Дивидуум Гусев Глава 17

            
                ТЕАТР      

      Через неделю Гусева потревожили  два сотрудника из Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков.   Они подъехали  на  автомобиле  к воротам, позвонили по видеотелефону. Лёня сам вышел к ним, проверил  служебные удостоверения и  предложил  объяснить, чем обеспокоил.

     -Мы получили письмо, в котором написано, что на вашем участке выращиваются наркотические растения.  Обязаны проверить этот сигнал.

     -Письмо анонимное?

      -Нет. Это один из ваших соседей, извините, но на данном этапе выяснения сигнала мы не имеем право называть его фамилию. 

       -Понятно. Моего слова достаточно, что ничего подобного на моем участке  не выращивается? А также для вашего сведения: никто из соседей у меня на участке не бывал и поэтому считаю, что письмо написано  человеком с больной фантазией или просто кляузником

      - Принимаем к сведению  ваши слова, но наш долг все-таки проверить сигнал. Вы имеете право не разрешить нам сейчас провести предварительный осмотр, но тогда нам придется действовать в официальном порядке – с постановлением на руках и понятыми.

        -Это лишнее, - усмехнулся Гусев. – Что конкретно  хотите осмотреть?

        -Участок и оранжерею. 

         Лёня подозвал меня и мы вчетвером прошлись по участку.   У меня даже мелькнула мысль, актуальная после недавнего налёта, как бы полицейские что-нибудь ненароком  не подбросили, поэтому старался смотреть в оба, чуть отстав от них.  Особо долго по участку не кружили – все было как на ладони, ничего похожего на коноплю, мак  и т.д.  Направились в оранжерею.

         Я вспомнил свое самое первое посещение оранжереи, какие это эмоции и удивление вызвало. Молодые ребята только поначалу держались официально, но  после пояснений Гусева, что за растения здесь растут,   тоже не стали сдерживать восторги. Особенно после того, как он угостил их плодами прямо с деревьев.

      -А когда ваши саженцы можно будет приобрести? –полицейские  кажется забыли о своей обязанности искать наркотические растения.

      -Когда  их доведем до кондиции, - ответил Лёня. – Их выращиванием занимается  Ева Леонардовна Птенцова, кандидат биологических наук.  Если  у вас больше нет вопросов, прошу на выход.

        У полицейских  на лице читалось желание  набить  карманы приглянувшимися  плодами и ягодами.  Гусев разрешил  это сделать.   После этого  мы покинули оранжерею.  На выходе нас уже поджидала Ева, только что вернувшаяся от Ивана. Ее встревожил  автомобиль ФСКН,  припаркованный у ворот. Гусев ввел ее в курс дела и велел проводить полицейских до ворот. Молодые ребята,  обомлевшие  поначалу от  восторга при виде нашей красотки, затем наперебой принялись  осыпать  ее комплиментами, начисто забыв о том, зачем посетили нас… А она лишь улыбалась  им в ответ, вежливо  выпроваживая  за ворота.

         Гусев после этого визита был явно не в духе – начало сказываться его опасение, что  начинаем  привлекать к себе повышенное внимание.  Решил отвлечь его от невеселых дум.

         - Лёня,  помнишь,  ты  обещал мне рассказать о том, что Ева  где-то под  Архангельском   посадила свои саженцы и ими даже медведи приходили  лакомиться. Интересно, чем это закончилась – все съели?

        -Так он её саму чуть не съели, - как настоящий рассказчик,  Гусев  начинал все свои истории  с  занимательной затравки, а потом уж накручивал вокруг неё детали. – Правда, это было все же под  Тюменью, а не Архангельском.  Ева попыталась прогнать  его,  но он не испугался и даже угрожающе развернулся к ней.  А затем вновь начал есть плоды и так по-доброму на неё оглядывался, мол,  не мешай, вкуснотища же,  не могу оторваться. Она от него и отстала. А на следующий день  он пришел уже не один, а заявился  с медведицей и медвежатами.  И принёс  в лапах старый бочонок с золотыми монетами.   Выкопал где-то  этот клад в подарок.  Как плату за посещение сада.

     -Лёня, ну врешь же! - рассмеялся я.

    -Ева, подтверди, что под Тюменью медведь  принес тебе в подарок бочонок с золотыми монетами, - обратился он к ней. Она как раз проходила мимо нас.
 
