О трамваях

     Трамвай. Будто бы продолжаю следовать наставительно трушным правилам писания-написания, будьте любезны подобрать правильное слово для себя от слова писать, то есть пишу я, а вы подбираете слова. Эдакое нужное подчеркнуть. А правило вот какое - начинать повествование с существительного.
Юлия Сергеевна сидела в трамвае и смотрела сквозь, стекающие капли дождя по окну трамвая, на отвратительную политическую часть нашего бытия рекламных стендов этого города. Вы правы немного смешно, и добавлю, что неправдоподобно. Юлия Сергеевна не могла ехать в трамвае на встречу к Эммануилу Карловичу, так устроен наш мир, у нас есть «статус» и относительно этого "статуса" у тебя должен быть автомобиль, а уж если есть авто, то ездить в трамвае не кошерно. Ничего стоящего не написал ещё, а уже скучно и нудно.
     Эммануил Карлович в семнадцатый раз предлагал Юлии Сергеевне встретить за чашкой кофе полуденное стояние солнца в этом городе и получал каждый раз молчание или "я так устала". Конечно же у Юлии Сергеевны был ухажер для секса и денежных знаков. Эммануил Карлович и не претендовал на эти роли, несмотря, конечно, на очарование ножек и увлекательные мысленные поцелуи этих самых ножек Юлии Сергеевны, устремлённые в райское блаженство похоти.
      Сегодня, после вчерашнего в вечери на мероприятие «здравствуйте», Юлия Сергеевна позвонила и предложила берег реки и уморить её занудством Эммануила Карловича. Он прибыл за столик ещё совсем не летнего кафе, она уже соблазняла мир очарованием своей улыбки.  Взгляд Эммануила Карловича упёрся опять-таки в ножки, туфли высочайшего каблука и страстного цвета. Простите, Эммануил Карлович не разбирается в палитре красок.
Юлия Сергеевна, улыбнувшись спросила зачем ему всё это. Эммануил Карлович давно не понимал Юлию Сергеевну, и ответил на своё усмотрение нудно и со свойственной только ему не связанностью происходящего, места, события, разговора и набора слов.
     - Юленька! Изумительной сексапильности дЭвушка, сколько из нас готовы были взойти на борт любого корабля, поднять паруса и отправится открывать, изучать новые земли? Думаю, среди твоих знакомых нет таких идиотов, как, впрочем, и среди моих. Каждый из наших знакомых, включая и нас с тобой вполне себе здравомыслящие люди, а тем паче люди, которые окружают тебя, люди культуры и искусства, чертовски прагматичные люди, при всей их кажимости вздорности и налёта эксцентричности. Ты сама прекрасно знаешь себя, как и окружающих — всё это туман, всё это гипнотическое желание не быть, а казаться, этакий статус данного ремесленного цеха. Вид, девиз, герб и клятва. А на самом-то деле никто никогда не решится на нечто эдакое, ну вот, к примеру как я сказал выше отправится и открыть новое, стать самим собой в конце то концов, не серьёзно это стать самим собой. Есть зарплата, работа, статус, дети, родители и ещё обязательства, кого перед кем, ну это, пожалуй, у кого на сколько фантазии хватит.
     - Эммануил.
     - Да, Юленька. Я знаю, что я злой, создаётся всегда такое впечатление, знаю, что наговорил столько много нудного непотребства, что, пожалуй, нам стало скучно. А солнце вот-вот зайдёт за горизонт, и мы не увидим с тобой пожара уходящего, а значит будем сомневаться в завтрашнем.
     - Мне пора домой. Дома меня ждёт дочь.
     - Юленька, почему ты не ездишь на трамвае?
     - У меня есть машина. Пока.
     - Пока, Юленька.
     Она уехала на своей машине. К дочери? Дочь есть. Но уехала, потому что страшно быть снова с кем-то одним целым, да и не была никогда, только мечтала. А может видела у бабушки с дедушкой.