Сострадание

За грудиной сильно давило, как будто плита навалилась. Приступы стенокардии бывали и раньше, но такого никогда не было. Вызвал «Скорую», буквально минут через 15 приехала. Врач спросила о самочувствии, сделала кардиограмму, укол.
– Поедем в больницу?
– А что, так плохо?
– У меня подозрение на инфаркт.
– Что ж поеду, можно в Боткинскую?
– Сейчас  запрошу. Дойдёте до машины или нужны носилки?
–  Дойду.
Подъехали к корпусу нового кардиоцентра. В приёмном покое раздели.
– Оставь ему трусы, – сказал парень санитар, обратившись к сестре.
– Ничего интересного мы там не увидим, – с усмешкой отозвалась она.
По лабиринтам коридоров и лифтов на каталке укрытым простынёй отвезли в реанимацию, в отдельный бокс. Пришла сестра и наклеила над его кроватью листок бумаги, на нём крупно было написано: Борис Семёнович Мелевский, 87 лет. И, как штурм, врачи начали целую серию аппаратных обследований и взяли анализы. Всё это происходило с такой быстротой!
Я очнулся, когда нянечка спросила: «Обедать будете?» Поковырял немного в тарелке и выпил компот – сладкая водичка. Когда она пришла забирать посуду, спросил: «Что же это за еда?»
– Помойка.
– Какой контраст с новым оборудованием бокса! – подумал он.
Зашёл доктор:
 – Борис Семёнович, завтра утром сделаем коронарографию, чтобы окончательно поставить диагноз. А пока отдыхайте.
Сестра дала какие-то таблетки, боль постепенно успокоилась, и я уснул.
Когда проснулся, за окном было уже темно, опять пришёл доктор:
– Борис Семёнович, мы с вами попали в неприятную историю, у вас положительный тест на ковид. Сейчас вам сделают КТ и отвезут на обсервацию в другой корпус.
Снова на каталку, укрыли одеялом и через всю территорию на машине отвезли в красный корпус.
Врач этого отделения был одет в специальную одежду.
– Борис Семёнович, я ваш доктор, меня зовут Андрей Александрович, вам придётся побыть у нас несколько дней, расшифруют КТ, будет ясно, что с лёгкими. Подойдёт сестра Настя, она вам поможет.
Через несколько минут зашла Настя, из-за защитного костюма трудно было понять возраст этой женщины. Но голос молодой и глаза добрые.
– Борис Семёнович, вам сейчас что-нибудь нужно?
– Да нет.
– Хорошо, Вам лучше не вставать.
– Настя, у меня есть проблема, когда меня забирала «Скорая», я впопыхах забыл зубную щётку и, самое главное, все лекарства, особенно глазные капли, а у меня глоукома, и капать нужно ежедневно обязательно.
– Как называются ваши капли?
– Азарга.
– Я посмотрю, может, у нас они есть, а сейчас отдыхайте, уже поздно.
Ночь прошла спокойно. Утром доктор порадовал:
– Борис Семёнович, с лёгкими ничего страшного, всё по возрасту. А вот и Настя.
– Доброе утро, принесла вам зубную щётку и капли, я купила их в нашей аптеке.
– Настенька, спасибо. Я ведь живу один, никого у меня нет, родственники далеко. А я и деньги с собой не взял, капли-то дорогие. Я твой должник. Ты так укутана, помнишь, как в фильме: «Гюльчатай, открой личико».
Она спустила маску и засмеялась молодым звонким смехом.
– Ты сейчас не очень занята? Посиди со мной.
– Я сделаю все дела и обязательно приду к вам. Завтракать будете?
– Да, уж я проголодался.
– Раз аппетит есть, всё будет хорошо.
– Борис Семёнович, я всё думаю, как же вы один? А магазины, аптеки, убраться в квартире, чего сварить.
– Справляюсь пока, Настенька, только вот одышка замучила. Ты лучше расскажи о себе.
– Я после медучилища попала сюда, работала сначала в кардиологии, а как началась пандемия, перевели в это отделение. Сейчас больных совсем немного, сутки дежурю, двое свободных, а тогда и день, и ночь, очень уставали. Теперь думаю поступать в институт, и Андрей Александрович советует, говорит: «Ты шустрая, всё успеешь». Я ещё в школе хотела в медицину, мне нравится, буду кардиологом.
– Это хорошо, когда нравится.
– А вы чем занимались? У вас ведь такая большая жизнь.
– Занимался разными делами, я инженер, всю жизнь в оборонке. Три года, как скончалась жена, детей у нас не было, вот теперь один. Есть родственники жены, да они далеко. Ну, мы заболтались, а у тебя  дела, иди, Настенька, а я подремлю.
– Борис Семёнович, я после обеда приду.
– Хорошо, хорошо.