      -Да, было такое, - на полном серьёзе заверила она меня . –  Это клад  одного из местных купцов оказался. Нам потом половину его стоимости вернули. Так положено по закону.

       Так я и не понял, то ли они меня разыгрывают, то ли все же не врут. Сколько  раз я не пытался уличать  Гусева по жизни  во лжи, он всегда находил бесспорное доказательство – то фотографию покажет, как он, к примеру,  Путину пожимал руку или с Ельциным пил водку,  то кто-то из серьезных свидетелей его слова подтвердит. Ева  пока не вызывала у меня сомнения на этот счёт.

       -Могу продолжить? – усмехнулся Гусев. – Так вот, слишком вкусные оказались плоды на обеих участках как под Тюменью, так и под Архангельском. Животных и птиц со всей округи они начали привлекать. Что создавало  опасность для местных жителей.   Установленные камеры на эти участках засекали  не только медведей, но и лосей,  волков, лис, барсуков  и прочую живность, включая окрестных  птиц. Приходили туда не только днём, но и ночью. Причем, не мешали друг другу, не затевали свары. Всем хватало. В общем,  росло все там хорошо, но до съема урожая  так и не дошло. На установленное  там чучело они внимания не обращали, защитную сетку  на деревьях рвали когтями,  зубами, клювом… Проблема была  в том, что у плодов запах был такой, что звери его чувствовали за много километров. Не могли  избежать соблазна.   Пытались мы и здесь,  на участке, сажать в открытом грунте.  Но опять же птицы, мыши, кроты, даже аисты  пировать на халяву прилетали… 

       -Лёня, стоп! Ну не надо врать – не едят аисты яблок и груш, они рыбами питаются и всякими грызунами.

      -Так я о них и говорю.  Здесь их даже искать не надо было,  под ногами у них шастали, ешь – не хочу и еще своим малышам в клювах их несли.  Я даже столб для них хотел поставить на участке, чтобы гнездо на нем свили и никуда за добычей не летали – все под  ногами.  Но Дивидуум был против…

- Беру свои слова  об аистах обратно. Продолжай.

        -Попробовала Ева вывести и такие сорта, чтобы у всей ее растительности был отпугивающий запах или вообще его не было. Тоже, согласись,  не выход. Пока мы не  остановились окончательно на том, что надо  всё это   растить в оранжереях и теплицах. Меньше потерь, больше урожай, причем круглый год - выгоды  очевидные.

       Но у Евы сейчас другая цель появилась. В мире тысячи видов плодов, ягод. Она хочет взять от каждого самое ценное  и полезное– витамины, минералы и много чего другого. И чтобы всё это  было под кожурой  плодов или ягод выведенного ею  нового сорта дерева или кустарника.  То есть,  ешь каждый день по  несколько штук и про многие  болезни можешь забыть,   кроме тех, которые половым путем передаются или  опасными вирусами.  Мне изначально казалось, что это  невозможная задача, но  я не смог ее переубедить. Так что поживём- увидим. Дивидуум  ей и не такие задачки помогал решать.

     Кстати, ты как-то обмолвился о своей знакомой однокласснице, докторе
 биологических наук.  Типа то ли она в школе в тебя была влюблена, то ли  ты в неё. Надо свести их вместе. Если обе, конечно, не будут против. Может, что-то и создадут… Но  то, что Ева  уже делает, может пригодиться при  колонизации других планет, даже лишенных растительности.  Её растения можно будет выращивать  и при межпланетных, а то и межзвездных полетах.  Для Дивидуума  это не нужно, но нам, человекам, без этого никак не обойтись. Это тоже надо иметь в виду.

       Визит полицейских был только началом  наших проблем. Организаторов  налёта ввело в заблуждение то, что никаких  шагов  по  их наказанию ни Гусев, ни силовики, вызванные им, не предприняли.  Никто за него  не то, что из  местной полиции, но  и даже местных властей не вступился, словно и не было вторжения в чужую собственность. Вот они и решили, что  мое упоминание  о красной книжке с подписью  Самого обычная деза. Не может такого быть, хотя  он и академик, посчитали они, а по сути  обыкновенный терпила, можно его и дальше  нагибать. И  бить по самому слабому месту – раз  он всячески избегает открытости, распространяет легенды, что является засекреченным, то и надо его вытаскивать на белый свет. Полоскать в соцсетях, в СМИ.  Может,   так быстрее докумекает и сам пойдет к ним на поклон и на активное сотрудничество, а если нет – то житья ему все равно не будет.  Такой план вряд ли можно считать верхом стратегической дальновидности,  скорее наоборот, но все же он доставил  нам немало хлопот и проблем. Тем более, что  наши противники имели в этом немалый опыт, опробованный на других  жертвах.

