходит, наблюдает. Мне тревожно, и… я не знаю, с кем это обсуждать.
Взрослая женщина молча кивнула. Девочка прижалась к её боку, будто почувствовала, что вопрос — не совсем взрос-лый.
— У каждого место звучит по-своему, — наконец сказала женщина. — Некоторые слышат, как течёт вода. Другие — как ветер повторяет старые слова. А ты, может, слышишь память. Чужую, свою — тут сложно разобрать.
Старая подняла глаза и добавила:
— Люди привыкли думать, что всё начинается с них. Но земля — старая. Она помнит много. Если ты слышишь — не бойся. Просто не спорь с ней. Она не враг.
— Она иногда страшная, — прошептала Ольга.
— Только если ты прячешься. Но ты — не из таких. Ты пришла открытая. Потому она и шепчет тебе. Это редко бывает.
Ольга опустила взгляд. Ей казалось, что слова женщины не объясняют, но утешают. Не проясняют, но делают её тревогу допустимой.
— А сны? — спросила она. — Я вижу сны чужими глаза-ми. Иногда — мужчин, иногда — детей. Как будто я живу не одной жизнью.
Девочка вдруг заговорила:
— Я тоже так вижу. Особенно когда северное сияние ви-сит низко. Это просто перекрёстки. Иногда души проходят мимо. Главное — не пугать их.
Ольга посмотрела на неё с удивлением. Маленькая, хруп-кая — а говорит так, будто знает больше.
— Я не уверена, что останусь, — призналась Ольга. — Мне иногда кажется, что здесь не моё место.
— Так всегда кажется вначале, — прошептала старая. — Но земля сама решает, кто ей нужен.
Ольга ничего больше не сказала. Только кивнула. Но, за-держав взгляд на лицах трёх женщин, вдруг ощутила лёг-кий укол недоумения. Что-то в них было слишком схожее — линия подбородка, форма глаз, изгиб губ.
— Простите… — начала она нерешительно. — Вы род-ственницы, да?
— Да, — ответила взрослая. — Мать, дочь и бабушка. А почему вы спрашиваете?
— Просто… вы так похожи. Будто вовсе нет других кор-ней. Ни одного признака, скажем, от отцов. Или это толь-ко мне так кажется?
Девочка усмехнулась.
— Мы похожи, потому что время у нас одно, — сказала она так, будто это объясняло всё.
— Отцы были, — мягко сказала взрослая. — Просто они были… временные. А мы — оставшиеся.
Старая посмотрела прямо на Ольгу. В её взгляде не было осуждения — лишь усталость и принятие.
— Когда место сильно, оно берёт к себе тех, кто с ним свя-зан. И делает их похожими. Мы — не кости, мы — эхо. Эхо всегда похоже само на себя.
Ольга не знала, что ответить. Внутри вновь всколыхну-лась тревога, но уже иного рода. Не как страх, а как ожи-дание раскрытия тайны, к которой она уже прикасалась.
— Вы странные, — сказала она наконец. — И мне это по-чему-то… не мешает.
— Потому что ты — тоже, — прошептала девочка.
И в этот момент Ольга поняла: она уже не просто гость. Она — часть этой странной симметрии, частью которой быть страшно, но невозможно отказаться.
Она попрощалась с женщинами, поблагодарила за отвар и разговор, и, немного растерянная, отошла от костра. Праздник вокруг разгорался: взрослые распевали протяж-ные охотничьи песни, мальчишки в меховых торбасах бросали снежки в жестяной таз, а из-за торговой палатки, где угощали ухой и олениной, раздавался гогот.
Ольга отошла к краю площади, где ветер был крепче, а шум стихал. В небе переливались ленты света, как будто сама ночь расчесывала волосы. Она стояла молча, пока ря-дом не оказался мужчина — невысокий, в старом бушлате и с густыми бровями, за которыми скрывался взгляд вни-мательный, но без давления.
— Учительница, да? — спросил он, протягивая ей чашку с дымящимся чаем.
— Да. А вы?.. — Ольга пригляделась. Узнала. Он приво-дил в школу мальчика — племянника, если не ошибается.
— Алексей. Живу тут. Раньше на рации работал. Сейчас — так, по местному.
Они пошли вдоль ряда деревянных скамеек. Позади остал-ся гул праздника, впереди — снежная равнина, уходящая к морю.
— Вы с ними говорили. С бабкой, с её дочкой и малой. Долго сидели.
— Да. Очень необычные. Но добрые. Почему вы спраши-ваете?
Алексей притормозил шаг.
— Не то чтобы плохо. Просто… знаете, у нас здесь все их знают. Не боятся — но держатся в стороне.
— Почему?
— Есть вещи, которые не объяснишь. Они… будто сколь-зят по грани. Как будто стоят не совсем здесь. Ни време-нем, ни телом. И говорят странно. Порой предсказывают, не называя слов.
— Мистика?
— Нет. Не совсем. Не мистика, а… как будто они другой частью реальности живут. Или той, что рядом с этой. По-нимаете?
Ольга кивнула. Её не удивляли слова Алексея. Наоборот, в них было нечто успокаивающее — совпадающее с её внутренними ощущениями.
— Вы боитесь их? — спросила она.
— Нет. Но обхожу. Как трещину во льду — знаешь, что крепко, но всё равно не наступаешь. Бывали случаи… Ко-гда человек после разговора с ними менялся. Не с ума схо-дил — нет. Но как будто становился не тот. Отстранён-ный.
Они остановились. Алексей посмотрел в небо, на медлен-но плывущие световые дуги.
— А вы, Ольга, не похожи на туристку. Задержитесь здесь надолго?
— Не знаю. Иногда мне кажется, я уже осталась. Хотя сама ещё не решила.
— Тогда просто помните. Здесь многое — не сразу видно. Оно сначала присматривается. И если уж увидело — назад дороги нет.
Они ещё немного помолчали, слушая, как ветер поёт в ли-ниях электропередач.
— Спасибо за чай, — тихо сказала Ольга.
Алексей кивнул и пошёл прочь, оставив за собой следы, которые ветер сразу же начал заметать. Она смотрела ему вслед и ощущала: разговор был предупреждением. Не угрожающим, но очень древним. Как ритуал перед первым шагом в незнакомую зону.
И тут за её спиной раздался возглас: «Пошли! Потащили!» — и люди, сдвигаясь плотной массой, направились к по-бережью. Начиналась главная часть праздника — разделка кита. У кромки льда лежал гигантский тёмно-серый силу-эт, замерзший и будто выточенный из графита. Воздух наполнился свежим, чуть сладковатым, маслянистым за-пахом мяса и солёной крови.
На берегу собрались почти все — старики с посохами, подростки с ножами и перчатками, женщины с ведрами, дети, сидящие на ящиках и наблюдающие с благоговени-ем. Кит лежал на боку, как покорённый бог. Люди подхо-дили к нему медленно, с уважением.
Алексей снова оказался рядом.
— Пойдём, покажу, — сказал он и жестом подозвал её за собой.
Они подошли ближе. Слышалось чавканье снега, хлопки мокрой шкуры, тихие приказы.
— Сейчас будут отделять спинной жир, — объяснял Алек-сей. — Это делают старшие. У них рука уже знает, где ре-зать. Кожу сначала крест-накрест, потом слой за слоем. Нельзя торопиться — это как ритуал.
В центре группы мужчина с седыми бровями и лицом, по-резанным ветром и временем, взял длинный нож и врезал по шкуре. Сухо треснул жир, и медленно, как разрезанная ткань, кит начал открываться. Появилось мясо — густо-красное, с прожилками, переливающееся на солнце как рыба.
— Видишь? — Алексей кивнул. — Не как у кита должно быть. Это больше на нерку похоже. Плотное, волокнистое. А жир — будто маслянистей обычного. Раньше бы такое увидели — испугались бы. Сейчас? Пожмут плечами, съе-дят.
— Почему так? — спросила Ольга, не отводя взгляда от тела.
— А что тут поймёшь. Кто-то говорит, что китов стало меньше. Кто-то — что они не те. А может, они уже давно не наши. Переходят из других мест. Или из других времён. Ты не смотри так — это здесь привычное.
Женщина в бордовой парке мимоходом обратилась к ним:
— Ай, не нравится — не ешь. Мы-то привыкли. Главное — не болеть потом.
— Вот-вот, — усмехнулся Алексей. — У нас, если сыт и не заболел — считай, день удался.
Рядом мальчишка поднял кусок кожи на верёвке и, пока-зав друзьям, воскликнул:
— Глянь, как будто лицо в нём! — и рассмеялся.
Алексей посмотрел на Ольгу.
— Это тут тоже бывает. Иногда в мясе будто лица, будто глаза. Но мы не лезем с расспросами. Знаешь, как говорят? Если что-то похоже на глаз — просто не смотри в ответ.
Ольга почувствовала, как мороз ползёт по шее под ворот-ник. Но рядом шумели люди, звучали песни, кто-то уже варил бульон в большом чане над костром. Жизнь про-должалась.
— Чукотка — она такая, — повторил Алексей, глядя на солнце, низко висящее над ледяной водой. — Показывает не то, что ждёшь. И питается не тем, что даёшь. Тут всё немного иначе. Даже кит может оказаться не совсем ки-том.
К вечеру все были сыты. Мантак ели с рыбой, с чаем, кто-то даже с лепёшками. Смех звучал громче, голоса стали свободнее. Люди сидели прямо на ящиках, мешках, земле, опираясь на друг друга плечами.
Закончив трапезу, несколько стариков встали. Один из них поднял руку, и всё стихло. Он сказал всего пару слов — по-чукотски, протяжно, почти напевно. Остальные кивнули и молча повернулись к морю. Люди опустили го-ловы, кто-то прошептал молитву, кто-то просто смотрел на лёд.
— Это… благодарность? — спросила Ольга, когда всё за-кончилось.
Алексей кивнул.
— Да. Благодарим кита. Не как мясо, а как духа. Он отдал себя, чтобы мы прожили ещё одну зиму. Это важно.
Он замолчал на миг, а потом добавил:
— Тут жить тяжело. Ветры, тьма, изоляция. Если бы здесь было как в Краснодаре, может, и не пришлось бы убивать кита. И не все, между прочим, это любят. Просто без этого — нельзя. Кто-то уезжает, потому что не может больше смотреть в глаза живому и знать, что завтра оно — на сто-ле. Но и остаться — тоже выбор.
Ольга смотрела на его лицо, на усталые глаза, на лёгкую щетину, в которой застрял иней. В этих словах было что-то большое, старое, сильное.
— Спасибо, что объяснили, — прошептала она.
— Не за что. Просто будь рядом. Не нужно понимать сра-зу. Оно само в тебя впитается, как холод — тихо, но навсегда.
Ночь надвигалась, и костры на берегу начали угасать. Лю-ди расходились по домам — кто-то с ведрами, кто-то с промасленными мешками, кто-то просто с полными кар-манами сушёной кожи. Алексей пригласил Ольгу прой-тись вдоль стоянки, где упряжки уже были запряжены, а собаки лениво зевали в тени.
— Видишь, как живут? — он показал на группу чумов — брезентовые и меховые укрытия, у каждого своя печка, своя линия костра. — Это эскимосы. Вон там — чукчи. Разные традиции, разная речь, даже подходы к охоте не совпадают. Могут спорить, даже враждовать. Но когда приходит кит — или беда — стоят рядом.
— Почему?
— Потому что тут поодиночке нельзя. Никак. Ты либо вместе — либо мёрзнешь.
Они прошли дальше, мимо нар с сушёной рыбой, подве-шенных мехов, и шкур, натянутых для просушки.
— Охотиться начинают с детства. Мальчик, как только хо-дить научился — уже с отцом идёт на первую рыбу. Потом — гарпун, лодка, тюлень. Потом — кит. Учат всему. Но не просто как ремеслу — как искусству выживания. Потому что тут нет «на всякий случай». Тут каждый случай — по-следний, если ошибёшься.
— И девочек учат?
— Конечно. Не все на охоту, но готовить, выделывать шкуры, сохранять жир, строить чумы, готовить мантак, лечить — всё это умеют. Иначе — никак.
Они остановились у последнего костра, где несколько женщин, в том числе бабушка в синем платке, сушили ве-рёвки, вытянутые из китовой кожи.
— У нас говорят: если ребёнок не умеет ловить, резать, сушить и делить — это не ребёнок, а гость. А гость — это роскошь. А у нас её нет.
Ольга присела на корточки рядом с костром. Женщина в синем платке не посмотрела на неё, но протянула тонкую полоску мяса.
— Попробуй. Это хребет. Самое сладкое место.
Ольга взяла, попробовала. Солоновато, упруго, почти не пахло — но вкус был глубоким, плотным.
Алексей стоял рядом, глядя на неё.
— Видишь? Здесь еда — это не только еда. Это — жизнь. Это — память. Это — долг. Если ты берёшь у природы — ты должна знать, что дала взамен.
Она кивнула, не отвечая. В груди разливалось чувство чуждое и знакомое одновременно. Не жалость, не удивле-ние. А какое-то признание. Молчаливое.
— Поэтому и благодарим, — сказал Алексей. — Потому что если бы можно было без этого — не тронули бы кита. Но мы не выбираем. Мы просто живём. И делаем, что мо-жем.
Ветер донёс запах льда. Ольга закрыла глаза.
Холод — как обещание. Как знание, что всё здесь настоя-щее. Невыносимое — но настоящее.
Когда Ольга возвращалась домой, улицы уже опустели. Ветер носил снежную пыль меж домов на сваях, и только редкие окна светились жёлтым — в них варили чай, заши-вали одежду, грели руки. Её дорога пролегала вдоль обле-денелой тропы, мимо пустой остановки и щитового скла-да, из-под двери которого лился слабый свет.
С каждым шагом мысли путались. Ощущение тёплого ко-стра и разговора с Алексеем растворялось в темноте. Было в этом возвращении что-то одинокое. Дом ждал её не с ра-достью, а с терпением.
Её квартира находилась на втором этаже старого дома. Внутри было тепло — котёл работал исправно, и полы были покрыты старым линолеумом с тёплым ковром. Но сама квартира вызывала двоякое ощущение: уютная, но замкнутая. Пахло сухим деревом и немного сыростью. Стены были выкрашены в бледно-зелёный цвет, выцвет-ший от северного света. Мебель — простая, из фанеры, с облупленными краями.
Она прошла на кухню и заварила чай. Потом, с чашкой в руке, подошла к окну. Вид оттуда открывался прямо на залив. Лёд, подсвеченный луной, тянулся к горизонту, будто белое поле, где не кончается ни звук, ни свет. Ино-гда по нему шли огни — от упряжек или одиночных сне-гоходов. А чаще — просто пустота.
Этот вид каждый вечер пробуждал в ней противополож-ные чувства. Он был великолепен: необъятный, чистый, как молитва. Но и пугающий. В нём чувствовалась тиши-на, способная сдвинуть разум, заставить услышать нечто, чего не должно быть.
Она долго стояла у окна, не чувствуя, как остывает чай. Потом вернулась к столу, достала блокнот и написала од-ну строчку: “Здесь всё настоящее. Но и я — тоже.”
После этого выключила свет. И комната вновь осталась один на один с северной ночью.
Глава 2: Место, которого нет
Первый снег июля выпал ночью. Он не задержался — рас-таял к утру, оставив после себя ледяную корку на окнах и серое, как грифель, небо. Ольга, проснувшись рано, взгля-нула на залив и почувствовала, что день будет странным. И он действительно начался с неожиданного звонка в дверь.
На пороге стоял Алексей. На нём была промасленная куртка и походный рюкзак.
— Собирайся, — сказал он, не дожидаясь приглашения. — Хочешь увидеть, что у нас здесь по-настоящему странное?
Ольга нахмурилась.
— Алексей, я не понимаю, что происходит. У меня ощу-щение, что всё вокруг сдвинулось на полшага — как будто я не в реальности, а в её отражении. Ты специально так говоришь, загадками?
Он мягко усмехнулся, глядя на неё почти с жалостью:
— Потому что я сам до конца не понимаю. Здесь нельзя объяснить словами — это надо увидеть. Пойти и постоять на краю. Тогда всё само… или почти всё. Но только если ты готова не получить ответа сразу.
Ольга смотрела на него, чувствуя, как внутри поднимается двойственное ощущение. Алексей, обычно прямой и прак-тичный, сейчас говорил почти как пророк. В его голосе было что-то, что настораживало. Казалось, он знал больше, чем говорил, и это знание тяготило его.
Но в то же время в ней загоралась искра. Интерес, почти детский, но сильный. Её тянуло туда, где скрывалось это “по-настоящему странное”. Не из обычного любопытства — скорее из ощущения, что там что-то ждёт именно её. Что она должна это увидеть. Что часть ответа уже где-то внутри, просто не оформлена в слова. И в какой-то момент это ощущение стало сильнее страха и сомнений. Она не знала, зачем идёт — но знала, что не сможет остаться. Лю-бопытство взяло верх. Она развернулась и начала соби-раться: термос, блокнот, нож, пуховик. Не потому что всё поняла, а потому что что-то внутри решило за неё.
Через полчаса они уже сидели в вездеходе, гружённом термосами, лопатами, геологическими картами и стран-ным ящиком, обитым металлом.
— Это что, экспедиция? — спросила Ольга.
— Почти. Один парень, из тех, что здесь родился, вернул-ся недавно. У него координаты. Он говорит, что там есть кратер. Его не было раньше, и на спутниковых снимках его нет.
— Метеорит?
Алексей кивнул, глядя вперёд:
— Или то, что прикидывается метеоритом. Мы хотим дой-ти туда до заката. Там плохо с навигацией. В последний раз у всех компасы начали вести в разные стороны.
Они ехали долго — через серые поля, покрытые мхом и камнями, через полузамёрзшие речки, через ветер, кото-рый звучал, как чужая речь. За окном постепенно исчезали линии связи, а с ними — и ощущение времени.
Когда они вышли из машины и пошли пешком, начался самый странный участок пути. Сначала исчезла тень. По-том — звук. Снег под ногами не хрустел. Ветер не гудел. Только шаги и дыхание.
— Мы почти на месте, — прошептал Алексей. — Сейчас будет подъем, а потом… ты сама всё поймёшь.
Они взобрались на гребень холма и увидели: впереди ле-жал метеорит. Он был — настоящий, массивный, блестя-щий, с оплавленной поверхностью, словно только что вре-зался в землю. Кратер вокруг него был идеально круглым, края — гладкими, будто вырезанными инструментом. Но всё это длилось недолго. Как будто отреагировав на их взгляд, метеорит начал терять чёткость, блекнуть, как ми-раж. В следующий миг он исчез, оставив за собой только пустое место — ровную, серую равнину без следов паде-ния.
Ольга сделала шаг вперёд. И в этот момент ей показалось, что кратер… смотрит на неё.
А потом — исчез. Осталась только равнина. Пустая. Серая. Беззвучная.
Алексей ничего не сказал. Только поставил ящик на землю и достал оттуда зеркальную пластину.
— Попробуем снова. Он не всегда уходит. Иногда ждёт.
Из-за поворота показались ещё трое. Шли неторопливо, словно уже знали, что торопиться здесь бессмысленно. Первым подошёл высокий мужчина в камуфляже — лет тридцати пяти, с коротко подстриженными висками и хо-лодным, математическим взглядом. За ним шла женщина — хрупкая, с длинной косой, перетянутой кожаным ре-мешком. Она несла карту и стетоскоп, как будто пришла не на полярное плато, а в палату. Третьим был молодой парень с камерой и дрон-пультом, испачканным в песке.
— Это Георгий, — кивнул Алексей. — Геофизик. Очень хочет понять, что здесь. Наталья — бывший медик, теперь на грани между исследователем и травницей. А этот… — он махнул в сторону молодого, — просто всё снимает. Его зовут Артём. Говорит, если исчезнем, хоть останется кар-тинка.
Ольга не знала, что сказать. Все трое поздоровались сдер-жанно, но без враждебности. Как будто признавали её ча-стью этого странного похода — уже без вопросов.
— Ты видела кратер? — спросил Георгий.
— Я… — она колебалась. — Он был. И будто исчез. Как тень, которая смотрит.
— Так и должно быть, — буркнул он. — Мы засекали на прошлой неделе — то появляется, то исчезает. Магнитное поле скачет. Иногда даже у нас кровь из носа идёт. Иногда — сны начинаются. Странные. Коллективные.
Наталья подошла ближе к месту, где недавно был метео-рит, и медленно провела рукой по воздуху.
— Тут пусто, но не совсем, — произнесла она тихо. — Давление другое. Пространство плотнее, как в комнате, где кто-то только что умер.
— У меня тут фото, — сказал Артём, доставая планшет. — Вот это — с утра, а вот — спустя двадцать минут. На пер-вом — метеорит. На втором — ровная земля. Но мы не двигались. Даже GPS подтверждает.
Ольга чувствовала, как у неё пересыхает горло. Этот кра-тер, эта группа, эта тишина — всё казалось частью чего-то, что происходило не впервые. Или происходило не с ней.
— Что мы ищем? — спросила она наконец.
Алексей посмотрел на неё долго.
— Ответ. Или хотя бы вопрос, который можно задать без того, чтобы он начал отвечать сам.
Все замолчали. Даже ветер, казалось, прислушивался.
И вдруг, на фоне этой тишины, послышался гул мотора — низкий, ритмичный, надвигающийся. Из-за сопки показа-лись силуэты ещё одного вездехода, затем второго. Маши-ны шли не торопясь, как будто тоже прислушивались к пространству. Ольга сдвинула брови.
— Мы кого-то ещё ждали? — спросила она тихо.
Алексей нахмурился:
— Нет. Никого больше не было в планах.
Обе машины остановились на расстоянии. Из них вышли люди — пятеро. Всё в их экипировке выглядело знакомо: те же комбинезоны, те же крепления на рюкзаках, даже модели датчиков совпадали с теми, что были у Георгия и Артёма. Но лиц никто не узнал. Они двигались уверенно, слаженно, но с осторожной оценкой. Один из них — не-высокий, в очках, с планшетом в руках — первым подо-шёл ближе.
Он провёл взглядом по пустой равнине, затем по лицам стоящих перед ним людей. — Э-э… а где метеорит?
Слова прозвучали с заметным недоумением, даже лёгким испугом, словно он ожидал увидеть нечто определённое — и реальность подвела.
— Вы кто? — уточнил Алексей, пристально глядя на не-знакомца. — Простите, вы откуда приехали?
Мужчина в очках чуть помедлил, словно недоумевая от вопроса:
— Мы… отсюда. С побережья. С базы у старого мыса.
— С какого именно мыса? — настаивал Алексей. — Мы сами из Лаврентии. И на побережье всего одна старая база — и она давно пустая.
— Мы… — мужчина вскинул голову и сдвинул брови. — Мы тоже из Лаврентии. И понятия не имеем, кто вы. Как это — одна старая база? Наша база стоит там десятки лет! А вот вас мы не знаем и видим впервые!
— И мы вас, — медленно сказал Алексей. — Ни одного лица.
Настороженность повисла в воздухе. Теперь обе стороны, вместо уверенности, словно искали подтверждение соб-ственной реальности в глазах других — и не находили.
Вторая экспедиция начала перешёптываться. Мужчина в очках обернулся к своим:
— Вы… кто-нибудь знает хоть одного из них?
Женщина с косой нахмурилась:
— Нет. Ни одного. Я всех в посёлке знаю — этих лиц не было никогда.
— А они о себе говорят то же самое, — тихо сказал парень с дроном. — Как будто мы… друг для друга — фантомы.
Молчание стало гуще. Один из членов второй экспедиции мрачно пробормотал:
— Может, мы с ума сошли. Или это какой-то психоз. Кол-лективный.
Но другой — тот, что со шрамом у уха, качнул головой:
— Нет. Шизофреники не приходят в тундру с оборудова-нием, картами и координатами. Не координируют дей-ствия и не ведут протоколы. У нас всё логично, шаг за ша-гом. Мы нормальные.
И всё же в его голосе сквозила неуверенность. Как будто он сам пытался поверить в то, что сказал.
Мужчина в очках чуть прищурился и обратился к первой группе:
— Это странно. Мы можем сказать то же самое. Ни одного знакомого лица. Хотя в Лаврентии живём уже много лет. И вот в чём странность — у меня ощущение, что вы не врёте. Всё, что вы говорите, звучит правдиво… только оно не совпадает с нашей реальностью. У меня даже на секун-ду мелькнула мысль, что вы — шизофреники. Но потом я подумал: да какие шизофреники доберутся сюда, на везде-ходах, с картами, приборами, в слаженной группе? Нет. Это что-то другое. И, похоже, мы все часть этого.
Наталья, нахмурившись, шагнула вперёд:
— Где именно вы живёте?
— В северной части. За старой радиостанцией.
— Там пустырь, — твёрдо произнесла она. — Остатки бе-тонного фундамента и ржавая труба. Больше ничего.
— Не знаю, о чём вы. Мы там каждый день. У нас ангар, склад, лаборатория.
Молчание нависло на несколько секунд. Георгий шагнул вперёд, глядя на лица второй группы.
— Вы точно из Лаврентии? — спросил он. — Не с базы, не из Москвы, не с материка?
— Мы коренные. Мы здесь родились. Наши дети учатся в местной школе. Наши деды ушли сюда из Наукана, когда из него сделали туристическую зону.
Артём нахмурился:
— Какая туристическая зона? Наукан давно закрыт!
Второй из прибывших — молчаливый, с бородой и длин-ным шрамом у уха — с удивлением воскликнул:
— Вы серьезно? Да Наукан сейчас в топе мировых тури-стических мест, крайняя точка Евразии, да еще и плюс со-бытия что там постоянно происходят, все это собирает же-лающих посетить его со всего мира! Даже санкции на него американцы не стали распространять, потому что в доле и получают с него много денег!
Лица обеих групп напряглись. Ольга почувствовала, как волосы на затылке поднимаются. Всё было не просто чу-жим — оно казалось невозможным.
— Мы все живём в одном посёлке, — медленно прогово-рил Алексей. — И при этом — не знаем друг друга. Мы приехали посмотреть метеорит - а метеорита то нет! Это…
— …невозможно, — закончил за него мужчина в очках. — Но мы же здесь. Значит — возможно.
— А может, кто-то из нас ошибся, — пробормотал Артём.
Ольга посмотрела по очереди на каждое лицо. Их насто-роженность была зеркальной. И страх — тоже. Никто не врал. Но все говорили правду, несовместимую друг с дру-гом.
— Тогда выходит… — сказала Наталья. — Что мы все правы и…
В этот момент налетел порыв ветра, резкий, как звук лоп-нувшей струны. Все инстинктивно прикрыли лица рука-ми. Когда же опустили руки — вторая группа исчезла.
Не было ни людей, ни следов шин на снегу, ни остатков дыма от моторов. Пусто. Пространство, где стояли чужие, словно никто никогда не пересекал.
— Где они? — глухо произнёс Артём. — Они… только что были.
Наталья медленно сделала шаг вперёд и остановилась, глядя на пустоту:
— Они исчезли. Просто… нет.
— Может, это галлюцинация? — шепнула Ольга. — Или сон. Коллективный. Как сны про кратер.
Алексей молчал, глядя в ту же точку, где были исчезнув-шие. Затем он тихо произнёс:
— Или они действительно были. И вернулись туда, откуда пришли.
— Подожди, — сказала Ольга, оборачиваясь к нему. — Что значит «вернулись»? Куда? Как такое вообще возмож-но?
Алексей посмотрел на неё спокойно, но с едва заметной тенью усталости:
— Я не знаю. Но у меня чувство, что они здесь были нена-долго. Как будто пришли из щели, которая открылась на мгновение… и снова закрылась.
