SCP

Ночь была тёмная и безлунная. Тишина резала слух.
На календаре опять 31 октября.

Марк сидел за компьютером, а подсознание рисовало страшные картины. SCP... Аббревиатура, преследовавшая его всю жизнь. Secure. Contain. Protect. Обезопасить. Удержать. Защитить. Три столпа организации, призванной оберегать мир от необъяснимого. И сегодня, в эту мрачную ночь, казалось, что они рушатся.

Грибар активизировался именно в это время. Самое страшное, что с этим ничего нельзя поделать – это процесс, который нельзя остановить, хотя борьба идет уже не один год. Мутация. Распад. Искажение реальности. Грибар – не просто аномалия, это мета-аномалия, проникающая в саму ткань бытия, переписывающая законы физики и психологии по своим причудливым правилам.

Марк посмотрел на комод, где стояла фотография отца. Он одним из первых описал этот процесс и его влияние на окружающую среду и людей. Отец посвятил свою жизнь изучению Грибара, пытаясь понять его природу и найти способ остановить его распространение. И заплатил за это жизнью. Тогда облучение, вызванное аномальной активностью в Зоне, оказалось смертельным.

Марк вздохнул, отгоняя воспоминания. Сейчас не время для скорби. Сейчас время действовать. Он открыл зашифрованный файл на экране компьютера. Доклад о последних проявлениях Грибара. Числа росли, а вместе с ними рос и страх. Эта ночь может стать последней. Но он не сдастся. Он продолжит дело отца. Он будет бороться. Даже если знает, что обречен на поражение. Secure. Contain. Protect. Он должен.

Экран монитора слабо освещал его лицо, подчеркивая глубокие морщины, прорезавшие лоб. Марк вглядывался в строки, пытаясь найти закономерность в хаотичных данных.
Объект:
"№1 SCP-XXXX «Урожай Гриба»"

Класс объекта: Евклид

Особые условия содержания: В связи с природой SCP-XXXX, его полное сдерживание невозможно. Фонд сосредоточен на минимизации распространения информации о SCP-XXXX и отслеживании случаев проявления симптомов у населения. 31 октября каждого года все сотрудники Фонда, работающие с информацией о микологии, эзотерике и паранормальной активности, переводятся в режим повышенной готовности. Разработан протокол "Урожай гриба" для купирования массовой паники в случае широкого проявления эффектов SCP-XXXX. Целенаправленная кампания дезинформации должна внушать общественности мысль о «галлюциногенных грибах» как о причине изменений в сознании.

Описание: SCP-XXXX – это процесс, активирующийся 31 октября каждого года и заключающийся в изменении человеческого сознания посредством воздействия мицелиальной сети Грибара (объект классифицирован как SCP-000-J). Подвергшиеся воздействию SCP-XXXX сообщают о кардинальном изменении восприятия реальности. Обыденный мир начинает восприниматься ими как тонкая завеса, скрывающая истинную сущность – гигантскую, пульсирующую грибную структуру, пронизывающую все пространство и время. Эта структура, предположительно, является проявлением разума Грибара, который, в свою очередь, представляется неким высшим организмом или коллективным сознанием.

Симптомы воздействия SCP-XXXX варьируются: от легкой тревоги и ощущения "неестественности" мира до глубокой депрессии, паранойи и полной потери связи с реальностью. В наиболее тяжелых случаях заражённые становятся "проводниками" Грибара: они активно распространяют информацию о "новой реальности" и пытаются приобщить к ней других. Как правило, такие индивидуумы представляют собой колоссальную угрозу для протокола сокрытия Фонда.

Приложение XXXX-1: Протокол интервью XXXX-Alpha

Интервьюируемый: Д-р Эмили Картер, нейробиолог, заражена SCP-XXXX 31.10.2024.

Интервьюер: Агент Томпсон

Дата: 05.11.2024

Томпсон: Доктор Картер, расскажите, что вы видели.

Картер: (дрожащим голосом) Сначала это были тени. Углы комнат расплывались, появлялись странные узоры. Потом я увидела его… Грибара. Он везде, Томпсон. Под кожей, в стенах, в твоих глазах. Мир — это не то, чем кажется. Это пульсирующая грибница, огромное, живое существо. И мы… мы его клетки.

Марк закрыл глаза...
Бесполезно. Грибар не поддавался логике. Он был воплощением хаоса, энтропии, стремящейся к абсолютному нулю.