      Наступление на нас началось  по широкому фронту. 

       Первыми пришли газовики. 

      -А  наш дом не подключен к газу, - удивил их Гусев.

      -Не может быть, -удивились они.   Но, проверив, что к дому нет  трубам подвода,  ушли.
 
       Следом заявились электрики. Но их и всех последующих принимала  уже Ева.
 
       -А мы не подключены к сети, у нас своя электростанция, - огорошила  она.  У нас нет  даже электросчетчика.

       -Можно  посмотреть вашу электростанцию?
 
        -Нельзя. Для этого у вас должно быть разрешение от…, и Ева назвала такую организацию,  к которой обычно по своей инициативе никто не обращается.

          По сути, это были разведчики, которые хотели получить  возможность осмотреть дом и  хотя  бы приблизительно понять, что можно в нем увидеть интересного для тех, кто их посылал.  Но параллельно  уже шла серьезная и проэтапная подготовка  к  расправе над  Гусевым. Её венцом, как позже выяснилось, он хотели добиться лишения  звания академика, присвоенного ему якобы  с нарушением всех возможных процедур.  Поначалу в президиум Российской академии наук и Администрацию президента  страны начали  поступать  коллективные  жалобы на то, что  он не  привлекает к  совместным разработкам других ученых, категорически   отказывается от любого сотрудничества,  не готовит научную смену, а вместо этого открывает клинику на Кубе и лечит миллиардеров…

      Когда  слухи  об этих жалобах достигли ушей моего  друга, он лишь посмеялся над ними и посоветовал  не брать во внимание.  Но  следом появились нападки на него в соцсетях.  Никому неизвестные блогеры разделились на две группы – первые рассказывали о его многочисленных женах,  неизлеченном алкоголизме, неизвестных научных достижениях бывшего фотокорреспондента заштатной газеты  и т.д. Вторые  не отрицали  его  научных достижений, но  заявляли, что   свои технологии он,  не афишируя, продает за рубеж и они там уже давно используются. Та же  малая электростанция,  установленная в его доме, могла  бы пригодиться нашим предприятиям, а также и городам и селам, особенно на Севере страны. А  под сообщениями о клинике, которая уже якобы действует на Кубе и омолаживает миллиардеров за баснословные деньги,  беспрерывно размножались такие злобные комментарии,  что читать  их   было вредно для пищеварения.  Поносили  не только Гусева, но и меня,  добровольного эмигранта Майкла Шера  и  даже наше посольство, которое помогало провернуть эту афёру.   

      Больше всего мне рассмешила  попытка очернить детство Гусева, чтобы показать, что  он уже в отроческие годы не отличался способностями  и тягой к знаниям. Особенно понравилась фотография Лёниного  школьного дневника с двойкой по математике и  его же  сочинения  «Как я провел  летние каникулы» с исправленными красными чернилами ошибками и жирным колом в конце. У меня  поначалу даже легкая дрожь по телу пробежала-  не ровен час отыщут эти блогеры и мои старые диктанты с нелестными оценками. А про дневники и говорить нечего, там тоже хватало  обращений к  родителям из-за моих школьных «подвигов». Но вглядевшись, я понял, что снимки   сделаны наспех,  публикатором было невдомек, что в детские годы у Гусева и тетрадки были другие, и дневники, и даже ручками писали, кажется, все еще перьевыми, а не шариковыми.

      Мы  не отвечали на подобные заказные наветы, не давали  опровержений. Понимали, что бесполезно. Но постепенно    из соцсетей эти нападки переползли  вначале в желтую прессу, а затем  и в относительно серьёзные издания.

     Удивительно, но никто из журналистов и блогеров  даже не пытался обращаться к нам. Я несколько раз пытался  уговорить Гусева выступить в СМИ,  сохранивших хотя бы видимость  политкорректности, но он считал, что “шоу должно продолжаться”.

