роман Офицер трилогии Благодарю... Гл. 1

Роман "Офицер" не окончен. Вариант для Прозы ру публикуется с сокращениями.

I часть

Глава 1. 
Спасительное  одиночество


Впервые в жизни наступил период, когда одиночество я восприняла как благодать. Помнила, как страдала от одиночества с 15 лет. И в 19 моя мечта сбылась. Последняя любовь настолько потрясла моё существо, что казалось – это всё, конец жизни, настолько она вместила в себя все оттенки человеческих переживаний, от самых светлых до самых тёмных.

Начиналось всё сказочно – Михаил был принцем. И как раз по моему заказу – нецелованным. Чистый, скромный, стеснительный, высокий, симпатичный, интеллигентный, щедрый, инициативный – каждый день он открывался новой гранью, как бриллиант. Но накал страстей был неестественным, или я была физически слаба для того, чтобы преодолевать бег с препятствиями. Любовь заставила выбрать, что для меня дороже, и я бросила институт. Но перед экзаменами всё-таки решила попробовать свои силы, потому что понимала – если выйду замуж, об институте тем более придётся забыть. Экзамены Миша воспринял как оскорбление, и начались неприятности. Незаслуженно обиженная, я осталась гордой и не позволила себе вешаться на шею даже к любимому человеку.   

Всё лето я переживала этот разрыв. Михаил уже был частью  меня. Никто из предыдущих ребят так глубоко меня не понимал и не соответствовал мне. Тем более, с Михаилом стали складываться близкие отношения и ему приоткрылись некоторые девические тайны… Личные переживания, физическая нагрузка и неприятности на работе обратились в болезнь и мне предложили операцию.

Очень своевременно подоспел отпуск, и я сбежала из Москвы в деревню, до того угнетала окружающая обстановка. Я обновилась, отвлеклась, но образ любимого никак не желал покидать моего сердца. По возвращении, сразу уехала от института в колхоз, а потом произошло чудо – Михаил прислал письмо. Весь мир перевернулся для меня. Но почему-то я чувствовала больше самоудовлетворённость, нежели любовь, первенствовало чувство победителя. Качество любви стало иным – теперь я была очень осторожной. Единожды обожглась и теперь не верила в счастье. Хотя именно возврат любви предполагал кульминацию отношений, т.е. свадьбу, просто так встречаться было уже бессмысленно. Понимая, что стою на пороге грандиозного шага в своей Судьбе, старалась забыть обиду, ведь основным было то, что мы любим и опять вместе.
 
И тут началась какая-то ерунда – друг за другом следовали неприятности. 
Грубость Миши, информация о непонятном диагнозе в связи с возможностью службы в армии и, наконец, Катя. Ревность к девушке и явилась поводом к разрыву уже с моей стороны.

Долго мучилась – а что действительно было для меня важнее: диагноз, отказ от службы или Катя? Может, я его предала (как он и оценил) и прикрылась ревностью к новой знакомой? Но надо сказать, что к ревности я тоже предрасположена. Это обстоятельство явилось серьёзным аргументом против ещё в первой фазе наших отношений, когда встал вопрос о cвадьбе – я не хотела выходить замуж за красавчика. Миша прекрасно знал, что я ревнивая, такова моя натура, я не в состоянии закрывать глаза на некоторые вещи. Мне казалось достаточным, что я простила его после первого разрыва. Но играть второй раз на ревности было непростительно глупо с его стороны. Хотя не отрицаю, что диагноз тоже поколебал решение о замужестве и немаловажная роль в этом принадлежит родителям. Но я любила Мишу, и места для предательства не существовало.
 
Ноябрь был месяцем битв, он всё ещё пытался вернуть любовь. Даже мама Миши, желая нас помирить, звонила в библиотеку. Коллеги не могли успокоиться, потому что Миша всем нравился. У заведующей и Люды в глазах стояло недоумение…
      
Природа замерзала, и вместе с ней постепенно затушёвывались сознанием чувства, они под стать природе тоже замерзали. С каждым днём становилось всё холоднее и холоднее, приближался декабрь. Сказочное чудо земли – снежинки, это изящное ювелирной работы создание небес, немного развеяло моё состояние. Как только земля укрылась роскошным белоснежным одеялом, я успокоилась. Вспоминала самые чудесные моменты наших встреч и отрывала потихоньку Мишу от сердца… Плохое, тёмное ушло, покрылось белой пеленой, а в памяти осталось только хорошее… Декабрь прошёл спокойно. А в январе пришло письмо, прощальное. Всё. Слава Богу. Я свободна. Он меня отпустил.
 