— Ты хочешь сказать, они не из… нашей реальности? — прошептала она.
Он кивнул едва заметно и неуверенно, как будто сам со-мневался в своих утверждениях:
— А ты не почувствовала? В их словах было что-то… чу-жое, но честное. Как будто их правда — не ложь, а просто другая. У меня просто нет других вариантов, а про такое я смотрел сериал.
— Что за чёртова нелепица? — неожиданно резко вырва-лось у Ольги. — Ты вообще слышишь, что говоришь? Ка-кая ещё «другая правда»? Какая «щель»? Мы что, в фанта-стике теперь живём?
Алексей выдержал паузу, не отворачиваясь:
— Понимаю, звучит дико. Но ты ведь тоже это почувство-вала. Внутри. Мы оба знаем, что это было по-настоящему.
— Но как? — настаивала она. — Как такое вообще воз-можно?
Он немного смягчился:
— Не знаю. Но надо понять. Я подозреваю, что это… только начало.
— Господи, — выдохнула Ольга, — это всё… это невоз-можно. Это какое-то… безумие. Мы ехали через молчащий снег, нашли кратер, потом он исчез, потом — другие лю-ди, которых никто не знает, и они исчезли тоже. Ты гово-ришь о щелях между мирами, и я… я не знаю, что думать!
Она резко развернулась, отошла на несколько шагов и остановилась, сжав кулаки. Дыхание стало тяжёлым, лицо покраснело от прилива крови.
— Так, — заговорила она сама с собой, — спокойно. Спо-койно, Ольга. Дыши. Дыши. Это просто перегрузка. Мозг не справляется с… с абсурдом. Так бывает. Главное — не паниковать.
Она закрыла глаза, медленно втянула холодный северный воздух через нос, задержала дыхание, выдохнула. Повто-рила снова. Колени подрагивали, но она стояла. Руки дрожали, но она удерживала себя на месте. В груди что-то колотилось, как пойманная птица, но с каждым выдохом становилось чуть тише.
— Ты сильная. Ты рациональная. Это не сон. Это не пси-хоз. Это просто… неизвестное. Всё ещё можно понять. Всё ещё можно объяснить. Просто не сейчас.
И когда она открыла глаза, серое небо будто стало на пол-тона светлее. Словно реальность, пусть и треснувшая, приняла её попытку остаться в себе.
Георгий провёл рукой по воздуху:
— Пространство чистое. Как будто здесь никого и не бы-ло. Ни энергетики, ни осадка. Только… странное эхо.
Ольга почувствовала, как дрожит у неё внутри. И в этой дрожи был не только страх — было что-то ещё. Призна-ние. Что-то внутри неё знало, что границы зыбки. Что Лаврентия может быть не одна.
Алексей медленно поднялся, стряхнул с куртки снег и произнёс:
— Похоже, ловить здесь пока нечего. Мы ничего не добь-ёмся, если останемся. Надо вернуться в посёлок.
— И что, просто уйдём? — спросил Артём. — После всего этого?
— Нет. Мы вернёмся. Но теперь у нас есть вопрос. И его нужно задать тем, кто знает больше. Или хотя бы притво-ряется, что знает, — ответил Георгий.
— А если и в посёлке ничего не прояснится? — тихо ска-зала Ольга.
Алексей посмотрел на неё и кивнул:
— Тогда будем копать глубже. Это только начало. Главное — не растерять то, что уже увидели. Даже если не понима-ем, что именно мы видели.
Он поднял взгляд на остальных и вдруг с жаром произнёс:
— Ну серьёзно… вы что, не хотите докопаться до правды? Неужели никому не хочется понять, что это было? Что на самом деле происходит?
На секунду повисла тишина. Потом один за другим участ-ники экспедиции начали кивать. Медленно, с тревогой, но с решимостью в глазах. Ольга кивнула первая. За ней — Георгий. Наталья стиснула губы и сжала плечи. Артём по-правил камеру и тихо добавил:
— Я здесь именно за этим. Чтобы понять. И показать, если получится.
Они пошли обратно, в сторону вездеходов, уже без разго-воров. Ветер усилился, тянул за капюшоны, нёс в себе со-лёную взвесь и неясные звуки, похожие на шепот. Дорога казалась длиннее, чем утром. Усталость накапливалась. И в этой усталости у Ольги вдруг возник вопрос, который она не могла больше держать в себе.
— Алексей… — сказала она, приотстав и подойдя ближе к нему. — Почему никто ещё не приехал? Я имею в виду… из центра, из Москвы, из министерств. Это же… ну, это же ненормально. Почему нет ни одного представителя?
Алексей долго не отвечал. Потом прищурился, глядя впе-рёд, и сказал:
— Потому что они не верят. Они всегда не верят. А когда верят — бывает уже поздно. Когда закрывали Наукан, всё уже затихло. В момент, когда туда добрались, ничего не-обычного не происходило. Они решили, что это слухи. Туристические легенды.
Ольга нахмурилась:
— Но ведь ты знал. Ты же говорил, что там были странно-сти. Почему никто не зафиксировал?
— Потому что здесь важно одно: попасть в сам момент. В ту тонкую линию, когда всё искажается. А она ускользает. Она не по расписанию. Она как прилив — приходит, ко-гда хочет. А когда уходишь — следов не остаётся. Ни для протокола, ни для отчёта.
Ветер закрутил вихрь снега перед ними. Алексей добавил:
— Поэтому и надо спешить. Пока окно открыто. Пока не захлопнулось.
Когда они подъехали к Лаврентии, небо уже затягивало медленным вечерним туманом. Но и сквозь эту пелену сразу стало видно — на окраине, там, где раньше были только ржавые конструкции старой базы, теперь стояла целая станция. Современная, с антеннами, металлически-ми мачтами, контейнерами, проводами, тянущимися по периметру. Несколько фигур в комбинезонах сновали между ангарами, и среди них Ольга с изумлением узнала лица второй группы.
— Ты это видишь? — прошептала она.
— Вижу, — сказал Алексей, не веря собственным глазам.
— Это… та самая база? — неуверенно спросила Наталья, сдвигая брови. — Но её же… не было.
— Я фиксирую! — воскликнул Артём, уже наводя камеру на станцию. — Если это снова исчезнет, у нас хотя бы останется видео.
Георгий прищурился, вглядываясь в фигуры у ангаров:
— Это они. Те же лица. Те же жесты. Как будто ничего не произошло. Как будто они просто… продолжили своё.
— Или мы — те, кто остался позади, — тихо добавила Ольга, чувствуя, как сжимается горло.
— Но они… — Наталья сделала жест рукой. — Они ведь исчезли. Мы все это видели. Или нет?
— Мы точно видели, — сказал Алексей. — Вопрос в дру-гом — кто они теперь и что это значит.
Ольга не сводила глаз с базы, с антенн, с движений людей. Сердце било тревогу, будто предупреждая: слишком много загадок в одном дне, и слишком мало ответов.
Но тут из-за сугроба на обочине выбежали трое детей — лет восьми-девяти, с весёлыми криками они начали кидать снежки в сторону вездехода. Один снежок попал в лобо-вое стекло. Ольга машинально закрыла глаза рукой, а ко-гда снова посмотрела — станции не было. Пустота. Только ржавые остатки. И ни одного человека.
Артём тут же начал просматривать только что записанное видео. Он перемотал к нужному моменту, нажал на паузу, затем медленно воспроизвёл запись. Все склонились к экрану. На видео была станция — но не та, которую они видели. На записи была старая, разрушенная база, давно знакомая им по реальности. Ни новых мачт, ни ангаров, ни людей. Только снег, ветер и корявая труба.
— Вот… — выдохнул он. — На видео — наша база. Та, что была всегда. Та, что мы знаем.
— Значит, мы действительно это видели только… глаза-ми? — прошептала Наталья.
— Или это снова «окно», — тихо произнёс Алексей. — Только оно оставляет следы не на плёнке, а в нас самих.
Тишина накрыла всех в кабине. Даже дети исчезли, будто растворились в воздухе вместе с миражом. Лишь тонкие вихри снега кружились по тому месту, где мгновение назад была оживлённая база.
Глава 3: Фантомная станция
Ночь в Лаврентии была долгой и вязкой. Снег то усили-вался, то стихал, и казалось, что ветер носит не только кристаллы льда, но и шёпоты тех, кто жил здесь до них. Ольга не могла уснуть. Перед глазами снова и снова всплывала фантомная станция: мачты, контейнеры, люди, занятые своим делом — и как всё исчезло вместе с дет-скими криками и снежками.
Утром они снова собрались вместе — Алексей, Георгий, Наталья, Артём и Ольга. Каждый выглядел так, словно ночь не принесла отдыха.
— Мы все это видели, — начал Георгий. — Но камера по-казала другое. Я не знаю, как это объяснить.
— Фантом, — тихо сказала Наталья. — Станция, которая есть и которой нет. Вижу её я, видите вы, но техника фик-сирует только то, что признано «настоящим».
— Вопрос в том, — заметил Алексей, — что настоящим признано именно нашей техникой. А если где-то есть дру-гая — может, она покажет обратное.
— Ты хочешь сказать, что есть две версии одной реально-сти? — спросила Ольга. — И каждая фиксирует только себя?
Алексей посмотрел на неё, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на согласие.
Артём тем временем молча щёлкал пультом от дрона. Его руки дрожали. Он поднял глаза на остальных:
— Я хочу попробовать поднять дрон к тому месту ещё раз. Если станция появится — может, хотя бы техника что-то поймает. Хоть на миг.
— Это рискованно, — сказал Георгий. — Но выбора у нас всё равно нет. Мы обязаны проверить.
Они направились к окраине, где вчера видели мираж. И снова — техника оставалась слепой, но их глаза различали очертания станции. Она стояла там же, но словно дышала: мачты колебались, контейнеры чуть подрагивали, будто готовые сорваться в движение, но оставались на месте. С северной стороны угадывался вход — тёмный проём, по-хожий на коридор, ведущий внутрь. На этот раз внутри и вокруг станции никого не было видно: ни фигур, ни дви-жения, словно она ждала их, затаив дыхание.
— Там вход, — прошептала Наталья. — С северной сторо-ны.
— Точно, — добавил Артём, указывая рукой. — Как будто ждёт, чтобы мы зашли.
Все переглянулись. Решение пришло без слов: они долж-ны были войти внутрь и посмотреть, что скрывается за фантомными стенами.
Они двинулись вперёд, шаг за шагом приближаясь к странной конструкции. С каждым метром ветер усиливал-ся, налетал порывами, словно пытаясь оттолкнуть их назад. Снежные вихри били в лица, слепили глаза, забива-ли дыхание. Тело сопротивлялось, но ноги упорно делали шаг за шагом. Капюшоны трещали, шапки съезжали на лоб, перчатки промокали от ледяной крошки. Казалось, сама тундра выталкивает их прочь, но они двигались дальше. В ушах стоял гул ветра, но в груди билось одно общее чувство — нужно дойти, нужно увидеть. И станция с каждым мгновением вырастала перед ними всё отчётли-вее, как будто сама ждала их приближения.
Наконец они достигли входа. Ветер стих, словно за поро-гом действовали иные законы. Коридор внутри был ши-роким, с металлическими стенами, от которых отражался их дых и шаги. Свет исходил от ламп в потолке — ров-ный, белый, как в современных лабораториях, хотя снару-жи станция выглядела полуразрушенной.
Они шли медленно, оглядываясь. Вдоль стен стояли акку-ратные ряды шкафов с приборами, столы, на которых го-рели мониторы с графиками и непонятными символами. В воздухе стоял запах озона и металла.
— Это невозможно… — прошептала Ольга. — Такое обо-рудование я видела только в в научных центрах в Москве.
Дальше коридор вывел их в просторное помещение, по-хожее на лабораторию. Здесь стояли прозрачные капсулы, заполненные жидкостью, мерцали панели с датчиками, а на стенах светились схемы, похожие на карты неба. Со-временность и даже нечто будущее витали в воздухе, делая каждый шаг всё более нереальным.
И вдруг из глубины лаборатории вышли пятеро человек. Они были старше их группы — лица усталые, но в них сквозила странная знакомость, словно герои видели их ко-гда-то в толпе или на старых фотографиях. Новые фигуры остановились у панелей и заговорили между собой.
— Опять эти приборы, — сказал один, с раздражением ударив по клавише. — Всё списанное, всё старьё. Сколько можно?
— Мы просили новые спектрометры, а получили то, что уже двадцать лет пылится в подвалах, — добавил другой, пожилой, с морщинами, похожими на следы мороза.
— Современного оборудования мы не видели, — вступи-ла женщина с туго затянутым шарфом на шее.
Слова их звучали жалобно, обыденно, но в этой обыден-ности было что;то пугающее. Молодые герои перегляну-лись: вокруг сияли новейшие панели, капсулы и монито-ры, приборы, которых они никогда раньше не видели.
— Подождите… — не выдержала Ольга. — Какое «ста-рьё»? Это же самое современное оборудование. Я таких систем даже в Москве не встречала.
Артём кивнул, указывая на панели: — Да, всё выглядит как из будущего. А вы говорите, что это — хлам?
Пятеро старших переглянулись. Их лица оставались серь-ёзными, словно они действительно верили в свои слова.
— Вы серьёзно считаете это устаревшим? — сдержанно спросил Георгий. — Эти панели реагируют быстрее, чем всё, что я видел за последние годы.
— Вы просто ничего не знаете, вы не понимаете в этом, — отрезал один из старших. — Для нас это пережиток про-шлого. Мы работаем с этим десятилетиями, и оно давно изжило себя.
Ольга вспыхнула: — Ничего не знаем? Да мы только что вошли сюда и увидели то, о чём на материке можно только мечтать!
Артём сжал кулаки: — Если это рухлядь, то я хочу увидеть хоть одну вашу «настоящую» машину, которая лучше ра-ботает.
Георгий нахмурился, голос его стал жёстким: — Мы ин-женеры и исследователи, не дети. Не нужно обращаться с нами так, будто мы ничего не понимаем.
Старшие лишь переглянулись, и в их глазах сквозила смесь снисхождения и печали, словно они знали то, чего молодые ещё не могли постичь.
— Но это оборудование на уровне лучших институтов, — возразила Ольга, чувствуя, как в голосе дрожит удивле-ние. — Всё здесь — новейшее!
— Новейшее? — хмыкнула женщина в шарфе. — Да эти капсулы мы списывали ещё пятнадцать лет назад. Они не-безопасны и ненадёжны.
Артём сделал шаг вперёд, почти с вызовом: — Тогда объ-ясните, почему они работают без перебоев? Почему ваши «старые» приборы показывают данные, которых не даст ни один современный датчик?
Старшие переглянулись и вдруг рассмеялись. Смех был сухим, нервным, но в нём звучала уверенность.
— Работают без перебоев? — переспросил один, всё ещё улыбаясь. — Вы, должно быть, шутите. Эта рухлядь лома-ется каждую неделю. Мы уже забыли, когда последний раз видели приборы, способные держаться месяц без ремонта.
— Для вас это, может, блеск и новинка, — добавила жен-щина в шарфе. — А вот в Москве действительно настоя-щая техника. Там приборы дают погрешность не более од-ной миллионной единицы. А это — хлам и мусор, кото-рый только мешает работе.
Молодые переглянулись: подобная точность казалась не-возможной. Даже самое современное оборудование, о ко-тором они слышали, не могло обеспечить такой результат. И от этого несоответствия у них похолодело внутри.
Ольга растерянно огляделась: всё вокруг светилось и вы-глядело идеальным, но их слова звучали так искренне, что становилось ещё страшнее.
Тогда один из старших сказал: — Что вы так удивляетесь? Это оборудование лет 30 назад было новейшим и на него все молились, году так в 2020, а сейчас …
Но прежде чем он успел договорить, всё вокруг дрогнуло. Сначала исчез свет в панелях, затем сами панели растаяли, будто были дымом. Старшие фигуры начали меркнуть, словно их вычеркивала невидимая рука. Через несколько секунд в лаборатории не осталось никого, кроме самой первой группы.
— Они… исчезли, — выдохнула Наталья, прижимая ла-донь к губам. — Просто растворились.
— Но мы ведь разговаривали с ними! — вскрикнул Ар-тём. — Это не галлюцинация, я слышал их голос, видел их глаза.
— Это было реально, — добавил Георгий. — Слишком реально, чтобы быть игрой воображения.
Ольга вцепилась руками в край стола. Её дыхание стало сбивчивым, на глазах блестели слёзы. — Господи… Что это было? Мы в будущем? Или в прошлом? Это просто невыносимо!
Алексей шагнул к ней, положил руку ей на плечо: — Спо-койно. Дыши, Ольга. Медленно. Вдох… выдох. Так. Мы должны держаться вместе.
— Но как?.. — её голос сорвался. — Как такое возможно?
— Ответы будут позже, — твёрдо сказал он. — Сейчас главное — не потерять себя.
Она закрыла глаза, стараясь следовать его словам: вдох, задержка, выдох. С каждой попыткой дрожь в теле уходи-ла, дыхание выравнивалось. Внутри всё ещё бушевал хаос, но тонкая нить контроля возвращалась.
— Такого не может быть, — прошептала она.
— Но оно происходит. — сказал Алексей. — Именно по-этому мы должны идти дальше, чтобы понять, что проис-ходит.
Ольга, всё ещё дрожа, вдруг резко выпрямилась. — Мне нужно на воздух. Я должна выйти.
— Подожди, не уходи одна, — торопливо сказал Георгий. — Здесь слишком странно.
— Мы должны держаться вместе, — добавила Наталья, протянув руку к её локтю.
Артём нахмурился: — Если это всё фантомы, то и снаружи может быть то же самое. Ты рискуешь.
Но Ольга покачала головой, прижимая руки к груди: — Я задохнусь, если останусь ещё хоть минуту. Мне нужен свежий воздух.
И, не слушая их уговоров, она рванулась к выходу и вы-бежала в коридор. Её шаги эхом отозвались в металличе-ских стенах, и вскоре дверь захлопнулась за ней, оставив остальных в тревожном молчании.
— Алексей, иди за ней, — сказал Георгий после короткой паузы. — Ей нужен кто;то рядом.
Наталья кивнула: — Мы будем ждать здесь. Вернитесь вместе.
Алексей молча поправил куртку и поспешил за Ольгой, его шаги затихли в коридоре. Остальные остались в лабо-ратории, прислушиваясь к эху, пока не стало ясно: они вернутся вдвоём.
Алексей добрался до выхода и толкнул тяжёлую дверь. В лицо хлынул ледяной ветер, но то, что он увидел, застави-ло его забыть о холоде. Вместо привычной Лаврентии пе-ред ним раскинулась небольшая стоянка: несколько яранг, сложенные из шкур, деревянные лодки, вытянутые на бе-рег, костры, над которыми клубился дым. Люди в нацио-нальных одеждах — эскимосы, в меховых капюшонах и орнаментированных парках — ходили между жилищами. Их речь звучала глухо и непривычно: ни слова по;русски, только мелодичный Науканский диалект.
Алексей застыл, сердце ударило чаще. — Что за… — вы-дохнул он, и поискал глазами Ольгу. Но рядом её не ока-залось.
Он огляделся, сделал шаг вперёд. Ветер нёс запах дыма и рыбы. Алексей пошёл между ярангами, стараясь высмот-реть знакомый силуэт. — Ольга! — крикнул он. Голос утонул в гулах ветра и чужой речи.
К нему подошёл старик в меховом капюшоне, что-то ска-зал на науканском, протянул руку в сторону костра. Алек-сей замотал головой: — Нет, я ищу женщину. Девушку. Ольга. Ты понимаешь?
— Кэлин… нюввэ, — ответил старик и пожал плечами.
Алексей выругался шёпотом и двинулся дальше. Дети, иг-рающие у лодок, с любопытством смотрели на него, смея-лись и повторяли: «Нуввэ, нуввэ!» — но смысла слов он не понимал.
— Чёрт, — сказал он сам себе. — Они меня не понимают. Но Ольга должна быть где-то здесь.
Он шагал всё дальше, за пределы стоянки. Его сердце би-лось всё быстрее. Мысли путались: «Что это за место? По-чему они говорят так, словно я вернулся на сотни лет назад? И куда она могла исчезнуть?»
Мимо прошла женщина с корзиной рыбы. Алексей оста-новил её: — Девушка, женщина… со мной была. Ты не видела?
Она ответила мягкой речью, в которой различались лишь мелодичные звуки, и развела руками. Улыбнулась, но в глазах было непонимание.
Алексей стиснул зубы и пошёл дальше. Перед ним вырас-тала тундра, а на горизонте угадывалось знакомое возвы-шение. Там, где должен был быть кратер.
— Если я не могу найти её здесь, — сказал он себе, тяжело дыша, — значит, она пошла туда. К кратеру. Там всё начи-нается и всё кончается.
Он ускорил шаг, почти бегом уходя от яранг, чувствуя, как ветер становится всё холоднее, а внутри росло отчаянное упрямство: найти Ольгу любой ценой.
Когда он добрался до места кратера, его ждало потрясение: там не было ничего. Лишь ровная равнина, покрытая сне-гом, ни следа впадины, ни намёка на странную материю, что они видели раньше. Алексей замер, не веря глазам.
В этот миг поднялась вьюга. Снег и ветер закружились так сильно, что всё исчезло из виду. Белая стена накрыла его, сбивая с ног. Он прикрывал лицо руками, но метель рвала дыхание и толкала назад. Казалось, сама природа не жела-ет, чтобы он оставался здесь.
Когда вьюга утихла так же внезапно, как началась, перед ним снова возник кратер. Но теперь он был иным. На его месте возвышался огромный исследовательский кластер: мачты, антенны, сияющие купола, здания, соединённые прозрачными переходами. Всё выглядело колоссально и нереально, будто перенесённое из другого века.
Алексей медленно обернулся. Со стороны Лаврентии, в высоком небе, светилась гигантская надпись: «ЧУКОТКА 3000». Символы мерцали, словно выбитые из света и тени.
И в тот же момент рядом, прорезав воздух, пронёсся лета-ющий мотоцикл — футуристическая машина на реактив-ных двигателях. Его гул потряс тундру, снег взлетел вих-рем.
Алексей замер. Сердце билось в горле. — Господи… — прошептал он. В этот момент за спиной послышался зна-комый голос. Ольга выбежала из снежной пелены, её лицо было бледным, но глаза сияли. Она, задыхаясь, сказала: — Алексей! Ты это видел? — выдохнула она. — Я попала в другое время. Сначала — где-то в прошлом, наверное, в восьмидесятых: я видела людей в ватниках, советские гру-зовики, старые радиостанции, женщин в платках у яранг. Всё было серым, суровым, будто кадры хроники. А потом — рывок, и я оказалась в будущем, может, наверное 2100 год: там стояли прозрачные башни, в воздухе висели экра-ны, и даже снег светился.
Алексей кивнул, перехватывая её слова, и заговорил то-ропливо, едва переводя дыхание: — Да, я видел надпись в небе — «ЧУКОТКА 3000». И ещё эскимосов в ярангах, они говорили на науканском, и я ничего не понимал. Сей-час надо вернуться к станции, а то нас уже потеряли, по-чти сутки прошли.
Они стояли на краю кратера, и возле них словно из возду-ха возник футуристический мотоцикл. Алексей коснулся холодного металла и пробормотал: — Вот это подарок. Похоже, выбора нет. Садимся.
Ольга кивнула, и они взобрались на машину. Реактивный двигатель загудел, и мотоцикл, взмыв искрами, понёс их к фантомной станции.
С первых секунд Алексей ощутил, что внутри мотоцикла будто скрывался собственный источник тепла: холодный воздух обжигал лицо, но тело согревалось мягким жаром, исходящим словно изнутри машины. Ольга вцепилась в его куртку и тоже почувствовала это странное тепло, ко-торое проникало под одежду и разгоняло дрожь. Казалось, мотоцикл не просто перевозил их, а оберегал.
Под ногами мелькала тундра, но в небе то и дело вспыхи-вали полосы света — будто северное сияние сплеталось с неоновой графикой. На горизонте пронеслись очертания башен из стекла и стали, прозрачные купола, соединённые тонкими арками, которые вскоре растаяли в воздухе. Оль-га ахнула: — Ты это видишь?
Алексей кивнул, не отрывая взгляда: — Будущее даёт нам подсказки. Даже транспорт здесь другой. Может быть, всё это часть ответа.
Войдя в станцию, они увидели там товарищей, ожидаю-щих их. Алексей начал рассказывать, что произошло, но Георгий поднял руку: — Не многовато ли событий? Вы ушли всего две минуты назад.
— Две минуты? — изумлённо переспросила Ольга. — Но мы были там почти сутки! И в прошлом, и в будущем…
Наталья, Артём и Георгий переглянулись. В воздухе по-висла тишина, наполненная тревогой: время снова показа-ло, что здесь оно идёт иначе.
Алексей тяжело выдохнул и сказал: — Знаете что, давайте все вместе выйдем и посмотрим, куда нас вынесет на этот раз.
Они шагнули к выходу — и вместо видений прошлого или будущего оказались в старой доброй Лаврентии. Ули-цы были те же, дома на сваях, ветер нёс знакомую соль и холод. Всё выглядело таким, каким они знали его всегда.
Георгий первым нарушил молчание: — Похоже, реаль-ность решила отпустить нас хотя бы на время.
— Нужно отдохнуть, — сказала Наталья. — Завтра решим, что делать дальше.
Ольга опустила взгляд, всё ещё дрожа: — Сегодня хватит.
Они направились каждый в свои дома, оставив фантом-ную станцию и её тайны до следующего утра.
Глава 4: День встреч
Они вернулись на фантомную станцию, и внутри их снова ждали те самые «старые» герои. В этот раз разговор пошёл дальше. Старшие начали всматриваться в молодых, и в их глазах проступило узнавание.
— Мы… это вы, — сказал один из них дрожащим голо-сом. — Только через тридцать лет.
Молодые сперва не поверили. Ольга резко возразила: — Это невозможно!
Тогда выступила старая Ольга. Её голос дрожал, когда она начала вспоминать слишком личные детали прошлого. Она напомнила, как отец подарил ей фотоаппарат на во-семнадцатилетие — тот самый, с которым она не расста-валась десять лет, снимая всё вокруг. Затем она произнесла имя её первого парня, Андрея, и тихо добавила фразу, ко-торую он однажды сказал ей, — слова, которые она хра-нила только в сердце и никому не повторяла. Молодая Ольга побледнела, губы её задрожали: эти тайны действи-тельно знала только она сама.
После неё выступил старый Алексей. Его голос был низ-ким и надломленным. Он вспомнил, как в детстве тайком убегал к морю и сидел на камнях, пока мать искала его по всему посёлку, крича его полное имя, которое он ненави-дел и никогда никому не называл. Он рассказал и про свой первый нож, подаренный дедом, с выбитой на рукояти буквой «А» — нож, который он потом потерял и никому не признался. Молодой Алексей застыл, чувствуя, как ле-дяной холод пробегает по коже: эти воспоминания были слишком личными, их не мог знать никто, кроме него.
После него поднялся старый Георгий. Он хотел загово-рить, его голос дрогнул: — А ты, помнишь ли… ту ночь, когда… — но молодой Георгий резко вскинул руку, пере-бивая. Лицо его стало белым, как снег.
— Хватит! — сказал он хрипло. — Не продолжай. Я уже понял. Вы… это мы. Через много лет. Этого достаточно.
— Но если вы — это мы, — спросил Алексей, — тогда скажите: почему всё это происходит? Откуда фантомы? Откуда эта станция?