        Самое интересное, что в это время Дивидуум не то чтобы выказывал недовольство, а вообще  никак себя не проявлял.  Занимался, наверное, своими делами или, как мне однажды подумалось, не попрощавшись,  улетел в свою Вселенную, не ставя даже  Лёню в известность. Но Гусев только посмеялся над моим предположением: “Не переживай, Леонардо занят своими делами, а не пустяками”.

    Информационное избиение Гусева   нарастало с каждым днем.  Уже в открытую требовали   тайного суда над ним, как и принято в академии. Непосвященным  со стороны рисовалась следующая картина: уважаемые ученые и примкнувшие к ним СМИ выводят на чистую воду самзванца, вредящего (!) отечественной науке.   
 
       На пике этой зловредной кампании Гусева  вызвали для объяснений на самый верх.  Вернулся он оттуда  довольный и напевал “Гром победы раздавайся…” Мне сообщил, что  претензии к нему со стороны его противников  будут рассмотрены в  ближайшее время  - причём в публичном  формате.      

       Поначалу планировалось это сделать  в   здании Президиума Академии наук  на Ленинском проспекте. Но от этого  отказались без объяснения   причин.  Потом решили  его провести  в съемочной студии одного из телеканалов , который прославился   популярной передачей “Встать, суд идёт”.  Но этому воспротивились уже сами заявители и лица, стоящие за ними. Излишне широкая огласка   процесса и их участия в нем никого из них не устраивала.  В конце концов  решили провести  открытое заседание в зале одного из   быстро набиравших популярность театров.  Принимать в нем участие  было позволено всем желающим.
            
     Поскольку  решили   обсуждать Гусева  прямо на сцене,  попытались  выдержать и  соответствующие   театральные  каноны. Как и положено, начали с первого акта. С завязки.   

      На сцене за столом  в центре  сидит   один из заместителей президента РАН,   академик, известный патологоанатом;   слева  представитель Минобороны,  справа представитель Министерства высшего образования и науки.   О чем-то неслышно переговариваются в ожидании начала действа. Публика рассаживается по местам.

     Мы с Гусевым, Евой и Иваном в ложе слева, наши обвинители  в ложах справа, у каждого своя команда. В зрительном  зале  ни одного свободного места. Нас  рассматривают  не таясь, в открытую  (я не в счет, притаился в уголке) – привлекает внимание прежде всего Ева, в красивом изумрудном платье   с открытой шеей и колье,  которое, кажется, посверкивает    бриллиантами.  Вполне подходящая одежда для театра.  Рядом Иван.  Давненько я его не видел. Благодаря  вкусу и усилиям невесты,  за это время он  превратился в симпатичного  красавца, хоть сейчас на подиум или экран.  И Гусев с медальным профилем, с сарказмом поглядывающий на своих оппонентов, картину   не портит. А среди тех как на подбор – ни одного симпатичного лица.  Но меня встревожило другое – большая часть публики явно рекрутирована нашими противниками, здесь и гадать не надо.  Распоряжается всем этим молодой человек с энергичным лицом. По его повелениям между  рядов ходят некие молодчики и девушки, что-то втолковывают сидящим.  Тут и гадать не надо - по команде  будут захлопывать, топать ногами, свистеть…

       -Не будут, -утешил меня Гусев. – Видишь какие гранды сидят за столом? При них побоятся бузить.  Это заслуга Евы, она все организовала. Добралась аж до самого президента академии.  Он, кстати, сам  вначале решил поучаствовать – разве такой даме откажешь?  Кого хочешь убедит.  Сама и этот сценарий предложила. И на паталогоанатоме она  настояла –лучшая кандидатура для вскрытия проблем в  научном мире. А в Минобороны и Минобре даже конкурс был – кого послать. Так что не переживай,  победа будет за нами. Пришла пора этим  идиотам мозги прилюдно вправить.

        Когда раздался третий звонок,  с места поднялся заместитель президента РАН, держа в руке микрофон.

       - Сегодня у нас состоится  очень интересное представление.  Состоять оно будет из трех частей.  Первая будет проходить в форме  Общественного суда,  который ни под какую  юрисдикцию он не подпадает, - неожиданное начало  речи заставило в зале всех враз замолкнуть. –  Такие были прежде в СССР. И неплохо справлялись со своей ролью.   По каким причинам мы приняли это решение и какими будут остальные две части, я сохраню интригу, как и положено в театре, в котором мы находимся (смех и шушукание в зале), и расскажу  об этом в самом конце по мере развития действия. А пока представляю  тех, кто будет мне помогать…

     После того, как   он назвал их поименно  и перечислил  их должности, обратился к обвиняемому.