Блаженствовала от одиночества и пустоты вокруг. Так здорово! Никуда не спешить, не бегать на свидания, не краситься. Надоело постоянно быть на высоком уровне! Я вся расслаблена и после активной жизни это такая радость. Бла-го-дать, одним словом…

Настрадавшись на всю оставшуюся жизнь, не желала ни с кем знакомиться. Иногда с ужасом вспоминала последние встречи, когда он сначала умолял, а потом смотрел с презрением. Мне стоило больших усилий объяснять ему что-либо. Он никак не хотел меня терять.
 
Теперь мне казалось страшным приближать кого-либо к себе и привязывать отношениями. А вдруг попадётся такой же бурный в чувствах? Так хорошо и спокойно одной… Я абсолютно уверена, что лучше Миши никого не встречу, зачем тогда размениваться на других?

С декабря на новом месте жительства вдруг объявились старые знакомые, бывшие соседи по дому. Мои родители знали их ещё детьми, вьюношами. Теперь эта пара жила рядом с нами. Мама несколько раз в магазинах встречала Валю и та расспрашивала обо мне – что да как? Дозналась, что у меня нет парня, и давай предлагать своего племянника. Мама отказывается и отказывается, а та всё равно предлагает… Однажды мама приходит и рассказывает про это, я ей говорю: “Ты не вздумай! Я видеть никого не хочу!”. Но тётя Валя не унимается: “Кира у тебя девочка хорошая, так, может, она думает, что он плохой? Cаша, знаешь какой парень, а?”, и начинает перечислять его достоинства…

Мама в очередной раз мне говорит:
– Валя сказала, может, ты думаешь, что он плохой. И опять начинает его расхваливать на все лады. Слушай…
– Не хочу я ничего слушать, понимаешь? Мне противно! Всё это противно после Миши. Лучше его всё равно никого нет. А его нет и никто мне не нужен. Я устала от встреч. Я хочу отдохнуть.
 
Но тётя Валя продолжает сводническую деятельность. Потом она вообще стала обижаться: парень один, скучает, Кира одна, сидит дома. Ну встретились хотя бы, посмотрели друг на друга, а там уже не наше дело… А я мужиков всех видеть не могу. И не хочу ни общаться, ни встречаться, ни влюбляться – боюсь такого же удара, как с Мишей. Второй раз такое не переживу.

И вот я спокойненько посиживаю себе дома, валяюсь с книжкой в руках (в кои-то веки!). Расслабленная, домашняя, в том же драном халате и с ерундой на голове. А на дворе январь. В Новый год сидела дома и первый раз спокойно, потому что никуда не хотелось идти. Только подошла к окну, которое выходило на сторону Мишиного дома, посмотрела в гущу строений (мы среди них так и не смогли определить, виден ли его дом), подняла бокал с шампанским в сторону домов и сказала: “Прости меня, Миша! Значит, не Судьба!”… Занялась вышивкой, много смотрю телевизор, все дни напролёт читаю, иногда пишу.

Как-то вечерком сидим с мамой дома, вышиваю очередное полотенце. Вдруг дверь открывается – и вваливаются отец и какой-то мужик. Мужик проходит в наше нищее безобразие и становится в дверях. Папа такой же датенький, как и его гость.
 
Впервые папа с гордостью показывает на меня и говорит:
– Вот моя рукодельница!   
Оказалось, что это его новый шеф, большой начальник. Господи, увидел, как мы живём: диван, два стула, стол да кровать. И одеты соответственно. Ну, папаня, погоди! Уж ладно обстановочка, мы с той квартиры ещё ничего не перевезли, но сами-то, сами! Так стыдно. Начальник же смотрел не столько на халат, сколько на лицо. “Золушка”! Но несмотря на внешний вид, начальник смотрел на меня с обожанием. Молодость делает своё дело. 

После Нового года мама опять случайно встретилась с Валей. И я просто запретила ей говорить на тему дружбы с её племянником. Не хочу знакомиться и всё тут! Тогда настырная Валя сказала, что они как-нибудь наведаются в гости. Я так разозлилась!