— Мы не знаем, — устало ответил старший Георгий. — За тридцать лет нас так никто и не послушал. Нам поставля-ли только списанное оборудование. Мы пытались доко-паться до сути, но без поддержки ничего не вышло.
Женщина в шарфе добавила: — Главное, о чём мы сожале-ем… что не сходили тогда на Арктический маяк. Может быть, там был ответ. Вам мы советуем: идите. Пока ещё не поздно.
Молодые переглянулись, не понимая, о чём именно речь. Алексей нахмурился: — Подождите, какой ещё маяк? Мы даже не знаем, где он и что с ним связано.
Старшие обменялись взглядами. Старший Георгий вздох-нул: — Арктический маяк на мысе Дежнёва. Примерно тогда, когда мы были вашего возраста, там началась силь-ная аномалия. Лампа маяка мигала не в такт, а в каком-то странном ритме, будто посылала код. Но мы тогда не по-шли. Мы всё снова возвращались сюда, на фантомную станцию, и думали, что именно здесь найдём ответы.
— И вы так и не сходили? — с сомнением переспросила Ольга. — Мы впервые слышим о нём. Как мы могли не знать?
Старший Георгий покачал головой: — Видимо, время ещё не пришло. Для вас маяк пока закрыт, а для нас он был очевиден. Но мы упустили шанс.
— Нет, — ответила женщина в шарфе. — Мы продолжали ходить сюда, надеясь, что разгадаем загадку. А маяк… ма-як остался без внимания. Об этом мы жалеем больше все-го. Поэтому вам и советуем: идите туда.
Молодые переглянулись, и Алексей сказал: — Тогда пой-дём вместе. Если вы — это мы, вы тоже должны увидеть маяк.
Старшие переглянулись и кивнули. — Хорошо. Пойдём, — ответил один.
Они все вместе двинулись к выходу. Но стоило пересту-пить порог станции, как старшие фигуры начали раство-ряться в воздухе. Сначала исчезли их силуэты, затем голо-са, и вскоре рядом с молодыми не осталось никого.
В их глазах мерцало недоверие, страх и пробуждающаяся решимость. Арктический маяк теперь звучал как зов, ко-торый невозможно игнорировать.
В этот момент на браслете-датчике Натальи замигал сиг-нал. Она взглянула и вслух прочла: — «Обнаружены не-стандартные импульсы. Источник — район мыса Дежнё-ва».
Артём нахмурился: — Это то, о чем говорили наши более взрослые версии, нужно идти.
Георгий крепко сжал рукоять фонарика: — Теперь сомне-ний нет. Мы обязаны туда идти.
Через несколько часов они отправились в путь. Дорога к мысу Дежнёва была суровой: ветер выл так, что глохли уши, снег забивал глаза, а вездеход гремел по насту, слов-но вот-вот развалится. Но упрямство гнало их вперёд.
Когда впереди показался силуэт маяка, сердце у всех дрогнуло. Он возвышался над обрывом, чёрный и уста-лый, словно вырезанный из скалы. Лампа на вершине вспыхивала неровным светом, мигая в беспорядочном ритме. Но присмотревшись, Георгий нахмурился: — Это не беспорядок. Здесь есть повтор. Как будто код.
Они вышли из вездехода. Ветер бил в лица, пальцы сво-дило от мороза, но глаза были прикованы к маяку. Его свет будто дышал. Вспышки складывались в цепочки — длинные, короткие, паузы. Артём достал блокнот и стал записывать: «точка, тире, пауза».
— Это азбука Морзе, — выдохнул он. — Но кто её подаёт?
Ольга крепко прижала воротник к лицу и сказала: — А если это ответ? Ответ на то, что мы ищем?
Артём в этот момент закончил запись и вдруг воскликнул: — Подождите… Я понял! Это сообщение. Оно складыва-ется в слова: «Пройдите внутрь».
Георгий тяжело сглотнул: — Значит, нас зовут. Не просто мигают, а указывают дорогу.
Они двинулись к подножию маяка. Дверь оказалась полу-открытой, изнутри веяло холодом и пустотой. За порогом начиналась тьма, но в ней уже чувствовалось дыхание че-го-то больше, чем просто механизмов.
— Ну что, — тихо сказал Алексей, — теперь мы узнаем, зачем он нас звал.
Они шагнули внутрь. Коридор оказался узким и холод-ным, стены из камня и металла были покрыты инеем. Сначала их встретила тишина, нарушаемая лишь эхом соб-ственных шагов. Но дальше, за первым поворотом, туск-лые лампы начали вспыхивать одна за другой, будто маяк сам вёл их вглубь.
— Смотрите, — шепнула Наталья, — он будто реагирует на нас.
Артём снял перчатку и коснулся стены: металл был тёп-лым, словно под ним текла энергия.
— Здесь что-то работает, — сказал он. — Это не просто старая башня.
В глубине коридора показалась лестница, ведущая вверх. Каждое звено гулко отзывалось под их шагами. Наверху их ждала площадка с пультом управления: панели, покры-тые инеем, и главный фонарь, свет которого мигал снару-жи.
— Значит, отсюда и идёт код, — произнёс Георгий. — Но кто его задаёт?
Ольга шагнула ближе и провела рукой по кнопкам. В этот момент фонарь снаружи вспыхнул особенно ярко, а в ти-шине раздался низкий гул, словно сам маяк ожил.
Панели дрогнули, и строки символов побежали по экрану. Сначала это были хаотичные знаки, но постепенно они сложились в читаемое послание.
— Смотрите, — выдохнул Артём. — Это опять код.
Георгий наклонился ближе, всматриваясь: — «Не бойтесь. Идите дальше».
Ольга прикрыла рот ладонью: — Кто это пишет? Кто управляет маяком?
Алексей стиснул зубы, пытаясь подавить дрожь: — Похо-же, он сам. Или то, что через него говорит.
Свет фонаря за окном снова мигнул в такт словам, под-тверждая их. Комната словно ждала их следующего шага.
Алексей оглянулся на остальных: — Раз он говорит «иди-те дальше», значит, внутри есть ещё что-то.
Они нашли узкий проход за пультом, скрытый в тени. Ступени уходили вниз, вглубь скалы. Воздух становился тяжелее, пахло солью и железом.
— Это похоже на шахту, — сказал Георгий, освещая путь фонариком. — Но зачем она в маяке?
Чем глубже они спускались, тем ярче становились линии света на стенах: узоры, похожие на северное сияние, толь-ко вырезанные в камне. Линии пульсировали в такт серд-цам, будто сами стены жили.
Ольга остановилась, вслушиваясь: — Вы слышите? Там внизу… как будто голос.
Ветер в шахте гудел странным ритмом, и в этом ритме различались слова на древнем языке, который они не мог-ли понять. Но смысл ощущался: зов, приглашение, предо-стережение.
— Мы должны дойти до конца, — тихо сказал Алексей. — Там должен быть ответ.
Они продолжили спуск. Лестница вывела их в огромный зал, скрытый в глубине маяка. Потолок терялся в темноте, а по стенам бежали потоки света, образуя фигуры, похо-жие на звёздные карты. В центре стояла конструкция — то ли машина, то ли алтарь, излучающий мягкое сияние.
— Это… похоже на сердце маяка, — прошептал Георгий. — Но оно не похоже ни на один механизм, что я знаю.
Артём поднял камеру, но экран сразу погас, словно техни-ка отказывалась фиксировать происходящее.
— Оно не хочет быть записанным, — сказал он, глядя на чёрный дисплей.
Ольга шагнула ближе, и свет вокруг конструкции усилил-ся. Голос, который они слышали внизу, теперь звучал от-чётливее. Он говорил всё тем же древним языком, но внутри каждого возникал перевод — как будто слова рож-дались прямо в их сознании.
«Вы дошли. Здесь сходятся пути. Здесь прошлое и будущее соединяются. Здесь выбор».
Алексей посмотрел на остальных. — Похоже, мы нашли конец. Или начало. Теперь придётся понять, что это зна-чит.
Георгий первым нарушил молчание: — Конец и начало… Может, это про время? Что мы оказались в точке, где про-шлое и будущее сходятся.
Наталья нахмурилась: — А может, наоборот, это про нас. Что мы сами — начало и конец. Мы встретили себя стар-ше, и это было доказательством.
Артём покачал головой: — Но тогда зачем был весь этот спектакль со станцией, маяком? Значит, есть нечто боль-шее. Что-то, что хочет, чтобы мы сделали выбор.
— Какой? — спросила Ольга. Её голос дрожал, в глазах блестела смесь страха и любопытства. — Что мы можем решить?
— Может, продолжать или остановиться, — предположил Георгий. — Идти глубже или вернуться.
— Или это выбор между мирами, — тихо добавила Ната-лья. — Между нашим и теми фантомами, которые мы ви-дели.
Алексей вздохнул: — Я думаю, это предупреждение. Нам показали, что бывает, если мы ничего не сделаем. Старшие мы — вечно ходили по кругу, так и не решившись.
— Значит, мы должны решиться, — сказала Ольга, и её голос прозвучал твёрже, чем прежде.
Артём задумчиво смотрел на свои руки: — Но решиться на что? Уничтожить это? Сохранить? Или рассказать миру?
Георгий ответил, словно самому себе: — Может, мир ещё не готов. Ведь нас не слушали и через тридцать лет.
— Тогда это для нас, — подвела итог Наталья. — Чтобы мы знали: нельзя откладывать. Нужно действовать сейчас.
Повисла долгая пауза. Каждый обдумывал услышанное. Слова эхом звучали внутри, переплетаясь со страхом и решимостью. Впервые они почувствовали, что их догадки — не просто предположения, а часть какой-то огромной головоломки, в которой именно им предстояло сделать ход.
Внезапно зал ослепил яркий белый свет. Он был таким чистым и сильным, что каждый из них закрыл глаза рука-ми, ощущая, как исчезает всё вокруг: стены, световые узо-ры, даже гул голоса.
Когда они открыли глаза, всё было по;другому. Зал опу-стел, свет погас, стены покрылись инеем. Внутри стало пронизывающе холодно, дыхание превращалось в облака пара. Казалось, само место вымерло, оставив лишь ледя-ную оболочку.
— Всё исчезло… — прошептала Наталья. — Как будто ничего и не было.
Георгий повёл фонариком по стенам: пустота и лед. Ника-ких узоров, никакой конструкции.
— Нам нужно уходить, — твёрдо сказал Алексей. — Здесь слишком холодно. Ещё немного — и мы замёрзнем.
Они переглянулись, и без слов стало ясно: ответы им пока не даны. Но желание вернуться и понять стало только сильнее. А пока — оставалось спасать себя и добраться об-ратно.
Их путь назад оказался не менее странным, чем всё пере-житое. Когда они шагали по каменному коридору, на про-мёрзших стенах начали проступать картинки, словно тени из иных времён и миров. Вот перед ними мелькнула сцена далёкого прошлого: охотники в мехах тянули тушу моржа по льду, и крики их сливались с воем ветра. Следом воз-ник образ — советские инженеры в белых халатах, возво-дящие станции и делящиеся планами о великом будущем. Дальше вспыхнуло нечто иное — небоскрёбы, сияющие на фоне северного неба, и люди в лёгких костюмах, управ-ляющие машинами без колёс.
Они останавливались на долю секунды, но мороз гнал их вперёд. Лёд под ногами хрустел, дыхание обжигало горло.
— Вы видели? — прерывисто спросила Ольга, оборачива-ясь на один из исчезающих образов.
— Да, — ответил Артём, едва дыша. — Но времени нет, мы не выдержим холод.
Георгий стиснул зубы: — Это как предупреждение. Нам показывают всё, но не дают задержаться.
Наталья закрыла глаза, двигаясь почти на ощупь: — Я чув-ствую, будто эти картины про нас. Про то, что было и что будет.
Алексей кивнул, ускоряя шаг: — Запомним их. Сейчас главное — выбраться. Иначе мы не успеем донести всё это.
Картинки сменяли друг друга, становились всё ярче и стремительнее: то древние яранги и дым костров, то лабо-ратории с неизвестными приборами, то странные города под куполами. Но мороз усиливался, и каждая секунда да-валась всё тяжелее. Их руки окоченели, ноги едва слуша-лись, и только решимость не позволяла остановиться.
Наконец впереди показался выход, чёрный проём на фоне снежной метели. Они бросились к нему, ощущая, что ещё миг — и стены сомкнутся, а холод окончательно лишит их сил.
Выбравшись наружу, они сразу почувствовали, как воздух стал мягче, а мороз отступил. Ветер всё ещё хлестал, но по сравнению с ледяным залом маяка это было почти облег-чение. Каждый глубоко вдохнул, будто заново ожил.
— Как будто сбросили тяжесть, — сказал Георгий, поти-рая руки.
— И стало теплее, — добавила Наталья, оглядываясь на уходящий во мрак маяк.
Ольга, дрожа, но уже не от холода, произнесла: — Те кар-тинки… они ведь не случайные. Каждая из них будто часть мозаики.
Артём кивнул: — Я видел город под куполом. Совсем как из будущего.
— А я — инженеров, — вставил Георгий. — Может, это подсказка о том, что всё связано.
Алексей медленно произнёс: — Значит, мы сами — свиде-тели нитей времени. Мы видим то, что обычно скрыто. Вопрос только: зачем нам это показывают?
Повисла тишина, прерываемая только посвистом ветра. Каждый обдумывал увиденное, чувствуя, что тепло вер-нулось, но вместе с ним пришло и новое, тяжёлое знание.
Наталья первой нарушила молчание: она сняла перчатку и активировала планшет, висевший у неё на груди. Экран загорелся, и по нему пробежали ряды цифр и графиков. Она нахмурилась и сказала: — Смотрите. Сигналы, кото-рые мы видели в маяке, идут не только отсюда. Они слов-но ретранслировались. Источник — район Амгуэмы.
Артём склонился над её плечом: — Амгуэма? Там ведь старая база геологов. Она давно закрыта.
— Но сигнал фиксируется именно оттуда, — твёрдо отве-тила Наталья. — И он совпадает с частотой, которую по-давал маяк.
Георгий нахмурился: — Получается, маяк был не сам по себе. Это часть какой-то цепи.
— Может, сеть станций? — предположил Артём. — Что-то вроде системы, которая охватывает весь север.
Ольга вздохнула: — Но зачем? Чтобы что-то хранить? Пе-редавать? Или наоборот — держать закрытым?
Алексей шагнул ближе, глядя на планшет. — Одно ясно: это не случайность. Если Амгуэма даёт сигнал, значит, нам придётся проверить её.
— Вы понимаете, что это значит? — тихо сказала Наталья. — Придётся идти вглубь тундры. Туда только лететь — по другому не добраться. Ну и там не так просто выжить.
— А здесь, значит, просто? — возразил Георгий. — После всего, что мы пережили, разве можем мы остановиться? Ну, а на счет лететь, придется брать вертолет.
Артём сжал губы: — Я согласен. Если мы хотим понять, придётся рискнуть.
Ольга поёжилась, но кивнула: — Тогда давайте подгото-вимся. Мне кажется, именно там ждёт продолжение.
Они стояли на ветру, окружённые темнотой и бесконеч-ным снегом, и в их голосах звучало больше решимости, чем страха. Маяк остался позади, но теперь их вёл новый сигнал, тянущийся невидимой нитью к Амгуэме.
Дорога обратно в Лаврентию оказалась на редкость лёг-кой. Ветер стих, словно кто-то невидимый расступил ме-тель перед ними. Вместо холода их сопровождало мягкое, почти весеннее тепло: дыхание не обжигало лёгкие, снег перестал хлестать в лицо. Казалось, сама тундра решила отпустить их. Артём даже пошутил, что природа дала им передышку перед следующим испытанием. Ольга молча смотрела в окно вездехода, удивляясь спокойствию, кото-рое сменило недавний хаос.
Когда они проезжали мимо фантомной станции, их ждал новый удар. Внутри они снова увидели людей — но это были не старшие версии, а кто-то другой. Алексей заметил в их фигурах знакомые черты, и у него пересохло во рту.
Сначала они не поняли, кто эти люди, и разговор начался настороженно. Незнакомцы стояли уверенно, но молчали, лишь смотрели с интересом и каким;то знанием.
— Вы кто? — первым нарушил тишину Алексей.
— А вы кто? — отозвался один из них, парень с грубым шрамом через правую щёку, будто от ожога или старой раны. Его глаза смотрели напряжённо, в них таилась тя-жесть испытаний.
Рядом выступил другой. Волосы его были полностью вы-белены, словно снег, и это казалось осознанным выбором, символом. Он держался спокойно, но его взгляд был тяжё-лым, будто нёс в себе знание, которого остальные не име-ли.
Наталья сделала шаг вперёд и заметила, что женщина напротив выглядела удивительно похоже на неё саму, только с иными чертами: на лице были следы усталости, но глаза горели особым огнём, а одежду украшали стран-ные символы, которых никто из них раньше не видел.
Ольга замерла, увидев свою ровесницу с меховой накид-кой и лицом, испещрённым татуировками — каждая ли-ния будто имела значение, словно письмо.
Алексей ощутил холодный трепет, когда его взгляд встре-тился с парнем, чьи руки были покрыты металлическими пластинами, встроенными прямо в кожу, словно части те-ла заменили детали машин.
— Это мы… или нет? — пробормотал Артём, озираясь. — Слишком похоже, чтобы быть совпадением.
— Альтернативная жизнь, — глухо сказал Георгий, трогая подбородок и глядя на парня со шрамом. — Возможно, это мы, но прошедшие другой путь.
Разговор шёл осторожно. Сначала обе стороны обменива-лись вопросами, не веря друг другу. Но вскоре стало ясно: они действительно были отражениями — ровесниками из другой реальности. Их слова звучали как эхо судьбы.
— Мы тоже были у маяка, — произнёс беловолосый Ар-тём. — Наш начал подавать сигналы где-то пол года назад.
— Это не случайность, что мы встретились, — сказала Наталья с символами на одежде. — Нас всех тянет одна и та же сила.
— Какая? — спросила Ольга. — Зачем нам видеть вас?
— Чтобы понять, — ответила её татуированная версия. — Чтобы знать, что каждый выбор рождает новый мир. И нужно осознавать цену своих шагов.
Георгий со шрамом усмехнулся и сказал: — Забавно… я тебя вспомнил. Мы ведь уже виделись на кратере. Только тогда вы стояли далеко, и мы не поняли, что смотрим на альтернативные версии себя.
Слова повисли тяжёлым грузом. Молодые вглядывались в отражения себя, понимая: это встреча не с будущим, а с параллельным «сейчас». Выборы определяют всё.
В этом молчании чувствовался холод — не физический, а холод бесконечных вариантов судьбы.
Но молчание вскоре нарушили сами отражения. Беловоло-сый Артём поднял голову и произнёс: — Странно, что мы встретились здесь. Думаете, это случайность?
Алексей нахмурился: — После всего, что произошло, я уже не верю в случайности.
— Верно, — кивнула татуированная Ольга. — Встреча эта вышла не зря. Нас привели одни и те же нити.
— Тогда скажите, что вы узнали, — потребовал Георгий. — Если вы тоже были у маяка, что дальше? Что вам уда-лось найти?
Версия Натальи с символами на одежде глубоко вздохну-ла: — Для нас следующим шагом стала Амгуэма. Мы пы-тались туда добраться… но она оказалась запретной де-ревней. Всё вокруг было перекрыто военными. Периметр охраняется днём и ночью. Чтобы пройти, нужен высший допуск, который мы так и не смогли получить.
— Значит, всё так серьёзно? — удивлённо спросила Ольга.
— Серьёзнее некуда, — ответил Георгий со шрамом. — Мы пробовали разными путями, искали обходные дороги. Но каждый раз нас останавливали. Нас предупреждали, что территория закрыта «в интересах государства», а так-же что при следующей попытке могут открыть огонь.
Артём нахмурился: — А внутри вы хоть что-то видели?
— Лишь огни вдали, — сказал беловолосый Артём. — И слышали шум машин. Там кипит жизнь, но нам туда не попасть.
Герои переглянулись. Наталья крепко прижала планшет к груди: — Значит, наши сигналы идут именно оттуда. И если вам не удалось, то, возможно, мы должны попробо-вать.
— Возможно, — ответила татуированная Ольга. — Но будьте готовы: там скрыто нечто, что тщательно охраняют. И чем ближе вы подойдёте, тем больше врагов обретёте.
Георгий твёрдо сказал: — Но и больше ответов.
Собеседники замолкли, понимая, что обменялись важней-шей информацией. Герои ещё раз убедились: раз в другой реальности путь в Амгуэму полностью закрыт, значит, именно там кроется что-то крайне важное. Встреча двух миров стала ещё одним звеном цепи, ведущей их к этому месту.
Но стоило им моргнуть, как альтернативные версии нача-ли таять, словно дым. Сначала исчезли очертания их фи-гур, затем голоса, и вскоре в помещении остались лишь молодые герои, тяжело дышащие от волнения.
— Они исчезли… — прошептала Ольга.
— Значит, разговор окончен, — сказал Алексей. — Но смысл их слов очевиден: Амгуэма — ключ.
Они собрались в круг прямо посреди станции и начали обсуждать план. Георгий первым высказался: — Нам нуж-но попасть именно в нашу Амгуэму, а не в фантомную. Иначе всё это бессмысленно.
— Но как мы поймём, что это наша реальность? — спро-сила Наталья.
Артём поднял взгляд и произнёс: — Сначала нужно от-дохнуть. Когда мы выйдем и не увидим фантомной стан-ции - это будет знак. Если её нет — значит, мы дома.
— Тогда и выдвинемся, — кивнул Алексей. — И на этот раз мы должны быть готовы ко всему.
Они молча согласились, понимая, что впереди их ждёт ис-пытание, от которого не отвертеться.
Глава 5: Арктический маяк
Путь в Амгуэму оказался трудным и долгим. Они вылете-ли из Лаврентии на старом вертолёте, который, казалось, дрожал от каждого порыва ветра. Снизу простиралась бе-лая пустота тундры, пересечённая редкими линиями рек и замёрзших озёр. Ольга смотрела в иллюминатор и не мог-ла отделаться от чувства, что чем ближе они подлетают, тем сильнее воздух вокруг наполняется какой;то невиди-мой энергией.
— Чувствуете? — спросила она, почти шёпотом. — Здесь всё другое.
Алексей кивнул: — Да. Словно сама земля гудит под нами.
Наконец, среди бескрайней белизны показались очертания посёлка. Но это была не просто старая база геологов, как они ожидали. Ввысь поднималась не только массивная башня с куполом, из которого исходили яркие импульсы света, но и несколько небоскрёбов, тянувшихся к небу, будто здесь вырос целый город будущего.
— Центральный маяк? — произнёс Георгий, едва веря своим глазам. — Но как это возможно?
Ольга открыла рот, чтобы что;то сказать, но в этот момент раздался резкий свист.
— Ракета! — крикнул Артём.
Вертолёт дёрнулся, и через мгновение их окутал огненный всплеск. Машину разорвало ударом, металл заскрежетал, огонь полыхнул за стеклом. Они падали вниз, каждый сжался от ужаса, пытаясь ухватиться хоть за что;то.
— Мы погибнем! — закричала Наталья, вцепляясь в сиде-нье.
— Держитесь! — выкрикнул Алексей, но сам понимал, что удержаться невозможно.
Земля стремительно приближалась, ветер свистел в ушах. Но в самый миг, когда они ожидали удара, их тела встре-тило что;то прозрачное и мягкое, словно огромный пузырь подхватил их на лету. Они ударились о него, но не почув-ствовали боли — поверхность пружинила и удерживала.
— Ч;что это? — пролепетала Ольга, зажмурив глаза.
— Как будто воздушная подушка… но она прозрачная! — выдохнул Георгий, оглядываясь.
Под ними мерцало невидимое поле, колыхавшееся, как поверхность воды. Оно держало их на весу, не позволяя рухнуть вниз. Пузырь медленно опустил их на землю и исчез, словно растворился в воздухе.
Они лежали на снегу, тяжело дыша и не веря в спасение.
— Нас должны были разнести в клочья, — сказал Артём, хватая ртом воздух. — Но мы живы.
— Это защита, — пробормотала Наталья. — Кто;то или что;то не даёт нам погибнуть.
Ольга приподнялась на локтях и посмотрела на башню и небоскрёбы вдали: — Значит, мы должны были добраться сюда. Иначе нас бы никто не спасал.
Алексей поднялся, стряхивая снег с куртки. — Что бы это ни было, оно хочет, чтобы мы пошли дальше. Пойдём.
Они обменялись взглядами, в которых смешались страх, растерянность и решимость, и двинулись к сияющему мая-ку и городу, который ждал их впереди. Но едва они сдела-ли несколько шагов, из посёлка показались люди в тонких, но явно тёплых костюмах. В руках у них было оружие — не привычные автоматы, а длинные винтовки с мерцаю-щими линзами на концах. Лазерное оружие.
— Система сработала идеально, — сказал один из воен-ных, кивая в сторону неба. — Подушка снова удержала.
— Да, падение выглядело серьёзным, но пузырь принял их мягко, — ответил другой. — Можно будет отчитаться, что тест прошёл успешно.
Герои переглянулись в ужасе, понимая, что их спасение было частью какой-то программы.
Военные подняли оружие, направив его прямо на них. — Вы арестованы, — сказал командир холодным голосом. — Следуйте с нами. И без глупостей.
Герои подчинились и двинулись вслед за военными. По дороге Алексей осмелился спросить: — А что это была за система? Та подушка, которая спасла нас.
Один из солдат усмехнулся: — Новейшая разработка нашего исследовательского центра. В Амгуэме создают такие технологии, которых нет нигде в мире. Это по-ле;амортизатор, оно активируется при угрозе падения. Вы только что стали частью теста.
— Значит, вы не собирались нас убить? — осторожно произнесла Ольга.
— Нам это и не нужно. Вы уже нарушили все правила, — ответил командир. — Попытались проникнуть сюда, что-бы украсть то, что охраняется десятилетиями. За это вам предстоит допрос, а потом казнь.
— Но мы не воры! — воскликнула Наталья. — Мы ищем ответы. Мы хотим понять, что происходит вокруг нас!
— Ваши слова нас не касаются, — холодно отрезал один из военных. — Приказ есть приказ.
Герои пытались объяснить истинную цель поездки, гово-рили о фантомах, маяках и странных встречах, но их ни-кто не слушал. Солдаты вели их уверенно, шаг за шагом, и только гул города вокруг напоминал, что за стенами скры-вается куда больше, чем они успели узнать. Вскоре их привели в тюрьму, которая больше напоминала пятизвёз-дочный отель: просторные комнаты, мягкие кровати, тёп-лый свет. На столиках их ждали подносы с едой: горячие супы, свежий хлеб, рыба и мясо, приготовленные с изыс-канной простотой. Еда была вкусной и насыщенной, словно специально созданной для того, чтобы поддержать силы и затуманить мысль о том, что это всё же тюрьма. Казалось, здесь никто и не думал о побегах.
На следующий день их отвели на допрос. Вместо пыток в комнате стояло необычное оборудование: кресла с датчи-ками и прозрачные панели, фиксирующие каждое слово и каждое движение. Офицер в звании капитана объяснил: — Эти устройства улавливают даже намёк на ложь. Вам при-дётся отвечать честно, иначе система сама укажет на об-ман.
Герои переглянулись. Алексей попытался возразить, но его прервала вспышка на экране — датчики показали нервное напряжение.
Капитан сел напротив и начал говорить твёрдо, но без злобы: — Амгуэмский исследовательский центр суще-ствует уже более ста лет. Все самые передовые техноло-гии, которые вы знаете в Москве, — это наша работа. Именно отсюда они поступают в столицу, а оттуда — в мир. Сюда мечтают попасть лучшие умы человечества, но только избранные получают доступ. И вы, вломившись без допуска, нарушили порядок, который охраняется с начала прошлого века.