На вечернем обходе Андрей Александрович сказал: «Завтра с утра вернут вам вещи, а когда будет готова выписка, мы отвезём вас домой, Настя вас проводит.
– Ой, спасибо, какие ж вы добрые, заботливые люди.
– Это вы благодарите Настю, она мне рассказала, что вы живёте один.
На следующее утро, после завтрака принесли одежду, вернули паспорт, полис.
– Вас ещё должен посмотреть кардиолог, как только будет готова выписка, поедем.
– Настя, а ты хоть поспала?
– На дежурстве спать не положено, так, подремала.
Часа в два принесли выписку.
– Ну, Борис Семёнович, больше чтобы к нам ни-ни. Берегите себя. Идите с Настей.
Подъехали к дому, Настя проводила до самой двери.
– До свидания, Борис Семёнович.
– Нет-нет, как же так, заходи, ты ж из-за меня задержалась после дежурства, посмотришь, как я живу. Заходи, заходи, сейчас чего-нибудь перекусим, попьём чаю. Посмотрю, что там есть в холодильнике. Он засуетился, стал доставать тарелки, чашки.
– Борис Семёнович, вы садитесь, я всё сама приготовлю.
– Настя, вот деньги возьми, капли дорогие.
Они засиделись допоздна, он рассказывал о своей жизни с женой.
– Знаешь, любить самому – это гораздо больше, чем быть любимым. Это награда, и она была.
– Долго не мог оправиться после смерти Ани, всё казалось, что она вышла в магазин и сейчас вернётся. Что я всё о себе, да о себе. Ты-то как, у тебя парень есть?
– Есть, вот как объявили мобилизацию, так его и забрали. Хотели расписаться, да не успели. Он техник на авиационном заводе в Жуковском, и я ведь там живу.
– Как его зовут?
– Сергей.
– Пишет?
– Написал, чтобы не волновалась, он не на передовой, занимается ремонтом техники. Скорей бы это закончилось, за что воюем, не понятно. Ну, мне пора.
– Да куда ты поедешь, уже так поздно, я уложу тебя на диване в другой комнате, выспишься. Ты ведь после дежурства.
– Неудобно, Борис  Семёнович.
– Очень удобно, там в шкафу бельё, постели и ложись.
С того дня Настя часто навещала его, а иногда оставалась ночевать перед дежурством. Она помогала ему, приносила продукты, готовила еду, убиралась, в квартире стало чисто. Каждый раз, когда Настя приходила, они шли гулять в парк недалеко от дома. Она рассказывала ему больничные новости, читала письма Серёжи. У них уже была любимая лавочка, говорили о прочитанных книгах, он читал свои стихи. Казалось, он даже помолодел.
– Борис Семёнович, что, дочка приехала? – спрашивала соседка.
– Дочка, дочка.
– Вот на старости лет обрёл дочку, спасибо ковиду, – думал он.
Зимой Настя всё чаще оставалась у него.
– Без меня не выходите, на улице очень скользко, и снегу намело.
– Хорошо, хорошо, куда же я без тебя.
Они и гулять  стали реже, выходили только в солнечные дни. И вот наконец наступила долгожданная весна. Однажды Настя пришла с букетом цветов.
– Борис Семёнович, у вас ведь сегодня день рождения. Поздравляю вас! Она
обняла его и поцеловала.
- Ой, а какое сегодня число? Я совсем забыл.
- Сейчас будем праздновать, я кое-что принесла. Вот накрою на стол, и будем лакомиться разными вкусностями.
– Настенька, а у меня есть вино, ведь мне можно немножко. Я хочу выпить за тебя, за твоё доброе сердце, чтобы ты была счастлива, чтобы Серёжа поскорее вернулся. Что бы я без тебя делал, ты подарок судьбы.
– А я приготовила вам подарок, вот тёплый свитер, зимой будем гулять.
– Спасибо тебе, родная!
Они долго сидели в этот вечер, разговаривали, слушали музыку.
– Я поставлю моё любимое танго «Брызги шампанского», мы с женой любили танцевать. Давай потанцуем. Он крепко обнял её, она прижалась к нему щекой.
– Ох, какой сильный мужчина.
– Настенька, давай я посижу немножко, опять одышка. Знаешь, лет мне много, не ровён час… Там в ящике письменного стола все документы и для тебя тоже.
– Ну что вы, я и слушать не хочу. Сейчас померяем давление, примите лекарство, отдохнёте, и всё успокоится.  Ночью она несколько раз подходила к нему, он спал. Рано утром ушла на дежурство. Целый день ей было неспокойно.
– Андрей Александрович, я отлучусь ненадолго, сбегаю к Борису Семёновичу, здесь недалеко, волнуюсь, телефон не отвечает. Всю дорогу бежала. Не успела!
Она