Верить в то, что чувствуешь

Это Юпитер и Семела, написанные в 1895 году французским художником Гюставом Моро.

Это может выглядеть несовременно, но Моро оказал влияние на всех, от Пикассо до Матисса и Дали.

Вот как Гюстав Моро изобрел современное искусство...

Как появилось современное искусство — от сюрреализма до кубизма и абстракционизма?

Единой причины, конечно, не было. Мы могли бы указать на влияние технологий (особенно фотографии), на последствия Первой мировой войны или на любое количество социокультурных изменений...

... но один малоизвестный человек, в частности, оказал колоссальное влияние на то, что мы сейчас называем современным искусством.

Его звали Гюстав Моро (1826-1898), который в молодости находился под влиянием художников-романтиков, таких как Теодор Шассерио и Эжен Делакруа.

Моро продолжил там, где остановились Делакруа и Шассерио, доведя свою романтическую реакцию против Науки и Рациональности до ее завершения: полного отступления внутрь, вдали от внешнего мира.

Моро охватывал эмоции, мечты, мифологию и мистицизм.


Да и стилистически Моро был очень нестандартен.

Он не перенимал гладкий неоклассический стиль Академии (как Бугро) или твердый натурализм мятежных реалистов (как Курбе).

Вместо этого Моро создал свой собственный стиль.

Он рисовал знакомые сцены — из истории, Библии или греко-римской мифологии — но делал это так, как никогда раньше.


Как и «Младенец Моисей» 1876 года, где насыщенные цвета, сказочная обстановка и мистическая атмосфера кажутся совершенно небиблейскими.

Так Моро стал предшественником символизма.

Символизм был художественным течением (в живописи, музыке и литературе), охватившим Европу во второй половине 19 века.

Была «официальная» группа символистов, но это было широкое, континентальное движение.

Символизм определяется не столько специфическим стилем (хотя, как вы можете видеть, есть сходства, будь то богатые детали, яркие цвета, загадочные сюжеты или природные образы), сколько мышлением.

Все, что мы видим, является символом чего-то другого, намеком на чувство или идею.

Моро предшествовал символизму, но он, возможно, является окончательным художником-символистом.

Он, как и они, казалось, реагировал на фотографию, технологии, индустриализацию, науку и меняющуюся роль художника, создавая очень личное искусство, которое было трудно понять.

Мы можем перечислить влияние Моро, от романтизма до эпохи Возрождения, от персидского до византийского искусства, но его стиль был чем-то совершенно новым.

Как и в «Галатее», одной из его последних картин, где великолепные цвета и смутная символика создают таинственное визуальное наслаждение.

Искусство Моро называли декадентским; мы можем понять, почему.

Здесь нет очевидного смысла, и нас захлестывает роскошь его жемчужных красок и драгоценных фактур, где все блестит и светится, как в «Саломее, танцующей перед Иродом».

Люди спрашивали: а смысл?

Но конкретные сцены, изображенные Моро, были менее важны, чем эмоции и идеи, на которые они намекали.

В какой-то степени картины Моро ничего не «значат»; их трудно понять, и намеренно.

Это чистое, мифическое «чувство», выраженное в красках.

Для Моро цвет, текстура и рисунок имели достаточную силу, чтобы говорить сами за себя, независимо от того, что он использовал для изображения.

Такая вера была, конечно, решающей для многих современных художников, которые позже прибегали только к цвету, рисунку и текстуре.

Моро однажды объяснил свою художественную философию: «Я не верю ни в то, к чему прикасаюсь, ни в то, что вижу. Я верю только в то, чего не вижу, и исключительно в то, что чувствую».

Это сердце символизма; то, что мы видим, является сновидческой интерпретацией чего-то другого.

Это не реальность.

Моро сделал несколько других откровенных комментариев о своем искусстве, особенно здесь, где он объяснил свою одержимость «абстрактным».

Он хотел выразить «движения души и разума» в «чистом пластическом искусстве», причем пластика здесь просто относится к изобразительному искусству.

Таким образом, мы видим, что Моро был предшественником современного искусства — его работы тонко абстрактны и трудны для понимания.

В Деянире 1878 года мы не видим Деяниры; мифология — это маска; эти насыщенные цвета были для Моро намеком на какое-то непроницаемое духовное чувство.

Моро имел большой успех у публики и критиков и даже получил несколько призов на парижских художественных салонах.

Но он покинул Академию в 1849 году и оставался чем-то вроде эксцентричного аутсайдера, становясь с годами все более странным символистом.

Но в 1891 году престарелый Моро был назначен профессором Школы изящных искусств в Париже.

Это не обошлось без разногласий, учитывая весьма своеобразный стиль Моро, но он оказался одним из самых популярных (и влиятельных) учителей академии.

Кто были его ученики? Самым известным был Анри Матисс, который впоследствии стал одной из самых важных и влиятельных фигур во всем современном искусстве.

Эти студенты боготворили Моро не столько за его картины, сколько за его «подход» к искусству и за его методы обучения.

Непредубежденность, оригинальность, любовь Моро к абстракции, эмоциям, цвету и экспериментам способствовали созданию атмосферы дикого творчества.

Внешность может быть обманчива, но искусство Моро имеет больше общего со знаменитой Улиткой Анри Матисса, чем мы могли бы подумать.

Но связь Моро с современным искусством стала еще яснее после его смерти в 1898 году.

Он был плодовитым художником, написавшим около 15 000 работ (от крупных картин до простых набросков) и в своем завещании завещал их все (вместе со своим домом) народу.

В его личной коллекции были сотни ранее невиданных эскизов и картин, многие из которых представляли собой почти полностью абстрактные эксперименты с цветом и формой.

Похоже, Моро завершил свое внутреннее путешествие в одиночестве; это было логическим завершением символизма.

Моро также оказал непосредственное влияние на сюрреализм — так сказал официальный основатель сюрреалистического движения Андре Бретон.

Легко понять, почему. Причудливый, сказочный мир аллюзий, определяющих творчество Моро, имеет много общего с произведениями Дали и его коллег.

Один из учеников Моро однажды сказал следующее:

«Огни восстания зажжены: все мятежники... собрались под щитом Гюстава Моро».

И это было правдой. Восстание, которым является современное искусство, можно проследить, по крайней мере частично, благодаря блестящему уму этого человека.