Герои слушали, поражённые его словами. Мир, в котором они жили, оказался зависимым от скрытого центра, о су-ществовании которого никто даже не подозревал.
Ольга нахмурилась и не выдержала: — Но если вы суще-ствуете уже больше века… какой сейчас год?
Капитан на секунду замолчал, его глаза сузились. Потом он спокойно ответил: — 2153-й.
В комнате повисла тишина. Алексей резко подался вперёд: — Этого не может быть! Мы вылетели из Лаврентии в 2025 году. Мы не могли проспать больше ста лет!
— Аномалии времени, которые вы упоминали, — именно они и переносят вас, — сказал капитан. — Для вас прошло меньше, для нас — больше века.
Ольга, не выдержав, спросила: — То есть вы нам верите?
Капитан слегка приподнял бровь и ответил спокойно: — Наука не может отрицать ничего. Для неё всё возможно. Вопрос лишь в том — когда.
Наталья прижала руки к лицу: — Значит… наши семьи, друзья… они уже давно мертвы.
Артём в отчаянии ударил кулаком по подлокотнику крес-ла: — Мы стали призраками в чужом времени!
Капитан смотрел на них безжалостно, но и без злорадства: — Здесь всё измеряется не человеческой судьбой, а про-грессом. Исследовательский центр не прекращал работу. Москва получала разработки, и человечество шагнуло вперёд. Лучшие умы всего мира мечтали попасть в Амгу-эму, но лишь единицы выдерживали отбор.
— Значит, всё это время вы кормили мир из тени? — спросил Георгий с горечью. — И никто не знал правды?
— Истина не для всех, — ответил капитан. — Но вам по-везло её коснуться. Вопрос только в том, что вы теперь бу-дете с ней делать.
Ольга попыталась говорить как можно спокойнее: — Мы отвечаем честно. Мы ничего не скрываем. Разве ваши приборы не видят этого?
Датчики оставались неподвижными, линии показывали абсолютное отсутствие лжи. Капитан тоже видел это и нахмурился.
— Тогда почему вы выносите нам обвинения? — вмешал-ся Алексей. — Если мы говорим правду, значит, мы не враги.
Наталья добавила, дрожащим голосом: — Мы здесь, чтобы разобраться, не чтобы воровать или разрушать.
Капитан поднял руку, заставляя их замолчать. Его голос прозвучал жёстко: — Я вижу, что приборы не фиксируют лжи. Но устав не предусматривает такого случая. Я не мо-гу оправдать вас, потому что я не знаю, что делать с людь-ми, пришедшими из другого времени.
Артём вскочил с кресла, глаза его сверкали: — Так вы приговорите нас просто потому, что не понимаете?!
— Я обязан вынести приговор, — сухо ответил капитан. — В таких ситуациях действует простое правило: угроза должна быть устранена. Значит… вас ждёт расстрел.
В комнате воцарилась мёртвая тишина. Герои поняли, что честность не спасла их, и даже правда оказалась слишком тяжёлой для этого мира.
Герои переглянулись, каждый переживая собственный шок. Для одних это было потрясением, для других — вы-зовом. Но все понимали: их жизнь и мир, в который они вернутся, уже никогда не будут прежними.
Позднее их вновь заперли в камере. Несмотря на мягкие кровати и тёплый свет, воздух внутри казался тяжёлым, пропитанным безысходностью. Ольга сидела на краю кро-вати, сжимая руки так сильно, что побелели пальцы. — Мы не можем просто ждать, — прошептала она. — Если мы ничего не сделаем, нас действительно расстреляют.
Алексей ходил из угла в угол, не находя себе места. — Нужен план. Но какой? Они вооружены, у них техноло-гии, о которых мы даже не слышали.
— Любая система имеет слабости, — сказал Георгий, ста-раясь говорить твёрдо, хотя в голосе слышалась тревога. — Нужно найти момент. Может быть, во время конвоя или когда нас поведут снова на допрос.
Наталья, обхватив колени, качалась вперёд;назад. — А ес-ли они читают даже наши мысли? Их приборы ловят каж-дую дрожь, каждое сомнение… вдруг они и это почув-ствуют?
— Бояться поздно, — вмешался Артём. — Я не собираюсь сидеть и ждать, когда меня выведут под стену. Пусть луч-ше рискну.
Молчание снова повисло в комнате. Каждый из них про-кручивал в голове варианты: спрятаться в вентиляции, напасть на конвой, притвориться больным. Всё казалось безумием, но надежда цеплялась за малейшую возмож-ность.
— Может, именно поэтому нас и кормили, — вдруг сказа-ла Ольга. — Чтобы ослабить бдительность, заставить по-верить, что это не тюрьма. Но мы должны помнить, где мы есть.
Алексей остановился и посмотрел на товарищей: — Зна-чит так. Будем действовать вместе. Если выпадет шанс, хватать его без колебаний. Каждый шаг может стать по-следним, но иначе нас просто уничтожат.
В их взглядах появилось то, чего не могло дать ни одно оборудование Амгуэмы, — решимость бороться за соб-ственную жизнь.
Ближе к ночи Ольга почувствовала странные вспышки сознания. Ей начали мерещиться разные варианты исхода событий: в одних они оставались в камере и шли навстре-чу расстрелу, в других — находили путь к свободе. Она зажмуривалась, и картины сменялись одна за другой. Сна-чала она не понимала, как этим управлять, но начала де-литься своими видениями с остальными.
— Я вижу нас за пределами тюрьмы, — прошептала она. — Но в других картинах мы погибаем.
— Держись за те образы, где мы спасаемся, — мягко ска-зал Георгий. — Не отпускай их.
Алексей нахмурился: — Может, это и есть ключ. Сосредо-точься на хорошем исходе, попробуй удержать его.
— А если всё это лишь галлюцинации? — не выдержала Наталья. — Мы же все на пределе.
— Даже если так, — вмешался Артём, — то это лучший план, чем сидеть и ждать. Я готов поверить в любые её слова, если они дадут нам шанс.
Ольга кивнула, всхлипывая. Постепенно она научилась удерживать картины, отбрасывая безнадёжные. Она виде-ла, как их ведут коридором, как охранник замешкался у двери, как они выскальзывают в тень.
— Это можно превратить в план, — тихо сказала она. — Но мне нужна ваша помощь. Вы должны подсказать, что реально, а что нет.
Наталья выпрямилась: — Я попробую связать твои образы с тем, что мы знаем об их распорядке. Если они и правда сменяют караулы ночью, у нас есть шанс.
Они обсуждали вполголоса, с тревогой и надеждой. Каж-дый вносил свою часть — кто рассудок, кто смелость, кто логику. Постепенно из туманных видений Ольги рождал-ся настоящий план побега. Все понимали — именно это может спасти их жизни.
Когда их повели коридорами, Ольга внезапно заметила приоткрытую дверь сбоку. Сердце её забилось быстрее. — Здесь! — прошептала она и первой юркнула в тёмный проём. Остальные последовали за ней, едва успев скрыть-ся, как раздались крики охраны.
— Беглецы! — донеслось позади, и шаги зазвучали всё громче.
Они мчались по узким переходам, сбивая дыхание, и Оль-га, словно ведомая видениями, снова увидела картину: труба, ведущая наружу. Она резко свернула направо. — Там! Я знаю путь!
— Ты уверена? — крикнул Алексей на бегу.
— Да! — отчеканила она, не оборачиваясь.
За спиной слышался топот и команды военных. Выстрелы из лазерного оружия ослепительно резали стены, оставляя следы на металле. Артём резко толкнул Георгия в сторону, спасая от луча. — Быстрее!
И вот перед ними возникла массивная труба, уходящая в темноту. Воздух оттуда был морозным, но свободным.
— Это выход, — выдохнула Наталья, хватая ртом воздух. — Должно быть!
Ольга кивнула и первой нырнула внутрь. Остальные, не раздумывая, последовали. Эхо шагов стихло, а впереди манил холодный, но спасительный свет.
— Мы выберемся, — сказал Алексей, поддерживая Ната-лью. — Только держитесь.
Ольга слышала, как сердце стучит в ушах, но теперь она знала: видения вели их правильно. Но стоило ей выныр-нуть из трубы и вдохнуть морозный воздух, как сердце снова ухнуло вниз. На выходе их уже ждали.
Ровным строем стояла команда солдат в тех же тонких, но тёплых костюмах, а впереди — капитан. Его взгляд был пристальным и тяжёлым, будто он заранее знал, где их пе-рехватить. Лазерные винтовки были направлены прямо в них.
— Я знал, что вы пойдёте этим путём, — сказал капитан, голос его звучал спокойно, почти буднично. — Твои ви-дения вели тебя сюда, Ольга?
Ольга застыла, не в силах произнести ни слова. Алексей шагнул вперёд: — Откуда вы знаете?
Капитан слегка усмехнулся: — Потому что у меня они то-же были. Я знаю, что значит видеть десятки исходов и вы-бирать из них единственный. Именно так я оказался здесь, именно поэтому мы вас ждали.
— Вы… тоже видите будущее? — прошептала Наталья, глаза её расширились.
— Не будущее, — поправил капитан. — Возможности. Разные линии. И твоя ошибка в том, что ты решила, будто выбираешь сама. Но за выбор всегда платишь.
— Значит, вы использовали свои видения, чтобы поймать нас? — вспыхнул Артём. — Чтобы лишить нас последнего шанса?
Капитан сделал шаг ближе, и его фигура заслонила свет снаружи трубы. — Я действую по долгу. Вы нарушили порядок. И если ваши видения привели вас к бегству, мои привели меня к вам. Вот и всё.
Георгий сжал кулаки, но голос его дрогнул: — И что те-перь? Вы нас убьёте прямо здесь?
Капитан вскинул руку, и солдаты ещё крепче сжали ору-жие. — Да! И вы должны понять: побегов не бывает. Вас будут ловить снова и снова, пока вы не примете то, что это место сильнее вас.
Капитан уже поднял руку, готовясь дать команду на огонь, как вдруг всё вокруг содрогнулось. Взгляд его на миг за-мер, а затем солдаты, равнина и сам он начали таять, слов-но призрачный мираж. Герои прикрыли глаза от ослепи-тельной вспышки и, когда открыли их, оказались посреди совершенно другой картины.
Они стояли в Амгуэме 2025 года. Вместо сияющих небо-скрёбов — тишина, несколько деревянных и бетонных строений, пустые улицы, по которым изредка проходили редкие жители, поселок казался полупустым. А посреди возвышалась башня — когда;то величественная, но теперь почти разрушенная: металлический купол провалился, стены были потрескавшимися, кабели свисали, обрываясь на ветру.
— Мы живы… — выдохнула Наталья, дрожа от облегче-ния. — Они исчезли. Все исчезли.
— Это значит, что мы вернулись в своё время, — сказал Алексей, сжав кулаки. — 2025-й. Я узнаю это место.
Ольга села прямо на снег, тяжело дыша: — Я думала, всё… конец. Но что это было? Почему нас перебросило?
— Видения, — тихо произнёс Георгий. — Может, они не только показывают варианты, но и выбирают один.
Артём нервно рассмеялся: — Главное, что мы не под об-стрелом. Какая разница, как? Мы выжили!
Они смотрели на разрушенную башню и понимали: лишь мгновение отделяло их от смерти, и теперь у них появился новый шанс — но в куда более пустынной и мрачной ре-альности.
Внутри маяка их встретили ряды панелей, мониторов и кабелей, тянущихся во все стороны, как корни гигантско-го дерева. На экранах бегали схемы Чукотки, и каждая точка отмечала маяк — сеть, которая на западе обрывалась на двух крайних поселках: Рыркайпий на севере и Конер-гино на юге. Герои вглядывались в схему и обсуждали, почему сеть именно так ограничена. — Может, это связано с географией? — предположил Георгий. — Или с чем;то, что скрывают. — Но почему именно эти точки? — спро-сила Ольга. Никто не мог дать ответа, и они решили про-должить изучение, надеясь, что дальше появятся подсказ-ки.
— Он управляет всеми, — сказала Наталья, не отрывая взгляда от экрана. — Амгуэма — центр, узел, через кото-рый проходят все сигналы.
Артём достал камеру, но снова экран погас, отказываясь фиксировать. — Та же история, что и на Дежнёве, — про-ворчал он.
Ольга шагнула к пульту и заметила мерцающие строки ко-да. На них словно ложилась тень, но отдельные слова про-ступали: «связь», «контроль», «переключение».
— Кажется, он может не только передавать сигналы, но и переключать что;то, — прошептала она.
Алексей тяжело вздохнул: — Тогда выходит, этот маяк и есть ключ ко всем аномалиям. Вопрос только — кто или что управляет им.
Они продолжили обходить помещение, и вдруг Артём остановился, указывая на стену. Там висела старая фото-графия в рамке. На ней был запечатлён момент, когда маяк только возводили: рабочие, инженеры, строительные леса. Но больше всего всех поразило лицо одного из людей на переднем плане.
— Подождите… это же Георгий! — воскликнула Ольга, прижимая ладонь ко рту.
Георгий шагнул ближе, его лицо побледнело. На фото он выглядел немного старше нынешнего, с чуть более жёст-кими чертами, но это был он без сомнения.
— Но… как такое возможно? — прошептал он. — Я нико-гда не был здесь раньше.
Алексей нахмурился: — Может, это кто-то очень похо-жий?
— Нет, — покачала головой Наталья. — Это не просто похожесть. Это ты. Даже взгляд тот же.
Артём усмехнулся, но в голосе слышалась нервозность: — Ну что, у нас тут новое объяснение аномалий? Может, в какой-то версии будущего или прошлого ты участвовал в строительстве?
Георгий сжал кулаки, глядя на своё отражение из другой эпохи: — Если это правда, значит, нас ждёт не только бу-дущее, но и прошлое, с которым придётся столкнуться.
Ольга вздохнула: — Мы ничего не понимаем. Зачем маяку хранить твою фотографию?
Они уже собирались идти дальше, как Алексей заметил выдвинувшийся ящик в одном из пультов. Внутри лежал свёрнутый в трубку лист, пожелтевший от времени. Геор-гий осторожно развернул его. Почерк был неровным, буд-то писали в спешке: «Мы, Георгий и мои товарищи, по-строили этот маяк, чтобы отследить все сигналы. Пусть он станет опорой для тех, кто придёт после». Внизу стояли инициалы, и они совпадали с инициалами Георгия. Но больше всего ошеломила дата: 1648 год.
— Этого не может быть… — прошептал Георгий, его руки дрожали. — Я не мог оставить этого. Тем более тогда.
— 1648 год, — повторила Наталья, словно сама не веря своим глазам. — В этот год Дежнев с экспедицией прибыл на Чукотку, можно сказать год освоения. Бумага видимо от холода смогла сохраниться так хорошо. Но вопорос в другом - как ее написал Георгий?
Артём покачал головой: — Это какая-то безумная игра. Почему именно твоя подпись?
Ольга присела на корточки рядом с ним: — Может, это не наш мир. Может, здесь время работает иначе. Или мы ви-дим отражения того, что могло быть.
Алексей нахмурился: — Либо это подтверждает, что ано-малии касаются не только будущего, но и далёкого про-шлого. И каким-то образом ты, Георгий, связан с этим всем.
Они долго обсуждали находку, строя теории и всё больше запутываясь. Ответов не было, только новые вопросы, ко-торые подталкивали их идти дальше.?
Алексей посмотрел на остальных: — Ладно, не зациклива-емся. Просто фиксируем: здесь есть следы нашего присут-ствия в другое время. Нужно идти дальше и искать ответы.
Они стояли у стены, переговариваясь, но так и не смогли добраться до истины. Лишь тревога и новые вопросы пе-реполняли их, заставляя двигаться вперёд по коридорам маяка.
Вскоре они вышли в просторный зал, который сразу бро-сался в глаза множеством экранов и пультов. Это был центр управления маяком. Повсюду светились панели, ка-бели уходили в стены и потолок, словно от этого места исходили все нити управления. На центральном мониторе отображалась карта всей Чукотки: десятки маяков были отмечены ровными точками. Но особое внимание при-влекла одна деталь — в центре Берингового пролива кра-совалась отметка, выделенная сердечком.
— Что это? — удивлённо спросила Ольга, указывая на символ. — Зачем там сердечко?
— Возможно, это ключевой узел, — предположил Геор-гий. — Но почему отмечен так странно?
Наталья покачала головой: — Никогда не видела, чтобы карты помечали символами чувств. Здесь явно скрыт ка-кой-то смысл.
Артём недоверчиво усмехнулся: — Может, кто-то из ин-женеров решил пошутить?
Алексей молча достал блокнот и тщательно перерисовал всю схему с экрана, не забыв отметить сердечко. — Шутка или нет, но мы должны это зафиксировать. Если это узел в проливе, значит, он связан с аномалиями.
Герои ещё долго смотрели на карту, строили догадки и спорили, но ответа не находили.
— Сердечко… — задумчиво произнесла Ольга. — Может, это не символ чувств, а знак, что здесь сердце всей систе-мы?
— Логично, — согласился Алексей. — Если пролив со-единяет два континента, то узел в его центре может кон-тролировать всё пространство сразу.
Георгий нахмурился: — Но почему так выделено? Почему не просто точка, а именно сердечко? Может, кто-то хотел, чтобы мы обратили внимание.
Артём пожал плечами: — А может, это личная метка со-здателя. Он видел в этой точке что-то особенное.
— Или кто-то хотел оставить след для будущих исследова-телей, — добавила Наталья. — Намёк, что там не просто маяк, а источник всех аномалий.
Ольга прикусила губу: — Тогда выходит, наш путь ведёт прямо туда. В центр пролива.
Алексей кивнул, в глазах его мелькнуло согласие: — Да. Но сначала нам нужно добраться до мыса Дежнёва. Оттуда уже на лодке можно будет выйти к самому центру проли-ва.
— Значит, сначала — Дежнёв, потом море, — повторила Наталья, словно закрепляя план.
— Другого пути у нас нет, — добавил Георгий. — Если сердечко — сердце всей системы, мы должны добраться туда любыми средствами.
Они обменялись взглядами. В каждом читалась тревога, но и желание докопаться до истины. Все понимали — перед ними было что-то гораздо важнее, чем очередная стран-ность маяка. И теперь эта карта с сердечком стала для них новой загадкой и новым направлением пути.
Глава 6: Перепутанный поселок
Герои вышли из мрачного зала маяка, и перед ними снова открылась картина Амгуэмы. Казалось, всё вернулось на свои места: те же серые строения, те же пустынные улицы, разрушенная башня, возвышавшаяся над поселком. Но стоило им сделать несколько шагов, как мир вокруг дрог-нул.
Ольга почувствовала, будто её тянет в разные стороны. Сначала перед глазами мелькнула картина: улица Амгу-эмы, но на ней — десятки людей в одежде 1980-х годов. Женщины с яркими платками, мужчины в ватниках, на стенах домов — советские плакаты. Она моргнула, и всё исчезло, снова став привычным 2025 годом.
— Вы это видели? — спросила она дрожащим голосом.
— Что именно? — обернулся Алексей.
— Там… секунду назад… здесь было другое время. Люди, советские плакаты… — Ольга осеклась, потому что улица вновь изменилась.
На этот раз перед ними раскинулся пейзаж далёкого бу-дущего. Дома сияли стеклом и металлом, по воздуху про-летали транспортные капсулы, а башня маяка была целой и горела огнями. Ольга прижала руки к лицу: — Вот! Вот сейчас! Видите?
Алексей кивнул: — Да. Теперь вижу.
Вскоре подобные видения охватили всех. Георгий увидел Амгуэму XVII века — несколько яранг, дым костров и эс-кимосов в мехах. Артём моргнул и перед ним возник XXI век, но не 2025-й, а совсем иной — с пустыми развалина-ми, где по улицам гулял только ветер. Наталья схватилась за голову, видя сразу несколько картин, будто их миры наложились друг на друга.
— Мы… синхронизируемся, — прошептала она. — Виде-ния теперь приходят всем одновременно.
И действительно, стоило им сделать десять шагов вперёд, как реальность снова менялась. Теперь они оказались на той же улице, но в середине советской ярмарки: смех де-тей, запах жареной рыбы, яркие флаги. Через мгновение — снова пустота и руины. Затем — шумные строители бу-дущего, возводящие небоскрёбы рядом с башней.
— Каждые десять шагов… мы попадаем в другую версию реальности, — сказал Алексей, стараясь сохранять спокой-ствие.
— Но что будет, если мы дойдём до конца посёлка? — спросила Ольга.
Георгий огляделся: — Возможно, конец — это и есть от-вет.
И они двинулись дальше, по улицам Амгуэмы, где каж-дый их шаг разрывал ткань времени. Одни и те же дома то становились новыми и сияющими, то рушились в прах. Люди возникали и исчезали, оставляя лишь тени воспо-минаний. Герои чувствовали, как их сознание раздвигает-ся, пытаясь удержать сразу все эпохи.
— Не теряйтесь, — сказал Алексей, крепче сжимая руку Ольги. — Мы должны пройти это вместе.
Они шагали всё глубже в «перепутанный посёлок», и каждый шаг становился новым испытанием, новой дверью в чужую реальность.
— Давайте проверим правило, — предложил Георгий. — Ровно десять шагов, потом остановка. Я буду считать вслух.
Он поднял ладонь. Раз, два, три… На пятом шаге вокруг вспух тёплый воздух: улица наполнилась запахом дыма и рыбьего жира, по снежной корке катились деревянные санки. Седьмой шаг — заиграла гармошка, на стене клуба красовался лозунг «Славим северный труд!». Девятый — мальчишка в оленьей парке промчался мимо, едва не задев Алексея. Десятый… словно кто-то взмахнул невидимой кистью: музыка оборвалась, окна ослепли чёрными квад-ратами, а в отдалении послышался низкий гул — будто подо льдом просыпалось море.
— Срабатывает, — выдохнул Артём. — Каждые десять шагов — перелом.
— Но бывает и раньше, — заметила Ольга. — Иногда кар-тинка меняется на седьмом или восьмом. Может, на нас влияет направление?
Наталья опустилась на корточки, провела ногтем по насту, оставив тонкую линию: — Я буду ставить метки. Если при следующем витке они останутся, мы поймём, какая версия «ближе» к нам.
Они двинулись снова. Наталья рисовала насечки на снегу и стенах, Артём снимал всё на камеру, которая то послуш-но писала видео, то упрямо темнела, как и прежде у мая-ков. Ольга шла, сдерживая дыхание, прислушиваясь к едва слышной пульсации — будто само пространство било в такт с её сердцем.
Через десять шагов посёлок ожил глухой ночью: над кры-шами вспыхнуло северное сияние, густое, как пролитая по небу краска. В этот раз время показалось плотным: воздух дрожал, огни переливались зелёным и фиолетовым, а вдоль улицы тихо горели керосиновые лампы.
— Это похоже на тридцатые, — прошептал Георгий. — Смотрите на вывеску: «Изба-читальня».
— И на антенны, — добавил Алексей. — Их нет. Значит, период до радиоузла.
Они сделали ещё десять шагов — и очутились посреди яр-марочного дня: на верёвках болтались связки рыбы, жен-щины спорили о цене на грибы, кто-то смеялся, кто-то пел. Запахи били в голову: сухая трава, соль, свежий снег.
— Невероятно… — Ольга не сдержала улыбки. — Как красиво всё же здесь.
— Внимание, — тихо сказал Алексей. — Мы здесь не ради прогулки. Ищем закономерность.
Закономерность не давалась. Следующие десять шагов пе-ренесли их в безмолвие: окна забиты фанерой, на снегу медленно кружится сажа, будто недавно что-то горело. На краю улицы торчат рваные каркасы, и только ветер, самый обычный, из нынешнего года.
— Метки исчезли, — сообщила Наталья, проверив черту на стене. — Но вот эта, на столбе, осталась. Значит, неко-торые версии «пропускают» наши следы, а другие — нет.
— Может, это и есть реальность «по умолчанию», — предположил Артём. — Наша текущая.
— Или та, что хочет, чтобы мы её приняли, — возразила Ольга неожиданно твёрдо.
Они дошли до площади перед разрушенной башней. Здесь пространство «сыпалось» быстрее: стоило пройти пять-шесть шагов, как всё уже рябило, а края домов расходи-лись, словно зеркала под давлением. Башня то срасталась — новая, горящая огнями и антеннами, то вновь кроши-лась, обнажая ржавые фермы. В одной из версий прямо у подножия возвышалась металлическая сцена, с которой кто-то вещал в мегафон на непонятном языке; в другой — пусто, лишь следы гусениц уходят в сторону лагуны.
— Чувствуете? — прошептала Ольга. — Здесь узел силь-нее.
— В центре посёлка пересекается больше линий, — сказал Георгий. — Как в развязке дорог.
Алексей оглянулся: — Давайте держаться вместе. Если кто-то из нас исчезнет на «повороте», ищите взглядом друг друга, не теряйтесь.
Они взялись за руки — смешной и детский жест, но сейчас именно он удерживал их в одном мире. И шагнули даль-ше.
Новая сцена ударила в виски жаром: лето. Снег исчез, лу-жи вспыхнули солнечными бликами, на верёвках суши-лись красные полосы мантака, вдалеке дети визжали от радости у воды. Оленеводы в пёстрых парках переговари-вались через площадь; пожилая женщина в ярком платке не замечала пришельцев — проходила сквозь них, как сквозь дым. Артём потянулся к ней — пальцы ощутили лишь прохладу воздуха.
— Мы для них призраки, — сказал он. — А они — для нас.
— Или наоборот, — отозвалась Ольга.
Десятый шаг — и снова мороз, снова настоящая зима. Башня наполовину разрушена, и по её лестничной клетке ползёт голубой иней. На перилах — свежая надпись уг-лём: «Не входить». Под ней — сердце, как на карте проли-ва.
— Сердце, — выдохнул Алексей. — Снова этот знак.
— Кто оставляет его? — Наталья провела перчаткой по чёрной линии. — И почему везде?
— Может, это тот, кто знает правила, — сказал Георгий. — И ведёт нас.
Они стали двигаться не прямо по улице, а по периметру площади, стараясь «нащупать» направление, где переломы случались реже. В какой-то момент мир удержался на це-лых пятнадцать шагов. Это был редкий, тихий поселок после метели: с подветренной стороны домов висели кар-низы снега, из труб тонкими нитями струился дым. На стене конторы висела доска объявлений: «Регистрация на рейс Амгуэма — Анадырь», «Срочно требуются механи-ки», «Осторожно! Выход на лёд запрещён».
— Пятнадцать, — прошептала Наталья. — Здесь устойчи-вее. Почему?
— Возможно, ближе к нам по времени, — предположил Алексей. — Или к нашему выбору.
— Тогда двигаемся отсюда к реке, — сказал Георгий. — На схеме маяков северный луч тянется именно туда.
Они свернули в проулок. На девятом шаге пространство затряслось — панели домов будто распластались, оконные рамы уехали в стороны, оставив за собой чистое сияние. Десятый — и перед ними открылась улица из другого ве-ка: на столбах — керосиновые фонари, у колодца — два мальчика в оленьих шкурах, рядом — рыба в корчаге.
— Смотри, — шепнула Ольга, — каменные знаки у поро-га. Такие же мы видели в «фантомной станции».
— Орнамент одинаковый, — кивнула Наталья. — Это не случайность.
— Записываю маршрут, — Артём поднял камеру. — Если она опять погаснет, буду рисовать.