Однажды в тихий воскресный январский вечер, 13 числа, я смотрела телевизор. Было половина десятого вечера, я переоделась ко сну и сидела в разобранной кровати. Одета в ночнушку, халат накинут на плечи, а чёлка накручена на бигудю. Рядом лежала раскрытая книга.

Раздался звонок в дверь, и я подумала, что приехали родственники, в такое время добрые люди в гости не ходят. Да и родственники редко когда без телеграммы заезжают… Дверь открыл отец и по первым приветствиям поняла, что пришла тётя Валя, её муж Володя, сестра Лида. Ну и, естественно, они притащили с собой этого “молодца”.

Навстречу к ним вышла мама, и пока они обменивались репликами, я дотянулась до двери комнаты и прикрыла её. Меня никто не видел. Родители и виду не подали, что те пришли поздновато. Мама засуетилась с закуской, отец развлекал разговорами, он у нас мастак по этой части. Надо полагать, гости принесли с собой бутылочку.
Но выходить я не хотела. Во-первых, взбесило то, что против моей воли они всё-таки привели парня. Во-вторых, времечко выбрали! А в-третьих, из мужчин меня вообще никто не интересовал. Если бы гости пришли в нормальное время и не для знакомства я бы, может, и вышла, и то под вопросом. Не хотела я никого ни видеть, ни слышать, ни общаться. Так что я принципиально сидела в кровати и даже злилась.

Вскоре в комнату вошла мама и спросила:
– Кира, ты выйдешь?
– Нет.
– Ну неудобно.
– Это им должно быть неудобно – в такое время заявляться…
– Они говорят, сегодня праздник…
– Какой?
– Какой-то.., – замялась она, улыбаясь, довольная.

Я не разделяла её оптимизма. Хотя маму понять можно – они когда-то дружили семьями и ей это застолье приятно.
– Нет, я не пойду.
– Кира, ну парень этот пришёл.
– Придурок какой-то. Он бы ещё в одиннадцать вечера пришёл!
– Тс-с! Ты что?
– Всё, сказала – не пойду! Ты знаешь, я сейчас мужиков в упор видеть не могу…
Она ушла. Напряжение не проходило, я ждала, что с минуты на минуту может войти тётя Валя и станет вытаскивать из постели, она такая. Но никто не шёл, и я успокоилась. Сидела и ждала, когда же они уйдут?
      
Вдруг приоткрывается дверь и в комнату входит – о, Боже! – незнакомый парень. Рот до ушей. Я сижу с бигудей, в ночном виде и плюс в разобранной постели. Заметила, что его это абсолютно не смутило. Он здоровается и без приглашения садится на стул рядом с дверью. Рот всё ещё до ушей. Смотрит на меня во все глаза.

На его приветствие отвечаю:
– Здрась-ьте! – и вкладываю в слово максимальный смысл – cмесь презрения и нетерпимости.
Мой тон остаётся совершенно незамеченным. Он всё ещё безоблачно счастлив. Тогда я удостоила его таким же уничтожающим взглядом и вперила глаза в телевизор, по которому показывали какую-то муть. Даже и не подумала снимать бигудю, лишь демонстративно плотнее запахнулась в халат, давая понять, что он тут совершенно некстати и нарушает покой перед сном. Этот придурок не то что не уходит, он ещё осмеливается открывать рот! – задаёт дурацкие вопросы, я довольно грубо на них отвечаю. Теперь я сижу и злюсь на саму себя – до чего я дошла! Совсем недавно испытала столько гадостей, теперь сижу в таком виде перед парнем и веду себя самым непотребным образом. Что со мной?

– А почему вы не выйдете к гостям? – спрашивает парень.
– Нормальные гости в такое время не ходят!
– Но сегодня праздник.
– Всё равно…
– А меня, между прочим, зовут Александр.
– А меня, между прочим, это совершенно не интересует.

Александр юноша с железной волей – его оказалось трудно вышибить из седла. Смотрю на всё это безобразие со стороны, и становится смешно – сижу перед незнакомцем в таком виде и так бесцеремонно разговариваю. Это я-то, благородная девица с манерами интеллигентной дамы! “Ну ваще”, как скажет подруга Татьяна.

Самое интересное, что юноша не ощущает никакого дискомфорта. Жду, что после очередного грубого ответа он всё-таки встанет и покинет помещение. Мои надежды не оправдываются. Хамство не сработало. И я злорадно думаю: “Вот, полюбуйся на такую девушку, говори с такой врединой, так тебе и надо. Припёрся в десять часов в дом к незнакомым людям… Сказано тебе было – не желает девушка знакомиться, а ты настоял. Вот теперь и кушай!”.

