Устрицы

Мы с Килианом гордо вплываем в кабинет. Чёртовски неудобно на шпильках, но ради тебя, Вера, я потерплю. Шпильки норовят наступить на длинное платье, которое, конечно, слишком игриво для офиса даже в летнюю жару. Но у нас нет дресс-кода, и я специально надела его с утра, зная, что оно мне удивительно к лицу.

Я знаю, что сегодня твой последний день, милая, и знаю, что ты уходишь благодаря мне, но это не моя вина. Я всё видела: как тебе с каждым днём сложнее держать лицо, как тебя всю перекашивает при виде меня. Мы с тобой, Вера, сообщающиеся сосуды — чем лучше мне, тем хуже тебе. И твоё внезапное увольнение только доказывает мою теорию.

«Дорогая!» — пою я самым сладким, раньше предназначавшимся свекрови, голосом. «А меня можно поздравить с подарком! Представляешь, Антошка побаловал вчера вечером. И я тут же тебе отлила пробничек».

Откуда тебе, Вера, знать, что я просто купила отливант на Авито — по пять миллилитров, две штуки, да-да, девушка, в две разные бутылочки, пожалуйста, хочу подружку порадовать.

«Good girl gone bad» — так называется парфюм, и я знаю, что ты о нём мечтала, но жаба задушила. Благодаря тебе я, Вера, gone bad. Ну, не только тебе, конечно, но ты внесла свою лепту.

Я подхожу к тебе, дыша духами и почти туманами, целую тебя в щёку и вручаю бутылёк с Килианом. Зелёный цвет тебе не к лицу, дорогая. А ты прямо позеленела от злости. Интересно, что ты сделаешь с парфюмом: выкинешь, передаришь или всё же будешь брызгаться, с ненавистью думая обо мне. А о том, что ты думаешь обо мне с ненавистью, я даже не сомневаюсь. Тебе всё сложнее её скрыть, да и я больше не ищу оправданий тебе.

А ведь ещё несколько месяцев назад я была уверена, что нашла настоящую верную подругу и мы с тобой будем дружить всю жизнь. Ах, как я ошибалась.

Всё началось с сумки. Хотя нет, постойте, всё началось гораздо раньше — с устричного бара.

Если бы я только могла вернуться в прошлое — ах, сколько раз я думала об этом! — я бы ворвалась в этот устричный бар, съела бы весь запас устриц и выпила бы всё шампанское. Потом бы устроила танцы на столе, и меня бурно и весело тошнило бы в туалете.

С чёртова устричного бара и начался мой разлад с мужем.

Я всегда была правильной. Хорошей правильной девочкой. Вышла замуж девственницей, никогда не изменяла мужу, естественно, любила нашего сына, заботилась о семье, но при этом я не стала домохозяйкой — нет, я работала в одной компании с мужем.

Я всегда была разумной. Даже в детстве я не мочила ноги в лужах, не лазила по деревьям, не целовалась под окном. Я училась, делала уроки, поступила в вуз, закончила его с красным дипломом, на третьем курсе познакомилась с мужем, который учился на два года старше.

Мы полюбили друг друга, поженились, у нас родился сын Никита. Мы взяли квартиру в ипотеку, купили в кредит мерседес и все силы вкладывали в нашего сына-балбеса.

Итак, устричный бар. Муж начал тратить деньги на ерунду. На устрицы. Стоили они как самолёт. А я по старой нищенской привычке переводила устрицы в кроссовки сыну и продукты. И говорила, говорила мужу: будь разумнее в тратах, давай отложим на отпуск, на пристройку на даче, на брекеты сыну, на…

А он хотел устриц. И нашёл ту, что с радостью разделила с ним это желание.

Вот тогда, Вера, вот тогда мне теоретически можно было завидовать. Чисто теоретически. Но точно не после того как мой муж опозорил меня на весь наш офис своей связью с секретаршей, которая стала достоянием гласности и сделала из меня главную героиню сплетен.

И главное — пока все всё знали, я ни о чём не догадывалась и ходила как овца, пока обо мне шептались и хихикали по углам.

Но я же выше подозрений и ревности. Пока, собственно говоря, воочию не лицезрела собственно адюльтер прямо под моим носом на рабочем, в прямом смысле, месте.

Эх, надо было взять мерзкую Вику за волосы, стащить с колен мужа, вышвырнуть её вон, а его отвезти в бутик Тиффани, чтобы следующие полгода он думал только о том, где взять деньги на оплату кредитов. Но хорошие девочки, увы, так не делают.

И я сделала вполне ожидаемый ход. Подала заявление об уходе, забрала сына и съехала к родителям. Да, съезжать обратно к родителям в сорок с сыном-подростком — не самая лучшая идея.

