Из истории Акбулака. Воспоминания отца о детдоме

               

     О том, что отец воспитывался в детском доме, напоминали некоторые сохранившиеся в нём с той поры правила и привычки. Например, бывало так: он выставлял на столе кусок колбасы и разрезал её ножом на кусочки. Затем, закончив, весело восклицая: «Паёк! Паёк!», отец начинал раздавать колбасу нам, детям. При этом всем, и старшим, и младшим, доставались одинаково равные дольки продукта. Другая засевшая с тех давних пор черта проявлялась в особенном, просто трепетном отношении к пище – если оставались после обеда на столе крошки хлеба, отец собирал их ладонью и отправлял в рот. Данному правилу, доедать до конца, не оставлять после себя на столе еду, он учил и нас. А ещё ненароком напоминали о прошлом вырывавшиеся иногда из его уст специфические, взятые из того времени  выражения «пахан», «оголец». Став старше, я стал задавать отцу вопросы о жизни в детском доме. Он отвечал: было голодно, временами настолько, что намазывали на хлеб хину, горькое китайское лекарство, и ели это. Ели, по детски представляя, что едят намазанное на хлеб повидло… Само по себе грустное, отца, однако, это воспоминание не сильно огорчало – наоборот, он даже гордился тем, что в детстве ел хину, считал, что благодаря ей чувствовал себя здоровым. Задал я тогда ему ещё и другой, по своему интересный вопрос: видел ли он происходившее в 1936 году над Акбулаком полное солнечное затмение? Да, видел, ответил отец. И вспомнил, что солнце в мгновения затмения было настолько ярким и ослепительным, что некоторые из наблюдавших вместе с ним за явлением ребят испортили себе зрение. Но ещё больше означенное событие запомнилось отцу другим – в те дни в столовой детдома резко улучшилось питание, потому что в гости к ним приезжали американские астронавты…
    Узнать больше о детдомовском периоде в жизни отца мне удалось однажды во время поездки в Акбулак. В тот день, приехав на автобусе из Сагарчина в районный центр, мы вдвоём направились к лесхозу, месту, где отец работал. Путь наш пролегал по улице Кирова, широкой прямой линией протянувшейся до самого края посёлка. Свернув от ресторана, прошли по дороге мимо кинотеатра, конторы райкиносети, располагавшейся на противоположной стороне улицы аптеки. Через некоторое время перед открывшимся справа уличным поворотом, остановились. Вернее, остановился отец. Устремив взгляд на стоявший на углу небольшой дом, он задумчиво произнёс: «Здесь раньше был детдом…». Его слова мгновенно возбудили во мне любопытство, я с большим интересом смотрел на указанное строение, и испытывал некоторое разочарование – ведь представлял увидеть нечто совсем другое, уж, по крайней мере, видное здание. А тут... Но возможно, что за прошедшие более чем пять десятков лет, то прежнее здание снесли… Постояв немного на месте, отец снова продолжил путь.
     Улица Кирова, одна из главных улиц Акбулака, очень протяжённая, чтобы одолеть её пешим ходом от края до края понадобится, пожалуй, с полчаса. Примерно столько времени мы и шли – обозревая по пути встречные дома, пройдя через встретившийся где-то посередине дороги земляной мостик. В конце свернули влево и спустя пару минут вышли к конторе лесхоза. Перед тем как зайти внутрь, отец решил покурить и прошёл дальше за здание. Остановившись на обочине проходившего у конторы шоссе, он подозвал меня к себе. И стал рассказывать, что в этой лежавшей перед дорогой местности находятся могилы воспитанников детского дома, их привозили сюда на повозках, а когда и на тачках, и хоронили. Опустив голову, отец неподвижно смотрел  вниз, и я чувствовал, как ему сейчас тяжело…    
     Чтобы яснее представить то далёкое время, необходимо вернуться в события, происходившие в стране в начале 30-х годов минувшего века. 1933 год стал пиком разразившегося в Казахстане страшного голода, вошедшего в память народа под названием Ашаршылык. Вызванное просчётами в коллективизации, бедствие впрямую коснулось и Акбулака, тут тоже было голодно. На улицах посёлка появились группы сходивших с поездов голодающих казахов, местные жители, как могли, помогали им с едой. Но помочь всем было невозможно, люди умирали прямо на улицах, их тела свозили в морг, располагавшийся тогда в районе нынешнего Загса. Среди голодающих были дети, пребывавшие в отчаянном положении, родители отдавали их на попечение в Акбулакский детский дом… 
     Постояв на месте и покурив, отец ушёл к конторе. Впечатлённый услышанным, я долго всматривался в прилегавшую к дороге окрестность. Но не видел ни оградок, ничего другого, что могло бы указывать на то, что тут находятся могилы. Передо мной было лишь открытое, испещрённое поднимавшимися от земли холмиками, пространство. Пространство, отгороженное от дороги металлической сеткой, принадлежавшее какой-то рабочей организации…

     Такие вот воспоминания о жизни в детском доме оставил после себя отец. Воспоминания, дающие возможность хоть ненамного заглянуть в атмосферу тех далёких лет. В прошлое, которое невозможно никак изменить, лишь принять всё как есть, и делать выводы…