Они прошли мимо порога, и над ними внезапно разверну-лась пружинистая сетка света — похожая на ту, что пой-мала их после падения вертолёта, только намного тоньше и изящнее. Сетка щёлкнула и исчезла, будто приветствуя своих.
— Технологии из будущего… в прошлом, — произнёс Ге-оргий. — Времена смешались окончательно.
Дальше — четыре шага, ещё шесть… На очередном пере-ломе они оказались перед клубом, где шёл «День Кита». Музыка, смех, запах свежего мяса. В центре площади сто-яли три женщины — маленькая, взрослая и старуха, — и улыбались. Ольга остановилась, кровь отхлынула от лица.
— Они, — прошептала она. — Те самые.
— Оля… — Алексей мягко сжал её пальцы. — Не подхо-дим. Сейчас не время.
Женщины подняли головы, словно заметив кого-то неви-димого, и, на миг встретившись с Ольгой глазами через толщу миров, одновременно кивнули. Потом картинка от-прянула, как вода под порывом ветра, и сменилось всё: пустая площадь, скрип снега.
— Похоже, кто-то действительно ведёт нас, — сказал Алексей. — Или предупреждает.
— К реке, — напомнил Георгий. — Если здесь есть пра-вило, мы узнаем его на воде.
Они вышли к кромке поселка. Река поблёскивала вдалеке, пока ещё скованная льдом. Но стоило им подойти ближе, как раздался треск — тонкий, звенящий, и лёд под ногами на миг стал прозрачным, будто стекло. Подо льдом прока-тывались тёмные тени, как стая китов.
— Осторожно, — сказал Алексей. — Шаг за шагом.
Десятый шаг — и они очутились на деревянном настиле, которого до этого не было. Настил уходил к маленькому пирсу. На кольях висели верёвки, на них — поплавки из желтоватой кости. Рядом — табличка, выжженная по де-реву: сердечко и стрелка в сторону моря.
— Сердце ведёт наружу, — улыбнулся Артём. — Как по учебнику.
— Не радуйся раньше времени, — буркнул Георгий. — Если это маршрут, то он рассчитан не только на друзей.
По пирсу мчался ветер — тёплый, как дыхание животно-го. Он бил им в лица, охлаждал мысли и одновременно прояснял их. Ольга вдруг поняла: если идти по знакам сердца, они выйдут к месту, где линии сходятся — как в маяке, только на открытой воде.
— Синхронизация, — сказала она. — Мы начали видеть одно и то же не потому, что время стало мягче. Мы стали похожи друг на друга в решении. И посёлок откликается.
— Согласен, — кивнул Алексей. — Решение — это ключ. Мы выбрали путь к реке, и теперь каждый «шаг» проверя-ет нас на стойкость.
— Тогда держимся выбранного направления, — подвела итог Наталья. — И не спорим на каждом повороте.
Они двинулись по настилу. На шестом шаге рядом с пир-сом вспухла волна — из-подо льда вынырнула чёрная спина, и воздух прорезал пронзительный свист. Кит? — удивлённо спросила Ольга. — Откуда здесь кит в реке? Но через миг — пустота, рябь, и только эхом отдалось в гру-ди. На девятом шаге — туман, мягкий и тёплый, в котором размылись дома на берегу; десятый — настил исчез, и под ногами снова оказался снег.
— Мы вернулись к клубу, — заметил Артём, оглянувшись. — Но в другой версии: двери заколочены, на окнах кре-сты.
— И опять мой знак, — сказала Наталья, показывая на столб. — Та же насечка, только старее.
— Мы уже ходим по кругу, — тихо произнёс Алексей. — Но круг — это тоже карта.
Они остановились, чтобы перевести дух. Ольга прикрыла глаза и попыталась «подстроиться»: отбросить страх, услышать ритм, который вёл их от самого маяка. И ритм ответил — еле заметным толчком где-то под грудиной, как сторожевой удар сердца. Она открыла глаза:
— В сторону старой котельной. Там следующий перелом.
— Веди, — сказал Алексей. — Мы за тобой.
Они двинулись между домами. Котельная маячила впере-ди — то высокая, с красной трубой, то низкая и перекосо-боченная, то вовсе исчезающая. На третьем шаге — запах мазута, на седьмом — запах водорослей, на десятом — резкий морозный щёлк, и перед ними оказалась котельная, обложенная свежим белым кирпичом, как будто её только что сдали. На двери табличка: «Проход строго запрещён», а ниже — сердечко, маленькое, едва видимое.
— Опять сердце, — прошептал Георгий. — Кто-то остав-ляет нам хлебные крошки.
Внутри было тепло. Воздух гудел, трубы пели низким ба-сом. Но вместо ожидаемых котлов — ровные колонны приборов, похожих на те, что они видели в «фантомной станции». На полу — сетка светящихся нитей, тянущихся к стене, где висела карта деревни с жирными красными точками.
— Узлы, — сказала Наталья. — Здесь отмечены узлы пе-реломов.
— Смотрите, — Артём указал на подпись: «Синхр. шаг = 10 ± 3». — Значит, не мы придумали. Кто-то до нас изме-рял это всё.
— И «сердце» у воды, — добавил Алексей, коснувшись карты. — На пирсе и дальше по реке. Мы идём верно.
Они забрали карту и вышли обратно — мир ответил по-рывом ледяного ветра и новой вспышкой света. Ольга ед-ва не потеряла равновесие — Алексей удержал её за ло-коть.
— Спасибо, — выдохнула она.
— Мы это пройдём, — ответил он. — Вместе.
Их путь по посёлку стал похож на танец — шаг, пауза, взгляд, ещё шаг. В одном переломе мимо проехал ржавый трактор, оставив борозду на насте; в следующем — вместо борозды осталась тонкая трещина льда, наполненная синей водой. Они отметили, что следы иногда переходят из вер-сии в версию, словно кто-то переносит их вещи через гра-ницу миров.
— Может, это делает тот, кто ставит сердечки, — предпо-ложила Ольга. — Он укрепляет «мостики».
— Или мостики рождаются там, где наш выбор совпадает с их выбором, — сказал Георгий.
К вечеру небо потемнело сразу в трёх слоях: серый сумрак 2025-го; густая пурпурная вуаль далёкого будущего; и зе-лёная дрожь советского марта. Все три слоя лежали друг на друге, и от этого по коже бегали мурашки. В такой «мультисумерке» они вышли на окраину, где начиналась дорога к аэропорту.
— Вот она, — произнёс Алексей. — Нить наружу.
— Но прежде чем уйти, — остановила его Наталья, — нам нужно понять ещё одно. Почему сеть обрывается на Рыр-кайпии и Конергино. Здесь, в посёлке, должен быть намёк.
— И он, скорее всего, не в словах, — тихо сказала Ольга. — А в ритме. В шаге.
Они сделали ещё десять шагов — и замерли. Перед ними возник деревянный щит с выжженной схемой: линия мая-ков шла и внезапно обрывалась у двух поселков на севере и на юге. Над обрывом красовалось маленькое сердце и короткая фраза: «Дальше — Восток». Стрелка указывала в сторону Москвы.
— Восток… — повторил Артём. — То есть скорее всего имелось ввиду Восточное Полушарие.
— А это значит, — заключил Георгий. — Что вся сеть ма-яков находится на Западном Полушарии Земли, а на Во-сточном нет, но почему?.
— Надо будет это выяснить — сказал Алексей. — А сей-час — отдых. Иначе в таком калейдоскопе мы потеряем головы.
Они нашли дом, который в нескольких версиях оставался одинаковым — маленький, с низким потолком, пахнущий рыбой и мхом. Внутри было тихо. Окна то закрывались фанерой, то становились чистыми; на столе то лежала га-зета, то ничего; но лавки и печка не менялись. Они разожгли огонь и, сидя у пламени, впервые за день позво-лили себе молчать.
— У меня странное чувство, — призналась Ольга. — Буд-то мы не гости тут. Будто это место ждало именно нас.
— С тех пор, как «старшие мы» говорили о маяке, — отве-тил Алексей, — я ничего не исключаю. Но кто бы нас ни ждал, у нас появился маршрут.
— И ритм, — добавила Наталья. — Десять шагов. Десять — и переход.
— Десять — как дыханий перед прыжком, — усмехнулся Артём. — Ладно. Спим по очереди. Если картинка вокруг сменится, будим других.
В ту ночь посёлок менялся реже, словно уважая их уста-лость. Окна слегка светились зеленоватым отсветом сия-ния, на крыше мерно потрескивал иней. Где-то далеко ух-нул ветер. Перед самым сном Ольга услышала тихий шё-пот — не голос, а едва различимый ритм: «Вода. Сердце. Запад». Она прижалась к тёплой стене и позволила себе улыбнуться: направление было задано.
На рассвете они вышли на улицу. Мир держался в одной версии достаточно долго, чтобы сборы прошли без пани-ки. На пороге дома кто-то — или нечто — оставил им три предмета: старую компасную розу без стрелки, кусок вы-варенной кости с вырезанным сердцем и пучок тонких ве-рёвок.
— Подарки, — сказал Артём, поднимая розу. — Только стрелки не хватает.
— Нам и не нужна стрелка, — ответил Алексей. — У нас есть шаги.
Они связали верёвками запястья — не туго, чтобы не обо-драть кожу, но крепко: если очередной перелом решит «раскидать» их, верёвки удержат группу. Компасную розу Ольга положила в карман, кость с сердцем — Алексей привязал к ремню, как знак маршрута.
Их путь через «перепутанный посёлок» к дороге на мыс Дежнёва оказался последним экзаменом: каждые десять шагов мир проверял их решимость, бросал им то воспоми-нание, то соблазн. Но теперь они шагали уже почти уве-ренно, и посёлок, казалось, принял их выбор: переломы смягчились, запахи стали прозрачнее, контуры — устой-чивее.
На окраине, перед последней чертой, они остановились. Перед ними шла дорога — настоящая, снежная, из их 2025-го. На столбе кто-то выжёг знакомое сердечко и ря-дом приписал: «Не оглядывайтесь».
— Ну что, — сказал Алексей, стискивая ремень с костя-ным знаком. — Дальше — мыс Дежнёва.
— Дальше — сердце, — поправила его Ольга и улыбну-лась.
Они сделали десять шагов — и не произошло ничего, кро-ме ровного скрипа снега. Мир остался тем же. Это было лучшим знаком за последние сутки. Группа переглянулась и, не размыкая верёвочных узлов, двинулась к дороге, что вела к аэропорту — там как раз стоял их разбитый “128 лет спустя” вертолет.
;
Глава 7: Тень Будущего
Они вернулись в Лаврентию, измотанные, но с твёрдым решением двигаться дальше. В голове каждого звучало одно: дорога к мысу Дежнёва. Однако именно в эту ночь Ольга впервые осознала, что её видения становятся не просто вспышками. Они превратились в ясные картины будущего и чужих реальностей, в которых она жила одно-временно.
Сначала ей привиделось, как они всей группой уже стоят у скал Дежнёва. Ветер хлещет по лицам, за спиной беско-нечный лёд, впереди море, а в руках у Алексея карта с сердечком. Но вместо ответа море поглотило их шаги, и всё оборвалось мраком. Затем картинка сменилась: Ольга увидела себя в одиночестве на краю другого залива, укры-того льдом. Под толщей воды мерцал странный свет, словно из глубин поднимался сигнал.
Она вскрикнула и села на постели, привлекая внимание остальных. Алексей схватил её за плечо:
— Снова видения?
— Больше, чем видения, — ответила она, дрожа. — Я ви-дела, как мы пришли к мысу Дежнёва. Мы нашли лишь маяк, но ничего больше. И когда вы, Артём и Алексей, попытались погрузиться под воду, чтобы отыскать вход… вы не вернулись.
Алексей нахмурился: — Погоди. Ты хочешь сказать, что мы там погибаем?
— Да, — кивнула Ольга, её голос сорвался. — Я видела, как вода захлестнула вас, и на поверхности осталась толь-ко пустота. Никакого центра, никакого ответа. Только хо-лод и смерть.
Артём вздохнул, пытаясь скрыть волнение: — Не очень приятная перспектива, знаешь ли.
Ольга не отвела взгляда: — Это не всё. Я видела, что по-сле вашей гибели мы с Натальей и Георгием прекратили поиски. Каждый пошёл своей дорогой: Георгий уехал в Москву, Наталья — в Канаду, я вернулась в Петербург. Мы оставили Чукотку, будто она нас изгнала.
Наталья сжала кулаки: — Ты уверена? Это было настолько ясно?
— Да, — прошептала Ольга. — Мы больше никогда не встретились. И всё, ради чего мы сюда пришли, потеряло смысл. Эти картины такие же яркие, как и наше будущее у маяка.
Георгий нахмурился: — Значит, твои видения показывают не только смерть, но и распад нашей команды. Это ещё хуже.
Алексей тихо добавил: — Но если мы сейчас изменим путь, может быть, у нас появится шанс избежать этого конца.
Ольга покачала головой: — Я сама не знаю, что делать дальше. Эти картины будто рвут меня на части. Я видела будущее в нашей реальности, и там мы шли к мысу Деж-нёва. Но всё кончилось смертью и разлукой. Я не пред-ставляю, какой шаг теперь правильный.
Наталья осторожно спросила: — А были ли ещё видения?
— Да, — вздохнула Ольга. — В одном из них всё пошло иначе. В Амгуэме ты обнаружила сигнал. Он исходил не с мыса Дежнёва, а из залива возле Нутэпэльмэна. И этот сигнал был странным: он передавался только на главный маяк в Амгуэме, больше никуда. Как будто кто-то или что-то хотело, чтобы мы нашли именно эту точку.
Наталья нахмурилась: — Сигнал только для Амгуэмы? То-гда это похоже на пункт управления.
Артём тихо присвистнул: — Значит, у нас есть ещё один шанс. Если твои видения верны, Оля, мы должны прове-рить Нутэпэльмэн.
— Потому я и говорю, — продолжила она твёрдо, — что Дежнёв — тупик. Настоящий центр… он подо льдом за-лива, у Нутэпэльмэна. На Дежнева ехать не стоит
Наталья нахмурилась:
— Нутэпэльмэн? Там же пусто, маленький посёлок, не-сколько домов.
— Именно, — сказала Ольга. — В моих картинах это не просто поселок. Это вход. Подо льдом скрыт главный пункт управления всеми маяками.
Георгий провёл рукой по лицу:
— Подожди, но мы нашли карту, где отмечен пролив. По-чему же теперь ты видишь Нутэпэльмэн?
— Потому что карта вела нас к концу пути, это какая-то граница, как сказал Георгий, — твёрдо произнесла Ольга.
Артём приподнял бровь: — Постой, что значит «как сказал Георгий»? Он же этого не говорил.
Ольга замялась, потом тихо добавила: — Я имела в виду не этого Георгия… а другого. Из другой реальности. Того, которого я видела в своих видениях.
Она рассказывала всё в деталях, описывая каждый отблеск света подо льдом, каждую трещину во льду залива, каж-дый звук, будто кто-то глухо стучал из глубины. Её голос дрожал, но в нём чувствовалась уверенность.
Артём попытался пошутить, но голос сорвался:
— Ну что ж, звучит как классическая ловушка. Но знаешь, Оль, обычно твои видения сбываются. Так что, может, стоит поверить.
Алексей задумчиво смотрел в огонь печи:
— Если Нутэпэльмэн действительно ключ, то все наши шаги к Дежнёву окажутся не только пустыми, но и как оказалось губительными. Придётся менять план. Теперь стоит вопрос - стоит ли верить видениям Ольги, или все равно двинуться к мысу Дежнева, в место, которое так обозначено на карте?
Начался настоящий спор. Наталья первой заговорила, го-лос её дрожал, но в словах звучала решимость:
— Я предлагаю остановиться и собрать данные. Прове-рить старые карты, поднять метеорологические отчёты. Может быть, местные охотники знают что-то об этом за-ливе. Бросаться вслепую — безумие.
— Безумие — это и есть идти туда, куда нас ведёт чужое видение, — резко ответил Георгий. — Если это ловушка, то она идеальная. Нас заманивают, и мы добровольно идём. Я за осторожность.
Артём усмехнулся, хотя глаза его выдавали тревогу:
— Осторожность нас похоронит в снегах. Лёд скоро сой-дёт, и мы просто потеряем шанс. Я говорю: рискнуть и от-правляться немедленно. Лучше погибнуть в движении, чем сгнить в Лаврентии, ожидая, что мир сам даст ответ.
— А если твой риск приведёт к смерти? — парировала Наталья. — Ты слышал, что сказала Ольга. Видение ясно: на Дежнёве мы теряем Алексея и тебя.
Алексей нахмурился, переводя взгляд с одного на другого:
— Я не хочу, чтобы на наше решение влиял только страх. Да, смерть реальна. Но и тупик реален. Что важнее — шаг вперёд или шаг в пропасть?
Ольга всё это время молчала, уставившись в огонь. Пламя отражалось в её глазах, и казалось, что там горит ещё один мир. Наконец она заговорила, голос её был тихим, но твёрдым:
— Я чувствую ритм. Он связан с сигналами. Это не про-сто видение — это путь, который кто-то или что-то про-ложило. Я не могу объяснить, почему именно я это вижу. Но внутри меня — словно ещё одно сердце, и оно бьётся в такт этим огням.
— Красиво сказано, — заметил Артём. — Но сердцем да-леко не уплывёшь, если под ногами треснет лёд.
— Иногда именно сердце и выводит туда, куда разум не решается, — возразила Наталья.
Спор продолжался, и голоса то повышались, то стихали, будто волны на ветру. Георгий настаивал: — Мы должны быть рациональными. Любая экспедиция требует фактов, а не картин в голове. Я не пойду вслепую под лёд.
— Но у нас нет других фактов, — резко ответила Ольга. — Все карты — это только прошлое. А мои видения — это то, что ждёт нас впереди. Ты хочешь закрыть на это глаза?
Наталья поддержала её: — Я тоже склоняюсь к тому, что стоит довериться Оле. Ведь когда она предупреждала раньше, всё совпадало.
— Совпадало или мы сами подгоняли шаги под её слова? — не уступал Георгий. — Это психология, вера в проро-чество. А если мы ошибаемся?
Артём хлопнул ладонью по столу: — Хватит. Мы здесь не для того, чтобы спорить бесконечно. Нам нужно доверять друг другу. Я, например, готов рискнуть. Пусть это и ви-дения, но они лучше, чем пустая карта.
Алексей поднял глаза от огня: — Я слышу каждого. Но поймите, мы стоим у развилки. Либо мы идём за Ольгой, и тогда принимаем её ответственность, либо держимся кар-ты и идём туда, где она видела нашу смерть. Я хочу по-нять: вы готовы разделить её выбор?
В ответ повисла тяжёлая пауза. Все переглянулись, но ни один не мог убедить остальных окончательно. Вопрос оставался тем же: довериться ли Ольге и её видениям или всё же следовать маршруту, который был отмечен на кар-те.
В конце концов их разговор оборвался тишиной, и только треск дров в печи напоминал, что время идёт, а выбора они пока не сделали.
Её новые видения становились всё отчётливее. Вот они входят в бункер подо льдом: стены сияют синим светом, будто покрытые тонкой коркой льда, изнутри которой струятся мягкие отблески. Приборы выстроены рядами вдоль стен, их поверхности отражают холодное сияние. Они работают беззвучно, словно дышат, пульсируя неви-димой энергией. С потолка свисают ледяные сталактиты, переливающиеся разноцветными искрами, и кажется, что сам зал живёт своей жизнью. В углах мерцают панели с символами, похожими на знаки древних культур, а пол светится сквозь трещины, будто внизу — целое море све-та. В этом зале воздух плотный и тяжёлый, и каждый вдох даётся с трудом, но именно здесь ощущается сердце всей системы, её дыхание.
Вот другой образ — они приходят к Нутэпэльмэну и пы-таются найти источник сигнала. Они часами бродят во-круг залива: ветер срывает снег с торосов, кромка льда то хрустит, то гулко откликается, будто в глубине что;то ды-шит. Георгий первым спускается к самой воде, Наталья фиксирует показания приборов, Артём делает пробное по-гружение. Но вода оказывается пустой и мрачной, ника-ких признаков входа. Алексей ныряет следом, исследуя трещины и ледяные коридоры, однако только темнота и холод отвечают им. Их дыхание учащается, пальцы сводит судорогой от холода, а приборы молчат. Они снова и сно-ва возвращаются на берег, пробуют с разных сторон, но источник ускользает. Ольга видит, как они снова уходят под воду, и каждый раз надежда обрывается — сигнал будто насмехается, исчезая в тот миг, когда они прибли-жаются. Их усилия оказываются тщетными: ни прохода, ни ответного импульса, только глухой шёпот ветра и ле-дяное молчание залива. И тогда в голове Ольги мелькнула мысль: пусть всё оказалось напрасным, но хотя бы в этом варианте Алексей и Артём остались живы. Эта деталь со-грела её изнутри, словно крохотный огонёк надежды.
Она видела и третий вариант. В нём они вовсе не дошли до залива: команда распалась ещё в Лаврентии. Их пути разошлись навсегда. Артём отправился на Аляску, где неожиданно устроился работать на киностудию, снимая блокбастеры о приключениях на Севере, словно пытаясь через кино вернуть себе то, что не удалось найти в реаль-ности. Алексей вернулся в Москву, где занялся препода-ванием в университете и читал студентам лекции о науке и мифах Арктики, но всякий раз, глядя на пустые аудито-рии, чувствовал невосполнимую утрату. Наталья уехала в Канаду, устроилась в исследовательский центр и занялась экологией, с головой уходя в анализ ледников, но по но-чам просыпалась от ощущения, что что-то важное осталось незавершённым. Георгий вернулся в Петербург, где занял-ся бизнесом, открыл компанию, связанную с навигацией и арктическими перевозками, но всякий раз, видя море, ис-пытывал щемящее чувство тоски. А Ольга вернулась в Пе-тербург и устроилась работать в музей, где занималась экспозициями о древних культурах Арктики. Она прово-дила экскурсии, рассказывала о шаманах, о каменных идо-лах и о легендах Чукотки, но каждый раз, когда её голос звучал уверенно и спокойно, внутри неё поднималась пу-стота: она знала, что настоящая тайна так и осталась за льдами, и ответа на главный вопрос у неё больше не будет.
В их новой жизни больше не было ни видений, ни стран-ных происшествий, только привычный ритм, но у них бы-ло всё, что угодно — деньги, возможности, комфорт, пу-тешествия, — кроме самых важных ответов. Они жили с чувством, что где-то осталась разгадка, а у них нет ключа. И порой даже трудно сказать, что хуже — тяжесть проис-ходящего здесь и сейчас или безысходность, рождаемая незнанием причин, когда перед глазами навсегда закрыта истина.
Ольга, вернувшись к реальности, долго молчала. Её паль-цы нервно теребили край одеяла, дыхание сбивалось. Наконец она призналась вслух, больше себе, чем осталь-ным: — Эти картины могут быть иллюзией, могут быть бредом, а могут быть и правдой. Я сомневаюсь в каждом видении, потому что каждое из них способно ввести нас в заблуждение. Но разве странно, что они приходят именно сейчас, когда мы стоим на пороге решения? Это слишком точное совпадение, чтобы быть случайностью.
Она замолчала, перевела взгляд на Алексея и Артёма, и голос её стал тише: — Я понимаю, что любая поездка — риск. Карта ли у нас в руках или только мои сны, мы всё равно идём в неизвестность. Но почему именно перед са-мым выходом на мыс мне показали эти картины? Разве не потому, что кто-то или что-то пытается направить нас?
Ольга тяжело вздохнула: — Я не знаю, правильно ли по-ступаю, доверяясь им. Может быть, это мой страх нашёп-тывает образы. Может, это всего лишь отражение наших сомнений. Но тогда почему, когда мы следовали им в Ам-гуэме, мы вышли на след, а не в пустоту? Там мои видения спасли нас от гибели. И если уж выбирать между картой, ведущей в смерть, и картинами, которые хотя бы дают надежду, я, пожалуй, склонюсь к надежде.
Она выпрямилась и твёрже добавила: — Видения могут быть моим проклятием, но сейчас они — единственное, что указывает нам дорогу. Я верю, что их нельзя игнори-ровать.
— Выбирая Дежнёв, мы выбираем тупик, — наконец ска-зала она твёрдо. — Я уверена в этом.
Тишина повисла тяжёлым грузом. За окном выл ветер, по стенам метались тени от огня. Наконец Алексей кивнул:
— Хорошо. Доверимся твоим видениям. Идём в Нутэпэльмэн.
Все облегчённо выдохнули, словно боялись именно этого решения, но знали, что оно единственное верное. Георгий, правда, ещё немного поворчал, пробормотал что-то о безумии и риске, но в конце концов кивнул: он тоже со-гласен с идеей идти к Нутэпэльмэну. Их ждала новая до-рога — к заброшенному поселку и к тайне подо льдом, где мог скрываться ответ на все их вопросы.
Ночь прошла в обсуждениях и сомнениях. Каждый по-своему воспринимал слова Ольги: кто-то с верой, кто-то с опаской. Но все понимали — путь теперь ведёт их вглубь залива. К месту, где подо льдом скрывалась тайна, способ-ная объяснить всю сеть маяков и петли времени.
Под утро Ольгу настигло ещё одно видение. Она увидела в подземном бункере фигуру мужчины, чьё лицо словно было размыто туманом. Он смотрел прямо на неё и улы-бался, будто знал то, чего не знала она. Ольга шёпотом спросила: «Кто ты?», но мужчина не ответил, лишь про-должал улыбаться. Это зрелище насторожило и испугало её. Проснувшись в холодном поту, она решила никому не рассказывать об этом, списав всё на усталость и перена-пряжение, хотя внутри ощущала тревогу, от которой не могла избавиться. Так закончилась эта ночь, ставшая для неё тяжёлым предвестием нового пути.
Глава 8: Тайна подо льдом
Ранним утром они покинули Лаврентию и направились в сторону Нутэпэльмэна. Ветер стих, дорога была тягучей и длинной, но каждый шаг казался приближением к разгад-ке. Снежные торосы блестели под низким солнцем, а над горизонтом поднималась сизая дымка.
Нутэпэльмэн встретил их тишиной. Несколько деревян-ных домов, пара пустых улиц и ощущение, что посёлок стоит на краю мира. Но именно здесь, по словам Ольги и её видениям, находился главный узел.
Они долго искали вокруг и даже подумывали о том, чтобы попробовать погрузиться в воду: в видениях Ольги бункер нередко появлялся именно подо льдом. Алексей проверял береговые трещины, Наталья держала приборы наготове, а Ольга вглядывалась в воду, словно надеясь уловить от-блеск света.
— Может, стоит попробовать нырнуть? — предложила она вполголоса.
Алексей покачал головой: — Это опасно. Без подготовки мы можем просто не вернуться. Да и если вход есть, он должен быть сделан людьми, а значит, где-то на поверхно-сти.
Пока они обсуждали это, Артём заметил в стороне не-большой холм, словно искусственно подсыпанный сне-гом. Любопытство пересилило, и он отошёл проверить. Спустя минуту раздался его возглас:
— Эй! Идите сюда! Тут что-то есть!
Когда остальные подошли, они увидели в снегу металли-ческий контур двери, едва выступавший наружу. На ней находился странный замок — сочетание панели с кодом, голосового распознавания и светящегося сенсора.
— Что за штука? — пробормотал Артём, проводя рукой над сенсором. — Он реагирует только на свет или тут ну-жен голос?
Алексей нагнулся ближе, разглядывая панель: — Здесь есть клавиатура, но символы стёрты. Возможно, она реа-гирует на код.
Наталья нажала несколько кнопок, но всё осталось без из-менений, лишь мигнул красный индикатор.