       -Итак, Леонид Ильич Гусев, встаньте, пожалуйста. Знаете в чем вас обвиняют на общественном суде?

      -Да, ваша честь!

      -Без  этих церемоний, пожалуйста, - улыбнулся патологоанатом.

      -Принял к сведению, уважаемый председатель общественного суда, - согласился Лёня.

        Ведущий  представил  своих помощников, а затем обвинителей  с полным перечнем их званий и должностей.  Для удобства буду их называть по алфавиту А.Б.В. Если мне память не изменяет,  все они были учеными не первой величины, но что-то  возглавляли.  Каждый, по словам Гусева, был замечен  в прошлом и  ныне в  плагиате, злоупотреблении служебными полномочими,  прочих грехах и грешках, но сумел  выкрутиться и удержаться в кресле.  В общем, обычный набор  качеств для  научных злоумышленников.

      Первым он предоставил слово А. Высокий, седовласый,  импозантный мужчина всем своим видом демонстрировал, что  знает себе цену. Неторопливо поднялся на сцену и встал за небольшой трибуной. Движением пальца поманил из-за кулис работника сцены, чтобы тот отрегулировал  микрофон под его рост. Потом дождался, когда в зале наступит полная тишина. Голос у него тоже оказался  соответствующим – вполне мог бы озвучивать парады.

       -Дамы и господа, - полупоклоны в сторону заседателей и зала.  - Не могу сказать, что хорошо знаю  этого гражданина, из-за которого мы сегодня собрались. Ни как человека, ни тем более как ученого. Уверяю вас, что точно в таком же положении не только мои коллеги (жест в сторону Б. и В.), но и большая часть ученых нашей столицы и  даже страны.  Я не стал бы отнимать у вас время, подниматься на эту сцену и пытаться мотивировать, почему его надо лишить звания академика, - указал пальцем на Гусева. –  Но я также не могу  объяснить, каким образом, когда и за что он вообще его получил.  Я пытался узнать об этом, как и  о его  якобы выдающихся трудах в Президиуме Академии наук, но мне ответили, что эти сведения   засекречены. А на ушко шептали, что – вы будет смеяться – сведений  о них нет совсем. Меня  поэтому несколько удивило и даже огорчило, что мы вынуждены сегодня   принимать участие в этом непонятном общественном суде, который не имеет никаких официальных полномочий.  Все ученые, которые   удостаивались  в высшей степени этого почётнейшего  звания, добивались его огромным трудом, явными и неоспоримыми заслугами. А этот  пройдоха, иначе не могу его назвать,  полжизни проработал  фотографом в газете, никак не вспомню её названия, да это и не важно. Затем вдруг решил осчастливить науку своим присутствием и неожиданно для всех, не имея даже профильного образования,  становится  вровень с теми, кого мы называем гордостью нашей Академии. Неужели такое возможно?  Как видите…   

      Я  пытался собрать о нем сведения и выяснил, что  он оказывается вообще  сейчас нигде официально  не работает,   не имеет  обязательного для академика ни педагогического, ни  научного стажа, ни своих учеников…  По слухам, у него есть  вроде бы какие-то  заслуги в создании новых материалов и сплавов, которые используются в  оборонной промышленности.  Но  сведения об этом или слишком сильно засекречены, или их попросту нет – я, во всяком случае,  не смог  определиться. Хотя общался и с колегами, которые работают в этой сфере, они тоже считают, что-то   выдающееся, кажется, открыл, внедрил, но не уверены, что именно и где это происходило. 

     Недавно он начал проявлять себя в медицине.  Все мы слышали о якобы чудесном спасении им американского миллиардера.  Причем,  сам  он не присутствовал при операции, а  через своего дружка-журналиста и неизвестного банковского работника  на расстоянии проделал  это неизвестным медицинской науке способом.  Могу предложить ему попробовать это и на мне  прямо сейчас –  сердечко  у меня пошаливает.  Тем более, что рядом с ним  сидит и стыдливо забился в уголок ложи его   товарищ, помощник по  медицинским чудесам. – (Я хотел показать оратору средний палец, но постеснялся). -   И если он также скоропостижно  сможет вылечить меня, то я и в этом случае не буду его горячим сторонником. Если ему действительно что-то такое  удалось придумать или изобрести, то  в первую очередь  это надо  не за границей использовать, а на родине.  Только в нынешнем   году у нас от различных болезней ушли из жизни те, кто многое сделал для отечественной науки (перечислил несколько имен). Вот кого надо было спасать, а не этот денежный мешок, набитый долларами…