Внезапно свет погас. Марк вздрогнул, инстинктивно потянувшись к пистолету, лежавшему в ящике стола. Блэкаут. Этого еще не хватало. Обычно такое случалось в Зоне усиленной активности Грибара, но здесь, в бункере, это было беспрецедентно. Значит, аномалия расширяется.

Снаружи донеслись приглушенные звуки. Шепот. Скрежет металла. Марк замер, прислушиваясь. Это не могли быть охранники. Они знали протоколы эвакуации при блэкауте. Знания, которые бесполезны против Грибара. Марк медленно поднялся, прижимаясь спиной к стене.

Он знал, что сейчас произойдет. Искажение реальности. Все вокруг начнет меняться, превращаясь в кошмарную карикатуру на былое. Мебель поплывет, стены начнут дышать, а тени обретут собственную волю. И где-то там, в этом хаосе, будет он. Одинокий человек, пытающийся удержать хрупкий мир от окончательного распада. Secure. Contain. Protect. Это его долг. Даже если ценой станет его разум.

В непроглядной тьме Марк ощущал приближение метаморфозы нутром, кожей. Воздух стал спёртым и густым, как застоявшаяся кровь.

 Он судорожно нашарил рукой фонарик на поясе. Луч света, дрожащий и испуганный, вырвал из мрака хоровод призрачных теней, заплясавших на стенах.

Стены бункера словно оплели пульсирующие вены, вздувшиеся и багровые. Монитор, еще недавно бездумно транслировавший бессмысленные цифры, теперь мерцал зловещими символами, складывающимися в кошмарный лик.

Шепот снаружи нарастал, превращаясь в оглушительную какофонию голосов, в безумный хор, терзающий слух неразборчивым гулом.

Марк знал: Грибар здесь. Он, повинуясь инстинкту, двинулся к двери, сжимая пистолет побелевшими пальцами. Главное – не дать панике парализовать волю. Сохранять ледяное спокойствие в этом кипящем котле безумия.

Резким движением распахнул дверь, и коридор, словно повинуясь злой воле, исказился, превратившись в зловещее подобие отражения в кривом, разбитом зеркале. Пол под ногами содрогался, а знакомые очертания бункера таяли в зыбком мареве, словно мираж в раскаленной пустыне. Впереди, в саднящей глаз темноте коридора, мерцала зловещая фигура, сотканная из теней и шепота, сама суть кошмара, воплощенная в материи. Грибар…

Марк вскинул пистолет. Пули, казалось, растворялись в воздухе, проходя сквозь призрачную фигуру, не причиняя ей ни малейшего вреда. Она надвигалась, излучая волны безумия, грозящие поглотить его разум, низвергнуть в пучину небытия. Марк стиснул зубы до боли в челюстях. Он не позволит этому случиться. Он должен сдержать Грибара, любой ценой. Ради человечества, ради хрупкого мира, который поклялся защищать.

Отчаяние ледяной хваткой сжало сердце. Марк выпустил ещё несколько пуль, но в ответ – лишь пустота. Заряды, словно призраки, пролетали сквозь зловещую фигуру, не задерживаясь.

Грибар приближался, и вместе с ним нарастало ощущение нереальности, липкого кошмара, в котором стерты грани между явью и бредом. Коридор начал бешено вращаться, стены сужались, сдавливая, а воздух наполнился тошнотворным запахом серы и тления.

И тут, в неясных, дрожащих очертаниях, Марк с ужасом узнал черты родного лица. «Грибар – это отец», – пронзило мозг ледяной иглой. Сердце бешено заколотилось, словно пойманная в клетку птица, бьющаяся в панике о прутья. Неужели это возможно? Отец, которого он похоронил десять лет назад, стоит здесь, в этом проклятом месте, превратившийся в… это.

Тварь, облаченная в жалкое подобие лохмотьев, когда-то бывших форменной одеждой компании, издала хриплый, утробный звук, словно предсмертный стон. Её глаза, пустые и мертвые, лишенные всякого намека на разум, уставились на Марка. Ни проблеска узнавания, ни тени былой любви. Только голодный, неутолимый взгляд хищника, чующего добычу.

Марк застыл, парализованный ужасом, словно вкопанный в землю. Разум отказывался принять эту чудовищную реальность. Это не могло быть его отцом. Но что-то в этих искаженных чертах, в манере двигаться, в едва уловимых жестах, предательски напоминало о прошлом: о рыбалках на рассвете, о теплых, успокаивающих рассказах перед сном, о сильных, заботливых руках, подбрасывающих его в воздух, когда он был ещё мальчишкой.