— Может, нужен голос? — предположила Ольга. Она произнесла несколько слов, назвала своё имя, но устрой-ство оставалось глухим.
— Или это вообще генетический замок, — нахмурился Алексей. — Если так, нам точно не пройти.
Они пробовали ещё и ещё, прикасались к сенсору, пыта-лись подобрать комбинации, говорили все вместе и по от-дельности, но дверь оставалась недвижимой. Каждый их шаг лишь вызывал тихое жужжание и красный свет ошиб-ки.
— Всё, без шансов, — наконец сказал Артём. — Нам сюда не попасть.
Герои переглянулись, уже смиряясь с мыслью, что дверь так и останется закрытой. Но в этот момент Георгий про-сто решил попробовать и шагнул ближе. Сенсор ожил, пробежал по его лицу красным лучом, и спустя секунду замок негромко щёлкнул. Раздался механический голос: «Генетический профиль подтвержден, пожалуйста, прохо-дите». Дверь плавно отворилась внутрь, будто признав именно его своим ключом.
Повисла тишина. Ольга прикрыла рот рукой, не веря сво-им глазам. Артём недоумённо покачал головой: — Серь-ёзно? Всё это время мы мучились, а стоило Георгию про-сто подойти?
— Я сам ничего не понял, — пробормотал Георгий, глядя на ладони, будто на них должен был проявиться ответ.
Наталья нахмурилась: — Значит, дверь настроена именно на тебя. Но почему?
Алексей сжал губы и тихо сказал: — Это уже не совпаде-ние. Здесь всё слишком целенаправленно.
Герои переглянулись вновь — теперь уже не с отчаянием, а с тревогой и растущим непониманием.
Они зашли и обнаружили тоннель, уходящий в глубину. Стены были покрыты инеем, но сквозь ледяной налёт про-глядывал металл. По полу тянулся тонкий слой снега, и под ним угадывалась ровная поверхность. Тоннель уводил их дальше, вниз, туда, где начиналась настоящая тайна по-до льдом.
Вскоре они вышли в просторное помещение. По стенам рядами тянулись экраны, на которых светились непонят-ные графики и линии. Цифры менялись, диаграммы пуль-сировали, словно фиксируя что-то живое, и от этого у всех внутри похолодело ещё сильнее. На металлическом крес-ле, укрытый старым одеялом, сидел человек. Лицо его бы-ло осунувшимся, глаза ввалились, дыхание прерывистое. Герои остановились, не понимая, кто это и как он оказался здесь.
— Я ждал именно вас, — прохрипел старик, подняв голо-ву. — В это самое время я когда-то вошёл сюда со своей командой… и остался один.
Ольга вгляделась в его черты и вдруг почувствовала странное узнавание. Сердце ухнуло вниз, и она прошепта-ла: — Георгий?..
Старик кивнул, устало улыбнувшись. — Да. Я — это он. Только проживший слишком долго и слишком многое увидевший.
Наталья нахмурилась и спросила с недоверием: — Полу-чается, мы снова в будущем?
Старый Георгий покачал головой: — Нет. Вы находитесь всё в том же времени. Это я переместился сюда, чтобы по-говорить именно с вами.
Герои засыпали его вопросами. Алексей шагнул вперёд: — Но как? Для чего весь этот бункер и экраны?
Старый Георгий тихо кашлянул и ответил: — Этот бункер — пункт управления, а сеть маяков, которую вы видели, была построена мной ещё в 1648 году. С тех времён и начались аномалии. Я сделал это, потому что шаман, с ко-торым я встретился в 1648, сказал: только так можно будет отследить перемещения.
— Но зачем именно здесь? — удивилась Ольга.
— Западнее двух крайних маяков ничего подобного не происходит, — покачал он головой. — Люди там живут спокойно, без потрясений. Вот почему, когда проверяю-щие из Москвы приезжают в Анадырь, они видят обыч-ную жизнь и уезжают, уверенные, что всё это мифы и слу-хи.
Наталья перевела взгляд на пульсирующие графики: — Но как вы смогли построить всё это в XVII веке?
Старик усмехнулся: — Я принёс оборудование из 3052 го-да. Там я нашёл технологии, способные сжать небоскрёб в небольшой брелок и вернуть ему форму по нажатию кноп-ки. С таким инструментом можно построить даже сеть ма-яков в одиночку. Материалы, из которых они сделаны, мо-гут простоять сотни тысяч лет без единой трещины, но при этом способны создавать иллюзию разрушений, чтобы не привлекать внимание случайных путников. У них есть система защиты, которая может открыть дверь, уловив нужный генетический профиль даже за сотню метров. Но этот бункер был самым первым, и потому на нём стоит примитивный замок, реагирующий только вблизи.
Артём нахмурился: — Но зачем вам было всё это делать одному?
— Потому что времени у меня не было. Я должен был по-спешить, чтобы система заработала. И она работает, только вот я пропустил что-то важное… — Георгий отвёл взгляд в сторону экранов. — Усиления аномалий шли по трём точкам: первая в 1942 году, а затем — в две другие даты: 12 марта 1985 года и 7 октября 1990 года.
Ольга и Алексей переглянулись, поражённые. — 12 марта 1985 года… это же моя дата рождения, — первой удиви-лась Ольга. — Какое странное совпадение.
Алексей нахмурился, всматриваясь в графики: — А 7 ок-тября 1990-го… это моя дата. — Он поднял взгляд на ста-рого Георгия, в его голосе звучало потрясение. — Что за..?
— Бред? — устало спросил старый Георгий. — К сожале-нию я видел столько бреда, что ничему не удивляюсь. Я видел, как графики сходились именно на эти моменты. Но почему — не знаю. Связь здесь есть, только я так и не су-мел её разгадать.
Ольга сжала руки: — Но как это может быть связано с нами?
Георгий покачал головой: — Я не могу вам сказать, поче-му именно эти даты. — Он замолчал на мгновение, потом воскликнул с неожиданным напряжением: — Но я не помню, чтобы в прошлый раз Ольга и Алексей сказали об этом! Может, что-то изменилось? Может, сама ткань собы-тий теперь иная? Это явно ключ к разгадке!
Алексей нахмурился и спросил: — А что насчёт сердечка? Мы ведь всё ещё не понимаем, зачем оно.
Старый Георгий тяжело вздохнул: — Я потратил слишком много времени, чтобы выяснить это. Я использовал луч-шее снаряжение для ныряния в ледяных условиях 3052 го-да, самые чувствительные детекторы того времени… но так ничего и не нашёл. Сердечко оказалось пустым ме-стом. Я считаю это ловушкой — красивой, манящей, но бесполезной. Я отдал на это годы, и всё напрасно.
— Но подождите, — возразила Наталья. — Сердечко ведь помогло нам в Амгуэме, когда вокруг всё менялось безум-ным образом. Как оно может быть пустышкой?
Георгий устало кивнул: — Я тоже так думал. Поэтому и пытался понять его тайну, нырял снова и снова, проверял каждый метр. Но результат всегда один — пустота. Воз-можно, его роль не в том, что мы видим, а в том, что мы думаем о нём. И именно это и есть ловушка.
После паузы Артём спросил: — А что стало с твоей ко-мандой?
Старый Георгий вздохнул: — Они продолжили исследо-вания в Лаврентии. А я пошёл этим путём и оказался здесь.
Ольга нахмурилась: — Но мы ведь видели всех вас на фантомной станции, всех пятерых.
Георгий устало улыбнулся: — Значит, это были мы… но из другой реальности.
Наталья решилась спросить: — Но как ты оказался именно здесь и сейчас? Как смог переместиться в этот момент?
Старый Георгий посмотрел на неё долгим взглядом и за-говорил: — У меня есть прибор. Такой же, какой когда-то получил и я от того, кто знал больше. Он позволяет выби-рать момент и место перемещения. Я пришёл сюда, чтобы встретить именно вас.
Алексей нахмурился: — Значит, всё это время у тебя был инструмент, с помощью которого можно было переме-щаться?
— Да, — кивнул Георгий. — И теперь он не должен оста-ваться у одного. У каждого из вас будет свой прибор. Так же, как когда-то он достался мне, чтобы я смог продол-жить путь.
Ольга с недоверием всмотрелась в старика: — Но зачем? Почему именно мы?
— Потому что вы уже вплетены в этот узор, — ответил он устало. — И без вас дальше картина не сложится. Прибор — не ключ и не игрушка. Он всего лишь открывает воз-можность, но выбор всегда остаётся за тем, кто им владеет.
Артём нахмурился: — А руководство какое-то есть? Как вообще пользоваться этой штукой?
Георгий слегка усмехнулся: — Руководство? Нет. Всё го-раздо проще. Нужно всего лишь нажать кнопку, включить прибор и подумать о дате и версии реальности, в которую хочешь попасть.
Наталья сжала губы: — Звучит слишком просто, чтобы быть правдой.
— Потому я и предупреждаю, — нахмурился старик. — Будьте осторожны. Используйте с умом. Каждый такой переход забирает у вас год жизни. И это плата, которую никто не сможет отменить.
Алексей удивлённо вскинул голову: — Год жизни? Так мы же уже после Амгуэмы должны были умереть намного раньше срока!
Старый Георгий поднял руку, остановив его: — Нет. Это касается только использования прибора. Хаотичные пере-мещения, которые случаются с вами сами по себе, не заби-рают ничего, кроме покоя вашей психики. Но за осознан-ное перемещение всегда платишь временем своей жизни.
Наталья помолчала и спросила: — Есть ли ещё что-то, что ты можешь нам рассказать?
Георгий перевёл взгляд на молодого себя и с горечью ска-зал: — Я хотел бы предостеречь тебя, Георгий, не ввязы-ваться во всё это. Но я знаю: ты всё равно сделаешь этот выбор и пройдёшь мой путь. И в какой-то момент ты встретишь в этом бункере новое поколение героев.
Он перевёл глаза на Ольгу и Алексея: — Но вы… вы дру-гие. Вы единственные, кто способен пойти против этого круговорота времени. Не зря аномалии усилились именно в годы вашего рождения. Значит, вам предстоит попы-таться разобраться во всём, чего бы это ни стоило.
Алексей сжал кулаки: — Мы не отступим. Если это наша роль, мы её примем.
Ольга кивнула: — Мы должны довести дело до конца.
— Тогда начните с шамана в 1648 году, — сказал старый Георгий, откинувшись на спинку кресла. — А дальше… дальше вы сами увидите. Я не стану говорить вам, что бу-дет потом.
Его голос угас, и спустя мгновение он закрыл глаза навсе-гда. Георгий больше не произнёс ни слова.
Молодой Георгий сжал губы: — Не очень приятно знать свою собственную смерть.
Ольга положила ему руку на плечо и твёрдо сказала: — Этого больше не случится. В этот раз мы всё сделаем пра-вильно. Нужно только дойти до шамана в 1648 году.
Она посмотрела ему прямо в глаза: — Но дай себе слово, Георгий, что не будешь увлекаться строительством стан-ций.
— Даю слово, — утвердительно кивнул Георгий. — Не буду увлекаться этими станциями.
После долгой паузы кто-то из героев предложил: — Нам стоит выйти отсюда. Не думаю, что приятно оставаться рядом с телом.
Артём вздохнул: — Верно. Здесь холодно и тяжело ды-шать. Да и вид… давит.
Они переглянулись и один за другим направились к выхо-ду. За пределами бункера воздух показался чище, а небо — светлее, хотя вокруг лежал тот же самый снег. Герои оста-новились недалеко от входа, и начался разговор.
— Ну что теперь? — спросила Наталья. — Какие у нас ва-рианты?
— Первый, — сказал Артём, — это искать сердечко. Мо-жет, Георгий искал недостаточно тщательно. А может, он и вовсе нам что-то недоговорил.
Алексей нахмурился: — Но он выглядел искренним. Я думаю, что он действительно искал и не нашёл.
Ольга вздохнула: — И всё же это вариант. Вдруг мы смо-жем подойти с другой стороны.
— Второй план, — продолжила Наталья, — это действи-тельно отправиться к шаману в 1648 году. Старый Георгий ясно сказал, что это наша ближайшая цель.
Георгий молча кивнул, но глаза его блестели напряжени-ем.
— И есть ещё третий вариант, — сказал Артём. — Мы можем вернуться в Лаврентию, хотя бы ненадолго. Отдох-нуть, прийти в себя, зайти домой. Мы уже слишком долго в пути.
— Отдых? — Алексей резко обернулся. — Время не тер-пит! Сколько ещё можно тянуть? Разве вы не понимаете, что каждая потерянная минута может стоить нам жизни?
— Но мы вымотаны, — возразила Ольга. — Мыслить ясно в таком состоянии невозможно. Нужна передышка.
— Передышка или промедление? — отрезал Алексей.
Начался спор. Одни говорили о том, что без отдыха они не смогут ничего предпринять, что усталость приведёт к ошибкам. Другие убеждали, что отдых — роскошь, кото-рую они себе позволить не могут.
— Послушайте, — вмешалась Наталья. — Мы спорим, а время идёт. Если у нас есть шанс изменить ход событий, мы должны действовать. Но и силы нужны.
— А если сердечко и правда пустышка? — спросил Артём. — Что тогда? Не лучше ли сосредоточиться на шамане?
— Георгий сказал ясно, — напомнила Ольга. — Начать с шамана. Значит, так и сделаем.
— Но я всё же считаю, что без отдыха нам будет тяжело, — не сдавался Артём.
— А я думаю, что отдыхать некогда, — жёстко ответил Алексей. — Мы уже слишком далеко зашли.
Спор продолжался ещё долго: голоса то повышались, то стихали. Каждый пытался доказать свою точку зрения. Но постепенно всё свелось к одному: решение нужно принять прямо сейчас.
— Может, стоит всё;таки начать с шамана, — сказала Оль-га. — Возможно, у него мы сможем и отдохнуть, и понять, куда двигаться дальше.
— Согласен, — добавил Артём. — Если Георгий говорил об этом, значит, там есть ключ.
— Но вот вопрос, — нахмурился Алексей. — Где искать этого шамана? Мы ведь даже не знаем, где он жил в 1648 году.
— Хороший вопрос, — сказала Наталья. — Координат он нам не оставил.
Георгий нахмурился, словно перебирая в памяти старые книги и уроки истории: — Но если исходить из фактов… В 1648 году Дежнёв был на Чукотке. Он основал Ана-дырьский острог, там собирались первые отряды. Думаю, именно туда и стоит направиться. Если шаман и жил где-то поблизости, то именно в тех краях.
— Постой, — возразила Ольга. — Анадырьский острог находится западнее крайних маяков. А мы же знаем: за-паднее их ничего не происходит. Возможно, мы туда про-сто не сможем переместиться. Лучше выбрать Наукан. Он стоит на самой восточной точке Евразии и при этом уже в западном полушарии. Там шансов куда больше.
Артём нахмурился: — Наукан? Но ведь это всего лишь маленький посёлок… Ты уверена, что там может быть ша-ман?
— А чем хуже? — вмешалась Наталья. — Если Ольга пра-ва, то именно в таких местах происходят разрывы. И по-том, Наукан существовал задолго до наших времён.
— Но Дежнёв был в Анадыре, — упрямо повторил Геор-гий. — Все документы об этом говорят.
— А разве документы — истина? — тихо спросила Ольга. — Может, в них отражена только одна из версий. Мы ведь сами видели, что реальностей несколько.
Алексей поднял руку, стараясь всех примирить: — Смот-рите. Если мы пойдём в Анадырь, есть риск, что переме-щения просто не сработают. Мы застрянем. В Наукане же у нас будет шанс. К тому же этот посёлок был основан в XIV веке. Это значит, что в 1648 году он точно существо-вал.
Герои ещё долго спорили. Алексей и Ольга настаивали на Наукане, Георгий пытался отстоять Анадырьский острог, Наталья колебалась, приводя доводы то в одну, то в дру-гую сторону. Артём задавал уточняющие вопросы: где именно мог обосноваться шаман, кто бы мог быть его уче-никами, какие следы могли сохраниться.
— Но шаманы всегда тяготели к окраинам, к местам, где земля встречается с морем, — говорила Ольга. — Наукан подходит идеально.
— А Дежнёв тоже не случайно основал острог именно там, — упрямился Георгий. — Значит, место имело значе-ние.
— Но если исходить из логики аномалий, — вмешалась Наталья, — Ольга права. Наукан попадает в западное по-лушарие, и он ближе к линии разлома. Если где-то и мог быть шаман, то именно там.
В конце концов спор стих. Все замолчали, обдумывая ска-занное. Первым нарушил тишину Алексей: — Значит, ре-шаем. Мы направляемся в Наукан. Если шаман где-то и был, то именно там.
Остальные кивнули, принимая решение. И хотя сомнения всё ещё витали в воздухе, внутри каждого теплилась надежда, что именно там они найдут ответы.
Глава 9: Сон Шамана
Перемещение оказалось резким, но на удивление мягким. Герои ощутили холодный воздух, пахнущий морем, рыбой и дымом костров. Перед ними раскинулся Наукан — по-селение из яранг, полуземлянок и деревянных построек, прижавшихся к суровому берегу. Был 1648 год, и вокруг всё выглядело так, словно они шагнули в старинный ри-сунок или ожившую летопись.
Люди в меховых одеждах занимались делами: женщины чистили шкуры, мужчины чинили сети и готовили лодки, дети бегали по снегу, словно не чувствовали мороза. Ни-кто особенно не удивился их появлению — будто ожидали гостей из иного времени.
— Кажется, мы пришли туда, куда нужно, — тихо сказала Ольга, поправляя на плечах меховой плащ.
Они двинулись по узкой тропе и вскоре заметили фигуру, выделяющуюся среди остальных. Это был высокий старец с густыми седыми волосами, в одежде из шкур, украшен-ной узорами. Его глаза сверкали спокойной силой. Он обернулся к ним, и в его взгляде не было удивления.
— Я знаю, кто вы, — произнёс он уверенным голосом. — Меня зовут Айгыр. Я шаман этого места. И я давно жду вас.
Герои переглянулись. Имя будто отозвалось внутри каж-дого, словно они уже слышали его где-то в забытых снах.
Айгыр поднял руку: — Сейчас мне нужно провести обряд. Это важно для всего народа. Вы подождите меня у костра. Там вас ждёт угощение.
Он указал в сторону большого костра, у которого уже бы-ли разложены миски с мантаком. Огонь потрескивал, над ним поднимались клубы дыма, пахнущие жиром и солью.
— Кажется, он всё знал заранее, — пробормотал Артём.
— И явно готовился к встрече, — добавил Алексей.
Герои устроились у костра. Они ели мантак — жирное мя-со и кожу кита, тёплое и насыщенное, которое быстро со-грело их изнутри. С каждой прожёванной порцией напря-жение спадало, и беседа завязалась сама собой.
Артём, жуя кусок мант;ка, вдруг сказал: — Вот за это я люблю Чукотку. Здесь можно есть кита без всяких послед-ствий со стороны закона. Вкусно и честно.
Алексей усмехнулся: — А теперь расскажи, как ты сюда попал. Ты ведь не с детства мечтал оказаться на краю зем-ли?
Артём пожал плечами и начал: — В детстве я грезил кино. Хотел снимать фильмы, придумывать истории. Тогда мне казалось, что главное — картинка, блеск, свет прожекто-ров. Но жизнь всё изменила.
— И как же ты оказался здесь, среди яранг? — уточнила Наталья, наклоняясь ближе.
— Случайность, — вздохнул он. — Я приехал на практи-ку, думал, что это временно. Но суровые условия Чукотки словно притянули меня. Они научили меня терпению и тому, что смысл не в красивых картинках, а в умении вы-жить и понять ценность каждого мгновения.
— Ты ведь мог вернуться, — заметила Ольга. — Почему остался?
Артём покосился на неё и тихо ответил: — Потому что понял: именно здесь я становлюсь сильнее. Да, иногда хо-телось сбежать обратно в большой город, но Чукотка не отпустила.
— Так вышло, что кино оказалось тебе ближе здесь, чем в Москве? — спросил Георгий, задумчиво теребя край пла-ща.
— Странно, но да, — усмехнулся Артём. — Тут каждая метель, каждый крик птицы — уже кадр. Я перестал ис-кать искусственное. Всё настоящее вокруг меня. И знаешь, если бы удалось снять тот экшн, что происходит с нами, то я бы превзошёл и Джеймса Кэмерона, и Стивена Кинга вместе взятых.
Герои посмеялись и ещё немного поспрашивали его о де-талях — о первых днях в Лаврентии, о том, как он учился охотиться и привыкал к морозу. Артём отвечал честно и подробно, словно сам заново переживал каждую из этих страниц своей жизни.
Наталья, помолчав, взяла слово. — Знаете, я ведь могла стать очень известной, — начала она. — В университете у меня был шанс работать в международной экспедиции и попасть на страницы журналов, меня даже приглашали читать лекции в Европе.
— Правда? — удивилась Ольга. — И ты отказалась?
— Отказалась, — кивнула Наталья. — Вместо славы я вы-брала карту Чукотки. Она всегда тянула меня. Хотела раз-гадать тайны этой земли. Вот и оказалась здесь.
Артём недоверчиво усмехнулся: — Ты променяла миро-вую известность на полузаброшенный посёлок и вечную мерзлоту?
— Именно так, — спокойно ответила она. — Слава про-ходит, а здесь я чувствую, что нахожусь на перекрёстке миров.
Алексей задумчиво заметил: — Выбор непростой… но, похоже, правильный. Иначе ты не сидела бы сейчас с нами у этого костра.
Наталья улыбнулась с уверенностью: — И я довольна сво-им выбором. В Европе не было бы того, что происходит с нами здесь. Никакая слава не сравнилась бы с этим опы-том.
Алексей, чуть помедлив, заговорил: — Всю жизнь я искал правду и не мог мириться с ложью. Мой путь был длин-ным и полным сомнений, но именно они сделали меня тем, кто я есть.
— А как ты оказался здесь? — спросила Наталья, склонив голову набок.
— Сначала я думал, что стану журналистом, — ответил Алексей. — Хотел разоблачать неправду, искать факты. Но постепенно понял, что правда не всегда на поверхно-сти. Она требует смелости и упорства.
— И всё это привело тебя на Чукотку? — удивился Артём.
— Да, — кивнул Алексей. — Здесь, в суровой тишине, легче всего отличить настоящее от фальши. Снег и ветер не обманут.
Ольга наклонилась ближе: — Но что именно заставило тебя отказаться от городской жизни? — спросила она. — И как ты справлялся с одиночеством?
Алексей задумался, потом ответил: — В городе я всё время чувствовал себя чужим. Ложь и суета душили. А здесь, даже оставаясь один на один с ветром и снегом, я наконец-то чувствовал правду.
— Но ведь одиночество может свести с ума, — заметил Артём.
— Иногда сводило, — признался Алексей. — Но в эти минуты я понимал: тишина честнее людских слов. Именно она учила меня быть собой.
— И ты не пожалел? — спросила Наталья.
— Ни разу, — твёрдо сказал Алексей. — Здесь я обрёл уверенность, которой мне всегда не хватало.
Когда очередь дошла до Ольги, она вздохнула и сказала: — В детстве мне подарили фотоаппарат. С ним я прошла десять лет жизни, снимала всё подряд. Этот маленький прибор научил меня видеть детали и ценить мгновения.
— Десять лет с одним фотоаппаратом? — удивился Артём. — Он не ломался?
— Нет, — улыбнулась Ольга. — Он был простым, но надёжным. Каждая царапина на корпусе напоминала мне о прожитых днях.
Алексей спросил: — А твоё первое чувство? Ты упомяну-ла его…
Ольга слегка смутилась, но продолжила: — Да, оно тоже многому научило. Я поняла, что люди — такие же мгно-вения, как и кадры на плёнке. Их нужно беречь, даже если они уходят.
— Значит, ты видишь в нас тоже кадры? — подмигнула Наталья.
— Возможно, — засмеялась Ольга. — Но главное — я научилась ценить людей и моменты, даже если они ускользают.
Её голос дрожал от воспоминаний, но глаза горели реши-мостью.
Алексей посмотрел на Георгия и спросил: — А что же о тебе, Георгий? Ты всё время молчишь.
Георгий вздохнул с неохотой и наконец заговорил: — Я всегда искал знание и пытался объяснить то, что кажется необъяснимым. Но всё, что я делал, лишь сильнее запуты-вало меня. Может быть, именно поэтому я здесь вместе с вами.
— И это всё, о чём ты хочешь нам поведать? — переспро-сил Артём, прищурившись.
— Ну… — Георгий пожал плечами. — Я не привык де-литься личным. Моя жизнь всегда была погоней за отве-тами. Но чем больше я искал, тем глубже становилась пропасть.
Ольга мягко добавила: — Но ведь именно твои поиски привели тебя к нам. Значит, в этом был смысл.
Георгий кивнул, но глаза его оставались напряжёнными: — Может быть. Но иногда я думаю, что мы все лишь от-ражения собственных ошибок и открытий.
Разговор прервал Айгыр, позвав их к себе. Старец внима-тельно посмотрел на гостей и сказал: — Духи разгнева-лись на нас, потому что мы пропустили чужаков на эту землю.
Герои настороженно переглянулись. Первым заговорил Алексей: — Что же всё-таки происходит? Почему они так разгневаны? Как это можно предотвратить?
Шаман нахмурился, его взгляд устремился в огонь: — Предотвратить могут только те, кого не существует, при помощи того, что существовать не может.
— Звучит как загадка, — нахмурился Артём. — Ты хочешь сказать, что мы и есть те, кого «не существует»?
— Возможно, — спокойно ответил Айгыр. — Возможно, вы уже перешли черту между тем, что есть, и тем, чего быть не должно.
— И всё же, что это значит на деле? — не унималась Наталья. — Каким образом мы можем что-то изменить?
— Каждый поймёт сам, когда придёт его время, — повто-рил шаман, но чуть мягче. — Понимание всегда приходит позже действия.
Ольга решилась спросить: — А сердечко? Мы слышали о нём. Что это за символ?
Айгыр глубоко вздохнул и ответил: — Этот символ очень важен. В нём собрана сила духов, и ему нужно уделить особое внимание.
— Но где его искать? — перебил Алексей. — Укажи нам путь.
— Где его искать — не знаю, — покачал головой шаман. — Даже мне это неведомо. Я видел лишь сны и тени, намёки.
— Как же так? — удивилась Наталья. — Ты знаешь всё о духах, но не знаешь, где их символ?
— Духи ревнивы, — пояснил Айгыр. — Они прячут своё сердце от глаз людей. Потому сердечко может быть рядом и одновременно бесконечно далеко.
— Но если в нём сила духов, — задумчиво произнёс Геор-гий, — выходит, без него мы не сможем ничего изменить?
— Так и есть, — кивнул Айгыр. — Сердечко — ключ. Но путь к нему каждый должен пройти сам.
Герои снова переглянулись, понимая, что каждый ответ шамана рождал новые вопросы, а ясности становилось всё меньше. Но его уверенный голос и спокойствие внушали, что даже в этой тьме есть тропа, по которой им предстоит идти.
— И что же нам делать? — наконец спросила Ольга.
Айгыр медленно кивнул: — Сейчас вам нужен отдых. Я могу организовать для вас ярангу. Но мне предстоит со-вершить ещё один обряд. Если хотите, подождите меня и вернитесь после обряда. А если устали, идите сразу отды-хать.
— Думаю, отдых нам не повредит, — пробормотал Артём, но глаза его всё ещё были прикованы к шаману.
— Решать вам, — сказал Айгыр. — Я буду там, где всегда, у огня и духов.
Герои отошли к костру и уселись вокруг огня. Некоторое время они молчали, глядя в языки пламени, пока Алексей не заговорил: — Как думаете, можно ли ещё чего-то до-биться от шамана? Он ведь всё говорит загадками.
