Голос дождя

Дождь начался ночью — ровный, настойчивый, как будто кто-то сверху решил смыть усталость с города. Андрей проснулся от тихого шороха за окном. С минуту лежал, слушал, потом встал, накинул плащ и вышел.

Город спал. Фонари отражались в лужах, словно сами пытались согреться своим светом. Андрей шёл пустыми улицами туда, где когда-то стоял их дом. Теперь там было пустое место — ровная площадка, заросшая травой. Три года назад пожар забрал всё — и стены, и Лену.

Он не приносил цветов. Не ставил свечей. Просто приходил, когда шёл дождь , потому что дождь умеет слушать, как никто другой.

Когда-то они вместе гуляли под такими же ливнями.
Лена любила смотреть на воду, стекающую по стёклам.
— Знаешь, — говорила она, — дождь делает всё одинаковым. Асфальт, лица, небо. Может, это и есть справедливость?
Андрей смеялся:
— Или просто грусть, разлитая по квадратным метрам.

Теперь он вспомнил это и усмехнулся. Даже сейчас, под темным небом, казалось, что она рядом, в каждой капле дождя.

Он подошёл ближе к остаткам фундамента. Сел на холодный камень, поднял лицо к небу. Капли били по коже — будто кто-то тихо стучал: я здесь.
Он закрыл глаза.
И вдруг — словно из самого дождя — услышал:

— Ты всё ещё приходишь, Андрей?

Он не удивился, не испугался, просто ответил тихо:

— А ты всё ещё там?

Ветер усилился, и дождь стал плотнее. На мгновение ему показалось, что он слышит её смех — лёгкий, как дыхание.
— Ничего не исчезает, — прошептал дождь. — Мы просто становимся водой.

Он сидел долго, пока всё вокруг не растаяло в сером свете утра. Потом достал из кармана старое письмо — единственное, что уцелело. Развернул. Чернила расплылись, превратились в тонкие ручейки.

Когда он поднялся, дождь уже стих. Над городом повисла тишина — чистая, как после признания.

На камне осталась чашка. Та самая, из которой Лена когда-то пила чай в их последнюю ночь. В ней собралось немного дождевой воды.

Если бы кто-то прислушался, он бы услышал — там теплилась жизнь. Простая. Хрупкая. Вечная.