Родители обвиняли меня во всём. «Подумаешь, загулял мужик. С кем не бывает».

«Со мной не бывает! Со мной!» — закричала я, когда меня уже достало слушать о моей неадекватной реакции.

И представила себе, как муж входит, а там я с нашим коммерческим на столе. Фу. Если бы я и завела любовника, я бы не делала это на работе, внаглую. Да я и не завела бы, если честно. Это непорядочно.

Итак, я ушла, нашла новую работу, выживала, страдала, скучала по мужу. Ссорилась с сыном.

Встретила тебя, Вера.

И ты такая милая и такая заботливая сказала мне про сумку. Что, мол, сумка у меня как у бабки. Нежно так сказала — с заботой. И принесла мне в подарок свою сумку — клеенчатую, жёлтую, попугайскую сумку, зато писк моды. И Келвин, мать его, Кляйн.

Потом ты сказала, что у меня немодные туфли, потом что длинные волосы не в моде. Потом то, что я одеваюсь как училка, потом…

Так мы и дошли до того, что ты растоптала мою самооценку в ноль. Похоронила. Сверху поставила памятник.

А потом, когда я расплакалась после того, как ты подвела меня к зеркалу и показала на поплывший овал лица и добавила: «Немудрено, что тебе изменял муж».

И ты так улыбнулась. Радостно и счастливо. И я всё поняла. Я же не была дурой.

Так на свет появился Антон. Обрастал легендой, родился, учился, получил степень.

А придумала-то я его в ванной. Сижу, реву после твоего очередного «утешения» — мол, одна ты теперь, старая, никому не нужная. И вдруг — как щелчок.

На следующий день прихожу на работу с новыми духами. Ты, как обычно: «О, пахнешь как будто на свидание собралась!» А я с таинственным видом: «Антон любит, когда я так пахну».

Твои глаза округлились. «Какой Антон?»

Вот тут-то всё и началось. IT-директор из Питера, сорок лет, разведён, детей нет. Знакомы мы «через общих друзей» — якобы он в командировку приезжал, а друг моего мужа нас познакомил. Случайно встретились в городе — и будто бы молнией ударило.

Катализатором стала твоя дикая зависть к моей «бывшей» жизни. Ты же всё твердила: «Тебе повезло с мужем, он хоть деньги приносил». Вот я и решила — мой новый будет ещё богаче.

Стала по крупицам собирать образ. Рассказала, как он за мной ухаживает — не как муж, который цветы только на 8 Марта дарит. Нет. Антон присылает букеты просто так, потому что «увидел и вспомнил о тебе». Заказывает ужин в ресторане домой, когда я устаю. Прилетает на выходные из Питера «просто чтобы обнять».

Особенно тебя добивала история про браслет. Я «проговорилась», что он подарил мне золотой браслет с изумрудами — якобы потому что зелёный цвет моих глаз. Ты потом неделю ходила злее кобры.

А кульминацией стало «совместное путешествие». Я взяла отгул на работе— а тебе сказала, что мы с Антоном улетели на Бали. Привезла тебе сувенир — деревянную статуэтку, сказала, что он выбирал. Ты её потом в ящике стола разбила — я нашла осколки.

Самое смешное? Чем ярче я его выдумывала, тем реальнее он становился. Я сама начала верить в этого идеального мужчину. А ты... Ты с каждым днём таяла на глазах. Перестала хвастаться своими тупыми побрякушками от любовника-начальника. Даже притихла, когда я «случайно» обмолвилась, что Антон хочет купить мне квартиру в центре.

И я видела, как зеленеет твоё лицо при каждом упоминании, как я счастлива с ним. Как болезненными гримасами сводит губы. Как ты завидуешь. До трясучки.

Ты думала, ты ведущая в этой игре, но нет.

Но знаешь, ты мне помогла.

Я вернулась к мужу в офис. И вышвырнула оттуда секретаршу мужа. А ему сказала: «Едем в Тиффани, и я куплю себе всё, что захочу».

«Конечно, котик», — соглашается муж, — «я так скучал. Все что хочешь купим».

«А следующий твой загул, если денег на загулы хватит, будет стоить тебе БМВ на мое имя».

«А следующий…»

«Я понял», — перебивает меня муж. — «Я без вас чуть не умер, ты меня достаточно наказала. И что мы будем сейчас делать?»

«А сейчас, дорогой, мы поедем в устричный бар. И съедим весь запас устриц и выпьем всё шампанское. Потом устроим танцы на столе. А потом нас выгонят к хренам собачьим. Зато будет что вспомнить».

«Моя ж ты девочка», — отвечает мне муж и целует моё запястье.

Спасибо, Вера.


Рецензии