Моральная поддержка. Муж пришёл на роды

(прочитать этот рассказ с иллюстрациями можно на моём Дзен-канале здесь: https://dzen.ru/a/aPDbAHZMdGVqGnFX)

Если у мужа есть желание и он не носит инфекцию, ему разрешается присутствовать при родах жены. В нашем роддоме это правило тоже работает, хотя пользуются им чрезвычайно редко.

Сегодня доброволец нашёлся. В отделение поступила гражданка Ферзева и привела с собой мужа. Ферзева являла собой габаритную, суровую даму с мощными челюстями. Чудилось в ней что-то от бульдога. А в её муже было что-то от заблудившегося пингвина.

- Будем рожать вместе с Вовой! – сказала Ферзева. – Он всегда мечтал посмотреть, откуда берутся дети. Не так ли, дорогой?

- Э-э-э… - сказал Вова-пингвин. – Ну как бы у-у-у…

Глаза Ферзевой горели энтузиазмом, зато в голосе мужа подъёма не наблюдалось. Поёживаясь, он с опаской посматривал на двери операционной, на персонал, на больничную суету. Ферзева наступила ему на ногу, он опомнился и закивал.

- Узнав о моей беременности, Вова поклялся: я от тебя ни на шаг! – похвасталась она. – Сказал: на баррикады с тобой пойду, на роды, на край света, и сам грудью ребёнка выкормлю! Верно, сокол мой аметистовый?

- Э-э-э… - снова промямлил Вова. – Ну как бы у-у-у… Ой!

Массивная супруга отдавила ему другую ногу и чуть нахмурила бровь.

- С Вовой мы неразлучны и идём в ногу со временем! – добавила она. – Образцовая и активная семья! Когда я хочу похудеть – Вова худеет со мной. Когда я хочу заняться аэробикой – Вова занимается со мной. Когда я хочу секса…

- …то меня никто не спрашивает, – пробормотал Вова, за что немедленно поплатился – чуткая жена наступила ему на ногу в третий раз и он начал прихрамывать.

- Посещать роды не запрещается, – согласилась я. – Для моральной поддержки иногда на родах присутствует муж. Иногда любовник. А однажды на родах присутствовали сразу муж и любовник, чтобы выяснить на месте – чей получился ребёнок?

- И чей он был? – полюбопытствовала Ферзева.

- Он был от третьего фигуранта, который как раз не пришёл.

Формальности были соблюдены, документы подписаны. Когда у Ферзевой отошли воды, её положили на каталку и повезли в родильный зал. Пингвин Вова, белый как полотно, плёлся рядом, будто бы нежно держа жену за руку. На самом деле Ферзева клещом держала его, чтоб не вздумал смыться.

Роды принимала бригада акушера-гинеколога Лаврушкина. Он подбодрил Вовика:

- Гляди веселей, улыбнись во всю пипетку! – он хлопал Вову по плечу. – Чихнуть не успеешь, как родится у тебя мальчонка…

- Почему мальчонка? – заикаясь спросил Вова. – На УЗИ девочку обещали.

- УЗИ – это УЗИ, – отмахнулся Лаврушкин. – Есть высшая инстанция: директива от минздрава и план по младенцам. В этом месяце у нас существенный недобор по пацанам. Хошь не хошь, директиву надо выполнять. Но так и быть, может, в порядке исключения достанем вам девчонку...

Врёт он всё. Доктор Лаврушкин редкий болтун и хохотун. Однако специалист хороший, так что беспокоиться не о чем. Нет, не совсем правильно. Беспокоиться было не о чем, кроме самочувствия Вовы. Едва дверь родильного зала закрылась, как оттуда раздался его истошный вопль.

Такого чуда родилка ещё не помнила. Обычно здесь кричат женщины и новорожденные – а тут пронзительный мужской визг! Роженицы чуть не попадали с коек. Проходившая под окном бабка остановилась и стала истово креститься.

- Вот и мужики рожать начали! – сказала она. – В какую пропасть катимся с таким правительством? Последнюю радость у баб отобрали.

- А-а-а! – орал за дверью доброволец-муж Ферзев. – Кошма-а-ар!

Мы прислушивались и гадали, кого из палаты вынесут первым: мадонну Ферзеву с ребёнком или бездыханного Вову? Но первым выглянул Лаврушкин. Он заядлый курильщик, поэтому иногда выскакивает подымить на скорую руку. 

- Что там у вас? – подступили мы. – Ферзев жив?

- Что ему сделается? – Лаврушкин жадно затянулся. – Мсье Ферзев бодр и полон сил. Отдыхает душой, постигает таинство деторождения. Оказывает супруге моральную поддержку. Жарим дальше.

Дверь закрылась. В родильном зале звучали душераздирающие вопли Вовы, невозмутимый голос Лаврушкина и хихиканье ассистирующих сестёр. По-моему, в моральной поддержке нуждался сам Ферзев, а не его железобетонная половина.

- Я этого не выдержу! – орал Вова. – Ужас! Ужас! Ужас! Доктор, дайте водки или хотя бы нашатыря? 

Надеюсь, Лаврушкин чего-то плеснул страждущему и привёл его в чувство. Мы ждали первого крика появившегося на свет младенца, но не слышали ничего, кроме Вовиных возгласов.

- Невыноси-и-имо! Заче-е-ем я здесь? Ой, не могу-у-у-у!

Акушер Лаврушкин снова вышел на перекур. Мы уже были на взводе.

- Вы там чего? – спросила я. – Где дитятко? Неужели у Ферзевой трудные роды? С её конским тазом можно тройню родить и не заметить.

- А она ещё не начинала! – огорошил Лаврушкин. – Лежит спокойная, как налим в анабиозе. Шейка матки медленно открывается, не так всё быстро.

Слабонервный Ферзев истерично хныкал за дверью. Мы с девчонками зависли.

- Странно, – говорю я. – Жена ещё не рожает, а Вовик надрывается, будто его самого без анестезии кесарят! Ты что с ним вытворяешь, садюга?

- Абсолютно ничего, – не моргнул глазом Лаврушкин. – Всего-то пару медицинских баек ему рассказал. Для моральной поддержки...