Декларация прав Игорёши

    М.Г. (экс-вайф) сидела на кухне выпивала. На дворе год 2015 от Р.Х. Когда она выпивала, то часто много болтала о том о сём и между прочим, с видом какой-нибудь эстетствующей профессурки, в прекрасно выдержанном юморе. Не осознавая, насколько этот юмор обаятелен, обольстителен и похож на чистый воздух свободы.  В руках была сигарета, на столе рюмка налитой водки. Водку наливал ей я, к тому времени я уже много лет не пил, не курил. М.Г. с удовольствием пила, приговаривая, мол опять хочешь меня споить. Она опрокинула рюмку водки в рот. В рюмке на дне осталось немного. Она заметила, что я наливаю слишком много, и заметила, что поменьше бы надо лить в рюмку.
     «Игорёша, а ты знаешь, мне кажется ты неправильно питаешься, тебе надо соблюдать диету, питаться более здоровой и полезной пищей» - сказала вдруг М.Г., держа в одной руке, дымящую сигарету, в невероятно сексуальных пальцах рук. Как же я любил эти пальцы. Целовать, разглядывать, и сигарета, пожалуй, придавала чуть больше эротики этим любимым пальцам рук М.Г. И не поспоришь ведь с ней, дельный совет, и как к месту и контексту сказано и она вновь не заметила, насколько рассмешила меня. И благосклонно улыбнувшись сказала, что вот я тебя вновь чем-то смешу, а ты споил меня специально, а теперь смеёшься надо мной. Она меня очень часто заставляла улыбаться, вот такими текстами, неожиданными звонками с какими-то эмоциями.
     Я стоял в школьном коридоре, в школьной форме тёмно-синего цвета, люди времён совдеповского образования помнят эту обязательную форму. Год эдак 1989. Стоял перед девочками, и мы болтали о чём-то важном, наверное, для того момента. Пиджак моей формы был расстёгнут, штаны были на подтяжках и вот эти подтяжки я, как мне казалось, изысканно оттягивал, чтобы чем-то занять руки. Многие из нас помнят, что эти руки предатели вечно висят как-то нелепо их нужно всенепременно то ли в карманы засунуть, то ли теребить что-то, то ли за сюртук (но тут уж если вы вождь). Ко мне подошла Людмила Степановна, завуч школы, и попросила отойти в сторону, она хотела мне, что-то сказать. И вот мы с ней отошли от девочек на некоторое расстояние, чтобы девочки не услышали разговора. И Людмила Степановна сказала мне, что подтяжки являются предметом интимного туалета и показывать их девочкам таким жестом не очень прилично. Какой такт, и сколько уважения ко мне и тем девицам. Людмила Степановна запомнилась мне из школы дамой всегда идеальной в стиле одежды, макияжа, словах, жестах.
     На выпускном Людмила Степановна с военруком танцевали вальс. Моё восхищение эти вальсом не утихло в душе до сей поры, а прошло уже тридцать с лишним лет. Когда я слышу песню Высоцкого «Белый вальс», то всенепременно вижу эту вальсирующую пару из школьного актового зала.
     Приглашаю читателя войти в школьный кабинет литературы. Намедни мы писали сочинение о комсомоле. Я написал, что комсомол является структурой, которая мешает развиваться, структурой, которая была на острие репрессивного аппарата империи зла и что-то ещё в этом роде. Учительница литературы в начале урока сказала, что мне стоит переписать сочинение, что в комсомоле было много замечательного и хорошего. Я ответил, что вполне себе допускаю существования положительных сторон и событий в этой организации и не стану спорить с ней, но у комсомола были и те страницы истории, которые я описал и не стану ничего переписывать. Она швырнула мне на парту (я бы назвал это в лицо) мою тетрадку с сочинением и сказал перепиши. Конечно же переписывать я не стал. Чуть позже уже за другой проступок я был отлучён от уроков литературы месяца на два - три. Я просто слонялся по школе, курил в туалете, когда у моего класса шла литература. Это знали все в школе. Директор школы встречая меня слюнящегося, порой забывшись мог спросить, а почему я не на уроках, а потом услышав про литературу с досадой махнув рукой шёл дальше по свои делам. 
      «…принимая во внимание, что пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актам, которые возмущают совесть человечества, и что создание такого мира, в котором люди будут иметь свободу слова и убеждений и будут свободны от страха и нужды, провозглашено как высокое стремление людей…» - помните этот текст? А я помню его всю свою жизнь, он живёт в моём сердце с 1988 года, с тех самых пор, когда в небольшом уральском городке, в книжном магазине я встретил сборник конвенций ООН и купил его. Этот текст преамбулы намного важнее и сильнее для меня всех текстов Достоевского, Чехова и уж тем более слов учительницы литературы.
      На протяжение моей жизни вижу, что советы, нравоучения, морализаторство является неотъемлемой частью жизни человека. Есть люди, которые проповедь делают своим ремеслом, кто-то становится «Савонаролой».
Спасибо Вам, Людмила Степановна, спасибо и вам кто написал этот текст преамбулы за чистоту и мою наивность, живущую во мне, помните, как у Высоцкого – «правильные книги читал».
       Каждый всенепременно оставлял что-то во мне, частицу своей морали, этики, слова проповеди и поучения, коли уж я вспоминаю это на страницах моего текста, значит всё это часть моего самого важного, нужного, моего категорического императива. М.Г. говорила о здоровье, а Людмила Степановна — о приличиях, учительница литературы - о правильном, все они хотели меня из «плохого» слепить «хорошее», научить, сделать меня кем-то. Стал ли я кем-то не могу знать, но вот, что я точно знаю, что во мне сидит тот самый подросток, купивший в 1988-м сборник ООН, люто презирающий достоевщину, чеховщину, всё то, что пытается скрыть от меня Красоту.