     У меня есть только одна надежда на тех, кто сидит сейчас за столом на сцене – это все очень уважаемые люди и  мы должны им доверять. Думаю, они сейчас выслушают всех, кто имеет претензии к этому  непонятному субъекту, иначе я его не могу назвать.  После этого надо   создать официальную  комиссию, которая проверит и изучит почему при присвоении ему  звания академика   были допущены все мыслимые ошибки  и нарушения процедуры.   Затем эти выводы надо выносить   на публичное рассмотрение в  Президиуме Академии наук. Чтобы  прекратить это форменное безобразие, связанное с опорочиванием нашей науки и  присутствием в нем так называемого засекреченного академика. Таким там не место. Этот унижает нас, истинных  и честных тружеников науки.

      Молодежный лидер сделал знак и большая часть зала послушно разразилась аплодисментами.

       На сцену поднялся Б. Среднего роста, с аккуратной бородкой и каким-то  заискивающим выражением, которое время от времени  появлялось на его лице, когда он обращался к сидящим на сцене.

       Он  сходу обвинил Гусева в том, что  вообще впервые в жизни его видит, поскольку никогда не встречал  ни на совещаниях, ни общих  собраниях Академии. Не видел его имя и в списках лауреатов международных премий,   в числе авторов статей в авторитетных журналах, ничего не знает о его фундаментальных трудах, выдающихся достижениях, прорывных открытиях.  Но зато узнал, что он склонен бросать своих  многочисленных жен,  замечен в неумеренном потреблении  алкоголя, непатриотичен и т.д. Самые жгучие слова были найдены  им   и для оценки  лечения американского миллиардера, в то время как в стране умирают наиболее преданные и много сделавшие для Родины  истинные патриоты.

     Когда он закончил выступление, по знаку молодежного  лидера раздались плохо срежиссированые выкрики: “Гнать такого в шею!”, “Позор!”, “ Не позволим!” В зале раздались смешки –  это равеселились те, кто посчитал, что их можно отнести и на счет  замолкшего говоруна.

      Затем на трибуне появился В. С  незапоминающимся лицом и каким-то тоскливым голосом.  Он начал с того, что  повторил все те же претензии к Гусеву, что и  его предыдущие коллеги. Затем перешел на проблемы и трудности, с которыми сталкивается его институт.  Как выяснилось,  далее он  хотел   зачитать итоги выполнения целевых индикативных показателей текущего года; рассказать об организация проведения фундаментальных и прикладных исследований;  проинформировать об обеспечении участия вуза в реализации научных и научно-технических программ федерального и регионального масштабов… Но как только озвучил этот перечень, его  прервал  ведущий, чтобы объявить переход представления во вторую часть.

     Её он назвал Маскарадом. Заметив, что  всем нам интересны не только маски, которые скрывают лица тех или иных деятелей,  но и истинный  облик тех, кто их носит … 

      А затем,  что было  неожиданно для меня,  он предоставил слово общественному защитнику Гусева,  кандидату биологических наук … Еве Леонардовне Птенцовой. Добавив, что она не профессиональный адвокат, а соратник обвиняемого и по его ходатайству имеет право выступить в этом качестве не только в суде, а на Маскараде тем более.

     То, что в Еве таится немерено всяких талантов, для меня не было секретом. Не сомневался я и в том, что как адвокат она  покорит  не только  заседателей, но и большую часть зала. Но  она превзошла  даже эти ожидания  своим по-настоящему феерическим выступлением, настолько тонко и умно  она его построила, что слушатели, очарованные ее волшебным голосом и проникновенной речью  –  по себе сужу – взорвались криками восторга и аплодисментам, когда она закончила говорить. Хлопали практически все, кроме А., Б., В.  и молодого лидера. Правда, часть клакеров вскоре опомнилась и, сконфузившись,  стыдливо  начала прятать глаза  от своих работодателей. А на тех было больно смотреть - так выглядят неожиданно опущенные в воду.