Но Саша, похоже, и не думает унывать – улыбка так и не сходит с его губ. И я начинаю подозревать, что передо мной сидит потенциальный клиент клиники, где Николаев лечит голоданием…  Да, дела!
– Ну и долго вы собираетесь здесь сидеть? – спрашивает он.
– Я смотрю телевизор.
– Но гости всё-таки пришли!
– Я вас в гости не звала.
– А почему вы такая? – очень мягко оговаривает он моё поведение.
– Я спать собралась, сами видите, а тут вы вваливаетесь… нежданно-негаданно…

Он молчит, но не уходит. Ну не идёт и всё! Прирос к стулу. Хоть вставай и приводи себя в порядок. Но это ещё хуже – во-первых, как я при нём из постели буду вылезать, если я стесняюсь даже сидеть в таком виде… а во-вторых, ещё подумает, что ради него встала. Вот ещё! Продолжаю игнорировать. А он всё ещё счастливый. Больной, что ли?

Наконец, паря говорит:
– Ну ладно, зайду как-нибудь в другой раз, когда у вас настроение будет получше. И пораньше.
– Я вас умоляю, не утруждайте себя. Это совершенно ни к чему!
– Нет, я всё же зайду!

Меня начинает утомлять его настойчивость, мало того, что припёрся в неурочное время, ворвался без разрешения в комнату, заставил краснеть меня от своего расхристанного вида, вынуждал грубить, так он ещё оповестил о своём непременном визите в другое время, несмотря на мои протесты. Нахал!
– Ну я же говорю, что не надо, – впервые смотрю серьёзно и строго в его красивые голубые глаза.
– Почему? – он тоже становится серьёзным.
– Потому что я учусь и мне некогда.
– Я буду помогать учиться.
Напоследок он ехидно улыбается и исчезает за дверью… Остаётся нехороший осадок. Поистине – хам. “Какой настырный!”, – злюсь я.

Через неделю этот беспардонный Саша заявляется. Вид у меня уже нормальный, но отношение в принципе не изменилось – я всячески даю понять, что он мешает мне жить. Но Саша ведёт себя странно. Он унижается, всячески игнорируя моё отношение. К тому же, и это касается уже лично меня – вопреки моим желаниям, он нагло расходует моё время. Он активно пытается произвести впечатление. Он никак не может понять, что мне всё это не надо, не надо! Разве он может сравниться с Михаилом?

Cаша чуть выше меня, худенький, телосложение имеет совершенно неподобающее для военного человека, каковым он является на самом деле. Волосы светлые и намечается лысинка. Лицо у него приятное, но не мужественное. Нежная кожа с румянцем, выразительные брови и красивые большие голубые глаза. Нос тоже безупречной формы и крупные яркие чувственные губы. Субтильность в мужчинах меня не привлекает, я посмотрела на его руки и сравнила с Мишиной лапой, и сравнение было явно не в пользу нового знакомого.

Меня смешил его напор. Он изливал свою интеллектуальность килограммами. И чего он так старается? Я нагрубила первый раз, и второй раз дала понять, что парень мне не нужен, а он хоть бы хны, никакой гордости и самоуважения! Раза три мы встречались в ультрапофигистском настроении, и офицер явно давал понять, что вне зависимости от моих желаний, он всё равно будет приходить. Меня шокировала такая самоуверенность, но продолжать грубить уже не могла, я и так израсходовала запасы непотребства на несколько лет вперёд и выдохлась. Товарищ не понимает.

…Так мы и стали встречаться. У меня был вид совершенно снисходительный. А он упивался своим умом и изрыгал на меня энциклопедические знания. В кино действительно мне ходить было не с кем, и мы составили друг другу компанию. Мы представляли собой два одиночества, но с разными полюсами. Я с минусом – потому что хотела одиночества, а он с плюсом, потому что всеми силами удерживал меня от него. Почти три месяца я была одна и полгодика бы ещё посидела, наслаждаясь независимостью и свободой. Но не дали… До сих пор удивляюсь, как Cаше удалось выдержать тот презрительный взгляд… Тормошил он меня здорово, и дома, и на улице почти не умолкал. Оказалось, что он знает много интересного. Я понемногу стала к нему прислушиваться…