— Вот именно, — подхватила Наталья. — Его слова больше сбивают с толку, чем помогают. Я пыталась по-нять, что он имеет в виду насчёт «тех, кого не существу-ет»… но звучит это как головоломка.
Артём пожал плечами: — Может, так и задумано. Шаман ведь не пророк, чтобы выдавать готовые инструкции. Его дело — намекнуть.
— Намекнуть? — переспросила Ольга. — Но нам нужны не намёки, а ответы. Мы не можем вечно плутать в темно-те.
— А вдруг он сказал всё, что мог? — осторожно предпо-ложил Георгий. — Может быть, духи сами не позволяют ему говорить прямо. А может, он сам не до конца понима-ет.
— И что нам тогда делать? — нахмурился Алексей. — Просто сидеть и ждать?
— Ну а что остаётся? — вздохнула Наталья. — В любом случае отдых нам нужен. Но всё же… сердце подсказыва-ет, что шаман знает больше, чем сказал.
— Я тоже так думаю, — поддержала её Ольга. — Видели, как он посмотрел на нас? Будто видел не только нас, а ещё кого-то за нашими спинами.
Артём хмыкнул: — Или будущее. Он же шаман. Может, для него мы уже прожили свою историю.
— Вот это пугает больше всего, — пробормотал Алексей. — Если он уже видел, чем всё закончится, то зачем мы здесь?
— Может, он и правда играет словами, чтобы мы сами до-думались? — сердито бросил Алексей, поднимая голос.
— Нет, в этих словах есть ключ, — возразила Наталья, — просто мы ещё не научились читать его намёки.
— Если бы Айгыр писал сценарий, публика давно ушла бы из зала, — попытался пошутить Артём, но в его усмешке слышалось беспокойство.
Ольга же пыталась всех успокоить: — Пожалуйста, не ссорьтесь. Мне кажется, каждое его слово обращено прямо ко мне… и это пугает.
Вдруг Георгий резко поднял голову и воскликнул: — Не существует никаких маяков! Именно мы должны всё ис-править. Ведь построены они будут технологиями далёко-го 3052 года, которых тоже «не существует»!
— Подожди, что ты имеешь в виду? — нахмурился Алек-сей. — Даже если что-то «не существует» сейчас, это не значит, что этого не будет.
— Именно! — поддержала Наталья. — Взять хотя бы лам-почку или смартфон. Когда-то это тоже казалось невоз-можным.
Артём добавил с раздражением: — Ты хочешь сказать, что всё зависит только от нас? Это же безумие!
Но Георгий не унимался. Его глаза горели: — Я обязан переместиться туда сам. Вы не понимаете — если я ничего не сделаю, круг повторится снова и снова. Но в этот раз я найду то, чего не нашел я из бункера.
— Не делай этого, — умоляюще сказала Ольга. — Мы должны держаться вместе, иначе всё потеряет смысл. помни, что ты обещал!
Георгий покачал головой: — Я сделаю всё сам, чтобы вы не тратили свои года.
Он сжал в руках пульт, взгляд его стал решительным. — Простите меня.
Герои вскочили, пытаясь остановить его, но было поздно. Георгий нажал кнопку, и его фигура растворилась в воз-духе. — Мы должны идти за ним! — воскликнула Ольга, вскакивая.
— Но в какую дату он отправился? — растерянно спроси-ла Наталья. — Мы можем искать его вечно и потеряем го-ды жизни.
Артём покачал головой: — Да, каждое перемещение стоит нам слишком дорого. Если начнём гоняться за ним всле-пую, сами же и погибнем.
Алексей задумчиво добавил: — Значит, лучший выход сейчас — остановиться. Мы должны набраться сил.
— Отдых нужен, — согласилась Наталья. — Но не здесь, у костра, а у себя дома. Там мы сможем подумать яснее.
— Вернуться в Лаврентию? — повторила Ольга, словно пробуя слова на вкус. — Да! Дом — это то, чего нам давно не хватало.
Артём вздохнул: — Тогда решено. Отдохнём у себя, а по-том вместе подумаем, как найти Георгия.
Они переглянулись и согласно кивнули. Каждый чувство-вал усталость, накапливавшуюся за все последние дни. Алексей предложил: — Давайте разойдёмся по домам. Два дня отдыха — не меньше, иначе мы просто сорвёмся.
— Согласна, — поддержала Наталья. — Я давно не была в своей квартире, даже забыла, как пахнет родной дом.
Ольга улыбнулась грустно: — Да и мне хочется почув-ствовать себя обычным человеком, хоть немного.
— Хорошо, — подвёл итог Артём. — Значит, расходимся по домам, отдыхаем два дня, а потом встречаемся и обсуж-даем дальнейшие планы.
Все кивнули. Решение было принято.
Глава 10: Три сестры?
Ольга вышла прогуляться по Лаврентии, пока остальные отдыхали. Погода стояла тихая и ясная, улицы были почти пусты. Ветер слегка раскачивал редкие фонари, и ей пока-залось странным, что никого не видно — словно весь по-сёлок вымер. И вдруг, вдалеке, она заметила три фигуры. Сердце ёкнуло: это были те самые три женщины, которых она видела во время праздника, а затем ещё раз в Амгуэме. Они стояли, словно ждали именно её.
Когда Ольга подошла ближе, она заметила их спокойные лица. Но в глазах — глубокий блеск, тревожный, не даю-щий покоя.
Она остановилась и нахмурившись спросила: — А о чём вы хотите со мной поговорить?
Старшая женщина заговорила медленно, почти шёпотом: — Ответы на вопросы. Что тебя больше всего сейчас тре-вожит?
Ольга чуть заметно вздрогнула и выдохнула: — Сердечко.
Все три переглянулись и ответили в один голос. Их слова наложились друг на друга странным эхом, словно звучали одновременно из разных времён: — Сердечко очень важ-но. Его нужно отыскать и спасти. Это одно из самых важ-ных заданий, которое тебе предстоит.
— А где же его искать? — поспешила спросить Ольга.
Средняя чуть улыбнулась: — Слово говорит само за себя. Загляни в своё сердце. Слушай свой долг. Что оно подска-зывает тебе прямо сейчас?
Ольга помолчала, потом тихо произнесла: — Прямо сейчас оно мне подсказывает, что это ещё далеко не весь мой раз-говор с вами.
— Тогда давай продолжим, — мягко откликнулась стару-ха. — О чём ты хочешь говорить?
— В голову пока ничего не приходит, кроме сердечка, — призналась Ольга.
— Как только поймёшь, найди нас, — добавила средняя.
Ольга нахмурилась: — Что, и всё? Разговор окончен? Я думала, вы сами меня направите.
Младшая подняла руку и указала на сердце.
Ольга закусила губу, потом решила сменить тему: — Тогда скажите, кто вы такие? Почему так похожи? Вы сёстры? Или мать с дочерью и бабушка?
Средняя спокойно улыбнулась: — Ни то ни другое. Меня зовут Ирина. Её зовут Ирина. И старшую зовут Ирина.
— Как такое возможно? — голос Ольги дрогнул. — Ни родных связей, ни объяснения, а похожи как зеркала. И имя одно!
Средняя кивнула: — Когда мои родители погибли, одна женщина спасла меня от одиночества. С тех пор я отпла-чиваю теплотой и заботой. А вскоре и мне самой при-шлось спасти ребёнка — тоже от одиночества. Так мы и живём втроём.
Ольга осторожно спросила: — А что произошло с твоими родителями?
Младшая заговорила тихо, будто заново переживая: — Ро-дители ушли на охоту и не вернулись. В снегах их можно искать годами. Мне должны были выделить место в при-юте, но появилась средняя Ирина и забрала меня. Сначала было трудно привыкнуть к другому быту — домам, тех-нике, людям. Но потом я справилась.
— Да, потерять родителей в таком возрасте очень тяжело, — сочувственно сказала Ольга.
Младшая вздохнула: — Самым странным было видеть но-вые дома и технику. Телефоны, ноутбуки, компьютеры… с начала всё это казалось чужим.
Ольга всматривалась в каждую из них всё внимательнее. Её взгляд метался от одной к другой, и в какой-то момент она словно увидела, как черты лиц накладываются друг на друга, превращаясь в единое отражение. Ей стало тяжело дышать, горло перехватило, грудь болезненно сжалась. Она почувствовала, как по спине пробежал холодный пот, а в голове закружились мысли: неужели это и правда один и тот же человек из разных времён? Сердце колотилось так, что она слышала его стук в висках. Ужас, изумление и озарение накрыли её одновременно, и она едва не потеря-ла равновесие. Сделав три резких выдоха, словно пытаясь вернуть себе контроль, Ольга произнесла с дрожью в голо-се: — Так вы?.
Все три синхронно кивнули.
Ольга едва держалась, но всё же спросила: — Но как?
Старуха вынула из-за пояса пульт, похожий на тот, что старый Георгий дал им в бункере. Она протянула его и сказала, указывая на среднюю: — Через тридцать лет Чу-котский полуостров будет разрушен, исчезнет с лица Зем-ли. Тогда мы вместе с ней возвращаемся к младшей и за-бираем её. Это время — самое любимое для нас, поэтому мы возвращаемся именно сюда, а после возвращения пульт передаётся ей. Теперь она хранительница времени.
— Откуда он у вас? И кто научил вас им пользоваться? — не унималась Ольга.
Старшая ответила: — Он передаётся из поколения в поко-ление. Говорят, что он появился у основателя рода - Науканского шамана, умевшего управлять временем.
— Не Айгыр ли его звали? — уточнила Ольга.
— Нет, — качнули головами женщины. — Его звали Ну-кугве. Он был учеником Айгыра. Летопись о нём ведётся с 1665 года.
Ольга нахмурилась: — А что вы сказали про разрушение полуострова?
Старуха тяжело вздохнула. Её глаза словно заволокло дымкой, и она заговорила глухо: — Разрушение должно произойти через тридцать лет. Земля Чукотского полуост-рова расколется. Этот треск может разойтись по планете. Или же всё обернётся зияющей чёрной дырой на месте Чу-котки. В иных реальностях я видела, как дыру пытаются залечить особым кристаллом — поляритом. Но даже он не всегда помогает. В любом случае это будет страшно: ино-гда полное исчезновение земли, иногда — её исковеркан-ное существование. А всему виной — аномалии Чукотки. В том числе и наши перемещения, что лишь усиливают трещины.
— А расскажите подробнее о Нукугве, — попросила Оль-га. — Кто он был?
Старуха подняла взгляд, и её лицо словно осветилось внутренним светом. — Нукугве… Он был человеком, ко-торому дано было больше, чем остальным. Он видел пла-нету целиком. Его глаза различали трещины за тысячи вёрст и слышали рождение ветра на другом конце мира. Когда он закрывал глаза, перед ним открывались дороги — земные и временные.
Она продолжила: — Мир, говорил он, не одна река, а ты-сячи русел. Он видел их все сразу. Судьба человека — как капля: упав, она может скатиться в любую сторону. Но есть силы, что направляют. И они приходят не случайно. Нукугве был одним из таких.
Её голос стал строже: — Духи ходили рядом с ним. Шеп-тали о бурях, о том, что Чукотка — граница миров, самый крайний Восток Востока и Запад Запада. Люди считали его безумцем. Но когда он возвращал охотников из вьюг, они понимали: перед ними дух.
Она склонилась ближе: — Он мог смотреть сквозь лёд и землю. Предупреждал: если люди забудут, что они гости, придёт раскол. Когда он сказал это, даже духи замолчали. Его имя — зов крови. Он не был бессмертен, но его слова пережили века.
Тишина стала плотнее снега. Ольга ощутила, как сердце бьётся громче ветра. Слова звучали откровением, и она поняла: всё это связано с чем-то большим, чем она пред-ставляла.
Женщины переглянулись. — Нам нужно уходить, — ска-зали они. — Но если мы понадобимся тебе, ты сможешь найти нас в любой момент.
Ольга ещё не до конца пришла в себя. Она попрощалась и поспешила к Алексею. На губах оставался привкус вопро-сов без ответов, а в сердце — тревога и странное чувство, будто за её спиной остались не три женщины, а зеркала её судьбы.
Ольга, едва переведя дыхание, нашла Алексея. Они встре-тились в маленьком дворике рядом с их временным до-мом. Она с волнением пересказала ему всё, что узнала: и о трёх женщинах, и о шамане Нукугве, и о пульте, таком же, как у Георгия. Алексей слушал молча, но его взгляд стано-вился всё более задумчивым. Когда она закончила, он провёл рукой по лицу и тихо произнёс:
— Если всё так, как они сказали, то, возможно, мы и Геор-гий всё это время ходили не к тому шаману… Может быть, нам нужен именно этот, основатель их рода. Но, — он замялся, — а вдруг это ловушка? Вдруг нас специально ведут в тупик?
Ольга нахмурилась: — Но зачем? Они ведь ничего не тре-буют, только предупреждают.
Алексей вздохнул: — Вот в том-то и дело. Иногда молча-ние и есть самая опасная приманка. Но если Нукугве дей-ствительно обладал такими знаниями, то, может, именно там мы найдём то, чего нам так не хватает.
Ольга посмотрела на него пристально: — Ты думаешь, это не совпадение, что и у них есть пульт?
— Совпадений здесь давно не бывает, — мрачно усмех-нулся Алексей. — Всё связано. Но связанное может ока-заться как дорогой к истине, так и тропой в пропасть. Нужно решить, готовы ли мы рискнуть.
Ольга кивнула и осторожно спросила: — А каким соста-вом нам вообще стоит идти? Всей командой? Или только вдвоём?
Алексей нахмурился: — Вот тут и загвоздка. Если пойдём все, то каждый потеряет год жизни при перемещении. Это слишком высокая цена. Может, хотя бы сейчас стоит пе-ремещаться нам двоим, а остальных беречь.
Алексей нахмурился, но продолжил: — Если мы пойдём все, то каждый потеряет год жизни при перемещении. Это слишком высокая цена. Может, хотя бы сейчас стоит пе-ремещаться нам двоим, а остальных беречь.
Ольга неуверенно качнула головой: — Но если мы будем перемещаться только парой, то потом собрать целостную картину будет трудно. Каждый увидит что-то своё, а со-единить воспоминания в единое целое будет почти невоз-можно.
Алексей пожал плечами: — Может быть. Но вдвоём риск меньше. Мы сможем контролировать ситуацию и не под-вергать остальных.
— Но разве ты не понимаешь? — перебила Ольга. — Если риск разделить на всех, то мы сможем быстрее разобраться и меньше перемещаться впустую. Вместе мы сможем под-держивать друг друга и точнее видеть происходящее.
Алексей вздохнул: — Но тогда мы будем стареть быстрее. Десять перемещений — и мы потеряем десятилетие.
Ольга посмотрела на него серьёзно: — А если разделимся и потеряем нить? Тогда мы вообще ничего не узнаем.
Алексей молчал несколько мгновений, потом неожиданно сказал: — Знаешь, может, мне стоит пойти одному. Так будет меньше риска для всех. Если что;то пойдёт не так, пострадаю только я.
Ольга вскинула на него взгляд, в котором смешались воз-мущение и тревога: — Один? Ты с ума сошёл?
— Подумай сама, — спокойно ответил он. — Мы ещё не знаем, куда именно придётся перемещаться. Если это опасно, зачем втягивать остальных?
Она хотела возразить, но замерла, обдумывая его слова. Потом медленно произнесла: — Но ведь это именно наши даты рождения он назвал… Именно в эти годы усилились аномалии. Не зря же? Может, ты прав: идти должны мы двое.
Алексей нахмурился, но промолчал. Ольга продолжила: — Остальные могут подождать. Мы им всё расскажем, если узнаем что;то важное. А если не узнаем… мы всё равно вернёмся ровно в это же время, будто никуда и не уходи-ли.
Алексей вздохнул: — Ты понимаешь, что это тоже риск?
— Понимаю, — кивнула Ольга твёрдо. — Но мы с тобой связаны с этим больше остальных. Пусть хотя бы один раз это будет только наша ноша.
Он посмотрел на неё долго и серьёзно, потом сдался: — Хорошо. Тогда идём вдвоём.
Ольга облегчённо улыбнулась и добавила: — Значит, ре-шено. Мы идём вместе. Но только вдвоём.
И в этот момент тишину прорезал вой ветра, словно сама тундра подтвердила их решение.
Они долго молчали, слушая, как вдалеке перекликались собаки. Внутри обоих жила тревога — тяжёлая, как ледя-ная плита, и одновременно тихая надежда, что за этим страхом скрывается нужный путь.
Глава 11: Тот, кто видел всю землю
Ольга и Алексей переместились в 1665 год. Их дыхание вырывалось изо рта белым паром, когда они оказались на склоне над Науканом.
Они обменялись быстрыми взглядами: место то же, время — иное.
— Здесь мы найдём Нукугве, — тихо сказала Ольга, слов-но боясь спугнуть тишину.
Алексей кивнул и поправил на плече сумку. — Главное, чтобы он захотел с нами говорить.
Они спустились к поселению. Люди в меховых одеждах удивлённо смотрели на пришельцев: двое незнакомцев, одетых не по времени, сразу бросались в глаза. Но любо-пытство преобладало над недоверием. Их не останавлива-ли, лишь провожали взглядами.
В центре деревни горел костёр, и вокруг него сидели ста-рейшины. Среди них выделялся высокий худой мужчина с прямой спиной и внимательным взглядом. Его лицо было покрыто тонкой сетью морщин, но в глазах — сила и свет. Он поднял голову, будто знал, что именно их он ждал.
— Нукугве, — прошептала Ольга.
Мужчина кивнул, приглашая их ближе. — Я знаю, кто вы. Садитесь к огню. Время у нас короткое, но разговор дол-гий.
Они опустились на оленьи шкуры у костра. Пламя отра-жалось в глазах шамана, делая его лицо почти сверхъесте-ственным.
— Вы пришли издалека, — сказал он ровным голосом. — И не только из-за моря или снегов. Вы — из иных рек времени.
Алексей напрягся: — Ты и правда знаешь, кто мы?
Нукугве усмехнулся мягко: — Нет, но я видел такие одеж-ды более чем 500 лет спустя, поэтому и понял, что вы не с этого времени.
Ольга наклонилась вперёд: — Мы ищем ответы. Почему здесь, на этой земле, происходят такие аномалии? И что нам делать, чтобы остановить катастрофу?
Шаман на миг закрыл глаза, и его голос зазвучал тише, но глубже: — Чукотка стоит на границе. Люди называют её Востоком Востока, но это Запад Запада. Мир запутал сло-ва, и реки времени потекли вразнобой. Когда пришли чу-жеземцы, граница дрогнула. Теперь она ищет равновесие.
Он медленно развёл руки, словно показывая расхождение двух берегов.
— Вы думаете, что всё зависит от координат. Но не коор-динаты управляют миром, а вера и названия. Когда духи слышат ложь, земля отвечает трещиной.
Алексей нахмурился: — Значит, всё из-за того, что назва-ли Востоком то, что было Западом?
Нукугве посмотрел прямо на него: — Именно так. И с каждым поколением трещина растёт. В сорок втором году — её усилили карты и люди в Москве. Но вы знаете это и без меня.
Алексей не выдержал и спросил: — Откуда ты всё это зна-ешь?
Шаман слегка усмехнулся: — На самом деле моё имя Фё-дор Кольцов. Я был вместе с экспедицией Дежнёва, но настолько полюбил быт и жизнь эскимосов, что решил остаться здесь и создать семью. За знания и умение объяс-нять меня сразу нарекли шаманом и дали имя Нукугве.
Ольга настороженно спросила: — Но откуда ты так разби-раешься в координатах и в этом «Западе Запада»?
Фёдор улыбнулся: — До экспедиции я вместе с Декартом изучал систему координат, именно за это меня и взял с со-бой Дежнёв. А когда я научился перемещаться во времени, смог изучить координаты куда глубже, чем Декарт. И то-гда понял: вся проблема кроется именно здесь, если сопо-ставить даты усилений.
Алексей осторожно спросил: — Но как тебе удаётся пере-мещаться во времени?
Фёдор вынул из-за пояса небольшой прибор — пульт, точ-но такой же, какой они получили от старого Георгия. Ме-талл блеснул в отблесках костра. — Вот благодаря этому. Его отдал мне мой учитель Айгыр. Сам он не понимал, что это такое и как использовать. Я однажды случайно нажал кнопку, думая о том, как было бы интересно взгля-нуть, что станет с этими землями через пятьсот или тысячу лет. И в тот же миг оказался там. Так я и понял, что это за штуковина.
Он замолчал, а затем заговорил снова, уже длинным, со-средоточенным монологом: — С того самого момента я решил путешествовать по разным временам. Я наблюдал, как меняется земля, как исчезают деревни и вырастают го-рода. Я видел разные исходы одной и той же реальности. Я был горд за своего коллегу Декарта, что он стал таким известным и оставил след в науке. И гордился тем, что сам участвовал в великой экспедиции, после которой на этих берегах появилось название — мыс Дежнёва.
С каждым разом я всё увереннее работал с пультом, пони-мал, что он позволяет не только шагать вперёд и назад, но и выбирать версии реальности. И хотя для вас сейчас я в 1665 году, сам я уже успел пройти дальше, изучив вариан-ты будущего вплоть до 2300-го.
Алексей перебил: — Но ведь мы слышали, что каждое ис-пользование отнимает год жизни. Ты должен был умереть давным-давно.
Фёдор рассмеялся, качнув головой: — Если бы это было так, я и правда не сидел бы сейчас перед вами. Поверьте, это не более чем выдумка, обман, чтобы сдерживать лю-бопытных. Настоящая цена перемещений совсем в другом — в том, насколько твоя душа выдержит виденное.
Герои переглянулись: они поняли, что слова о годе за пе-ремещение были ложью.
Ольга воспользовалась паузой и спросила: — Тогда объяс-ни нам, что же значит это сердечко на карте? Мы столько раз видели его, но так и не поняли сути.
Фёдор протянул руку: — Покажите.
Алексей достал карту, развернул её и положил на колени. Фёдор взглянул, усмехнулся и даже тихо рассмеялся. — Вы всё время искали тайный знак, какой;то предмет или маяк. А сердечко ведь прямо перед вами. Посмотрите на карту Чукотки, особенно на её западную часть. Ничего не замечаете?
Ольга наклонилась ближе, Алексей прищурился. Очерта-ния полуострова напоминали очертания сердца — неров-ного, но явственного. Их дыхание перехватило от осозна-ния.
— Так вот что это значит… — прошептала Ольга. — Всё это время сердечко было здесь, в самой форме земли.
Алексей сжал карту в руках, словно боялся, что она исчез-нет: — Ты хочешь сказать, что вся часть Евразии, которая оказалась в западном полушарии, сама по себе и есть это сердечко?
Фёдор кивнул серьёзно: — Именно так. Не символ на бу-маге, а сама земля стала символом. Это и есть сердце, в ко-тором сошлись все реальности. Это красное сердечко на карте - просто посыл, что эта часть очень сильно страдает.
Герои долго сидели молча, поражённые. Они чувствовали одновременно восхищение и ужас: всё, что они искали с таким трудом, всё это время лежало у них под ногами, на карте, в линиях берегов. Осознание било в виски, застав-ляло сердце колотиться быстрее.
Ольга наконец заговорила дрожащим голосом: — Это… это переворачивает всё. Неужели мы были так слепы?
Алексей только покачал головой, не находя слов. Его гла-за блестели — смесь ужаса, радости и растерянности.
Фёдор тихо произнёс: — Теперь вы понимаете, что искать сердечко где;то ещё бессмысленно. Оно всегда было здесь. В вас — и в этой земле.
Алексей нахмурился и спросил: — А что насчёт Георгия? Ты ведь видел его? Знаешь, где он сейчас?
Фёдор кивнул, но ответил сдержанно: — Я встречал его. Но не так, как вы думаете. Он был с двумя коллегами, и вместе они тщательно изучали все аномалии, стараясь по-нять их природу. Я не смог им помочь тогда — как не мо-гу помочь и вам сейчас. Моя задача — лишь рассказывать, а не вмешиваться.
Ольга удивилась: — Но почему только с двумя? Нас ведь было пятеро!
Фёдор вздохнул и посмотрел в огонь: — Мне самому это странно. Но, понимаете, эпоха, из которой вы пришли, особенно мне нравится. Я изучал её досконально. И всё же ваших лиц я ни разу не встречал. Зато Георгия и ту девуш-ку с парнем;оператором видел очень часто. Они словно отражаются в разных слоях реальности чаще других. Меня очень удивило, что вы пришли, но я вас до этого нигде не встречал.
После этих слов повисла долгая тишина. Каждый из геро-ев был потрясён. Мысли перемешивались, словно рой насекомых: если Фёдор, странник по реальностям и вре-менам, никогда не видел их лиц, что это означает? Ольга почувствовала, как в груди поднимается тяжесть, словно она сама становится чужой в этом времени. Алексей сжал кулаки, не в силах примириться с тем, что их существова-ние словно поставлено под сомнение.
Молчание длилось мучительно долго. Каждый вспоминал свои шаги сюда: сомнения, надежды, жертвы. И вдруг в этом свете костра всё показалось зыбким, как дым. Ольга чувствовала, что ей не хватает воздуха, и вцепилась паль-цами в мех под собой. Алексей, не выдержав, тихо произ-нёс: — Выходит, нас с Ольгой не существует?
Фёдор медленно покачал головой и ответил серьёзно: — Я не могу ответить на этот вопрос. Но всё, что я видел за свои странствия, указывает на то, что это может быть правдой.
Алексей собрался с духом и задал новый вопрос: — А как ты думаешь, что стало причиной всего этого?
Фёдор посмотрел в огонь, помолчал и только потом ска-зал: — Когда Дежнёв вернулся в Москву, он доложил о далёкой восточной земле. Именно этот рассказ и стал началом всех происходящих событий.
Алексей и Ольга переглянулись. Они поняли, что услы-шанное требует тишины, чтобы осознать. Попрощавшись с Фёдором, они поблагодарили его за честность и мудрость. Шаман лишь кивнул, будто отпуская их в путь.
Они вышли из его яранги. Свежий воздух хлестнул по ли-цам, но мысли кипели внутри. Слова Фёдора звучали эхом: «начало всех событий»... «Запад Запада»... «сердечко земли».
Они медленно спустились к краю деревни, где ветер гнал редкий снег по насту. Остановились, укутались в меха и начали обсуждать.
— Нам нужно решить, что дальше, — первым заговорил Алексей. — Мы не можем просто сидеть. Нужно прове-рить всё, что он сказал.
— Ты думаешь о маяках? — уточнила Ольга, её голос дрожал от мыслей.
— Да. О том, что западнее крайних маяков ничего не про-исходит. Он сказал, что сам возвращался, как только делал шаг туда. Может, мы должны проверить это сами.
Ольга кивнула, задумавшись. — Но если это правда, зна-чит, есть граница, которую нам не пересечь. И что будет с остальными? Георгий, Артём, Наталья… Что если они столкнутся с этим в другой реальности?
Алексей глубоко вздохнул: — Тогда мы должны понять, что происходит именно с нами. Может, если мы пойдём первыми, мы узнаем больше и сможем их предупредить.
Они долго молчали, глядя на горизонт. Ветер завывал, скрипел снег под ногами. Мысли то и дело возвращались к словам Фёдора, к его откровениям и сомнениям. Они чув-ствовали — следующий шаг будет решающим. И где;то в глубине души понимали: проверить западнее крайних ма-яков — единственный способ убедиться, что они действи-тельно существуют в этом мире и в этой реальности.