       Что сказала Ева? Что Гусев действительно назван почетным академиком в ряде  зарубежных стран. В нашей ему предлагали  тоже нечто подобное –за выдающийся вклад в ряде областей науки, но он отказался без объяснения причины. Показала она и этот самый «вклад» - на сцене опустился экран, прятавшийся под потолком, и на нём замелькали ракеты, самолёты, спутники, в сооружении которых применялись его сплавы или детали по его технологии.  Ролик, судя по голосу, озвучивал Иван. Иногда  у печей, в которых выпекались специальные сплавы или в цехах, где они использовались при  создании соответствующей техники, мелькал сам «академик», в специальной робе и каске, с умным видом внушавший  слушателям  нечто духоподъемное и зовущее вперёд. Тут же появлялись цифры и проценты его вклада  в те или иные отрасли оборонной  и космической промышленности.  Но вслед за этим в перечне зазвучали названия  госпиталей,  детдомов и интернатов, домов престарелых и даже театров, которым была оказана значительная материальная помощь фондом, которое создал Гусев.  Я с удивлением поглядывал на   его невозмутимое  лицо  – не ожидал от своего друга таких  меценатовских достижений. Заметив мой восхищенный взгляд, он повернул голову и подмигнул – знай наших. Именно в этот момент Ева начала зачитывать поздравление от Самого с юбилеем Лёни, который он отмечал в прошлом году.

       Меня с этого момента не покидала мысль –  враги  вот-вот  должны выскочить из своих лож и броситься в ноги Гусеву, чтобы вымолить прощение за все сделанное  и  заготовленное для сегодняшней расправы.  Обнимать себя, а тем более позволить качать на руках, он  им вряд ли бы  им позволил. Но они явно упускали этот шанс.

        После  того как смолкли аплодисменты,  микрофон оказался в руках  представителя Минобороны. Лучше было бы, конечно, пустить его перед выступлением Евы. Его речь  тогда произвела бы  более яркое впечатление.  Он тоже называл впечатляющие цифры  и новые возможности, которые  помогли создать разработки Гусева. Все же это было несколько вторично и  не так ошеломляюще подействовало на слушателей.  Но самое главное, он отдал  должное  госпоже Птенцовой, которая, по его словам, смогла привлечь   внимание  как Академии наук, так и Министерства обороны к  готовящейся расправе над ученым, чей вклад,  даже по самым  скромным подсчетам, перевешивает  сделанное теми, кто ополчился против на него.

       Его тоже проводили продолжительными аплодисментам, но менее интенсивными, чем Еву.

      Остро и критично  следом выступил представитель Министерства высшего образования и науки.  Коснулся  многих болевых тем, связанных с развитием науки.  Говорил о  ненужной отчетности в науке, на которую уходит масса времени и сил.  О  падении её престижа среди молодежи. О «гадюшниках»,  в  которые  превратились многие  коллективы. О  постоянных склоках в них и ставшей нормой  работе на «дядю», от которого зависит не только  зарплата, но и  публикации научных  статей и будущая защита диссертации, и много чего другого. О проблемах со стабильным  госфинансированием и мизерном вкладе  российского капитала в науку и т.д и т.п.
Приводил он  примеры  и  с конкретными цифрами, адресами как разбазариваются средства, выделенные на специальные  государственные программы и проекты. Досталось и обвинителям.  А закончил свою речь он и вовсе  неожиданно.

     -У меня  недавно состоялся разговор с сыном. Он кандидат наук. Преподавал в вузе. Но  ушел в одну из   частных фирм, заявив, что ему хочется  всерьез заниматься наукой и видеть плоды своего труда.  А на прежнем месте это –убеждал меня – невозможно.  Надо признаться, что в чем-то он прав.  Их контора, так он ее называет, насчитывает едва ли  два десятка человек, а показывает результаты в разы выше, чем во многих институтах, в которых работает  не менее сотни, а то и две-три профессорско-преподавательского состава. В том числе и в тех, руководители которых только что выступали передо мною. С чем  связан такой разрыв? В первую очередь вновь приходится  называть  нестабильное  финансирования, устаревшую или недостаточную материальную базу для исследований и т.д. и т.п. Но в стране за последние годы финансирование  науки почти утроилось, улучшилось и техническое оснащение. А отдача пока все еще не  отвечает нашим ожиданиям. Огромные суммы распыляются на никому не нужные  или неэффективные проекты.  И дело не в том, что наше министерство не дорабатывает, что-то мы упускаем.  Хотя это тоже есть и отражается на состоянии дел. Только проблема глубже - во многих институтах наука практически мертва    или пульс  её едва прощупывается.  И вот с этим надо очень предметно и всерьёз разбираться. Менять не только их руководителей, но и саму организацию научной работы и преподавания. Вы все в курсе реформы, которая проводится в нашей Академии наук, назрели они и  в сфере образования. А если точнее – давно перезрели.

