Чужого счастья не разрушить, если его нет

Проводив соседку до калитки, Анна Егоровна подобрала у забора хворостину, которой утром гоняла козу Маньку на луг, и решительно направилась к дому. Нет, она не собиралась использовать прут в целях воспитания внучки, но ее возмущение настолько велико, что первое решение, которое пришло в голову, было: выпороть вертихвостку, как сидорову козу.

И, конечно, хворостину Анна Егоровна прихватила машинально.

Подняв голову вверх, женщина громко позвала

- Лиза! А ну, спускайся вниз. Разговор есть!

Стояло раннее июльское утро, но не смотря на поднимавшуюся жару, легкий ветерок чуть слышным дыханием колыхал занавески на распахнутых окнах мансарды.

На зов хозяйки никто не ответил, и та в нетерпении стала звать еще громче:

- Лиза, кому говорю!


Минут через пять в окне показалось заспанное лицо внучки:

-Ты чего, ба? -зевая, спросила она, поправляя рыжие кудри.

Увидев в руках бабушки знакомый ивовый прут, девушка насторожилась.

- А вот сейчас узнаешь чего- Анна Егоровна грозно потрясла в воздухе предполагаемым орудием воспитания. И с ходу приступила к допросу:

- На дискотеку вчера в соседнее село с Ромкой ездила?

Зная сыскные таланты своей бабушки,( не зря же дедушка Андрей, прозвал ее Шерлоком Холмсом в юбке), Лиза решила, что отпираться - себе дороже.

-Ну, ездила- слегка дрогнувшим голосом призналась она.

Предположение соседки подтвердились. Сама того не замечая, Анна Егоровна запричитала ее же словами:

- Это кто тебя, вертихвостку, учил перед женатыми мужиками подолом крутить?

Такого оборота Лиза не ожидала. Она-то боялась, что придется ответ держать за то, что уехала без бабушкиного на то ведома. Идею сходить на танцы в соседний поселок, что находился в пяти километрах от их села, предложила подруга Лена. А Ромка их просто подвез, встретив на дороге на своем стареньком мотоцикле. А потом еще и забрал после дискотеки.
Сам. Никто его не просил.

- Больно надо, подолом перед ним крутить! - огрызнулась Лиза и почему-то покраснела. А сердечко под футболкой забилось так, что казалось, бабуля услышит и не так все поймет.

Анна Егоровна, конечно, воробей стреляный, ее на мякине не проведешь, видя внучкино замешательство, не унималась:

- А то я не посмотрю, что ты у нас совершеннолетняя, выпорю по первое число и к родителям отправлю.

-Ба, куда, в Африку?- стараясь смягчить обстановку, улыбнулась Лиза.

Вспомнив, что сын с невесткой улетели в длительную командировку, а внучку оставили ей на попечительство на все лето, Анна Егоровна глубоко вздохнув, сбавила тон:

- А, домой в город поедешь, раз такая самостоятельная. А то у Татьяны Павловны скоро инфаркт от тебя будет. А Олька не сегодня- завтра придет тебе космы драть. Ишь, чё удумала, с женатым мужчиной по дискотекам разъезжать.

- Ба, да мы с Ленкой были, а Рома нас на дороге встретил и подвез по-соседски- пыталась объяснить ситуацию Лиза. Видя, что опасность миновала, девушка надела шорты и спустилась вниз. Зачерпнув ковш воды, налила в рукомойник и принялась умываться..

Анна Егоровна сдаваться не собиралась. Накрывая под летним навесом на стол продолжала воспитывать внучку:

-Подвёз- не подвёз, ты мне зубы-то не заговаривай. Думаешь я не вижу, как он на тебя смотрит? Женатый человек! Уедешь в город, а мне тут оставаться, людям в глаза смотреть.

Совсем стыда нет! - слова Анны Егоровны, словно плеть, хлестнули Лизу по щекам- Нельзя, Лизавета, чужое счастье ломать. Не так мы тебя воспитывали - бабушка опустилась на скамейку, в ее голосе прозвучала горечь.

Лиза сжала кулаки от бессилия. Объяснять, что между ней и Романом нет ничего предосудительного, было бесполезно. Слезы подступили к глазам, и она, не выдержав, вдруг, выпалила:

-Какое там счастье, бабуль? Ты Ольку видела? У нее же в глазах только монеты звенят, как у этого... Скруджа Макдака! И Татьяна Павловна такая же. Угробят они Рому. Загоняли, как лошадь. То клубникой на рынке торгуй, то картошкой. А ему ведь в консерваторию надо! Он же как птица в клетке, ба. Ему летать надо, а не картошкой торговать."

Помолчав, Лиза спросила : Ба, ты слышала, какую он музыку сочиняет?"

Та лишь тяжело вздохнула. И сама не раз думала, как несправедлива судьба, столкнувшая робкого, одаренного Романа с расчетливой Ольгой, для которой деньги превыше всего.

Анна Егоровна молчала, перебирая шершавыми пальцами подол своего старенького фартука. Она знала, что Лиза в чем-то права. Ольга, хоть и красивая, да только сердце у нее каменное. Видела Анна Егоровна, как Роман чахнет в этом браке, как гаснет его талант под гнетом бытовых забот. Но что она могла сделать? В чужую семью не лезь, гласит народная мудрость.

В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь стрекотом кузнечиков. Лиза знала, что бабушка ее не понимает. Для Анны Егоровны счастье – это крепкая семья, свой дом, дети. А для Лизы счастье – это когда человек занимается тем, что ему по душе, когда его талант расцветает, а не глохнет под слоем навоза.

Посмотрев на внучку, Анна Егоровна вдруг отчетливо увидела в ней себя, молодую, цветущую, влюбленную. Вспомнила любимого мужа - красавца гармониста Андрея, которого увела у продавщицы Вальки Самойловой. А ведь ей тогда тоже говорили, что чужое счастье рушит. Но Анна хорошо знала, что нельзя разрушить того, чего нет. Сорок лет почитай прожили, как один день- душа в душу. Да и Валентина свое счастье нашла быстро. Выскочила замуж за пасечника из соседнего села. Жили мирно, добро копили, да деньги в удовольствие считали.

Судьба сама свою ошибку исправила и все расставила по местам.


Очнувшись от воспоминаний Анна Егоровна тихим ласковым голосом позвала:

– Давай завтракать, Лиза, а то остынет все. А после завтрака к деду Андрею пойдем. Неделю не были. Дожди шли, травища, наверное, вылезла. Убрать надо. Да и ждет он нас.

В ее голосе звучала тихая грусть, смешанная с неизбывной любовью. Каждое слово было пропитано заботой о внучке и тоской по ушедшему мужу. Кладбище… для Анны Егоровны это было не просто место скорби, а тихий уголок, где она могла поговорить с мужем, рассказать ему о своих заботах и радостях, почувствовать его незримое присутствие. Дожди, действительно, могли превратить могилу в заросший островок, и Анна Егоровна чувствовала вину за то, что так долго не могла навестить его.

-"Ждет он нас," - прошептала она, словно оправдываясь перед самой собой. В этих словах крылась вера в то, что любовь не умирает, а лишь переходит в иное измерение, где они по-прежнему связаны невидимой нитью.