Разум отчаянно сопротивлялся, отказываясь признавать происходящее. Это был кошмар, болезненный, мучительный сон.

 Тварь сделала шаг вперед, и Марк понял, что у него есть только один выбор. Он должен сражаться. Не только за свою жизнь, но и за то, чтобы защитить светлую память об отце, которого он знал и любил, даже если это означало убить то чудовищное порождение тьмы, в которое тот превратился.

Марк осознал, что обычное оружие здесь бесполезно. Грибар – не просто существо, это воплощение самого первородного страха, порожденного кошмарами человечества, вырвавшееся из глубин подсознания. Ему нужно что-то другое, что-то, способное воздействовать на саму суть этой темной сущности, на её зыбкую, призрачную природу.

В голове всплыли обрывки древних текстов, полузабытые легенды о священных символах и ритуалах, способных изгонять зло, возвращать тьму в её изначальное небытие. Марк понял, что это его последний, единственный шанс.

Он отбросил бесполезный пистолет, звякнувший о бетонный пол, и начал лихорадочно вспоминать слова молитвы, которую читал когда-то в далеком детстве, полузабытые строки, способные пробудить свет даже в этой кромешной тьме, зажечь искру надежды.

Грибар остановился в нескольких метрах, словно выжидая, наслаждаясь его муками. Неясное подобие лица исказилось в жуткой, зловещей усмешке, от которой стыла кровь в жилах.

Марк закрыл глаза, собираясь с силами, и прошептал первые слова молитвы. В темном коридоре вспыхнули крошечные искры света, и зыбкое марево вокруг начало рассеиваться, словно туман под лучами восходящего солнца. Он продолжал читать, вкладывая в каждое слово всю свою волю, всю свою надежду, всю свою веру. Битва еще не была окончена, но теперь у него появилось оружие, способное противостоять кромешной тьме, оружие, способное разрушить даже самые крепкие оковы кошмара.

Слова молитвы, словно потрескивающие угольки, разгорались в его сознании, превращаясь в яркий, обжигающий пламень, разгоняющий тьму. Грибар зашипел, словно раненый зверь, отступая на шаг, опасаясь невидимого огня. Тьма вокруг него начала дрожать, как отражение в неспокойной воде, как кошмар, готовый рассыпаться в прах. Марк почувствовал небывалый прилив сил, как будто сама вера наполняла его изнутри, исцеляя раны, даруя непоколебимую уверенность. Он открыл глаза и увидел, что силуэт чудовища стал менее отчетливым, словно его очертания подтачивались невидимым огнем, словно кошмар таял на рассвете.

Он усилил темп, произнося слова с новой силой, с яростной убежденностью. Молитва обрела мелодичное, чарующее звучание, от которого стены коридора завибрировали, словно струны арфы. В воздухе запахло озоном, и искры света стали ярче, обжигающе яркими, образуя вокруг Марка подобие защитного кокона, непроницаемой стены света. Грибар издал утробный рык, полный боли и ярости, но не мог приблизиться, отброшенный невидимой силой.

Марк продолжал читать, не обращая внимания на обжигающий свет, на давящую тишину, которая внезапно сменила зловещий шепот. Он ощущал, как сила света проникает в самую глубь его существа, изгоняя остатки страха и сомнений, очищая душу от скверны. Он был уверен, что сможет изгнать это порождение тьмы, что он сможет победить даже в этом кошмаре, что он сможет вернуть покой в этот мир.

Грибар зашатался, словно пораженный молнией, словно марионетка, лишенная нитей. Его очертания начали расплываться, растворяясь в воздухе, превращаясь в ничто. Последний вопль, полный отчаяния и злобы, пронесся по коридору, как предсмертный крик, и в тот же миг чудовище исчезло, оставив после себя лишь тошнотворный запах серы и липкий ужас кошмарного сна.

Марк замолчал, тяжело дыша, обессиленный, словно после тяжелейшей битвы. Свет вокруг него погас, и коридор вновь погрузился в полумрак. Но тьма больше не казалась такой угрожающей, такой всепоглощающей. Он победил, не оружием, но верой, не силой, но надеждой. И в этот момент он понял, что самая сильная защита от тьмы находится внутри нас самих, что свет всегда побеждает тьму, если мы в это верим.