      -Я так понимаю, что мы от осуждения господина Гусева переходим к критике уже конкретно нас? – с места поднялся тот, чей голос пригодился   бы для обслуживания парадов. И на этот раз его слова были услышаны всеми – зал затих. – В таком случае позвольте нам удалиться, чтобы не мешать этому, я так понимаю, заранее спланированному балагану. А  конкретно с вами, - палец нацелился на  представителя министерства, - мы будем разбираться в другом месте.

    Он  уходил  с гордо поднятой головой. Только свита подвела –  жиденькой оказалась. Даже молодой лидер вернулся на свое место с полпути. А его коллеги В. и Б.  незаметно испарились из своих лож.

    Микрофон оказался вновь в руках у ведущего.

    -Пора переходить к третьей части нашего представления.  Поэтому  я  представляю слово тому, в чьей адрес сегодня прозвучали как обвинения, так и похвала за выдающиеся, особо подчеркну это слово, труды, открытия, разработки, которые помогают нашей стране, развивать не только науку, но и экономику и укреплять ее безопасность.  Пора ему выходить из засекреченной тени. 

     Гусева встретили аплодисментами  в первую очередь те, кого пригласили его захлопывать.  Во всяком случае я так думал.   В двух словах он  оценил выступления своих противников. Сказал, что, к сожалению, их присутствие в науке наносит ей огромный вред. Особенно сейчас, когда изменения в этой сфере происходят с фантастической быстротой.  Надо избавляться  от всего, что сдерживает ее развитие.  И в первую очередь от таких агрессивных недругов, которые только что покинули этот зал. Если бы они с такой же легкостью ушли из науки, все бы вздохнули с облегчением.  А затем   он попросил задавать ему  любые вопросы.

   Первой у микрофона, установленного напротив сцены, оказалась  невысокая симпатичная девушка в очках и с косой.  Она сидела на первом ряду и по ее мимике легко можно было догадаться, как она относиться к тому или иному выступлению.

       -Леонид Ильич,  вы полжизни  проработали фотографом в газете, а затем вдруг стали ученым. Что повлияло на ваше решение? Что-то щелкнуло в голове?

       После такой постановки вопроса в зале  воцарилось веселое оживление.  У микрофона сразу выстроилась очередь из желающих   

     -Кстати, вы недалеки от истины, -  согласился Гусев, когда народ в зале немного успокоился. – Действительно,  тогда что-то в  моей голове щелкнуло и заставило   заниматься совсем другими делами. Но я не считаю себя настоящим ученым.  Я скорее тот, кто возникшую идею  доводит до конца. А как она возникает и почему – пусть останется моей тайной.

      Лично меня  такой ответ устроил – приврать Лёня не любил.  Зал встретил  такой ответ доброжелательно.       

     -Вы говорили о необходимости ускорить развитие науки. Но  что  сами-то можете сделать  для этого? – вопрос задал паренек, чем-то  не только внешне  похожий на меня в студенческие годы -  я тоже тогда любил каверзными вопросами  засыпать преподавателей.

      - Я приглашаю всех,  - Гусев явно был готов и к такому вопросу, - у кого есть интересная задумка в голове  и желание  воплотить её в жизнь, прислать краткое ее описание на мою  электронную почту (Ева сразу её вывела на экране над сценой).  Мы  с моими помощниками  их изучим, встретимся с наиболее  интересными авторами для уточнения деталей и поможем не только советами, но и с финансированием, оборудованием и доведением до ума. Приветствуются самые смелые,   даже кажущиеся неосуществимыми  идеи. 

    -  Считаю, что вы один из самых успешных  и талантливых ученых страны. Хочу работать с вами. Я аспирант, энергичен, многое  умею, принесу огромную пользу.  Не пожалеете, смею вас уверить, если согласитесь. Возьмёте? - вопрос задал тот самый молодой лидер из команды А.

    Гусев  узнал его  и не  стал отвечать – только отрицательно покачал головой.

                (Все еще дописывается...)