Глава 12: Погребенный ноль
Ольга и Алексей долго сидели у костра, переваривая слова Фёдора. Но сомнения гнали их дальше: они должны были проверить сказанное. И потому решились — пересечь гра-ницу полушарий.
Сначала они выбрали простейший маршрут: шагнули в сторону, туда, где линии карт обозначали разделение. Ве-тер усилился, небо сжалось в кольцо, и в следующее мгно-вение они снова стояли на том же месте. Всё повторилось: та же земля, тот же костёр, те же следы на снегу. И только странное чувство тяжести в груди подсказало, что они сделали шаг в пустоту.
— Мы вернулись, — тихо произнесла Ольга. — Как будто и не двигались.
Алексей нахмурился: — Попробуем ещё раз. Может, это просто случайность.
Они сделали второй шаг — и снова всё повторилось. Небо зашумело, глаза заслезились от света, и снова — Лаврен-тия, костёр, друзья. Только теперь рядом оказалась Ната-лья, которая смотрела на них как на незнакомцев.
— Вы кто такие? — спросила она недоумённо.
— Наталья, это же мы! — воскликнула Ольга.
Но та лишь качнула головой, не узнавая их. Алексей хотел объяснить, но понял: в этой реальности их лица для неё чужие.
…
Так началась череда перемещений. Они шагали снова и снова, переходя невидимую линию. Каждый раз возвра-щались назад, будто приклеенные к своей реальности. Но вместе с ними изменялось и окружение.
В одной версии они встретили Георгия — он сидел на камне у берега и записывал что-то в блокнот. Подошли к нему, позвали по имени. Он поднял глаза, но не узнал.
— Простите, мы знакомы? — удивлённо спросил он.
— Георгий, это мы! — Алексей шагнул ближе.
— Нет, я впервые вижу вас. — Его глаза были чистыми, без следа памяти о совместных странствиях.
В другой версии они оказались в туманной долине. Там стоял Артём с камерой, снимая обрыв над морем. Он обернулся, поймал их в объектив, но тоже не узнал.
— Отличный кадр, — сказал он. — Но вы, наверное, ту-ристы? Откуда прибыли?
Ольга растерянно молчала. Алексей сжал её руку.
…
И вновь — шаг, вспышка, шум. Они возвращались, но снова видели тех же друзей, которые их не помнили. Ка-залось, реальность издевалась над ними, предлагая всё но-вые и новые варианты, в которых они были лишними.
Однажды они оказались в реальности, где вся Лаврентия выглядела другой: дома были высокими, асфальт гладким, в небе кружили дроны. Они нашли там Наталью — она шла по улице в деловом костюме. Попытались окликнуть, но женщина только нахмурилась:
— Я вас не знаю. Отойдите.
В другой раз они пересекли границу и оказались в пустом, заброшенном посёлке. Дома стояли разрушенные, окна выбиты. Ветер гулял сквозь руины. И там они встретили Георгия — седого, с усталыми глазами. Но и он прошёл мимо, не узнав.
— Мы словно призраки, — прошептала Ольга. — Мы су-ществуем только в своей реальности.
Алексей кивнул: — Похоже, Фёдор был прав. Западнее ничего не существует для нас. Каждый раз, когда мы пере-ступаем границу, нас выталкивает назад. А если мы и встречаем друзей — это уже не они. Это их отражения.
Они сделали ещё одну попытку. На этот раз всё пошло иначе. Сначала показалось, что перемещение не сработало, но вдруг земля под ногами задрожала, воздух наполнился гулом, и они очутились в странном месте. Вокруг раски-нулся бескрайний лес, которого никогда не было на Чу-котке. Деревья тянулись к небу, их кроны скрывали свет. Ольга и Алексей переглянулись. Они сделали несколько шагов — и увидели Наталью, Георгия и Артёма. Но в этот раз те разговаривали между собой, будто знали друг друга, и не замечали пришедших.
— Это ещё одна версия, — пробормотал Алексей. — Но всё та же история: они нас не знают.
Ольга закрыла глаза, её сердце сжалось от боли. Сколько бы раз они ни пытались, всё было одинаково: они не име-ли места нигде, кроме своей линии реальности. Сколько бы ни искали друзей — это были всего лишь тени.
После очередного возвращения они долго молчали. Снег скрипел под ногами, дыхание ложилось белым облаком.
— Мы обречены на одну единственную реальность, — сказала наконец Ольга. — Никуда дальше нас не пустят.
— Но именно поэтому мы нужны здесь, — ответил Алек-сей. — Если нас не существует в других реальностях, зна-чит, именно наша и есть ключевая. Мы должны довести это до конца.
Ольга глубоко вдохнула и посмотрела на Алексея. — Нам пора возвращаться домой. К тем Наталье и Артёму, кото-рые нас узнают. — Да, — согласился Алексей. — Только с ними мы сможем двигаться дальше.
Они двинулись обратно, и дорога, казалось, стала легче. По пути они обменивались короткими фразами, словно боялись нарушить хрупкое равновесие.
— Как думаешь, они поверят нам? — спросила Ольга. — Должны, — ответил Алексей. — Мы расскажем всё, что видели. И тогда решим, что делать дальше.
Оба понимали: их ждёт трудный разговор. Но именно он был необходим, чтобы собрать команду заново.
Вечером они собрались все вместе — Ольга, Алексей, Наталья и Артём. Ольга начала первой: — Мы переходили границу снова и снова. Каждый раз нас отбрасывало об-ратно. А Наталья смотрела на нас, как будто мы чужие.
— А как она выглядела? — спросила настоящая Наталья. — Совсем другая. В деловом костюме, вокруг — дроны в небе, дома стеклянные. — Ольга пожала плечами. — Дро-ны? — удивилась Наталья. — Значит, мы действительно видим разные эпохи.
Алексей продолжил: — А Георгий… мы видели его се-дым, в разрушенной Лаврентии. Он прошёл мимо нас, да-же не узнал. — И правда? — недоверчиво переспросил Артём. — Седым? — Да, и уставшим, — подтвердил Алексей. — Он выглядел так, будто прожил сотню лет.
— А вы сами себя там не встречали? — вмешалась Ната-лья. Ольга покачала головой: — Нет. Только их отраже-ния. Мы словно были лишними в тех мирах.
— И ещё, — Ольга перевела дыхание, — Фёдор объяснил нам, что «сердечко» — это не предмет и не маяк. Он по-просил показать карту и буквально рассмеялся: мол, вы ищете знак, который всё время перед глазами. Контур Чу-котского полуострова и всей той части Евразии, что попа-дает в западное полушарие, в его глазах — это и есть сердце. Не иконка на бумаге, а форма самой земли. — Как топологический символ, — кивнула Наталья. — Если вдуматься, на некоторых проекциях контур действительно напоминает сердечный силуэт. И главное — символ задаёт смысл, а не наоборот. — Он именно так и сказал, — под-хватила Ольга. — «Сердце, в котором сходятся реально-сти». — Звучит кинематографично, — пробормотал Ар-тём. — Но если сердечко — сама земля, то искать «арте-факт» негде.
Алексей продолжил: — Дальше было важнее. Фёдор утверждает, что дело не только в координатах, а в именах и вере. Чукотку столетиями называли «Востоком Восто-ка», хотя географически та западная часть полуострова — «Запад Запада». От этого, говорит он, «реки времени по-текли вразнобой». Когда ложь закрепляется в названиях, земля отвечает трещиной. — Это чистая семиотика про-странства, — тихо сказала Наталья. — Как только термин укореняется в картах и документах, он начинает влиять на поведение людей и систем. — И он добавил про 1942 год, — кивнул Алексей. — «В сорок втором трещину усилили карты и люди в Москве». Я почти уверен, он намекал на СК;42 — советскую систему координат. — СК;42 — ре-альность, — подтвердила Наталья. — Это не мистика. Ес-ли Фёдор связывает усиление аномалий с её внедрением, то это серьёзная гипотеза: неверная рамка может закрепить неправильную «правду» о месте.
— Ещё один тезис, — продолжила Ольга. — «Западнее западного полушария ничего не происходит». Он говорил, что стоит ему уйти западнее крайних маяков — его тут же выбрасывает назад, в своё время. Мы с Алексем это про-верили на себе: как будто невидимая пружина. — Похоже на защитный барьер, — заметил Артём. — Или на границу области определения у функции: за пределом — пустота.
— И последнее, но, кажется, главное, — сказал Алексей. — «Истина не там, где сердечко на карте, а там, где сердце подскажет». Он считает, что решение не в поиске предме-та в проливе, а в нашем выборе и переименовании смысла. Мы сами — часть уравнения. — Это похоже на эффект наблюдателя, — откликнулась Наталья. — Система меня-ется, когда мы задаём ей правильные вопросы и называем вещи своими именами.
— В сухом остатке, — подвела итог Ольга: — сердечко — форма земли, причина — в ошибочном именовании Запа-да как Востока и его последующем закреплении в карто-графии, а следствие — граница, выталкивающая нас из «чужих» реальностей. — А задача, — добавил Алексей, — найти правильные слова и правильную точку действия. Не «где сердечко спрятано», а «как вернуть сердце на место». — Неплохой логлайн, — усмехнулся Артём. — Но без финала. Нам ещё нужен план кадра: где именно ставить камеру и что делать дальше.
А потом она добавила: — Фёдор многое рассказал нам. Например, о том, что сердечко на карте — это вовсе не объект, а очертания самого полуострова.
Алексей подхватил: — Да, он объяснил, что Чукотка, вся её часть, которая уходит в западное полушарие, похожа на сердце. И именно там кроется корень проблемы.
— Подождите, — перебила Наталья. — Вы хотите сказать, что символ на карте — это не метка, а сама география?
— Именно, — кивнула Ольга. — Фёдор смеялся, когда мы показали ему карту. Сказал: «Посмотрите внимательнее на очертания. Вот и ваше сердечко».
Алексей продолжил: — И ещё. По его словам, все беды начались тогда, когда Дежнёв в Москве назвал эту землю Востоком, хотя фактически она была Западом Запада. С этого момента мир словно надломился.
Артьом нахмурился: — Но ведь это всего лишь слова. Раз-ве от слов может пойти трещина по реальности?
— Фёдор уверен, что может, — спокойно ответила Ольга. — Система координат и восприятие мира — это не просто условности. Они влияют на саму ткань времени.
Алексей добавил: — И ещё он говорил, что западнее крайних маяков ничего не происходит. Там, по его словам, время словно замыкается и выталкивает обратно. Мы это проверили — и всё именно так.
Наталья и Артём переглянулись, переваривая каждое сло-во. Ольга и Алексей делились тем, что им удалось узнать, а каждый комментарий Фёдора оборачивался новой загад-кой и новой тревогой.
С каждой новой деталью Артём и Наталья обменивались взглядами, задавали уточняющие вопросы, а Ольга и Алексей отвечали, стараясь ничего не упустить.
Алексей отвечал максимально честно, иногда обращаясь к Ольге за уточнениями. Ольга добавляла детали, описывала чувства и сомнения. В конце рассказа они признались: дальнейших действий они не знают. Наступила пауза.
— Тогда давайте попробуем иначе, — предложила Ната-лья. — Если мы работаем с системой маяков, нужно по-смотреть на карту. Я как географ могу сделать пересечение линий маяков и вычислить центр. Возможно, там и скрыт ответ.
— Звучит логично, — кивнул Артём. — Карта даст нам хотя бы ориентир.
Ольга и Алексей переглянулись: впервые за долгое время появился ясный план.
Наталья достала карту, разложила её на столе и аккуратно расчертила линии маяков, словно переплетая нити. Она провела карандашом от одного к другому, и линии пере-секлись в одной точке. — Вот центр, — сказала она. Но как только она потянула карандашом к этой точке, очерта-ние сердечка на карте вдруг исчезло, будто растворилось. Все замерли, понимая, что это знак.
— Похоже, теперь мы знаем, куда идти, — тихо произнёс Алексей. — Значит, собираемся, — добавила Ольга. И ко-манда начала готовиться к новой дороге.
Они отправились к отмеченной точке и вскоре увидели массивные металлические ворота с блестящей панелью. Как только подошли ближе, ворота ожили: — Генетиче-ский профиль подтверждён. Пожалуйста, проходите. — Металл плавно разошёлся в стороны.
Герои уже сделали шаг, как вдруг система проговорила вновь: — Подтверждено только два генетических профи-ля. Остальным вход воспрещён. В случае нарушения будет открыт огонь.
Все замерли. Секунды тянулись мучительно долго, но по-том стало ясно: пройти должны именно Ольга и Алексей. Наталья и Артём переглянулись и кивнули: — Мы оста-немся снаружи. Подождём вас и будем держать связь, если что-то изменится.
Ольга и Алексей обменялись взглядами, понимая серьёз-ность момента, и шагнули вперёд — внутрь.
Коридор встретил их сухим теплом и приглушённым гу-лом скрытых механизмов. Свет полосами стлался по полу, стены уходили в глубину, а в конце зала раскрывалось помещение управления: полукруг панелей, тусклые экра-ны и два массивных кресла, развернутых к консоли.
В одном кресле сидел Фёдор. Он поднял голову и устало улыбнулся: — Наконец-то. Я давно здесь. Сижу — и ниче-го. Аппаратура молчит. Думаю, дело в том, что кресла два: видимо, второму тоже нужно быть занятым.
Ольга быстро перевела взгляд на второе кресло и, не раз-думывая, опустилась в него. Панели мягко вспыхнули и тут же погасли. Тишина.
— Не реагирует, — тихо сказала она, сдерживая разочаро-вание.
Фёдор нахмурился, посмотрел на Алексея, затем на своё кресло: — Может, дело не в количестве, а в сочетании? Попробуем иначе.
Алексей шагнул ближе, положил ладонь на спинку кресла Фёдора: — Дай я попробую.
Фёдор без возражений поднялся. Алексей сел на его место, Ольга осталась в соседнем кресле. На долю секунды ниче-го не произошло — а потом воздух будто щёлкнул. Вдоль консолей побежали строки символов, загорелись индика-торы, по залу прокатился мягкий низкий тон.
— Есть! — выдохнула Ольга, крепче вцепившись в под-локотники.
С потолка раздался ровный, спокойный голос: — Добро пожаловать, хранители. Предлагаю начать обучение.
Экраны ожили окончательно: на одном проявилась карта побережья, на другом — схема маячной сети, третьи выве-ли пульсирующие диаграммы времени. Фёдор, стоя поза-ди, облегчённо выдохнул и тихо сказал: — Значит, это вы. Пара, для которой всё и было задумано.
Тут же всплыли отдельные окна-подсказки. Каждое — со своим заголовком и короткими инструкциями.
Первое окно: «Наблюдение за искажениями времени». Го-лос спокойно диктовал: — Включите слой тепловой карты фазовых сдвигов. Яркость соответствует интенсивности аномалии. Нажмите на область — получите спектр сдвига и вероятные причины. — Смотри, нас обучают в режиме реального времени, — вслух заметил Алексей. — Попро-буй включить слой, — откликнулась Ольга. На карте по-бережья проявились мягкие пятна свечения, будто север-ное сияние легло на рельеф.
Второе окно: «Фиксация отклонений». — Создайте метку, — продолжил голос. — Укажите интенсивность, времен-ной штамп, привязку к ближайшему маяку. Все метки со-храняются в «Журнале аномалий» и доступны для сравне-ния между реальностями. — То есть мы можем видеть, как одна и та же точка ведёт себя в разных версиях мира, — резюмировал Алексей. — И отслеживать динамику, — до-бавила Ольга, отмечая первую метку у берега.
Третье окно: «Протокол реагирования». — Три уровня: наблюдение, стабилизация, локдаун. На уровне наблюде-ния — только сбор данных. На уровне стабилизации — краткое выравнивание фаз датчиками ближайших маяков. На уровне локдауна — временная изоляция зоны с автома-тическим возвратом наблюдателей в безопасную точку. — Стабилизация — это мягко, — хмыкнул Фёдор. — Локда-ун используйте только при угрозе обрушения реальности.
Четвёртое окно: «Безопасность». — Перед началом работы задайте «Точку возврата» и «Границу допуска». Переход за границу приведёт к немедленному возвращению в точ-ку. — Именно поэтому нас и вышвыривало, — понял Алексей. — Граница была задана западнее маяков. — А точку возврата лучше ставить у выхода, — подсказала Ольга.
Пятое окно вспыхнуло на стене слева, превратилось в све-товой прямоугольник: «Снаряжение». Гладкая панель без ручек и щелей отозвалась на голос: — Нано-шкаф активи-рован. Выберите эпоху и вариант реальности, система вы-даст адаптированные костюмы. — А вот там, видите, шкаф? — кивнул Фёдор. — Он и есть. Задаёшь: «1665 / ба-зовая», — и получаешь меха и кости. Скажешь «2153 / Ам-гуэма — охрана» — придут тонкие тёплые костюмы и шлемы. — Проверим? — улыбнулась Ольга. — Давай для примера «1665 / базовая», — предложил Алексей. Панель тихо зажужжала и выдала две тёплые парки, рукавицы и обувь с гибкими подошвами. — Выглядит аутентично, — оценил Фёдор. — И не продувается.
Шестое окно: «Сеть маяков». — Для синхронизации выбе-рите «Выравнивание фаз датчиков». Система покажет це-почку оптимальных узлов, где вмешательство даст макси-мальный эффект. — И показывают, что делать с маяками, — подтвердила Ольга. — По сути — навигация по слабым местам ткани времени, — добавил Алексей.
Экраны мигнули вновь, подтверждая каждую из подска-зок. В этот момент система предложила положить руки на панели кресел. Алексей и Ольга обменялись быстрым взглядом, затем послушно опустили ладони. Иголки тихо щёлкнули, коснувшись кожи.
— Бессмертие активировано, — прозвучал ровный голос.
Ольга резко выдохнула, а Алексей отдёрнул руку, но экран мигнул подтверждением. Фёдор, стоявший за ними, тихо произнёс: — Теперь вы вне времени.
Герои поднялись и спросили у него, как ему удалось ока-заться здесь. Фёдор пожал плечами: — Замок пропустил и меня, как и вас. Значит, моя роль тоже важна?
Ольга нахмурилась: — Но чем именно?
Алексей задумчиво произнёс: — Возможно, тебе предсто-ит вернуться вместе с Дежнёвым в Москву в 1648 году и сказать, что хоть это и восточная часть материка, на самом деле это Запад Запада.
Фёдор внимательно посмотрел на них и кивнул: — Пожа-луй, именно в этом моя задача. Я вернусь — и донесу правду. Я видел слишком много страшного за все это вре-мя, чтобы сейчас отказаться.
— Мы проводим тебя до выхода, — сказала Ольга и под-нялась. — А потом вернёмся и всё обсудим с нашими.
— Благодарю, — кивнул Фёдор. — Но дальше я дойду сам. Тут дорога прямая.
Они прошли коридор, и у створок Фёдор задержался на миг, словно прислушиваясь к отдалённому шуму веков. На пульте его пальцы набрали краткую последователь-ность, воздух возле дверей дрогнул лёгкой рябью — и он исчез, будто шагнул за тончайшую завесу. На панели миг-нул штамп: «1648 — Москва. Точка выхода подтвержде-на».
— Удачи, — выдохнул Алексей в пустоту.
Они распахнули наружные двери бункера — и замерли. Площадка перед входом была пуста. Ни отпечатков боти-нок Натальи или Артёма, ни следов саней, ни отблесков костра. Ветер гонял снежную пыль, быстро занося тонкие гребни на месте, где ещё недавно должна была быть сто-янка.
— Наташа? Артём? — Ольга включила рацию, но дина-мик ответил только сухим шуршанием.
— Странно, — Алексей обернулся к проёму. — Вернёмся внутрь, посмотрим журнал событий.
В зале управления экраны уже перелистывали карты и временные слои, будто знали, что им понадобится. На центральной панели всплыло меню: «Связанные субъек-ты». Рядом — значок мерцающего сердца и подпись: «Статус: стабилизация».
— Попробую открыть, — сказал Алексей и коснулся списка.
Первой высветилась Наталья. Экран развернул хронику: солнечный зал европейского университета, аудитория до отказа, на кафедре — Наталья в строгом костюме, рядом глобус и экран с картами океанических течений. Её голос звучал уверенно:
— …а вот тут, коллеги, мы видим влияние неверной кар-тографической рамки на социальную динамику приполяр-ных сообществ…
Аплодисменты, вспышки камер. В новостной полосе вни-зу бежали заголовки: «Российская географ получила меж-дународную премию», «Экспедиции на Чукотку изменили подход к арктической политике Европы».
— Она знаменита, — прошептала Ольга с улыбкой и хри-потцой в голосе. — И счастлива.
— Дальше, — тихо сказал Алексей.
Второе окно — Артём. Красная дорожка, прожекторы, ло-готип крупного кинофестиваля. Артём в тёмном фраке держит тяжёлую статуэтку, рядом — кадры из фильма: бу-ря над тундрой, киты, свет над льдом. За кадром голос: «Лучший оператор года…». Артём, смеясь и волнуясь, произносит в микрофон:
— Это снято в месте, где границы мира разговаривают друг с другом. Спасибо команде, которая научила меня смотреть, а не только видеть.
— Наш Артём, — выдохнула Ольга. — Смотри, как дер-жится.
Третье окно — Георгий. Кабинет с высокими окнами, стеллажи, модели береговой линии. Серебристый знак на лацкане. Титр: «Член Российской академии наук, почёт-ный академик». Он отвечает журналисту:
— Главный урок поля в том, что название места меняет судьбу людей. Мы обязаны бережно обращаться со слова-ми о земле.
Экран погас и вернулся в меню. В сводке статуса вспых-нули новые строки: «Аномальная активность: низкая», «Сеть маяков: синхронизация — выполнена», «Сердечный контур: стабилен».
— Теперь мы исчезли окончательно, — сказал Алексей негромко, словно не хотел спугнуть мысль. — Нас уже не узнает никто. Мы стали хранителями. А мир… исцелился.
— Если такова цена, — Ольга на секунду прикрыла глаза, — я согласна её платить. Лишь бы хватило сил идти даль-ше.
Голос системы вмешался едва слышно: — Архивная ре-конструкция: «Москва, 1648». Просмотреть?
— Показать, — произнёс Алексей.
Мир на экране наполнился другим воздухом — густым, пахнущим воском и смолой. Зал при дворе государя Алек-сея Михайловича: кованые светцы, резные двери, у стены — большая карта, где свежие чернила ещё блестят. Вводят людей в дорожной пыли. Дежнёв — плечистый, выгорев-ший, и рядом с ним Фёдор — всё тот же взгляд, в котором мерцают века. Они кланяются.
— Государь, — глухо прозвучал голос Дежнёва, — приве-ли мы судами путь долгий, кости берегли, землю новую видали.
Фёдор шагнул вперёд и, прося позволения, указал на кар-ту:
— Государь благословенный, дозволь слово. Земля, о коей в столице говорят как о крайнем Востоке, по истине своей — крайний Запад. Вот меридиан, а вот — берег. И хотя путь к ней восточен от Москвы, по небесной мере она — западная часть великой земли.
Царь долго вглядывался, переводя взгляд с карты на гово-рящего. Наконец произнёс негромко, но твёрдо:
— Речь твоя мудра и пригодна державе. Место сие — ве-лико и уникально. Осваивать его надлежит, но не мечом, а миром. Подружиться с людьми тамошними, хранить берег, смотреть за морем. Послать людей разумных, мастеров учёных, дабы не губить, а умножать.
Дежнёв преклонил голову: — Будет исполнено.
Фёдор коротко взглянул куда-то в сторону — будто через стекло век — и, на миг улыбнувшись, снова стал строг.
— Видела? — прошептала Ольга.
— Видел, — ответил Алексей. — Коль слова прозвучали там, значит, линия пошла иначе.
На центральном мониторе пульс сердечного контура стал ровнее, пятна на тепловой карте уступили место спокой-ным оттенкам. Где-то далеко, за стенами бункера, ветер стих. Ольга и Алексей, стоя рядом с консолью, молчали: в этом молчании впервые не было ни растерянности, ни страха — только ясность того, что их путь теперь — сто-рожить равновесие и беречь сердце земли.
;
Эпилог
Ольга и Алексей сидели в бункере, вглядываясь в экраны. За долгие часы наблюдений они привыкли к ровному фо-ну: тепловые карты были спокойны, линии маяков устой-чивы. Мир, казалось, выровнялся. Никаких новых анома-лий не возникало, и только тихое жужжание механизмов напоминало им, что они всё ещё внутри огромного сердца Чукотки.
— Как же непривычно — тишина, — тихо сказала Ольга, откидываясь в кресле.
Алексей кивнул: — После всего, что мы пережили, отсут-ствие событий кажется событием.
Они оба молчали, слушая, как будто сама земля дышит вместе с ними. Но вдруг экраны дрогнули. На одном из дисплеев вспыхнул алый контур.
— Есть активность, — быстро произнёс Алексей.
Ольга вгляделась: на временной шкале вспыхнула дата — «1995». Точка в районе Лаврентии.
Картина стала проявляться: снежное поле, низкое серое небо. На обочине замёрзшей тропы стоит девочка лет се-ми. Она плачет, вытирая кулачками лицо. Сквозь ветер доносились её всхлипы:
— Мама… папа… вернитесь…
Ольга резко вдохнула. — Это же… — Она не договорила. Рядом, на соседнем экране, система показала две фигуры, идущие навстречу девочке. Женщины — одна средняя, другая старшая — и обе до странности знакомы.
— Ирины, — выдохнул Алексей. — Средняя и старшая. Они шли к ней. Это тот момент…
Ольга подняла руку к панели и набрала: «18 октября 1995, Лаврентия. Форма одежды — милиция».
Система мигнула, подтверждая выбор. На миг зал осве-тился белым сиянием. Ольга взглянула на Алексея:
— Мы должны там быть. И не как чужаки, а как те, кому поверят.
Их мысли развернулись назад: вся дорога, весь путь, каж-дое слово шаманов и встреченных людей словно стекались в этот миг. Сердце полуострова, линии на карте, споры о Западе и Востоке — всё это было лишь прелюдией. Теперь они должны были вмешаться в момент, когда судьба де-вочки, оставшейся без родителей, соединялась с её буду-щими воплощениями.
Ольга ощутила, как пальцы её дрожат над пультом. В го-лове роились вопросы: «А вдруг это ошибка? А если вме-шательство изменит больше, чем они понимают?» Но она вспомнила, как шаман говорил: «Решение не в том, что ты ищешь вовне. Оно в сердце». И её сердце сейчас билось так сильно, что сомнений не осталось.
Алексей тихо положил ладонь на её руку:
— Ты уверена?
— Да. Мы должны исправить.
Экран вновь вспыхнул, показывая девочку. Ветер трепал её волосы, снег падал крупными хлопьями. Она не знала, что в нескольких сотнях метров от неё её будущее уже идёт навстречу. А теперь к этой линии добавлялись ещё двое — хранители, Ольга и Алексей.
— Всё начнётся заново, — сказал Алексей почти шёпотом.
— Нет, — поправила его Ольга. — Всё продолжится. Только теперь мы будем рядом.
На панели загорелся обратный отсчёт. Ольга сжала подло-котники кресла, Алексей выпрямился, словно готовясь шагнуть в ледяной ветер.
5… 4… 3…
В бункере стало ещё тише. Будто сами стены замерли в ожидании.
2… 1…
— Лаврентия, — произнесла Ольга. — Октябрь девяносто пятого.
Свет поглотил их обоих.
Арктический узел
© Copyright: Иван Леонов 2, 2025
Свидетельство о публикации №225102001336
Свидетельство о публикации №225102001336
Рецензии